Мы сгрудились вокруг, и из наших глаз покатились слезы. Если бы не Станда, повторявший, что нельзя касаться дохлого животного руками, мы бы даже поссорились, кому первому напоследок погладить Бояра. Алена подняла с земли дощечку и попробовала ею отогнать назойливых мух, которые тучами вились над собакой. Но мухи со злобным жужжанием снова и снова возвращались к насиженному месту. Бывший кастелян вдруг раздраженно заговорил:
- Черт побери, что же мне теперь с этой падалью делать? - И плюнул чуть ли не на шкуру Бояра.
Я подскочил к нему так быстро, что Станда еле успел вытянуть руку и загородить мне дорогу.
- Не извольте беспокоиться, - холодно произнес он. - Дети похоронят его тут же, в парке.
Клабан отступил на шаг, на лице его выразилось удовлетворение.
- Ну, тогда прощайте, - сказал он, резко повернулся и испарился из сарая.
А мы остались и долго еще слышали отзвук его шагов. На душе было очень тяжело.
Алена погрозила кулаком вслед удалявшемуся кастеляну.
- Все равно это он до смерти замучил Казана, - проговорила она, и по ее щекам снова покатились слезы.
- Да нет, - примирительно сказал Станда. - Бояр был уже не молод, он свою жизнь прожил. Наверное, пес привык к замку, но подох не из-за того, что пришлось переселяться. Просто пришло время, похоже, с ним случился удар.
- Если бы дед оставил его у нас, этого наверняка бы не произошло, - сказал Миша.
- Если бы да кабы, - проворчал Станда, обнимая нас за плечи. - Пойдемте устроим Бояру последнее прибежище, которое ему еще послужит.
Мы похоронили Бояра в левом углу парка, под раскидистой плакучей ивой. На стволе повесили дощечку с такой надписью:
ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕН НАШ ВЕРНЫЙ ДРУГ ОВЧАРКА БОЯР-КАЗАН.
Потом долго обсуждали, как подписаться. Решение предложил Станда.
- Послушайте, ребята, дощечку мы, конечно, можем повесить, почему бы и нет. Но скоро нас здесь не будет, в замок приедут другие люди, которые о Бояре и знать не знают. Возьмут да и сбросят ее. А если не сломают люди, то это сделают дождь и ветер. По-моему, дружеские чувства и добрые воспоминания нужно записывать не на памятных досках, а хранить в сердце. У вашей компании еще нет имени. Что, если вы придумаете себе имя, которое постоянно напоминало бы вам о дружбе с четвероногим товарищем? Ну, к примеру - Волчата.
Мы с восторгом приняли это предложение и тут же придумали для каждого прозвище. Я стал Большим волком, Алена - Быстроножкой, Мишка согласился на Дикого волка, а Тонду мы назвали Толстым волком.
И на дощечке, повешенной над последним прибежищем Бояра, подписались: градиштьские волчата.
17. С Бояром, оказывается, не так-то все просто
К вечеру нам привезли целый грузовик опилок, так что еще до ужина пришлось изрядно попотеть. Свернув потертые дорожки, что покрывали лестницы и часть коридора на первом этаже, мы вытащили их во двор и бросили на газон. Станда роздал нам ореховые прутья, и вскоре по всему замковому подворью разнеслась пулеметная дробь ударов - это мы выколачивали из ковров многолетнюю пыль.
На сей раз за работой следила Ивана, направляя наши усилия. Приходилось поминутно перестилать дорожки на другое место, грязи из них сыпалось пропасть, весь газон словно мукой припорошило. Но наш шумовой оркестр заслужил-таки признание.
- А все же они стали почище! - удовлетворилась Ивана, и я вспомнил, что такими же словами заключает противопыльные операции мама, когда после долгих уговоров папа находит время выбить ковры.
Между тем Станда разыскал где-то старые мешки, набил их опилками и, закинув на плечи, поднимался на второй этаж замка. Мы искоса наблюдали за ним и в восторге толкались локтями - ведь после каждого его похода от всей кучи опилок исчезала по крайней мере пятая часть, а когда мы кончили стегать прутьями ковровые дорожки, Станда, взяв метлу, уже подметал двор.
Теперь нам предстояла третья задача - ровным слоем рассыпать опилки по полу, чтобы брызги известки и красок не попали на паркет. И это задание мы выполнили успешно.
Станда не переставал удивляться, откуда это вдруг в нас такая основательность. Ну, прежде всего каждый успел приобрести кое-какой опыт у себя дома, когда приходилось помогать родителям убираться после ремонта, а поскольку здесь вся уборка после малярных работ должна была лечь на нас, то вот мы и старались заранее ее облегчить.
Опилки мы рассыпали до самого обеда. За работой снова зашел разговор о походе в деревню, но больше всего мы говорили о Бояре, с которым так внезапно и навсегда разлучились.
- А я все равно не верю, что он умер от удара, - сказала Алена, когда мы на минутку сели передохнуть на ступеньках лестницы. - Вспомните хотя бы, как он носился с Тондиной колбасой. Никакой хвори не было заметно.
- Ты у нас умница, да только удар наступает неожиданно, - возразил я. - Паралич предсказать невозможно. Ни с того ни с сего хвать - и конец. Остановка сердца.
- А что, если мы тоже виноваты? - вдруг заговорил Тонда. - Не нужно было так его гонять из-за какой-то колбасы. Может, он ослаб - и сердце не выдержало.
Мы смолкли. Во-первых, нас поразила доброта и сердечность Толстого волка, а во-вторых, приходилось признать, что в его соображениях есть доля правды.
- Скажи на милость, и ты нисколечко не пожалел бы о той колбаске? - спросил Миша. - Ведь там чуть не кило было!
- Н-да! - задумчиво проговорил Тонда. - Колбаса была туристская, пять двадцать за сто граммов, но ведь ее всегда купить можно. А вот Бояра уже ни за какие деньги не вернешь.
Мы снова помолчали, потому что Тонда сейчас проявил себя с какой-то другой, совсем неожиданной стороны. Недаром о толстяках говорят, что у них доброе сердце, по Тонде это было заметно уже в его четырнадцать лет.
Однако Алена никак не желала отступаться от своих подозрений.
- А по-моему, Бояра отравили, - убежденно произнесла она. - Все-таки просто так, ни с того ни с сего, он бы не подох.
- Тебе любой ценой еще одну детективную историю подай, да? - ухмыльнулся Мишка.
- Не хочешь - не слушай, - оборвала его Алена.
- Что же мне теперь - уши себе обрезать? - едко парировал Дикий волк.
- Да просто отсядь подальше! - воскликнула Алена.
Словесная перебранка грозила вот-вот перейти в рукопашную.
- Не ссориться! - словно специально прозвучало откуда-то сверху, и на лестнице возникла фигура Станды.
"Вроде бы он только что вниз спускался, а вот, поди-ка, наверху оказался, - мелькнуло у меня в голове. - Наверное, вышел из замка и на первый этаж по другой лестнице вернулся, через комнату кастеляна". И еще я подумал, что Станда, наверное, слышал все, о чем мы болтали, и мне сделалось не по себе. Зачем ему, собственно, подслушивать?
- Мне не хотелось вас огорчать, - снова заговорил Станда, - но все-таки лучше, если вы узнаете правду. Аленка правильно предполагает: пса отравили.
Быстроножка восхитилась собственной догадливостью, а мы взбежали вверх по лестнице и со всех сторон обступили Станду.
- Кто? Зачем? Когда? Чем? - посыпались вопросы, лица наши пылали гневом.
- А не замешан ли тут Клабан? - спросил я. - Уж очень легко он пережил смерть Бояра, мне даже показалось, что он был рад от него избавиться.
- Не знаю. - Станда пожал плечами. - Трудно сказать, ведь Клабан мог и другим способом от него избавиться. Как-никак хозяин. А если бы захотел из мести обвинить в гибели собаки нас, то сразу же поднял бы страшный шум. Но промолчал. По-моему, он просто обрадовался, что мы избавили его от хлопот. Он ведь обещал бывшему садовнику не бросать собаку, пока та не подохнет. А теперь он от своих обязательств свободен и может вместо овчарки завести поросенка.
- Звучит убедительно, - с серьезным и важным видом согласилась Алена, потому что Станда подтвердил ее догадку.
- Разве мы сможем доказать, что Бояра отравили? - выразил сомнение Дикий волк.
- А кому ты хочешь это доказывать? - задал встречный вопрос Станда. - В данный момент лучше, если про это будем знать только мы и вести себя так, будто ничего не подозреваем. Ясно, что здесь появился еще НЕКТО. И этот НЕКТО через ограду набросал на навес, под которым укрывался Бояр, куски отравленного мяса. Два из них застряли во мху на досках навеса.
Станда вынул из кармана жестяную коробочку из-под крема для загара и снял крышку. Внутри лежали два зеленых кусочка, потерявшие цвет мяса.
- Не дотрагиваться! - громко предупредил Станда, стоило Мише протянуть руку. - Можно только понюхать, да и то осторожно, носом в коробку не суйтесь!
Алена наклонилась над коробочкой и понюхала.
- Фу, вонь какая! - поморщилась она.
Один за другим мы убедились, что пахнет гнилым мясом.
- Так пахнет отравленное мясо? - недоверчиво спросил Миша.
Станда покачал головой и захлопнул крышку коробочки.
- Нет, так резко и противно пахнет гнилым мясом. Но, кроме запаха гнили, человек с хорошим обонянием уловит еще и другой, послабее. - Станда выжидающе смотрел на нас, переводя взгляд с одного на другого. - Ну, никто ничего не унюхал?
Толстый волк, поморгав, несмело поднял руку.
- По-моему… - начал он и тут же замолчал, как бы подыскивая точное слово. - Мне показалось, будто пахнет так, когда расколешь сливовую или абрикосовую косточку.
- Вот видите, - довольно улыбнулся Станда. - Знатоку всегда виднее. Запах специфический, это цианистый калий. В книгах можно прочесть, что так пахнет горький миндаль.
- Цианистый калий! - воскликнула Алена. - Да ведь это страшный яд.
Станда кивнул и начал развивать еще одну вполне вероятную версию:
- А теперь подумайте, держит ли обыкновенный смертный из Винтиц дома такое. А если бы и держал, то разве пошел бы сюда, в замок, когда каждому известно, что Бояр не наш и забегает сюда случайно?
- Ясно, - влез я в его рассуждения. - Бояра отравил тот, кто считал, что пес сторожит замок. Видел он его только ночью с воскресенья на понедельник или вчера утром, так что подозрение падает на…
- Верзилу в вельветовых брюках и черных сапогах. - На этот раз Станда не мог лишить себя удовольствия подвести итог. - Логически выходит так. А кроме того, можно заключить, что он готовился предпринять еще одну вылазку. Из опасения, что пес может его выдать, отравил Бояра.
- Эх, жаль, что я этого болтливого рыболова бутылкой по башке не трахнул! - вырвалось у Дикого волка. - Кто же еще мог отравить нашего пса!
- Успокойтесь, - сказал Станда. - Теперь следует рассуждать трезво, с ясной головой, взвешивая все доводы "за" и "против". И непременно на сытый желудок, - весело добавил он. - Двигаем на кухню!
18. Все тайное становится явным
Жеребьевка, определившая посты на завтрашний день, прошла без особых затруднений, потому что на этот раз "даму" Алену в расчет не принимали. Ее задачу Станда объяснил еще до жеребьевки: поскольку число едоков, начиная с завтрашнего дня, возрастало, Алена должна помогать Иване на кухне. Прибегая к разным хитростям, Алена попыталась от этого поста отвертеться; вид у нее был очень жалкий.
Поддерживал ее один Тонда: ему было безразлично, какое задание получит он сам. Работа на кухне никак не противоречила его интересам - напротив, под руками были все горшки и сковородки с едой. Но Станда понимал, что при таком раскладе Иване пришлось бы постоянно следить за Толстым волком, чтобы от готового обеда вообще что-нибудь уцелело, и поэтому он настоял на своем - так пост на кухне достался Алене.
- Ничего страшного, включишь репродуктор и будешь слушать песенки, - злорадствуя, утешал ее Мишка и тут же схлопотал носком кеда по ноге.
Станда разложил на столе три сложенные вчетверо бумажки. Мы разобрали их в алфавитном порядке, и таким образом завтрашние дежурства были распределены. Я вытянул пост у фасада замка и на подворье, где были сложены материалы маляров и поэтому требовалось самое пристальное внимание.
- Если кто пронесет какую-нибудь емкость и сунет в машину, непременно обследуй содержимое, - напомнил Станда. - Кража возможна только таким путем.
Тонде выпало охранять заднюю часть замка и огород кастелянши. В этом месте каменная ограда отдалена от здания только на шесть-семь метров, и ловкий человек легко мог выбросить какую-либо вещь прямо из окна - в гущу деревьев, росших за стеной. И наконец, Мишке досталась роль адъютанта Станды, после чего он даже подрос вроде, стал казаться выше чуть ли не на десять сантиметров. Наконец-то ему повезло и он мог считать себя главнее всех остальных.
Мы прошли по коридорам к нашим графским постелям, и Толстый волк доверительно шепнул мне:
- Жаль, что окна из кухни не выходят на противоположную сторону. А то я насовсем отрезан от целого света.
- А главное, от еды, правда? - рассмеялся я. - Не волнуйся, я тебе через Алену что-нибудь подкину.
Тонда с признательностью пожал мне руку и в приподнятом настроении юркнул под одеяло. Я последовал его примеру, свернувшись в клубочек. Последнее, что я услышал, была песенка, которую довольный Мишка мурлыкал себе под нос.
На этом вечер для меня закончился. Я уснул без задних ног, как выразился бы мой папа.
Однако крепкий сон мой неожиданно прервали. Кто-то сильно тряс меня за плечи, и я, сбросив с себя сонную одурь, увидел над собой Мишкину голову и только тогда сообразил, где я.
- Проснись же! - гудел мне в ухо Дикий волк. - Там кто-то есть!
- Что-о-о? - спросонья заорал я, и Мишка прикрыл мне рот ладонью.
- Не реви, осел! - зашипел он. - Наверху кто-то бродит!
Я подскочил машинально, как ванька-встанька, и сел, свесив ноги на краю постели.
- Нужно разбудить Станду, - сказал я, начав соображать, и неуверенно встал на ноги.
Миша повалил меня на постель.
- Возьмем его сами! Ничего! Неужели так все время и будем за Стандину спину прятаться?
Я ущипнул себя за икру, и сон исчез. Заработало сознание.
- Да, но у нас с собой ничего нет, - зашептал я. - А если это настоящий бандит? Тот, кто отравил Бояра! Кто пускает в ход яд, носит при себе и другое оружие!
- Не пугай! - решительно проговорил Дикий волк. Но его слова заглушил Тондин храп. - У нас есть чугунная кочерга, треснем по башке - и порядок. Захватим с собой одеяло и устроим ему темную, если станет куражиться.
Пускаться в рискованное предприятие без Станды мне не особенно хотелось, но отступить - значит упасть в Мишкиных глазах. Мы выползли в коридор, временами прислушиваясь к осторожным шагам. То и дело оглядываясь, мы медленно двинулись к входу на лестницу. Мы двигались медленно-медленно, ведь все ковровые дорожки, заглушавшие звук шагов, мы утром сами вынесли и сложили в гостиной.
Мы одолели уже ступенек пять, когда почти неразличимые шаги стали слышнее: кто-то шел от левого крыла к центру зала. Мы застыли на месте, но шум шагов неотвратимо приближался, и мы снова соскользнули вниз. Ситуация складывалась как неделю назад, когда на том же самом месте я, схватив Толстого волка, заорал: "Руки вверх!" Только сегодня в руках вместо сигнального пистолета я держал одеяло, а им разве что малых детишек пугать.
Но в исключительных ситуациях любая идея хороша. Молниеносно развернув одеяло, я крепко зажал два конца, чтобы в нужный момент набросить его на голову таинственному посетителю. Момент этот приближался неотвратимо. Я чувствовал, что ладони у меня вспотели, а лицо обдает жаром Мишкиного дыхания. Ногу больно сдавливал витой конец единственного нашего оружия - чугунной кочерги.
Незнакомец спускался вниз как-то странно, прерывистым шагом. Он повернул уже на последний марш лестницы, я вздрогнул, напрягся и несмело поднял одеяло за концы. Как только нога незнакомца коснулась предпоследней ступени, я выскочил из-за угла и набросил одеяло на темный высокий силуэт.
Дикий волк повис на чьей-то шее, вцепившись в нее так неожиданно и цепко, что фигура, содрогнувшись, опустилась на пол. В ту же секунду что-то с грохотом покатилось по лестнице.
- Станда-а! - победно, на все здание заорал Мишка и всем телом навалился на упавшего, скрытого под нашим одеялом. - Поймали! Станда! Иди быстрей!
Я успел еще зажать чьи-то брыкающиеся ноги и тут услышал, как над нами загремел чей-то сердитый голос:
- Ну что за глупости, ребята! Вы ее задушите! Да отпусти, тебе говорят, это же Ивана!
Станда за волосы поднял нас с пола. Одеяло приподнялось, под ним что-то пискнуло, и в ночных сумерках возникла Ивана. Одной рукой она держалась за лоб, а другую прижимала к разбитой коленке.
Тут в коридоре вспыхнула лампочка, и из-за дверей дальней спальни послышался испуганный окрик Алены:
- Ребята, это вы? Что с вами?
- Да ничего, - с тоской произнес Станда.
Оттолкнув меня в сторону, он нагнулся - на полу валялось несколько полотен и деревянных рамочек. Одно из полотен перевернулось, и на нем показалось множество разноцветных пятен.
- Святая мадонна, у меня на лбу здоровенная шишка, - простонала Ивана и, прихрамывая, заковыляла к себе.
Провожала ее Алена, которая тут же начала искать широкий плоский нож.
Из центральных покоев выкатился сонный и ничего не понимающий Тонда; дотащившись шаркающим шагом до нас, он уставился на сидевшего на корточках Станду.
- Вино, ветчина, - загадочно произнес он, трижды прищелкнув языком, и спросил, обращаясь к Дикому волку: - Почему у тебя в руках кочерга?
- Угощать ротозеев, - ответил я, а Мишка, покрутив загнутым концом кочерги у него под носом, не преминул съязвить:
- Это для тех, кто, не успев продрать глаза, только о еде и думает!
Станда распрямился и смерил меня и Мишку красноречивым взглядом.
- Сейчас же положите все на место, а не то я сам заверну вас в одеяло и угощу кочергой, - сухо приказал он. - А потом соберитесь в гостиной, я вам кое-что покажу, - добавил он, отставляя рамочки и полотна в сторону.
На одном полотне я заметил бокал с искрящимся вином и розовый окорок. Рядом огромный блестящий нож и еще что-то ярко-желтое - наверное, кружочки лимона, но это я уже как следует не разглядел. Сложив рамки вместе, Станда пошел в кухню. Я удивленно взглянул на Мишу, который почесывал концом кочерги за ухом.
- Всего-навсего какие-то картинки, - пожав плечами, сказал он. - И чего делать из них тайну?
- Слушай, умник, - быстро проговорил я, - а ты их здесь прежде видел? Может, это как раз те самые, за которыми верзила в вельветовых штанах гоняется?
Дикий волк хотел было пренебрежительно отмахнуться, но рука замерла на полпути.
- Пожалуй, - удивленно признался он. - А что, если как раз их и караулит тот фальшивый маляр, что работает у старого Рихтра? Но где их Станда нашел? Здесь натюрморта с ветчиной не висело, одни графы да генералы…
- Вот видишь, а ты сразу на меня нападать - только, дескать, и думаешь, что о жратве, - вдруг поднял голос протеста обиженный Тонда. - А я эту картинку первый увидел.
- Я всегда говорил, что у тебя душа нараспашку, - съязвил Мишка. - Ты всегда прежде всего жратву видишь, даже на картинке.
- Да хватит вам, - сказал я и бросил одеяло на постель. - Пошли в гостиную, авось что-нибудь прояснится.