Прекрасно показал себя боец этой роты снайпер Егоров, сбивший самолет противника выстрелами из винтовки. Боец 2 бат-на Платонов вывел из строя 2 танка противника. Многие бойцы сразу же взяли себе за правило стрелять только по целям. Боец Юрьев, выбрав удачно огневую позицию, в течение 2-х часов уничтожил 6 фашистских "кукушек" и несколько пехотинцев.
В боях в районе Молосковиц оставшаяся часть 1 СП под командованием командира полка капитана Бобринского трижды переходила в контратаку и лишь будучи окруженной с трех сторон и потеряв в бою материальную часть, не имея боеприпасов, начала отступать.
В районе кладбища дер. Молосковицы части 1 СП держались более суток, отбив 3 атаки и уничтожив 4 танка противника.
В ночь на 16.8 подразделения 1 СП, оказавшиеся раздробленными на 2 группы в 100 и 140 чел., продолжали вести бои, выходя из окружения. При этом под дер. Княжево минометный взвод лейтенанта Савченко при выходе из окружения уничтожил 4 танка противника.
В районе ст. Молосковицы 3 СП, державший оборону совместно с 1 СП, после отхода 1 СП оставался на месте, сражаясь до тех пор, пока не перестал существовать, как организованная боевая единица.
После боя с противником в районе Молосковиц части Дивизии в ночь на 17.8 отошли в новый район обороны – Клепиково, Губаницы, Раговицы, Волгово. Потеряв в боях с 11 по 17 августа до 50 % личного состава и много материальной части, после упорных и напряженных боев с противником, превосходящим по техническим средствам борьбы и подвижностью, части Дивизии оказались измотанными и сильно ослабленными в вооружении. Но даже в этих условиях они продолжали сдерживать наступление противника, давая отдельные примеры храбрости и мужества. Ярким доказательством этого может служить 3 СП. В тот момент, когда после ряда сражений от полка осталось только 70 чел. бойцов и командиров, эта немногочисленная группа, вооруженная лишь винтовками и небольшим количеством гранат и бутылок с горючим, продолжала храбро сражаться, не только сдерживая превосходящего силами противника, но даже переходила в наступления, как это было 18 августа в районе Клопицы.
18 августа, когда бойцы отдельной разведроты в соединении с саперами и некоторыми подразделениями 2 СП только начали окапываться, занимая рубеж в районе дер. Торосово, прямо на них вышла колонна танков противника. Бойцы проявили исключительную выдержку, стараясь остаться незамеченными. Приблизившись к позициям роты, танки остановились, а из открытого люка на головном танке появился офицер. Снайперским выстрелом бойца Михельсона фашистский офицер был убит. Выстрел послужил сигналом для остальных бойцов. Через несколько минут бойцы уничтожили 2 вражеских танка, остальные немецкие танки, не приняв открытого боя, повернули обратно.
Две батареи артполка, заняв оборону у дер. Клопицы, в течение полутора суток удерживали рубеж, находясь под сильным огнем противника и бомбежкой с воздуха. Утром 18.8, когда батареи влились в линию обороны 1 сп, колонна танков противника прорвалась в районе Волгово-Муратово, выйдя в тыл и фланг 1 СП со стороны дер. Медники. Орудия приняли бой. Вся штабная батарея была сведена в стрелковую роту под командованием капитана Корень. Огнем артиллерии 2 танка противника были сожжены и 1 подбит. Бой длился 2 с половиной часа. Бойцы и командиры штабной батареи сдерживали наступление противника и лишь под давлением превосходящих сил его отошли в район совхоза Сельцо.
По предварительным данным за время боев с 11 по 18 августа частями 1-й Гвардейской Стрелковой Дивизии подбито и уничтожено до 50 танков противника, сбит 1 самолет и взорвано 3 склада противника с боеприпасами.
Мужественно и самоотверженно показали себя в этих боях целый ряд бойцов и командиров специальных частей Дивизии (Медсанбат, Авторота, Связисты, Саперы).
Боец саперной роты Бугаенко (по профессии – шофер), увидев, как один из шоферов автороты, направляясь с боеприпасами к огневому рубежу и попав под обстрел вражеской артиллерии и танков трусливо бросил машину, добровольно вызвался вывести машину со снарядами из-под огня и своевременно доставил боеприпасы на фронт.
Дружинница саперного батальона Анна Григорьева, направляясь с колонной, попавшей под огонь прорвавшихся танков противника, невзирая на ожесточенную стрельбу бросилась оказывать помощь раненым. Через несколько минут она была убита снарядом.
Исключительно четко и самоотверженно работали в боевой обстановке бойцы и командиры телефонно-кабельной роты отдельного батальона связи – политрук Морозов, командир отделения Малафеев, телефонисты Васильев и Тимофеев, телефонистки Рогачева и Шкурина.
Самоотверженно работали в дни боев врачи и сестры медико-санитарного батальона. 15 августа под Терпилицами, когда госпиталь находился под артиллерийским обстрелом, врачи продолжали работу и доктор Веселовский в 12 час. ночи делал последнюю операцию. Кругом рвались мины и горели деревни. Ночью в 3 часа закончилась эвакуация. В тот же день в районе Гакиной Горы в батальоне скопилось более 100 раненых. Начался артобстрел района, а для эвакуации не хватало машин. Руководители госпиталя выставили свой караул на дороге, забирали порожние машины и на них отправляли раненых. Последнюю группу раненых работники батальона вынесли на руках.
Через полчаса после оставления места участок был подвергнут противником сильному артиллерийскому обстрелу.
Несмотря на большое количество переездов, все огромное имущество батальона было сохранено. За все время боев с 11 августа Медсанбат обслужил 768 раненых, из них 320 тяжелораненых, 321 – легкораненых и остальные – терапевтические больные.
Примеры мужества и стойкости проявили некоторые бойцы автороты. Водитель Шерахневский – его машина в районе Волосово оказалась во многих местах простреленной (пробита трубка масляного насоса, рама и картер), рискуя жизнью, под огнем противника починил машину, доставив боеприпасы на передовые позиции. На обратном пути, опять под огнем противника, он захватил испорченное противотанковое орудие, доставив его в ДОП.
Геройски погиб на своем посту водитель Жилин, один из лучших шоферов автороты, выполнявший самые ответственные задания.
После боев у Волгово части 1 Гвардейской Дивизии заняли оборонительный рубеж в районе совхоза Сельцо. С 18 августа части дивизии занимаются самоокапыванием, проводят боевую разведку. Идет доукомплектование частей за счет возвращающихся бойцов и командиров, ранее утерявших связь со своими подразделениями. В настоящее время в наличном составе дивизии имеется 4382 чел.
Одной из серьезных трудностей Дивизии на сегодня является острый недостаток в командном составе (командиры взводов, командиры рот), являющийся результатом того, что в боях были большие потери командного состава и политработников.
Работники политотдела Дивизии принимали непосредственное участие в боях, будучи прикрепленными к отдельным частям. За время боев из числа работников политотдела:
убиты – ст. инструктор по орг. парт. работе Яковлев и ст. инструктор по пропаганде Хачикоглян,
пропали без вести: – ст. инструктор по тыловым частям Шутов и ст. инструктор по пропаганде Авейде. Кроме того убиты секретарь партбюро 2 СП Климов и инструктор по пропаганде 2 СП Ильяшевич и ранены – отсекр. партбюро 1 СП Павлов и комиссар 3 СП Ждамиров.
ВОЕНКОМ ДИВИЗИИ
Полковой комиссар
(ИВАНОВ) НАЧАЛЬНИК ПОЛИТОТДЕЛА
Полковой комиссар
(КОЗЛОВ)
[Подпись: Козлов]
29.8–41 г.".
Пятого сентября 1941 года 1-я Гвардейская дивизия с марша вступила в бой у деревни Новый Бор. Через два дня она ведет бои за Ропшу с 291-й пехотной дивизией противника, которая ее выбивает из города. Но 11-го она снова атакует город и отбивает его. Эту атаку возглавил лично командир 3-го полка майор Маргелов.
Четырнадцатого дивизия обороняется под Ропшей, в итоге оставляет город и отходит на северо-восток к Ораниенбауму. Теперь дивизия представляет собой один батальон: в первом полку – 100 человек, во втором – 400, в третьем – 200. При этом личный состав измотан продолжительными и ожесточенными боями.
Двадцать пятого сентября 3-й стрелковый полк В.Ф. Маргелова получит порядковый номер 218-й, а стрелковая дивизия 80-й. Адъютантом командира полка служил Григорий Бабочкин. "Перед лавиной танков и самолетов ополченцы оказались безоружными. Надежда на новенькие пушки не оправдалась – в зарядных ящиках не оказалось ни единого снаряда", – запишет с его слов корреспондент. Зато о своем командире он говорит с душевной теплотой: "Навряд ли кому-то из нашего полка удалось бы уцелеть, не имей мы такого командира, как Маргелов. В безнадежных, казалось бы, ситуациях, а было их немало и на Дороге жизни, и на Ораниенбаумском пятачке, сохранял хладнокровие и находил решение. От полка осталась горсточка, но и она стала силой, достаточной, чтобы вырваться из окружения, укрыться в лесах и болотах, где мобилизоваться для сопротивления, а затем и наступления. Уж этот жизнью солдата дорожил. <…>
Дорожил он чужими жизнями. Не сидел бы я сейчас с вами, если бы в крутые моменты не только я заслонил Маргелова от пуль и осколков снаряда, но и он меня".
"Лучше сам пойду под расстрел"
"Сложная обстановка на подступах к Ленинграду потребовала от командования оборонявших город войск создания специальных частей, способных выполнить тактические задачи в интересах фронта, – рассказывает сын Василия Филипповича Александр Маргелов. – Одной из таких частей стал 1-й Особый лыжный полк моряков Краснознаменного Балтийского флота, командиром которого назначили майора Маргелова…
Первый лыжный полк моряков был сформирован в основном из добровольцев – моряков береговой обороны и других вспомогательных служб КБФ, направленных для сформирования различных десантных отрядов. Формирование полка проходило в начале ноябре 1941 года в Кронштадте, здесь же в состав полка влились недавние защитники острова Ханко. Моряков переодели в ватные брюки, сапоги, ватные бушлаты темно-зеленого цвета с одной красной звездочкой на левом рукаве. Им выдали лыжи и шерстяные вязаные подшлемники-шапочки. Переписали адреса их родственников и каждого в отдельности сфотографировали.
При переодевании возникли проблемы: переодеваться в "пехоту" моряки категорически не хотели. Недовольство нарастало, грозя перерасти в прямое неповиновение приказу".
На построении полка после команды "Смирно!" новый командир внимательно рассмотрел всех моряков, обратив внимание на множество хмурых лиц, и, как всегда, не растерялся…
– Здорово, клешники! – поприветствовал он бойцов и сам еле сдержался от смеха.
На одном из них "поверх ватных брюк были натянуты флотские клеши, напуском свисавшие из-за голенищ сапог. Из-под расстегнутого бушлата на фоне тельняшки торчал наган и свисали ленточки от спрятанной бескозырки. Поверх маскхалата – ремень и торчащие из-под него гранаты, а за голенищами сапог – финский нож".
И все же знакомство состоялось: хмурые лица осветили улыбки…
А потом командир пояснил для тех, кто на "бронепоезде":
– Я понимаю ваше недовольство и уважаю флотские традиции. Но сейчас вопрос стоит так: вы мне нужны живые… А в черной форме на фоне белого снега противник не позволит ступить и несколько десятков шагов…
Все все поняли, малость поворчали и переоделись. Ведь речь шла о тяжелом боевом походе…
Двадцать первого ноября майора Маргелова назначили командиром 1-го Особого лыжного полка моряков КБФ и до выполнения боевой задачи оставались считанные дни.
"Ночью полк собрался на берегу Ладожского озера, в районе поселка имени Морозова, в месте нового сосредоточения дивизии, – вспоминает участник тех боев Н. Шувалов. – На подготовку к наступлению даны одни сутки. На следующий день выясняется, что лед на озере еще тонок. Он плохо держит людей…
Наступление дивизии задержано на один день. Но и через сутки состояние льда не изменилось.
Наступление вновь отложено, опять на сутки.
Принято решение – орудия всех батарей артполка оставить на берегу. Командиры же батарей пойдут с пехотой и связь со своими батареями будут держать по радио.
Дубенецкому, командиру батареи, в которой находились самые дальнобойные орудия, приказано немедленно с несколькими разведчиками и связистами добраться до Бугровского маяка на южном побережье озера и оттуда вести корректировку огня по побережью".
Однако боевая операция все срывалась, и каждый новый выход к побережью превращался командиром в проигрыш его штурма. И наверху уже начали сдавать нервы. Оттуда стали сыпаться угрозы расстрела.
Но Маргелов все еще пытался решить вопрос по-хорошему:
– У меня приказ наступать после начала схватки пехотных полков с противником. Бросить в атаку одних моряков означает отправить их на верную смерть. Я должен с ними поговорить.
Затем он собрал всех командиров и объяснил сложность ситуации:
– Если вы откажетесь идти в атаку, я вас насильно не поведу, лучше сам пойду под расстрел.
Но, как известно, моряки пошли в бой за своим новым командиром… Они еще совсем не знали его, но чувствовали, что он свой.
Ветеран войны В.В. Войцехович до сих пор помнит момент, когда впервые увидел легендарного В.Ф. Маргелова: "…такой резкий, порывистый, на одном боку "ТТ", надетый "по-морскому", на другом – большой "революционный" "маузер", который он очень любил носить. Василий Филиппович был очень грамотный, боевой и решительный командир. Очень темпераментный, горячий, я бы даже сказал, что чересчур горячий. Бывали ситуации, когда, как я считаю, нужно было действовать осторожнее, осмотрительнее…"
Десант идет в атаку
По своему опыту в свои тридцать три Василий Филиппович был уже очень даже боевым командиром… После окончания военной школы в 1931-м за его спиной был, что называется, полный командирский набор: командир взвода, командир роты, командир батальона, начальник разведки дивизии, снова командир батальона, помощник командира полка, командир отдельного дисциплинарного батальона, командир полка 1-й гвардейской дивизии народного ополчения. А еще, что самое необходимое на войне, боевой опыт: в освобождении Западной Белоруссии (два ранения) и в советско-финской войне (два ранения).
Именно командование 1-м Особым лыжным полком моряков впоследствии даст ему полное право, будучи командующим ВДВ, сказать на одном из совещаний в Министерстве обороны СССР: "Я воевал в морской пехоте и знаю, что заслуживают десантники, а что – нет!"
"Попросят прощения"
В сентябрьских боях 80-я стрелковая дивизия вынуждена была отойти на рубеж деревень Забродье, Глядино, Михайловское. За последнюю деревню бои были особенно ожесточенными. Она трижды переходила из рук в руки. Затем было окружение и выход из него. В районе Агакули, где 80-я заняла очередную оборону, на ее пополнение поступил личный состав из расформированной 12-й стрелковой дивизии народного ополчения. Командир дивизии полковник И.М. Фролов с 8 октября находился в госпитале, а с 25 октября измученное соединение перебросили баржами с Ораниенбаумского плацдарма через залив в Ленинград. Далее пешим маршем на западный берег Ладожского озера.
По свидетельствам очевидцев, "марш был очень тяжелым – многие бойцы на ходу умирали от голода и истощения. Не хватало боеприпасов и фуража, да и сама дивизия была таковой только по названию – до 12 ноября в ней насчитывалось всего два стрелковых полка. За пять дней, с 19 по 24 ноября, дивизия сменила четыре района сосредоточения, люди были совершенно измотаны, а от недостатка фуража начался падеж лошадей".
И вот такой дивизии поставлена задача: с озера, со стороны Дороги жизни нанести удар по немецким позициям в районе "бутылочного горла", захватить 1-й и 2-й Рабочие поселки и двигаться дальше в направлении Синявинских высот.
Командир дивизии полковник Фролов, объективно оценив реальное боевое состояние своих частей и подразделений, честно доложил об этом начальнику штаба Ленинградского фронта: "Дивизия к выполнению поставленной боевой задачи не готова". Его тут же отстранили от командования, а заодно и комиссара. Новый комдив полковник П.Ф. Брыгин взялся за невозможное. Но получилось то, что получилось…
Кавалер двух орденов Красного Знамени Павел Федорович Брыгин умрет от тяжелых ран 8 января 1942 года. Командира 1-го Особого лыжного полка, тяжело раненного в ногу и превозмогающего нестерпимую боль, вытащат из самого пекла на волокуше двое моряков. А бывший командир 80-й стрелковой дивизии Фролов вместе со своим комиссаром на пару ответят за провал ноябрьского наступления. 2 декабря 1942 года их арестуют и в тот же день они предстанут перед военным трибуналом Ленинградского фронта.
На показательный суд военного трибунала над командованием 80-й стрелковой дивизии майора Маргелова доставят буквально на костылях. В забитом до отказа помещении он попытается что-то понять еще раз для себя, вглядываясь в лица командира и комиссара дивизии. А после вынесения смертного приговора они оба подойдут к нему, попросят прощения и напоследок поцелуют.
"СОВ. СЕКРЕТНО
ПРИГОВОР
ИМЕНЕМ СОЮЗА СОВЕТСКИХ
СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК
1941 года декабря 2 дня, Военный Трибунал Ленинградского фронта, в закрытом судебном заседании, в расположении Военного Трибунала, в составе:
Председательствующего Диввоенюриста ИСАЕНКОВА
Членов: Военного юриста 1 ранга ТОКАНАЕВА
Военного юриста 2 ранга КОРОТАЕВА
При секретаре Военном юристе 3 ранга ВАСИЛЬЕВЕ,
Рассмотрел дело № 0442 по обвинению бывшего командира 80 стрелковой дивизии полковника ФРОЛОВА Ивана Михайловича, 1895 г. рождения, происходящего из граждан деревни Острый Клин, Черепецкого района Тульской области, по социальному положению рабочего, русского, с низшим образованием, женатого, исключенного из членов ВКП(б) в связи с арестом по данному делу, ранее не судимого, в Красной Армии с 1918 г. добровольно, и бывшего комиссара той же дивизии полкового комиссара ИВАНОВА Константина Дмитриевича, 1901 г. рождения, происходящего из граждан гор. Иваново, русского, по социальному положению рабочего, женатого, с высшим образованием, исключенного из членов ВКП(б) в связи с арестом по данному делу, ранее не судимого, в Красной Армии с 1918 г. добровольно обоих в преступлении, предусмотренном ст. 193–17 п. "б" УК
УСТАНОВИЛ: