С Венечкой они подружились во время тех самых событий. Для слежек и засад их четверых было мало, и Артем призвал на помощь некоего Вэнса. Сам он его никогда не видел, они общались только по Интернету, и в чате Вэнс представлялся ему крутым, взрослым, всезнающим парнем. А оказался одиннадцатилетним мальчиком по имени Венечка, очень похожим на мультяшного Знайку, и не только из-за очков: Венечка действительно очень много знал, был самым настоящим вундеркиндом.
Вот только добираться до Венечки относительно долго - он жил на проспекте Мира, а Ромка с Лешкой - на "Рижской". Куда удобнее было б ходить к Славке, но в его компе, как назло, тоже что-то не ладилось. Все по любимому Ромкой закону Мэрфи: если какая-нибудь неприятность может случиться, она случается.
Правда, друзья решили эту проблему иначе: Венечка сам входил в их электронные почтовые ящики и зачитывал им все их письма по телефону. И Лешка тешила с себя надеждой, что Артем не пишет ей теплых слов, потому что его письма читают все кому не лень. А теперь стала думать, что вовсе не потому, а просто нет у него к ней никаких чувств. Потому что он и раньше, до поломки модема, многословностью не отличался, да и сейчас бы нашел способ, как ей о них сказать. Телефон-то всегда под рукой.
Лешка без всякого аппетита съела маленький бутерброд, запила его чаем, села в другой комнате в кресло и включила телевизор. Шли новости с Ближнего Востока. В глаза бросился взорванный автомобиль, кровь на асфальте, санитары с носилками. Такие сцены давно стали привычными, и она, вздохнув, решила найти что-нибудь повеселее. Но прежде чем переключить канал, увидела валяющегося среди груды обломков большого мягкого мишку, лишившегося своего маленького хозяина, и ее пронзили острая жалость к погибшему ребенку и одновременно жуткий страх. А вдруг у них в Москве тоже что-нибудь взорвется? Ведь так уже было, и не раз. И дома летели в воздух, и вагоны в метро. И у Артема в его Англии все это было, и нет гарантии, что не случится снова.
Когда болеешь, в голову лезут самые дурные мысли. Лешка тряхнула головой, пытаясь отогнать страх, но не вышло. Она часто вспоминала, как летит под поезд, но тот испуг был внезапным и скоро прошел, а этот, липкий, прилипчивый и никак с ней не связанный, почему-то не проходил, хотя она считала себя смелой и отважной, и никто из ее друзей в этом не сомневался.
Лешка достала из кармана свой талисман - красивый перстень с горным хрусталем, подарок Маргариты Павловны. Она повертела перстень в руках и представила себе, что он волшебный и может исполнить любое ее желание. И что бы она загадал? Ну конечно, чтобы они снова оказались втроем в Медовке: она, Ромка и Артем. И тогда бы ей стало легко и весело.
Но, увы… Чудес не бывает. И почему кругом одни неприятности? Еще и заболела зачем-то. И как же болит голова! Ни порисовать, ни почитать. Лешка включила музыку, легла, откинулась на подушку и снова уснула. Дик сопел на полу рядом с ее диваном.
Пес ее и разбудил - потянул одеяло зубами. Привстав, Лешка взглянула на часы. Половины дня как не бывало. Мама говорит, что больным спать полезно. А Дик встал лапами на диван и ткнулся мокрым носом в ее плечо. На собачьей морде было написано: "Почему не встаешь? Я гулять хочу, не видишь, что ли?"
Где же Ромка? Занятия давно кончились, а его до сих пор нет.
Она схватила телефон, чтобы ему позвонить, но во входной двери заскрежетал ключ.
- Эй, что так долго? Мы тебя заждались.
- А нас на классный час задержали. Есть хочу, умираю просто.
Ромка, не разувшись, протопал на кухню и распахнул холодильник.
- Сначала, пожалуйста, Дика выведи, он давно просится, а я тебе пока обед разогрею. Вернешься и поешь, - накинув на себя халат, смиренно попросила Лешка.
- Опять твой Дик! - Ромка страдальчески вздохнул, но не стал перечить больной сестре. - Так и быть, схожу с ним. Но учти, ненадолго. На пять минут. Меня Славка ждет.
Хоть так, подумала Лешка, надевая на пса ошейник. Она выздоровеет, и Дик еще нагуляется.
- А ты взрывов не боишься? - проводив их до двери, как бы между прочим, спросила она.
- Чего? - не понял Ромка.
- Ну, что ты будешь идти или где-то там ехать, а тебя вдруг взорвут какие-нибудь террористы.
- Совсем сдурела? - Ромка покрутил пальцем у виска. - Да кто ж об этом думает? Только свихнутые. А раз так - лечиться надо. Ведь чему быть - того не миновать. Пошли, урод, - сказал он Дику и потянул его к двери.
Глава II ЛОЖНАЯ ТРЕВОГА
Еще до того, как у Лешки поселился Дик, она мечтала, как они со Славкой гуляют каждый со своей овчаркой: он - с немецкой, она - с кавказской, и все заглядываются на их красивых собак. Однако мечта ее успехом не увенчалась: псы друг с другом не поладили.
Когда Лешка вывела во двор в первый раз своего Дика, то хорошо воспитанный Славкин Джим, вертя хвостом, довольно миролюбиво подошел к незнакомцу, чтобы его обнюхать. Но Дик на него так рявкнул! Джим в долгу не остался. Он кинулся на Дика, еще секунда - и псы сцепились бы на смерть. Славка от греха подальше утащил своего любимца в другой двор, а Лешка утянула Дика домой. Следующая попытка была еще плачевнее - Джим, завидев чужака, сразу не стал с ним церемониться, и они опять друг друга чуть не загрызли.
Ромка знал, что Славка не выйдет гулять с Джимом, пока они с Диком не уйдут со двора, и поэтому быстро обошел с ним несколько кустов и завел домой.
- Сам виноват, недоразвитый, - швырнув поводок на пол, сказал он, обращаясь и к Лешке и к псу одновременно. - Ладил бы с Джимом и гулял, сколько влезет.
Быстро поев, Ромка выбежал во двор, где его уже ждал Славка. Джим бегал неподалеку.
- Все-таки немецкая овчарка лучше кавказской, - заметил Ромка. - Гуляй с Диком не гуляй, никакой тебе благодарности. Глупый он еще, невоспитанный.
- Просто ты его не любишь, и он это чувствует, - возразил Славка.
- За что его любить, если он меня не любит? Ладно, говори, что будем делать.
- Мне к дяде Андрею надо зайти. Он у меня, сам знаешь, не только доцент, но еще и библиофил - книжки редки собирает. Знаешь, сколько их у него? Хоть отбавляй. Первым начал составлять библиотеку наш прадед, потом его дело продолжил дед, а теперь все это добро дяде Андрею досталось. И я хочу попросить у него одну редкую книжку о Пушкине. У нас сочинение завтра, ты не забыл? Или у вас оно в другой день будет?
Славка был Ромкиным ровесником, но учился не в его классе, а в параллельном.
- И у нас завтра, - досадливо поморщившись, вспомнил Ромка.
- Вообще дядьке надо позвонить, прежде чем идти. Может быть, ни его, ни Ирки еще дома нет. - С озабоченным видом Славка похлопал себя по карману. - Я телефон забыл. Дай мне свой.
- И я свой дома оставил. Но это же рядом, давай пройдемся. Все равно ведь гуляем.
Славка окликнул Джима и пока брал его на поводок, мимо них прошел небольшой мужичок в серой кепке, грязной, замасленной куртке и не менее грязных брюках. Он не обратил бы на мужичка внимания, но Ромка принял подобострастный вид и заискивающе улыбнулся.
- Здрасте, дядя Витя.
Мужичок хмуро кивнул и быстро прошел вперед.
- Кто это? - удивился Славка.
- Кто, кто. Слесарь наш. Не знаешь, что ли? Ну да, ты ж недавно здесь поселился. Он краны чинит и все такое. Мама говорит, к нему нужно относиться с подчеркнутым уважением и почтением, а то он или не придет, когда надо, или схалтурит, и тогда мы соседей зальем.
Славка вдруг переменился в лице, из добродушного оно стало гневным.
- Так это тот самый ворюга?!
- Почему ворюга?
- А он у нашей Ирки золотую цепочку стырил. Она на виду лежала, а после его визита как испарилась. Больше к ним никто из посторонних не приходил, только этот Виктор Иванович трубу чинил. Значит, это он самый и есть.
- А когда он к ним приходил?
- Примерно месяц назад.
- А они в милицию обращались?
- Нет, не обращались. Потому что Ирка цепочки хватилась не сразу, а не пойман - не вор. Просто теперь за ним следить надо. Учти на будущее, если он к вам придет что-нибудь ремонтировать.
- Римский философ Сенека сказал, что пьянство - это добровольное сумасшествие. Что возьмешь с алкаша? - пожав плечами, философски заметил Ромка. - А то, что он пьющий, известно всем. Увидел вещь - взял на пропой, обычное дело. Видно, похмелиться хотелось. Его пожалеть надо и полечить. Он больной и несчастный.
- Вот и жалей, пока он у вас ничего не спер. Знаешь что, ты постой здесь с Джимом, а я один к дядьке сбегаю. Зачем вам со мной ходить, лишнюю грязь таскать.
Славка отдал Ромке собачий поводок и скрылся в подъезде.
Ромка отошел к кустам, куда потянул его Джим, и вдруг опять увидел дядю Витю. Тот стоял в сторонке, у другого куста, и неотступно смотрел на свои часы. По всей видимости, сантехник кого-то ждал.
А издали послышался автомобильный гул, и к подъезду с ревом, на большой скорости подкатила милицейская машина. Из нее выскочили вооруженные люди в форме и бросились в дом, чуть не сбив с ног Славку, который как раз выходил из двери.
- Пусто. Ни дядьки, ни Ирки. Не пришли еще. А к кому это милиция примчалась?
Ромка пожал плечами.
- Пойди глянь, если охота.
Славка убежал назад. Ромке тоже захотелось посмотреть, что там случилось, но не оставлять же Джима на улице. Он обернулся. Дядя Витя не ушел, а тоже с интересом следил за подъездом.
Ромкино неведение длилось недолго: милиционеры и его друг вышли почти одновременно.
- Представляешь, они приезжали к нам, к дядьке моему то есть, - взволнованно объявил Славка. - В охрану поступил сигнал, как выяснилось, ложный, так как дверь никто не открывал, и в квартире никого не было.
- Бывает, - спокойно заметил Ромка. - Машины ж без конца пищат, те, что с противоугонными устройствами. Даже когда их чуть-чуть заденешь. Вот и тут что-нибудь не так сработало.
Славка перевел дух.
- А я уж было испугался. Помнишь, я и весной боялся, что дядьку ограбят? Что его драгоценные книжечки пропадут.
- А пропала Ирка.
- Да уж, лучше б книжки. А потом, после того как ее чуть машина не сбила, он так за нее боялся, что никуда из дома не выпускал. И теперь еще одной по вечерам ходить не разрешает. Или ее кто-нибудь из знакомых до самой двери провожает, или он сам ее встречает. И квартиру свою на охрану поставил. Видишь, как она работает? Как часы, безотказно.
Ромка проводил милицейский автомобиль взглядом.
- Слушай, а может, тревога была не ложной, и на книжки твоего дядьки все-таки покушались? Книжки-то у него старые, значит, ценные, дорогие.
- Не старые, а старинные, раритетные, то есть редкие очень, - поправил его друг. - Какая разница, покушался или не покушался? В любом случае вор понял, что ему туда не попасть.
- А может, это был дядя Витя? - подумал вслух Ромка. - Решил еще раз золотишком разжиться. Сунулся, опомнился и убежал.
Славка сразу отверг такое предположение.
- Да у них с золотом не густо, поживиться особо нечем. А книжки алкашу не нужны, он в них не разбирается. И потом, раз он у них был, то не мог не усечь, что квартира на охране. Чего ему зря соваться? Тем более что он здесь во всех квартирах бывает и отлично знает, кто как живет, к кому стоит лезть, а к кому - незачем. Да этот твой дядя Витя, по большому счету, и не вор вовсе, а просто нечист на руку. Не профессиональный, в смысле, вор, иначе б давно попался. В случае с Иркой, наверное, его просто бес попутал. Цепочка-то на самом виду лежала.
Ромка покивал.
- Наверно, ты прав. Дядя Витя в общем-то мужик неплохой, когда я был маленьким, он мне даже нравился. Казался огромным, надежным. Один раз машинку мне починил. Да и сейчас я к нему хорошо отношусь. Но водка, как говорят, до добра не доводит.
- Это верно.
Оставив в покое слесаря, Славка переключился на уроки и предстоящее сочинение.
- Вечером, когда пойду гулять с Джимом, снова к дяде Андрею зайду за книжкой, чтобы успеть подготовиться. А ты что, не будешь?
- А чего там готовиться? - Ромка беспечно махнул рукой. - Подумаешь! Выучил несколько цитат и вставил куда надо.
- Счастливый. Я так не умею.
Ромка пожал плечами.
- Сочувствую. Но могу научить.
Сказать по правде, он слукавил. Литературы Ромка боялся, и еще как. Их Вера Анатольевна шпор не терпела и следила за ними, как заправский сыщик. Поэтому готовить "бомбы", то есть целые сочинения, которые подкладываешь после того, как сделал вид, будто что-то написал, не имело смысла. К тому же строчить такие "бомбы" - еще тот труд! Это ж сколько надо писать! А у него еще по алгебре тьма нерешенных задачек. Поэтому Ромка возвращался домой с тяжелым грузом несделанных уроков. И вообще он любил заниматься только тем, чем самому хотелось.
"Хорошо Лешке, - невольно позавидовал он. - Учить ничего не надо, лежи себе и лежи. Рада небось до беспамятства, что заболела".
Но когда Ромка увидел сестру, зависть его прошла. Лицо у Лешки было не счастливым, а очень даже несчастным. Она сидела на своем диване и с грустным видом считала деньги. За ее действиями, как обычно, внимательно наблюдал Дик.
- Эй, а с чего это ты такая безрадостная? Ни уроков тебе, ни с Диком гулять. И деньжищ вон сколько накопила! У меня столько нет!
- Не ври. А на попугая?
- То не считается. Я их отложил и тратить не буду. Ни на что, даже на Интернет. Но когда он у меня еще будет, попугай этот? И маму боюсь спросить, и Дик твой тут еще путается. Куплю - а он его слопает. А с тобой-то что? Кроме болезни? Я ж вижу, ты какая-то не такая.
Лешка громко вздохнула.
- Думаешь, хорошо весь день лежать? Девчонки наши в аквапарк поехали, а я тут. Одна.
Она сложила деньги в кошелек, укрылась с головой одеялом и отвернулась к стенке.
Сострадание Ромке чуждо не было. Он подошел к сестре, ухватил ее за плечо.
- Эй, не парься! Сегодня что? Понедельник. Зуб даю, аквапарк закрыт, там какая-то профилактика. Так что твои глупые курицы туда напрасно поперлись.
Лешка дернула плечом.
- Ну и что? Так погуляли. Все равно им весело. А мне - нет. И отстань от меня.
Она не добавила, что уже дважды успела под всякими предлогами позвонить Венечке, чтобы узнать, нет ли чего от Артема. Но писем не было, а что может быть хуже неизвестности? Да нет, никакая это не неизвестность, просто он забыл о ней окончательно. Конечно, ему там и без нее хорошо. А ей здесь плохо. И вообще все плохо и не так, как раньше. И так уже никогда не будет. И вообще не будет ничего хорошего. Никогда.
Ромка не отстал, а легонько ее толкнул.
- Лешк! Я знаю, что с тобой.
- Ничего ты не знаешь.
- Я знаю все, учти на будущее. Просто возраст у тебя переходный, вот ты и страдаешь. Причем сама не знаешь, от чего именно. Собрала все в кучу и маешься. А на самом деле у тебя все классно.
- У меня? Классно? С чего ты взял? - пробурчала из-под одеяла Лешка. - А ну-ка, объясни.
- Про что объяснить? Про возраст или про классно?
- И про то, и про другое.
- Ну, про возраст каждый дурак знает.
- А у тебя он что, не переходный?
Ромка хмыкнул.
- Нашла с кем сравнивать. Со мной! Я - это совсем другое. Я к каждой проблеме по-философски подхожу, анализирую свои чувства и потому с ними легко справляюсь.
- Да что ты! - высунув голову, изумилась Лешка. - А я и не замечала. Теперь буду знать. А у меня почему все классно?
- Ну, ты симпатичная и не дура, разве этого мало?
Его слова Лешке чрезвычайно польстили. Но она этого не показала, а, потупив глаза, спросила:
- Это только ты так считаешь?
- Не только я. И Славка, и Темка…
- Они тебе это говорили?
- Ну да, много раз.
Лешка сбросила с себя одеяло и встала. Ее настроение, как столбик ртути у попавшего в тепло градусника, быстро поползло вверх, и она тут же перестала кукситься. Артем всего четыре дня не звонит, ну и что? Значит, не может. У них там спорта много, соревнования то и дело, может, он сейчас на них занят. Или в Лондон уехал, на экскурсию, а телефон дома оставил. Ромка ж свой мобильник без конца забывает, и Славка тоже.
Она усилила тихо звучащую музыку и наконец, впервые за день, улыбнулась. Быть может, и вправду все не так плохо, как она думает?
- И еще у тебя есть я, - многозначительно добавил Ромка, и это тоже ее порадовало. И вправду есть с кем поговорить и в аквапарк потом съездить.
А Ромка пошел на кухню. Там он снова поел, послонялся по комнате, напряг всю свою волю и уселся-таки за уроки. Вспомнив о предстоящем сочинении, снова вскочил, притащил с кухни табуретку, влез на нее и стал вытягивать огромный бордовый том Большой Советской Энциклопедии на букву "П". Многотомная энциклопедия находилась у них не в самом шкафу, а плашмя венчала его сверху, чтобы хватило места для других книг. Том на букву "П" лежал снизу, поэтому другие книги посыпались ему на голову. Взгромоздив их назад, он вспомнил, что энциклопедия у них есть еще и на компакт-дисках, пробурчал, что больше такие фолианты никому не нужны, и сел за компьютер.
Параграф, посвященный Пушкину, он нашел быстро. А еще через некоторое время, возбужденный, обернулся к сестре.
- Лешк, гляди-ка! Пушкин-то, оказывается, быстрее писал, чем компьютер. Он в своем Болдине из-за холеры застрял и три месяца не мог оттуда выбраться, так как карантин кругом был. И вот за это время, с третьего сентября по тридцатое ноября, он - вот тут написано - создал около пятидесяти произведений разных жанров. Нет, Лешка, ты только послушай! И "Маленькие трагедии", помнишь, они еще по телику шли, и в одной из них, в "Каменном госте", Высоцкий играл? И повести Белкина. Мы, вспомни, и "Метель" смотрели, и "Барышню-крестьянку". А еще Пушкин тогда же тридцать стихотворений написал и "Евгения Онегина" закончил.
Лешка его удивления не разделила.
- Ты прям Америку открыл. Об этом ведь каждый знает. Я младше тебя, но даже мы это все проходили.
Ромка поднял палец вверх.
- Вот именно - проходили. Проходят Пушкина все. И Болдинскую осень, и все остальное. Но в факты никто не вдумывается, воображение не включают, запоминают - и все. А ты можешь себе представить, как он чисто физически умудрился это все накатать? Всего за каких-то три месяца, даже меньше? В те времена ведь не только компьютеров, не только машинок пишущих - света не было! Ты помнишь, когда первая лампочка появилась? Кто хотя бы ее изобрел?
- Изобрел? К-кажется, Эдисон.
- Верно. Ну, а когда перестали свечки там всякие жечь, лучины и фонари газовые?
- Н-не помню. Но в начале прошлого века уже везде свет был.
- Плохо ты физику учишь. В девятнадцатом веке, в восьмидесятом году появилась первая лампочка. Запомни это. А Пушкин в начале века о ней и не мечтал, и не подозревал даже, что такое чудо вообще возможно. Просыпался рано утром - а я еще читал, что он любил в постели писать, - и, значит, не вставал, а лежал себе на кровати и строчил со страшной скоростью. Да не гелевой ручкой или шариковой, а пером гусиным. А если бы ему компьютер подсунуть?