Опыт - сын ошибок трудных (на "Комсомольской" друзей однажды чуть не сдала в милицию бдительная дежурная по станции) - их не подвел. Через пять секунд они стояли на ленте эскалатора, которая уносила пассажиров в подземное нутро города.
Орангутан в это время почти достиг конца лестницы.
"Пассажиры! - надрывались динамики. - Будьте сознательны, освобождайте левую часть эскалатора для прохода пассажиров! Не ставьте вещи на поручень эскалатора!"
Однако, несмотря на пламенные призывы, путь слева загородила толстая приземистая бабка, забаррикадированная своими сумками на колесиках. Несколько спешащих граждан с ходу уткнулись в ее затылок, но на все просьбы отойти в сторонку та лишь упрямо поджимала губы. Воспользовавшись этим неожиданным препятствием, влюбленная парочка стала увлеченно целоваться, а пожилой мужчина, поминутно поглядывая на часы, нервно забрасывал под язык таблетки валидола.
- Уйдет, - шепнул Хрусталев Петьке. - Даже не заметим, в какую сторону он направится.
Тут дежурная по станции не выдержала и после очередной фразы - "Пассажиры, будьте взаимно вежливы!" - заорала: "Бабуся, ну вы что - не видите: вы своими сумками весь эскалатор забаррикадировали?!"
Чувствуя за собой моральную поддержку, влюбленные смели с пути бабку, повеселевший мужик резво заскакал по ступенькам за ними, и затор вмиг рассосался.
К счастью, Орангутан был еще на станции. Он стоял на платформе и нервно грыз ногти. В такой толчее друзьям ничего не стоило спрятаться метрах в пяти от него.
Наконец подошел поезд. Орангутан сел во второй вагон. Петька и Володька - в третий.
"Осторожно, двери закрываются! Следующая станция - "Рижская", - объявил машинист, и поезд тронулся.
Друзья прислонились к дверям с давно уже не остроумной, подстертой надписью "НЕ П ИС О ТЬСЯ" и стали высматривать красную куртку.
Орангутан стоял спиной к ним и по-прежнему занимался своими ногтями.
- Нервничает, - заметил Володька.
Петька лишь кивнул. Об Орангутане ему почему-то не думалось. Он никак не мог отделаться от воспоминаний об огромных фиолетовых глазах Ларисы. Минуты две он стойко пытался размышлять о чем-нибудь другом, но потом сдался.
"Врюхался ты, Петька, - признался он сам себе. - Сохнешь по ней, как банан в пустыне Калахари по дождю".
Поезд промчался до станции "Проспект Мира", и Орангутан вышел из вагона.
Друзья, занятые своими мыслями, чуть его не проворонили, но, спохватившись в последний момент, успели выскочить на перрон.
Орангутан сделал еще одну пересадку - на "Курской" - и вышел из метро на "Бауманской". Потом, не оглядываясь, двинулся вдоль по улице.
Следить за ним стало гораздо труднее. Друзьям то и дело приходилось нырять в подворотни и в скверы, когда Орангутан, словно что-то разыскивая, начинал вертеть головой
по сторонам.
Наконец Орангутан свернул во дворы и закружил по ним, как собака, потерявшая след. Вскоре он наткнулся на заброшенную пятиэтажку, из которой уже давно выселили жильцов, но за капитальный ремонт так и не принялись. Оглядевшись, Орангутан выбил ногой доску из забора и проскользнул к дому.
Петька и Володька, не зная, что предпринять дальше, спрятались за пивным ларьком. Существовала очень даже большая вероятность, что Орангутан сейчас наблюдает за улицей сквозь щели в заборе, чтобы проверить - нет ли за ним хвоста.
Хрусталев мотнул головой, и Петька понял его без слов - тот предлагал обойти дом с другой стороны. Парни минули два двора и уткнулись в ограждение детского сада, который примыкал к пустому дому. В песочницах и павильонах копошились дети, но воспитательниц рядом видно не было, и Петька решил рискнуть.
Друзья легко перемахнули забор и увидели в кустах какого-то малыша, потрошившего автомобильчик на батарейках. Тот от неожиданности хотел было закричать, но Петька вовремя его прервал:
- Тихо ты! Преступника нам спугнешь! Есть тут проход в соседний двор?
Мальчишка секунду посомневался - уж очень ему не хотелось открывать свою тайну, но в конце концов желание похвастаться победило. Он мотнул Петьке и Володьке головой и через кусты провел их к месту, где месяц назад распутал проволоку в сетке ограждения.
- Спасибо! - пожал ему руку Петька. - Только никому!
Мальчишка кивнул. Теперь у него было сразу две тайны, что, безусловно, предпочтительнее, чем одна.
Володька осторожно, чтобы не разорвать куртку, пролез в дыру. Вскоре и Петька оказался в замусоренном дворе покинутого дома. Вход внутрь, проделанный бомжами, они нашли сразу - подвальное оконце рядом с заколоченным подъездом было выбито вместе с рамой.
Стараясь не шуметь, парни проникли в подвал и остановились, пытаясь разглядеть в кромешной темноте хоть что-то. Казалось, что прошел едва ли не час, пока вокруг прорезались очертания предметов и стали видны ступеньки лестницы, ведущей на первый этаж.
Скользя рукой вдоль холодной проплесневелой стены, Петька двинулся вперед. Наверху вдруг резко скрипнула дверь, Петька вздрогнул и чуть не рванул из подвала, но его вовремя схватил за руку Володька.
- Ветер, - шепнул Володька. - А тебе к доктору надо, нервы лечить.
- Да шел бы ты на такси работать, - огрызнулся Петька.
Словесную баталию прервал звук чьих-то шагов.
Друзья замерли на месте.
Наверху некто принялся таскать с места на место какие-то предметы.
Петька на четвереньках прополз вперед и выглянул на лестничную клетку первого этажа. Там никого не было.
Зато еще выше - на втором - послышался скрип открывающейся ржавой дверцы.
Друзья переглянулись и, ступенька за ступенькой, стали подниматься по лестнице. Орангутан - или тот человек, что орудовал на втором этаже, - затих. Потом снова тишину нарушили звуки непонятного происхождения - будто кто-то пытался отскрести с железки краску.
Петька, задрав голову, чтобы первым увидеть Орангутана и успеть спрятаться, шагнул вперед. Но под ногой у него оказалась перегоревшая лампочка, она вывернулась из-под ноги, упала вниз и, хлопнув, разбилась.
Наверху загремели падающие коробки, зашаркали ноги, грохнула рама окна, и тут же все затихло.
Петька и Володька стояли на лестнице ни живы ни мертвы. Через минуту они сообразили, что Орангутан (если это был он) сбежал.
Как можно более тихо они поднялись на второй этаж.
Петька показал пальцем на приоткрытое окошечко разводки телефонных проводов под потолком. Володька решил посмотреть на него поближе и поставил рухнувшие коробки друг на друга.
- Темное дело, - отрапортовал он сверху. - Тут два телефонных провода зачищены, оголены. Такое ощущение, что этот Некто хотел или отрезать их, или подсоединить что-то.
Друзья поднялись на лестничную площадку между вторым и третьим этажом. Отсюда, через окно, бежал неизвестный.
- Надо же как сиганул - без раздумий, - хмыкнул Петька. - Сильно, видать, испугался.
- Еще бы, - приоткрыл раму с разбитым пыльным стеклом Володька. - Лампочка твоя долбанула так, будто из пистолета шарахнули. Жаль, ты ее не заметил, а то бы мы точно знали: Орангутан здесь орудовал - или нет.
- Смотри-ка, - перегнулся через подоконник Петька. - А от него внизу след остался. Видишь - вон там, на песке.
Действительно, как ни торопился незнакомец выпрыгнуть из окна, он инстинктивно выбрал для приземления самое безопасное место. Один след на куче песка был смазан, зато второй отпечатался достаточно четко.
Друзья через подвал выбрались на улицу и подошли к точке десантирования неизвестного.
- Размер обуви не меньше сорок третьего, - констатировал Хрусталев, рассматривая след.
- Ну и что нам это дает? С таким размером пол-Москвы ходит…
- Тут еще кое-что есть, - наклонился Володька над песком. - Видишь, третий от пятки рубчик в виде буквы "V" на подошве поврежден. Наверное, этот парень когда-то на битую бутылку наступил.
- С чего ты решил, что это парень?
- А ты где видел девку с таким размером ноги? Разве что тут статуя Колхозницы бегала…
На следующий день начались неприятности.
Тортилла, конечно же, ничего не забыла.
Как только прозвучал звонок на урок и шум в классе затих, она вынула из портфельчика печально знаменитую "записнуху" болотного цвета и принялась неторопливо ее листать.
- Что тянет, гестаповка? - пробормотал Хрусталев. - Все равно ведь понятно, что кого-то из нас сейчас вызовет.
Учительница литературы наконец нашла нужную страничку и, будто ужасно удивившись, театрально подняла брови:
- Прогул в начале года! Сладкая парочка - Голубев и Хрусталев!
В классе захихикали. Хрусталев и Голубев огляделись.
- А ты что ржешь, Бакс? - нахмурился Петька. - Думаешь, если твой папа на бирже работает, это нам помешает тебе по башке настучать?
- Что за лексикон, Голубев? - оборвала его Тортилла. - Если ты у нас такой разговорчивый - пожалуй к доске, там и поговоришь.
Петька со вздохом выкарабкался из-под тесной парты. Развернувшись у доски лицом к классу, он с тоской посмотрел на кустик чахлой герани, стоящий на подоконнике. Пара по "лит-ре" ему была, считай, обеспечена. Значит, денег на дискеты в этом месяце не видать.
- Тэк-с, Голубев, - поправила свои очки в тяжелой черепаховой оправе Тортилла. - Поведай нам, что ты знаешь о произведении Федора Михайловича Достоевского "Преступление и наказание"?
- Герой этого произведения попал в сложную жизненную ситуацию, - начал бодро врать Петька. - Неблагоприятные условия существования личности в царской России привели к тому… к тому, что…
- Ну-ну, к чему они привели? - заинтересованно посмотрела на Петьку Тортилла.
Петька запнулся и смутился. Книг Достоевского он не читал, поэтому даже примерно не представлял, о чем там могла идти речь.
- Так к чему привели Раскольникова неблагоприятные условия существования личности в царской России? - начала терять терпение Тортилла.
- Старуху он грохнул, - громко подсказал Князь.
Класс зашелся от хохота.
- Садись, Голубев, два, - побурела от злости Тортилла и тут же что-то пометила в своем блокнотике, отчего Князь сразу скис.
- Теперь ваша очередь, господин Хрусталев, - подняла с места учительница Володьку. - Как вы можете охарактеризовать творчество Достоевского?
- Достоевского? Ну, во-первых, он был "зек", - начал изгаляться Володька. - Во-вторых, резался в карты, проигрывался в пух и прах. В-третьих, изменял жене. А Мусоргский в это время пил по-черному…
- Причем здесь Мусоргский?! - сжала Тортилла виски пальцами. - И вообще - я тебя о творчестве Достоевского спрашиваю, а не о его личной жизни.
- Так я ведь про это и говорю! - с жаром стал убеждать ее Володька. - Неблагоприятные условия развития личности в царской России и привели к тому, что Достоевский получил срок и стал играть в карты. И все это отразилось в его творчестве.
- Ну что ж, - подвела итог Тортилла. - На троечку вывернулся, молодец.
Володька довольно улыбнулся и сел на место.
Петькины мысли в это время летали очень далеко. Он все посматривал в сторону Орангутана, пытаясь поймать его взгляд и решить, знает он что-то об их слежке - или нет. Но Орангутан смотрел прямо перед собой и, казалось, находился в полной прострации.
- Глянь на Орангутана, - наклонился Петька к Володьке. - По-моему, у него не все ладно.
После пятого урока Орангутан, вяло попрощавшись со своими приятелями, поплелся домой.
Голубев и Хрусталев следовали за ним, как пришитые. Рано или поздно Орангутан должен был наступить на мягкую почву, чтобы оставить след.
Но им повезло гораздо раньше - Орангутан, выходя из здания школы, прошелся по мокрой тряпке, оставленной уборщицей для вытирания обуви. Тут же на сухом кафеле за ним потянулась цепочка четких, будто снятых на гипсовую форму, отпечатков подошв.
Петька, делая вид, что поправляет развязавшийся шнурок, присел рядом с тряпкой. Третий рубчик в виде буквы "V" на следе Орангутана был поврежден.
Петька и Володька присели в знакомой им беседке и принялись разрабатывать план дальнейших действий.
- Уже почти три, - забарабанил пальцами по скамейке Володька. - Давай сделаем так: я сейчас пойду домой, чтобы не проворонить Ларисин звонок, а ты следи за Орангутаном. Я пообедаю, английский наваляю и часиков в шесть тебя сменю.
- Лучше наоборот сделаем, - вдруг заупрямился Петька. - Я сейчас пойду домой и буду ждать звонка, а ты - после шести.
- Та-ак, - поджал губы Володька. - Втрескался?
- А ты что - нет? - покраснел Петька.
На этот раз смутился Володька.
- Вот, блин, не было печали… - взъерошил он волосы. - Ну, тогда давай бросим жребий.
- Годится, - достал Петька из кармана монетку.
Старый способ решения проблем выручал друзей уже не раз. Для его проведения был даже выработан особый ритуал. Володька доставал из кармана специально припасенную монетку, которая не подлежала трате ни при каких обстоятельствах. Петька, как обычно, был "орлом", Володька - "решкой". Первый брал монетку и бросал ее на свою ладонь, а второй - сильным ударом направлял ее в воздух.
На этот раз Володька явно перестарался - монетка стукнулась о крышу беседки, шлепнулась на пол, покатилась наружу и застряла в трещине доски на ребре.
Друзья переглянулись и хмыкнули. По неписаным правилам жребий можно было бросать один раз. Теперь оставалось либо вдвоем идти домой, либо вдвоем же оставаться.
После продолжительного тягостного молчания Петька предложил:
- Давай я останусь… Ларисе от меня привет передавай…
Володька дунул на монетку, спрятал ее в карман и двинулся прочь. Однако, не сделав и десяти шагов, вернулся.
- Пошли вместе. Все равно Орангутан отсюда никуда не уйдет.
- С чего ты взял? - засомневался Петька. - Дверь, что ли, ему гвоздями забил?
- Нет, нашел способ понадежнее. Мы сейчас его по сети на следующий сеанс игры вызовем. Никуда не денется - будет сидеть у монитора. А тем временем, может быть, Лариса объявится со своим оборудованием. Тут-то мы его, голубчика, и сцапаем.
Вернувшись домой, друзья на скорую руку перекусили, и Володька, мысленно плюнув на свой английский, помчался к Петьке.
Они едва успели выйти по модему в сеть и поставить объявление о готовности продолжать "Третью Мировую", как позвонила Лариса.
- Привет! - сказала она: - Я тут совсем рядом, если вы свободны - забегу.
- Ты нас не найдешь, - заволновался Петька, - у нас тут такие закоулки… Давай вот что сделаем - ты езжай на станцию "ВДНХ", а Володька сейчас тебя встретит и проводит.
- А чего это я? - удивился Володька, как только его друг положил трубку.
- Не нравится? - хмыкнул Петька. - Давай тогда поменяемся. Только порядок
здесь придется тебе наводить, - видишь, какой бедлам.
Хрусталев критически осмотрел комнату - стопка пыльных журналов на подоконнике, сковородка с прикипевшими намертво остатками яичницы, рама от велосипеда, нахально выглядывающая из-за дивана…
- Да-а, тут есть над чем поработать, - кинулся он натягивать кроссовки. - Лучше я уж с девушкой прогуляюсь.
Петька на это ничего не ответил, а только фыркнул. Вечно Володька делает вид, что он крутой и все ему нипочем. А сам, небось, рад до полусмерти, что один на один с Ларисой
побудет…
Но сейчас времени размышлять об этом не было. Петька вихрем помчался в ванную, схватил там первое попавшееся под руку полотенце, намочил его под краном и бросился уничтожать пыль в своей комнате.
После легкой влажной приборки полотенце можно было смело выбрасывать в мусорку. Зато в комнате стало чуть свежее и даже будто светлее.
Петька собрал в стопку разбросанные по столу дискеты, сложил книги на полку, а раму от велосипеда ухитрился засунуть под диван.
Едва Петька успел спрятать грязную сковородку и поставить на плиту чайник, как в дверь позвонили. Хозяин квартиры немедленно бросился открывать.
В прихожую вошли донельзя довольный Володька и Лариса с небольшой коробкой в руках.
- Вот, - протянула она картонку Петьке, - тут еще не все, но начинать подсоединять уже можно.
Системный блок Петькиного компьютера стоял всегда в полуобнаженном состоянии. Дело было в том, что друзья, пытаясь модернизировать машины и выжать из них то, о чем не подозревала сама фирма "IBM", все время докупали и ставили в свои ящики какие-то платы, прикрепляли к микросхемам полоски дополнительной памяти, меняли звуковые карты… Поэтому для удобства крышка Петькиного компьютера была лишена шурупов начисто и снималась одним легким движением руки.
- Так, что здесь у вас, - наклонилась Лариса над чревом "айбиэмки". - Ну вы тут и наворотили! Где же на плате гнездо-коннектор? Ага, вижу. Теперь порядок - эта штука должна работать!
Как только Лариса справилась с установкой своего оборудования, Петька приказал машине находиться в режиме ожидания вызова по модему.
Тем временем на кухне Соловьем-разбойником засвистел чайник.
- Пойдемте чай пить, - пригласил Петька гостью.
- Эх, - стала сокрушаться Лариса, - как же я не догадалась печенья какого-нибудь купить?
- Да у нас тут всего полно, - стал уверять ее Петька, искренне надеясь, что мама позаботилась о том, чтобы в холодильнике или в шкафчике были какие-нибудь сладости для неожиданных гостей.
К счастью, мама, действительно, о гостях не забыла. На столе, рядом с тремя чашками, появилось варенье в хрустальной вазочке, мармелад и сладкие сухарики.
- Варенье по розеткам принято разливать, - буркнул Хрусталев в сторону Петьки. - А не в стакан граненый.
- Да ладно тебе, Володя, мы по-походному, - стала защищать хозяина Лариса.
- По-походному так по-походному, - не стал возражать Хрусталев, который дома, по правде говоря, и вовсе никогда не мыл свою чашку из-под чая, да еще и терроризировал своих домашних, запрещая совершать эту малоприятную процедуру вместо него.
- Так, значит, твой отец не успел выяснить природу этого колор-вируса, - после некоторого молчания нашел Петька тему для разговора.
- Нет, - покачала головой Лариса, - он же раньше о нем не знал. Но я кое-что раскопала.
- А мне, честно говоря, - прервал ее Володька, - не верится, что этот вирус, пусть даже всеми цветами радуги, может так на человека действовать. Ерунда какая-то…
- Нет, - отхлебнула чай гостья, - не ерунда. Скажите, вы когда-нибудь слышали что-то о двадцать пятом кадре?
Друзья переглянулись и пожали плечами.
- Эта история прогремела в Штатах еще в шестидесятых. В то время одна нью-орлеанская корпорация запатентовала новый прибор - тахитоскоп. Он был способен протягивать киноленту быстрее, чем обычные проекторы, и сделан специально для того, чтобы показывать фильмы, в которых на экране проскакивает не двадцать четыре кадра в секунду, а двадцать пять!