– Ты совсем взрослая, – похвалила Маришку Катя. – Наверно все знаешь, что дома творится, как дела идут.
– А как же? Все знаю.
– Так уж и все? – Катя сделала вид, что не верит.
– Все знаю, вот абсолютно все!
– Даже про пропавшую овечку?
– Про Дашу?
– Какую еще Дашу? – не поняла Катя.
– Даша это овечка! – объяснила Маришка. – Ее дядя Федя увез на мотоцикле. Я в окошко видела.
– Вот как? А разве она не на речке пропала?
– Ой, правильно! – воскликнула девочка. – Я перепутала. Мама же говорила, что Дашка у речки пропала.
– Значит, ее не дядя Федя увез?
– Дядя Федя? – Маришка задумалась. – Увез.
– Так что же получается? – Катя погрозила малышке пальцем. – Овечка у реки пропала, и дядя Федя ее увез? Разве так бывает?
– Бывает!
– Ладно, Маришка, будь здорова. Нам пора.
Ребята вышли со двора.
– Разве от ребенка чего толком добьешься? – с пренебрежением бросил Ерема.
– Малышня, – подтвердил Данилка. – Сама не знает, что говорит.
– Идем в хлебный, – произнесла Катя. И они пошли к продовольственному магазину. – Кстати, много у нас дядей Федей, да еще с мотоциклом?
– Да нет, – тут же возразил Данилка. – Федька с мотоциклом один. Тот, который тракторист.
– Который исчез? – сделала вывод Катя. – Сдается мне, что когда Маришка сказала, что Дашку увез дядя Федя на мотоцикле, куда больше похоже на правду, чем пропажа. Ладно, посмотрим. Вон кстати, тетя Клара идет.
Катя пошла к крупной полной женщине, которая, тяжело дыша, шла навстречу с двумя большими сумками.
– Здравствуйте, Клара Максимовна!
– Катюша! Уже приехала? Вот радость! Здравствуй, дорогая! Как поживаешь? Как учишься?
– Живу я замечательно. Учусь еще лучше.
– Молодец! Леша тоже с тобой в этот раз приехал?
– Конечно. Куда же он без меня?
– Хорошие внуки у бабы Маши.
– А как вы поживаете? Все ли у вас в порядке?
– Нормально все, Катенька. Все хорошо. Маришка растет, уже все буквы знает. Может, ты ее грамоте поучишь?
– Поучу, тетя Клара, обязательно поучу. Значит, все в порядке?
– В порядке!
– Тогда мы дальше побежим.
– Бегите.
И тетя Клара пошла дальше. Мальчики вплотную приблизились к Кате и зашептали ей в оба уха:
– Ты чего это про овцу не спросила?
– Кто же так спрашивает? Чего ты так не конкретно?
Катя молчала и не отвечала на вопросы, затем, когда тетя Клара скрылась за воротами своего дома, ответила:
– Что вы так расшумелись? Я все делаю, как надо. Я ее отвлекла посторонними вопросами, и посмотрела на ее настроение.
– А зачем тебе ее настроение? – искренне удивился Ерема.
– Вы обратили внимание на то, что она очень была веселая?
– Ну и что? Она всегда веселая!
– Вот в том-то и дело. Если бы у меня украли овцу, я бы ходила хмурая и задумчивая. Все-таки овца в хозяйстве что-то значит. Помню, у бабушки в прошлом году соседский пес Колумб петуха задрал. Так она дня три места себе не находила. Переживала. А тут овца.
– Так сколько же можно убиваться из-за овцы? Ну, пострадала три дня, пусть неделю, потом забыла, – резонно заметил Данилка.
– Сколько помню тетю Клару, если спросишь ее о чем-нибудь, так она столько всего расскажет, да еще со всеми подробностями, – продолжала сомневаться Катя. – А тут я ее два раза спросила, все ли у нее в порядке. И она оба раза про овцу даже не упомянула. Вам не кажется это странным?
– Кажется, – согласились мальчики.
– Ладно, не будем пока об этом думать. Потом обсудим. Сейчас идем к бабе Шуре. Вот это будет наш главный свидетель.
– А почему главный?
– Потому что у нее пропали два гуся, это раз. И она же видела пропавшего тракториста Федю у Змеиной заводи.
Ребята пошли к бабе Шуре. Она жила около хлебного магазина, и ее дом стоял на перекрестке.
– Уверена, что баба Шура сидит с бабульками у магазина и обсуждает последние известия. Уж она точно про своих гусей будет целый месяц шуметь. Я ее знаю.
Так оно и оказалось. Баба Шура сидела на длинной лавке перед магазином с тремя бабками и, опершись о палку, о чем-то говорила.
– Сначала будем слушать, – прошептала Катя. – Встанем в очередь за хлебом.
Очередь на их удачу была длинная и многолюдная. Ребята пристроились в хвосте и навострили уши. Баба Шура громко обсуждала последние известия. Ее очень волновали события на Ближнем востоке.
– И чего они туда полезли? – шумела она. – Чего там этим проклятущим американцам понадобилось?
Затем она стала обсуждать последнее повышение цен на хлеб:
– Для нас крестьян это положительный факт! – утверждала она. – Сама по радио слышала. Год нынче неурожайный во всем мире. Значит, зерно продадим по высокой цене. Будем с прибылью.
Закончив с хлебом, она перешла к предстоящим зимой выборам.
– Я на выборы не пойду! Вот не пойду и все. Как вы меня не уговаривайте. Ну а коли пойду, то ни за что за Круглова нашего голосовать не буду. Сколько я ему говорила, чтобы он лужу перед моим домом засыпал? Сколько писала? А лужа на том же месте!
Ребята с нетерпением ждали, когда же она вспомнит про гусей. Но бабка переходила с одной темы на другую, с пятого на десятое, но про гусей не вспоминала. За всеми этими разговорами очередь подошла к концу. Оказавшись перед прилавком, наши друзья выяснили, что у них с собой нет денег. И этот факт не остался без внимания бабы Шуры.
– Вот до чего мы докатились! – вещала она. – Детям на хлеб не хватает! А конфет они и не видят, небось! Это все Бог нас карает за грехи наши, чтобы мы тут на земле мучались. Вот и у Федьки, племянника моего никогда денег при себе не было. Все сразу пропивал.
Катя очень обрадовалась, что речь, наконец, зашла о важном.
– А где он сейчас, ваш племянник? – спросила она, как бы невзначай.
– Шут его знает! – отмахнулась бабка. Но потом словно что-то вспомнила, даже на месте подпрыгнула. – Разве же ты не знаешь, Катерина батьковна?
– Не знаю! – искренне ответила девочка.
– Пропал ведь он, – баба Шура всхлипнула и утерла глаза концами платка. – Два дня уж, как пропал.
– А почему вы думаете, что он пропал? Может, он просто уехал, не предупредив.
– Нет! – баба Шура замахала руками. – Он бы предупредил, коли уехать собрался. Всегда предупреждал. А так ушел на рыбалку и не вернулся.
– И когда вы его последний раз видели?
– Так у реки и видела, когда гусей искала. Как раз после обеда это и было.
– Но если он с рыбалки не вернулся, значит, он утонул, – предположила Катя. – Его в воде не искали? А удочки остались? Или какие другие следы? А почему вы гусей искали?
Баба Шура как-то растерялась под такой лавиной вопросов, затем опомнилась:
– Искали, везде искали его дружки. Ничего не нашли, ни Федьки, ни удочек, ни рыбы, которую он поймал.
– А гусей вы тоже не нашли?
– И гусей я не нашла, – бабка опять всхлипнула, затем вдруг, посмотрела куда-то вдаль и говорит: – Ой, что-то я с вами заболталась. Мне ведь огурцы поливать надо. Чего я жду?
– Крайне запутанные и противоречивые показания, – произнесла Катя, глядя вслед быстро удаляющейся, почти бежавшей старухе. Она опять поправила на носу невидимые очки. – И сдается мне, друзья мои, правды в них очень немного. Переходим к следующему свидетелю. Кто у нас по списку?
– Варька, – сказали близнецы. – А потом сторож Кузьма.
– Ищем Варьку! – объявила сыщица.
Варьку нашли на детской площадке возле бывшего сельсовета, где она выгуливала младшего братишку Митьку. Упитанный мальчуган, которому было три с половиной года, с философским видом сидел на качелях, а тринадцатилетняя долговязая рыжая и вся в веснушках, но все равно симпатичная Варька со скучающей физиономией его раскачивала. Как только она начинала лениться, Митька орал чуть не благим матом:
– Качай! Варька! Качай! Маме расскажу!
О чем он собирается рассказать маме, было непонятно. Но кричал он так противно и мерзко, что любому, кто это слышал, хотелось пришибить гадкого мальчишку чем-нибудь твердым и тяжелым.
– Привет, Варька! – поздоровались сыщики.
– Привет, – равнодушно ответила девочка.
– Как живешь, Варвара краса? – спросила Катя и села на соседние качели. Тут же к ней подскочили близнецы и стали ее раскачивать.
– Это люди живут, – печально вздохнула Варька. – А я существую.
– Что так? – посочувствовал Катя. – Митька достает?
– Если бы только Митька. А то ни от кого житья нет. Ни от подруг, ни от дружков, ни от родителей.
– А чего у тебя с бычком случилось? – с ходу решила взять быка за рога Катя.
– А чего это ты спрашиваешь? – сразу оживилась Варька.
– Да так, интересно. Все-таки событие. Очень даже крупное событие в твоей жизни. Разве не так?
– Тоже мне, событие! – фыркнула Варька. – Подумаешь, бычок! Вот у меня с Петькой полный разлад, это да. А ты, Катька, с каким-то бычком пристаешь.
– Но ведь тебе за бычка попало? – продолжала допытываться Катя.
– Попало, – как-то совершенно равнодушно ответила Варька. – Отец даже ремнем выдрал.
– Кошмар! – совершенно искренне ахнула Катя. – Прямо ремнем?
Близнецы тоже смотрели на Варьку с сочувствием. Но они молчали, полностью доверяя вести дознание своему командиру.
– Ага, по заднему месту. До сих пор сидеть больно. А ты, в этом году одна? Лешка разве не приехал?
В последнюю фразу Варька вложила куда больше интереса, нежели в предыдущие.
– Качай! – заорал Митька. – Качай! Маме скажу! Папе скажу! От тебя опять выпорет.
– Это он тебя выпорет, мелюзга сопливая, – огрызнулась Варька, но все же усилила качание брата. – Так, как, Лешка с тобой?
– Со мной, – отмахнулась Катя. – Куда он без меня?
– Лешка у тебя красивый, – мечтательно вздохнула Варька. – Куда красивее Петьки, да и Кольки тоже. Надо будет с ним встретиться.
Катя вспомнила, что обещала Наташе Воронцовой приглядеть за братом, и забеспокоилась:
– Да нет, незачем тебе с Лешкой встречаться.
– Это почему? – удивилась Варька и даже перестала качать Митьку. Тот попытался заорать, но старшая сестра влепила ему крепкий подзатыльник: – Заткнись! – Митька умолк и обиженно засопел. – Так почему это мне нельзя с Лешкой встречаться?
– Его сердце занято, – с притворным сочувствием пояснила Катя.
– Чего, в городе подружку завел?
– Ага.
– А она тоже с ним приехала?
– Нет, она осталась.
– Так что за дела? Она в городе. А я здесь. Рядом. Под боком. Глаза видят, сердце любит.
– А твой бычок как пропал? – Катя решила вернуть разговор в нужное ей русло. – При каких обстоятельствах?
– Да сдался тебе мой бычок?
Варька остановила качели, да так резко, что Митька чуть не слетел на землю.
– Ты чего? – заорал он.
– Ничего! – Варька схватила его за шиворот. – Домой пойдем. Хватит развлекаться. Поздно уже. Пора делать баиньки.
И она ушла, волоча за собой упиравшегося и ревущего братишку.
– Чего это она такая злая? – удивился ей вслед Данилка.
– Да, – вздохнула Катя. – Странные у нас какие-то получаются свидетели. Кто у нас Варькина лучшая подруга?
– Ксюха, – тут же вспомнил Ерема. – А зачем она тебе?
– О, лучшие подруги это бесценный источник информации, – уверенно сказала Катя. – Они всегда все знают и охотно ею делятся. Где она живет?
– У старого колодца.
– Пойдем к старому колодцу. А потом в сад. Как раз по пути. Навестим дядю Кузьму.
Друзья пошли дальше. Тем временем начало смеркаться. На улицах и без того пустынной Разгулявки стало совсем пусто. Если обычно около домов бродили куры и петухи, щипали траву гуси и утки. То теперь не было и их. Старый колодец находился далеко за оврагом, и когда сыщики до него добрели, небо потемнело, и на нем замерцали первые звезды. К сумраку прибавилась тишина. Такая же нехорошая, какая была на реке, когда пропал Лешка. На дне оврага, возле заросшего тиной прудика тишина словно сгустилась. Здесь росли густые высокие ивы, и их густая крона закрыла собой небо. Словно в погреб спустились. Близнецы чувствовали себя неуютно и поэтому прибавили шагу, чтобы скорее миновать зловещее место. Катя шла, как ни в чем не бывало. Данилка и Ерема смотрели на нее с нескрываемым уважением и тоже старались не показывать вида, что им страшно. Они поднялись по тропинке наверх и оказались в другой части деревни. Прошли пять домов и вышли к перекрестку, в центре которого стоял старый колодец. Напротив колодца стояла изба, в которой проживала Варькина лучшая подружка Ксюша.
– Где Ксюша? Она дома? – спросила Катя у старушки в темно-зеленом платке, которая сидела у ворот на скамье и выкладывала из подола в ведро только что собранные в огороде огурцы.
– Дома. Где ей еще быть? – ответила она. – Сериал смотрит.
– Можно мы к ней пройдем?
– Проходите, мне то что?
Ребята зашли сначала во двор, потом поднялись по крылечку в дом, прошли просторные темные, вкусно пахнувшие сени и зашли в горницу. В избе было чистенько и уютно. Мебель стояла старая, но в хорошем состоянии. Все очень гармонировало друг другу. Высокая железная кровать, дубовый шкаф, диван и стол. На столе стоял работающий телевизор, а на диване лежала симпатичная блондинка такого же возраста, что и Варька, с хвостиками. Она держала перед собой полную миску с клубникой, отправляла в рот ягоду за ягодой, глаза ее не отрывались от экрана, на котором какие-то две тетки о чем-то спорили.
– Ксюша, привет! – Катя внимательно огляделась вокруг себя.
Ксюша даже не обернулась.
– Катюха, приехала? Молодец. А Лешка тоже с тобой приехал?
При последнем вопросе Катя поморщилась и сделала вид, что его не услышала.
– Вот, как приехала, первым делом к тебе, – сказала она.
– С чего это?
– Мы все-таки подруги, как-никак, – Катя старалась не смотреть Ксюхе в глаза, потому что никогда они подругами не были, наоборот каждый раз, если судьба сводила их вместе, цапались и спорили, как кошка с собакой. – Целый год не виделись. Я соскучилась.
– А я нисколько, – ответила Ксюша и съела очередную ягоду, специально достав самую большую и красную.
Близнецы сглотнули. Катя тоже. Ксюша это заметила, но предлагать угощение не стала.
– Твои адъютанты, как всегда при тебе? – как бы вскользь заметила она. – И долго ты с малышами таскаться будешь?
– Они мои друзья, – твердо заявила Катя.
– Понятно! – Ксюша усмехнулась и отправила в рот еще две ягоды.
Разговор не клеился. Тогда Катя решила сделать ход конем.
– А это, правда, что Варька теперь с Петькой ходит?
У Ксюши брови сразу поползли вверх:
– Кто тебе это сказал?
– Сама Варька сейчас у магазина хвасталась.
– Врет она все! Выдает желаемое за действительное. Петька мой парень. А Варька с Колькой пусть гуляет. Он тоже рыжий. Хорошая ей пара.
– Не знаю, не знаю, – засомневалась Катя, – девчонки в деревне только и говорят, что Петька с ней ходил бычка искать, когда он пропал, и они с ним у реки целовались.
– Какие девчонки тебе это сказали? – громко удивилась Ксюша.
– Так я тебе и сказала, – отрезала Катя.
Ксюша тут же протянула ей тарелку, где еще осталось несколько ягод:
– Угощайся, Катюша, бери ягоды, и мальчиков своих угости.
Меньше всего Катя хотела пробовать Ксюшины ягоды, но разговор надо было продолжать. И она взяла две ягоды и протянула их мальчишкам.
– Кто сказал, кто сказал? – повторила она. – Я уж и не помню. То ли Танька, то ли Тамара. Нет, Светка говорила. А может все-таки Танька.
– Да пусть они не врут! – Ксюша яростно выключила пультом дистанционного управления телевизор. – Петька сам мне говорил, что рыжих терпеть не может, потому что ему только блондинки нравятся. А Варька дура! И бычка она с Федькой трактористом ходила пасти с дядькой своим, а вовсе не с Петром. И не искала она его. Весь день потом со мной провела. А вместо Петьки при ней только Митька был. Вот!
– А, правда, что ее за бычка выпороли? – осмелился спросить Ерема.
– Кто тебе сказал, Ерема?
– Она сама сказала.
– Странно, – совершенно искренне удивилась Ксюша. – А мне она этого не говорила. Да и не бьют ее никогда дома, ни мать, ни отец. Это я точно знаю. В общем, завралась Варька. Хочет популярность свою повысить? Да еще и на моего Петьку глаз положила? Ну и подруга! Я с ней еще разберусь.
– Ладно, нам пора, – засобиралась Катя. – А то скоро стемнеет, а нам через овраг идти.
Друзья оставили кипящую от негодования Ксюшу в одиночестве.
– Ух, – выдохнула Катя уже на улице, – противная все-таки эта Ксюха. Неприятно с ней общаться. Как только Варька с ней дружит? Просто не понимаю. И мальчишкам она нравится.
– Нам не нравится! – запротестовали Данилка и Ерема.
Катя окинула их взглядом и вздохнула:
– Это пока она вам не нравится.
И направилась в сторону колхозного сада.
Кто из ребят, оказавшись в деревне, не лазил по чужим садам? Пожалуй, мало кто. И это даже не воровство в прямом смысле слова, ведь у каждого свой сад и огород и чего там только нет. Но на чужом дереве плоды всегда слаще, и почему бы не стянуть парочку яблок. Что в этом плохого?
Ну а колхозный сад, словно создан для того, чтобы в него лазить. Это как веселая, увлекательная и опасная игра. Почему опасная? Потому что сад охраняет Мартын, самая злющая собака на все окрестности. Сад огромный, забор высокий. Охотники делятся на две группы, одна на заборе отвлекает пса, другая в это время в противоположном конце обрабатывает ближайшие к забору деревья. Мартын рано или поздно, их чует и несется, чтобы наказать вора. Тут главное, умело подать сигнал, что Мартын приближается. С появлением у деревенских ребят мобильных телефонов, эта задача сильно облегчилась, добыча увеличилась, а вот Мартыну стало тяжелее. Но игра от этого не стала менее интересная и опасная.
Хозяин пса дядька Кузьма даже возил его в город на собачьи бои, и ему предлагали там за Мартына большие деньги. Но он не согласился и привез Мартына обратно. Вот к нему-то, как к последнему свидетелю и направились юные детективы.
В саду у Кузьмы стоял шалашик, он в нем и жил, начиная с середины мая и до конца сентября. И такая жизнь Кузьме очень даже нравилась.
– Свежий воздух, природа, пчелки вокруг летают, – говорил он друзьям и соседям, когда те его спрашивали, чего ему в избе не живется. – Опять же, фрукты, витамины. И Мартынчику моему есть, где побегать, порезвиться.
Но сейчас его шалаш пустовал. Ребята залезли на забор и долго его высматривали и выкрикивали.
– Дядька Кузьма! – кричали близнецы. – Ты где? Выходи!
Наконец среди деревьев показалась коренастая мужская фигура, и к ребятам вышел немолодой мужчина, небритый, с густыми бровями и кривым носом, одетый в старые джинсы и клетчатую рубашку, в калошах на босу ногу. Он окинул ребячью компанию хмурым недобрым взглядом и также недружелюбно спросил:
– Чего надо, горлопаны?
– Поговорить, – ответила Катя.
– О чем мне с вами оглоедами разговаривать? Или совета моего хотите узнать, где лучше яблоки в августе будут расти? Рады, небось, что нет теперь Мартына, и некому вас будет гонять?