- На ходу! - ответил я. - Думаю, про арест сообщников "рыбак" узнал почти сразу же - ведь про арест преступников весь поезд гудел. Он ждет, когда и его придут арестовывать - но никто не приходит, и он сходит в Москве. В Москве, рано утром, он видит меня на перроне и узнает. Видимо, у него хорошая память на лица. Вплоть до этого момента он и правда был уверен, что о нем никто ничего не знает и что его имя никогда не всплывет на следствии - но теперь-то он засомневался! И не мог поверить, что единственный мальчишка, который мог его опознать и подтвердить его контакты с Броньковым, чисто случайно оказался в поезде на момент ареста всех сообщников "рыбака". С другой стороны, самого-то "рыбака" не арестовали, дали ему сойти с поезда, никто не явился его опознавать! Значит, считает он, милиция крутит какую-то свою хитрую игру, и решила пока оставить "рыбака" на воле, чтобы проследить его контакты. И при этом настолько уверена, что "рыбак" у нее под колпаком и никуда не денется, что дает ему погулять. А меня привлекут для опознания, когда его, "рыбака", наконец задержат. И потом, раз милиция знает о его существовании, то, конечно, кого-нибудь из арестованных обязательно растрясут на показания против него, "рыбака". То есть, гулять на свободе "рыбаку" остается день-два от силы и уйти ему не удастся. Выходит, надо свести к минимуму вредные последствия ареста. Что и как ему для этого делать? Он начинает лихорадочно соображать - и прежде всего решает проследить за нами, чтобы узнать, что мы будем делать в течение дня. Пройти за нами до дому он сумел так осторожно и незаметно, что мы и не почуяли слежку. Когда мы вошли в дом, он, продолжая наблюдать за нашим подъездом, вызвонил себе на подмогу этого Аркадия Желтовского и в церкви Николая Святителя окончательно передал нас Желтовскому. И, кстати, тут ему никаких обвинений не предъявишь, ведь никто на нас не нападал, никто к нам не приставал, а ходить по городу следом за кем-то - это не преступление. Ну да, скажет "рыбак", попросил дальнего знакомого чуть-чуть проследить за этими людьми, потому что перепугался. Ну, и в чем, мол, дело? Знакомый малость проследил - и успокоил меня. Ведь так?
- Так, - согласился Миша. - За это к ответственности не привлечешь.
- Не привлечешь?!.. - возмутился Ванька.
- Не беспокойся, - улыбнулся Миша. - Ведь его можно привлечь за многое другое. Но давай послушаем дальше твоего брата.
- Возможно, - продолжил я, - "рыбаку" сразу пришла в голову идея навести милицию на самого себя, и поэтому он выбрал Желтовского. Во-первых, зная, что такой человек аккуратно проследить не сможет, где-нибудь да засветится, и мы забьем тревогу. Во-вторых, зная, по каким делам Желтовский известен милиции, и какие выводы она сделает, установив, что следит за нами именно Желтовский. "Рыбаку" надо, чтобы за ним пришли и арестовали бы его, а для него бы это оказалось "полной неожиданностью". Явка с повинной была бы для "рыбака" психологически неверным ходом, она бы удивила милицию, вызвала бы множество вопросов и, вероятно, милиция начала бы копать в те стороны, которые "рыбаку" нежелательны. Ведь "рыбак" "не должен" подозревать, что его засекли и идут по его следу. А пока Желтовский мотается за нами по городу, "рыбак" прячет настоящий гребень в надежном месте, а у себя в квартире, или в гостиничном номере, или в "дипломате", который при нем, оставляет копию. Вопрос только в том, где он взял одну из копий. Получается, он - человек, близкий к музейным кругам… Но я спорить готов, если вы, когда его арестуете, поглядите на гребень и скажете ему: "Это же копия! А где оригинал?" - "рыбак" расколется. Он же считает себя хитрее всех, и для него станет полным шоком, когда раскусят его обман!
- Интересная версия, - сказал Миша. - Очень интересная! Не знаю, насколько она близка к истине, но проверить ее стоит. Если этот тип и впрямь собирается отделаться от нас, подсунув нам копию, то это дело мы пресечем.
- Правильная версия, - сказал Ванька. - Абсолютно правильная!
- Почему ты так считаешь?
- Потому что у Борьки неправильных версий не бывает! - ответил мой братец.
Миша засмеялся.
- Хорошо, коли так. Что ж, тогда мне тем более надо спешить поделиться этим предположением с Николаем Михайловичем. Привет родителям, всего доброго, и, надеюсь, до встречи!
И, допив последний глоток кофе, он заспешил к выходу. Мы проводили его до машины, а потом нашли машину дяди Сережи и стали ждать возле нее.
- Слушай, класс! - сказал Ванька. - Как ты все раскрутил!
- Теперь главное, чтобы все это оказалось правильным, - сказал я.
Наши родители и Фантик со своими родителями появились буквально через пять минут. Фантик уже отошла, и вся сияла. В свой огромный шарф она завернула кубок и теперь бережно несла этот сверток в руках.
- Поехали? - весело сказал дядя Сережа. - Значит, так. Мы с Ленькой сядем спереди, а женщины и дети - сзади.
Мы набились в машину как сельди в бочку и поехали.
- Так поделись, чем ты огорошил Мишу? - повернулся ко мне отец. - Почему он так быстро умчался?
- Ой, он так огорошил, так огорошил!.. - возбужденно и восторженно заговорил Ванька. - Ты ж знаешь, Борька у нас гений, настоящий гений! Во всяких расследованиях он просто дока и спец! И когда он Мише сказал, что "рыбак" хочет, чтобы его арестовали, потому что подсунет милиции копию гребня, а оригинал оставит себе, и поэтому "рыбак" весь шурум-бурум вокруг нас навел, или, как там, тень на плетень, то Миша просто отпал. Ну и помчался докладывать Николаю Михайловичу все Борькины догадки, и, я думаю, там теперь такое будет, что этому "рыбаку" несладко придется…
Отец вздохнул.
- Понял только то, что Борьку посетила очередная гениальная догадка. "Рыбак" хотел всех надуть, а Борька его раскусил… Ладно, остальное дома расскажете, толком и по порядку.
- Лишь одно скажите, - вмешалась мама, - за нами больше не будут следить?
- Ни в коем случае! - торжественно заверил я.
- Фу, слава Богу! - мама с облегчением перевела дух.
- Послушайте, да что у вас происходит? - не выдержал дядя Сережа. - Слежка, милиция… Во что вы опять угодили?
- Все расскажем, - сказал отец. - По тому, что прежде бывало, ничего особенного. Так, мелкое приключение.
- Ребята, у вас опять было приключение? - Фантик повернулась к Ваньке - Без меня?..
- Подумаешь, приключение! - поспешил успокоить ее Ванька. - Главное приключение у тебя было: твой конкурс - и твоя победа! Мы бы тоже так хотели!
- И все равно немного обидно, что я в это же время и с вами не могла быть, раз у вас происходило что-то интересное, - сказала Фантик.
- Всюду не поспеешь, - философски заметила тетя Катя.
К дому Егоровых мы подъехали около шести вечера.
- Выгружайтесь! - сказал дядя Сережа. - А я поставлю машину.
Забрав свои вещи из багажника, мы вместе с тетей Катей и Фантиком прошли в дом.
У Егоровых было очень славно и уютно. Дом у них, конечно, не такой большой, как у нас, но тоже вполне вместительный.
- Фантик, покажи ребятам их комнату, - сказала тетя Катя, - а я покажу Леониду и Тане, какая комната отведена для них.
- Пойдемте, ребята, - кивнула нам Фантик.
Она провела нас в очень симпатичную комнату в конце коридора.
- Вот, устраивайтесь здесь. А я тоже пойду переоденусь, и потом у нас - праздничный ужин.
Егоровы накрыли стол заранее, с самого утра, поэтому теперь им оставалось только достать из холодильника салаты и закуски и включить духовку, чтобы разогреть жаркое: гуся с картошкой и яблоками. Гусь, торжественно сообщил дядя Сережа, их собственный, и картошка с яблоками тоже.
В центр стола поставили завоеванный Фантиком кубок.
Тут и Фантик появилась, переодевшаяся в свое роскошное платье, пышное и длинное, совсем как бальные платья девятнадцатого века.
- Фаине Егоровой - троекратное "ура"! - провозгласил отец.
- Ура!.. Ура!.. Ура!.. - прокричали мы.
Фантик зарделась от удовольствия и смущения.
- А у нас для тебя подарок, к этому великому дню и в честь твоей победы, - мы с Ванькой вручили Фантику сверток в подарочной упаковочной бумаге, красной с золотыми разводами.
- Ой, что это? - спросила Фантик, принимая сверток.
- Посмотри - узнаешь, - ответили мы.
Она зашуршала бумагой, распаковывая подарок, а потом завизжала от восторга.
Мы подарили ей нечто вроде скульптуры из дерева: фигуристка на коньках, с большим бантом, кружащаяся на одной ноге. Я говорю "нечто вроде скульптуры", потому что мы не сами это вырезали, а это был такой корень дерева. Вы знаете, у деревьев бывают корни причудливой формы, которые напоминают и людей, и животных, и птиц.
- Ой, красота! - Фантик глаз не могла оторвать.
- Потрясающая вещь! - согласились ее родители.
После этого мы сели за стол, и начался очень веселый ужин. Егоровы потребовали от нас отчета, что за история с нами произошла. Мы в подробностях рассказали им все, вплоть до моей последней догадки, и все они ахали, а Фантик жутко переживала, что упустила это приключение. После ужина мы стали смотреть выступления Фантика, которые дядя Сережа заснял на видео.
И тут зазвонил телефон.
Дядя Сережа прошел к телефону, взял трубку, потом вернулся, удивленный:
- Спрашивают Бориса Болдина.
Я поспешил к телефону, догадываясь, кто это может быть.
И точно, это был Николай Михайлович.
- Борис? Поздравляю! Твои догадки с блеском подтвердились! Этот тип и впрямь думал подсунуть нам копию, а потом отделаться минимальным сроком. Считал, видимо, что у него есть, кого заложить и на чем сторговаться со следствием. И что, может, он вообще обойдется одним годом отсидки, а потом станет богатым человеком. Когда мы заявили ему, что нечего подсовывать нам копию и пусть возвращает оригинал, он весь побледнел и у него челюсть отвисла. Такого он никак не ожидал! Так что еще раз мои поздравления - и мое восхищение твоей сообразительностью!
- Ура!.. - не выдержал я. И спросил. - А кто он такой?
- Некий Ершов, чиновник из питерского управления музеями. Возможности у него, по должности, были большие. И, судя по всему, он давно помогал контрабандистам и похитителям предметов искусства. Наши питерские коллеги еще года полтора назад нам говорили, что за всеми преступлениями, связанными с произведениями искусства и предметами старины, они чувствуют одного паука, к которому сходятся нити всей паутины. Но никак они не могут этого паука выследить, уж больно он ловкий, хитрый и осторожный. Что ж, вот и попался… Разумеется, он был из тех людей, которые легко могли получить в руки одну из копий. Или, побывав в запасниках, забрать одну из копий так, чтобы она считалась потерянной. А взяли мы его в московской гостинице.
- Вы пока не выясняли, почему он вместе с Броньковым плыл следом за археологами? - поинтересовался я.
- Пока нет. Но дойдем до этого, своим чередом. Ясно, что-то дурное было у них на уме, и даже приблизительно понятно, что. То ли опередить археологов, то ли выяснить, не нашли ли они каких-нибудь ценных вещей и спереть эти находки - ведь обворовывать полевую экспедицию всегда легче, чем обворовывать музей. Вспомни "Джентльменов удачи"! Убедились, что никаких интересных находок у археологов пока нет, и уплыли… Но это, по сути, и неважно. Ты скажи лучше, не подумываешь пойти к нам в угрозыск, когда вырастешь?
- Даже не знаю, - ответил я. - Все говорят, что мне надо в финансовый лицей идти, что у меня все задатки хорошего бухгалтера или финансового директора. Может, я так и сделаю. А может, я буду книжки писать…
- Погоди! Так ты - тот самый Борис Болдин, автор приключенческих книг?
- Он самый.
- Да ну! Как же я не сообразил! Будет, что рассказать и детям, и сослуживцам!
- Хотите, я вам книги пришлю? - спросил я.
- Ты лучше все нынешнее дело опиши, и пришли мне эту книгу. Идет?
- Идет!
- Хорошо. Тогда, до встречи. Ещё раз спасибо - и удачи тебе!
- И вам спасибо!
И я положил трубку.
Когда я вернулся в столовую, Ванька разом все понял: видик у меня, наверно, был - умереть! Я знаю, как я выгляжу в такие моменты. Глаза сверкают, как у психа, глупая улыбка до ушей…
- Ну? - подскочил Ванька. - Все подтвердилось?
- Все подтвердилось, - кивнул я. - Это был некий Ершов, крупный чиновник из управления музеев. Он действительно думал подсунуть милиции копию и, отсидев годик-другой, выйти на свободу чистеньким - и обеспеченным на всю жизнь!
- Ура! - заорал Ванька. - Я всегда в тебя верил!
- Ура!.. - присоединились остальные.
- Да, - сказал отец, - сегодня у всех великий день. И у тебя, и у Фантика - и, следовательно, у всех нас, ваших родных.
И остальные согласились с ним.