Едва не рассмеявшись этой немного неожиданной фразе, Федя снова глянул на свою собеседницу. Он увидел совсем другую Олю: теперь складка между бровями разгладилась, на щеки постепенно возвращался румянец, но главное - глаза смотрели не безучастно, не испуганно, а очень даже сердито и решительно, как тогда, когда он впервые встретился с ней в гостях у Артема.
- Мне ничего не говорили, - продолжала Оля, - ничего не объясняли. Папа ходил мрачнее тучи, я к нему и подступиться боялась… А маму он чем-то напугал, и она тоже молчала. Папа каждый вечер садился за компьютер, раньше он никогда этого не делал - у него свой на работе. Я догадывалась, что он проверяет мой почтовый ящик, но, видимо, все было нормально, потому что через две недели мне наконец разрешили выходить из дому, и я пошла в школу. Ага, выходить, - горько усмехнулась Оля, - под конвоем. То есть под охраной, только это одно и то же. Повсюду за мной таскается с тех пор этот проклятый Виктор. Такой дурак…
С последним замечанием Федя от всей души согласился, но вида не подал. Оля вздохнула и продолжала:
- Дружить мне разрешили только с Артемом. То есть они мне не могли запретить общаться с кем-нибудь в классе, но в гости пускали только к нему, а гулять я стала только с Чарли. Кто ж со мной еще гулять будет… под надзором?
Оля, через силу улыбаясь, вытерла сгибом указательного пальца слезинку под глазом, и сердце Феди чуть не лопнуло от сострадания, как напоровшаяся на острый шип автомобильная шина.
- Чо дальше-то было? - чтобы скрыть свои чувства и перевести дух, вымолвил он.
- Что дальше? переспросила Оля.
А дальше все было ничего. Никто меня не беспокоил. Я стала привыкать к такой жизни. Ходила в гости к Артему, гуляла с Чарли, в классе болтала с Катей. Она одна со мной нормально разговаривала, когда я стала на уроки и с уроков на "Мерседесе" ездить. Нет, и другие вроде бы нормально, но я же вижу, как они смотрят. Я сама с ними разговаривать перестала. И с Анькой, и с остальными. А потом появился ты в нашем классе, и все началось снова.
- Ни фига себе, - раздельно выговорил Федя. - Но я ни при чем! Я наоборот…
- Да что ты так нервничаешь, - усмехнулась Оля, - я знаю, что это не ты. Иначе бы сейчас с тобой не говорила. Только я не сразу это поняла. Ну подумай сам. К тому времени, как ты появился, мне уже разрешили пользоваться компьютером. Мы опять болтали в Интернете с Артемом. Я сменила электронный адрес и никому его больше не давала, кроме него. Все уже шло хорошо, - со вздохом сказала девочка, - и вдруг, это на третий только день, как я стала пользоваться компьютером, нахожу в своем ящике такое послание: "Ждите апельсинов братьев Карамазовых*. Честно говоря, я не испугалась, бывает, всякая дрянь по E-mail залетает, но адрес отправителя решила на всякий случай проверить - тут я и поняла, что это действительно мне. И написано так же по-дурацки, как в прошлый раз, правильнее ведь "от братьев Карамазовых". Тот же почерк. Я испугалась тогда, что меня опять дома запрут, стерла эту писульку и никому ничего не сказала. Подумала было на Артема, но поговорила с ним и поняла - не он. Я-то его хорошо знаю. Когда он шуточки свои запускает, это сразу понятно, он смеется, как маленький.
Впервые за свой рассказ она улыбнулась действительно весело, и от этой улыбки у Феди защемило под ложечкой… Но и тут он сдержался. Оля же вроде и не замечала ничего.
- Хороший он парень, - продолжала она.
- Хороший, - буркнул Федя.
- Правда, хороший? - Оля так и просияла, повернувшись к Феде.
- Хороший, хороший, давай дальше, г- поторопил он, чтобы проехать тяжелый момент.
Оля вернулась к своей истории:
- Так вот, это не Артем. И я не могла понять, кто же. Кто-то из нашего класса? Но я никому своего нового адреса не давала. Артем тоже. Я всю ночь не спала, всех-всех в уме перебирала, просто не знала, на кого подумать. Решила никому ничего не говорить, а на эти дурацкие послания попросту плюнуть. Будь что будет. Прихожу на следующий день в класс, на географии ты со мной садишься, я гляжу на парту и вижу: "Братья Карамазовы". Ну, дальше ты знаешь, что со мной случилось. Уже дома я поняла, что, наверное, это кто-то из класса, но на тебя я не думала, ты же только что появился. Но когда ты и на следующий день рядом со мною уселся, да еще и книжку я у тебя в портфеле нашла ту самую…
- На корешке же не написано, - перебил Федя.
- Да, но там же написано, что Достоевский. А нам литераторша говорила, кто "Братьев Карамазовых" написал. Вот я и посмотрела твою книгу, а там как раз этот роман. Потом я его у тебя попросила, чтобы проверить, как ты на это отреагируешь, и узнать, кто они такие, эти братья.
Федя покивал.
- Я ведь тоже взял его у отца для того, чтобы узнать, что тебя в этой надписи напугало.
- Про надпись ты от Артема узнал?
- Угу.
- Говорю же… Как ребенок.
"Хорош ребеночек… Птенчик! Еще не известно, не его ли это работа!" - окончательно разозлившись, подумал про себя Федя.
- А я в тот же вечер получила еще одно послание, на сей раз это была игра. Та самая, которую ты видел: "Грузите апельсины бочках братья Карамазовы". Видишь, я тоже знаю теперь эту фразу, но когда ты мне дарил апельсин, я еще "Золотого теленка" не читала. Я вообще читать не люблю. А теперь с этой историей кошмар какой-то - две книги сразу прочла. Кстати, Карамазовых так и не дочитала, там еще продолжение есть.
- Знаю, - кивнул Федя.
- В общем, когда ты дал мне тот апельсин, я решила, что это ты меня пугаешь.
Федя хотел было пояснить, что апельсин он нашел в парте, но все же решил, что лучше не надо. Пусть думает, что он специально для нее купил или свой отдал.
Оля тем временем пересказывала уже частью известные Феде события.
- Я захотела испытать тебя, показать, что все знаю, и посмотреть, как ты отреагируешь. Я думала, что ты себя выдашь, или отвяжешься, или наконец скажешь, что тебе нужно.
- Да не нужно мне ничего!
- Знаю, знаю, - замахала руками Оля, - ты слушай. Ну, ты помнишь, как я вам игру показала. Артему вообще не понравилось, а ты про Остапа Бендера закричал, В общем, я тогда уже поняла, что, видимо, ты ни при чем. А потом ты мне еще и записку прислал. Ты уж не обижайся, что я тогда так с тобой говорила. Понимаешь… Мне не хотелось никого в это втягивать. Ведь даже Артем всего не знает. Я очень мало ему рассказала. В общих чертах.
- Почему же сейчас… - начал было Федя. - Потому что мне не к кому обратиться! - почти выкрикнула Оля. - Потому что опять ко мне пришла почта. Потому что я не хочу, чтобы меня заперли дома. Потому что я боюсь!
Последние слова она проговорила уже сквозь слезы. Федя робко обнял девочку за плечи.
- Ну не надо, не надо, бубнил он, не зная, как ее успокоить.
- Убери руку, - выпрямилась Оля. - Виктор где-нибудь рядом. Он подглядывает и все донесет папе. Тогда я и с тобой не смогу никак связаться. Я ему дала сегодня пару сотен баксов, чтобы он не говорил никому дома о нашей встрече, и обещала еще столько же. Но я ему все равно не верю.
- Ничего он никому не скажет, - спокойно сказал Федя.
- Ты его не знаешь, он сволочь.
Федя это знал не хуже Оли, но пришлось промолчать.
- Теперь я тебе почти все рассказала, - Оля поднялась с бревна, достала из кармана платочек, вытерла слезы, - и хочу, чтобы ты мне помог. Ты же сам предлагал мне помощь. Понимаешь, я уверена, что это кто-то из нашего класса. Кто-то очень близкий, он рядом. До вчерашнего послания я еще в этом сомневалась, хотя он и написал у меня на парте: "Братья Карамазовы". Но вчера я поняла, что это точно кто-то из класса. И это может быть кто угодно, кроме тебя и Артема.
- Так что же такого он прислал в этот раз? - спросил Федя.
Оля вынула из кармана куртки маленькую пухлую коробочку, нажала сбоку какую-то кнопочку, и коробочка сама распахнулась.
- Видишь, какое у меня колечко. Мне подарил его папа в этом году на день рождения. Колечко с александритом, - это мой камень, я родилась… Ладно, это тебе не интересно. Так вот, в пятницу я его впервые надела. А вчера получила по почте следующую записку, вот, я ее переписала.
Оля протянула Феде сложенную вчетверо бумажку- Он развернул и прочел: "Какое у тебя красивое колечко. Ты нам его подаришь? В следующий раз попросим больше. Братья Карамазовы".
- Понимаешь, - прошептала Оля, - теперь он пишет уже без ошибок. Это уже не телеграмма и не цитата. Дурачиться перестал. И это еще страшнее.
- Ты папе не говорила? - спросил Федя.
- У-У, - Оля отрицательно крутанула головой, в глазах у нее стояли новые слезы. - Но я боюсь. Откуда он все знает, и что он еще попросит?
- Или они, - задумчиво произнес Федя.
- Угу, - кивнула Оля. - Но все равно, он или они, какая разница.
- Хорошо, - Федя решительно взял с поваленного ствола еще теплую куртку и оделся. - То есть ничего хорошего, - поправился он, - но ты не бойся. Я знаю, что делать.
- Что? - спросила Оля.
- Раз уж ты мне доверилась, сообщай все, что бы с тобой ни случилось. Мы можем встречаться с тобой здесь, когда ты будешь гулять с собачкой.
- А Виктор?
- Виктора я беру на себя, не давай ему больше денег.
- Да что ты можешь? - усмехнулась Оля.
- Зачем же ты тогда мне все это рассказала?
Федя впервые увидел, как Оля покраснела.
- Не волнуйся, - как можно внушительнее сказал он, - я буду действовать не один. У меня есть друг, он известный сыщик, у него целое агентство. - Федя, конечно, немного приврал, но уж очень хотелось успокоить Олю. - Он мне поможет. Скажу больше, мы уже начали работу- Ты только не волнуйся.
Оля опять округлила глаза так, как умела одна она, - такой Федя ее уже видел. Только теперь было похоже, что изумление ее искреннее.
- На вот тебе мой телефон, - совсем, как Саша Губин, Федя записал свой номер, только не на листочке из блокнота, а на Олиной бумажке с текстом последнего из посланий. - Если что экстренное или особенно важное - звони. Папаше ничего не рассказывай, а то он и правда запрет тебя дома. А я думаю, просто кто-то глупо шутит. Ты права, это наверняка кто-то из нашего класса. Даю тебе слово, я его выведу на чистую воду.
- Я тоже думаю, что это какой-то дурак, - прерывисто вздохнула Оля. - Но знаешь, все-таки страшно.
- Плюнь, - хорохорился Федя. - Мы его вычислим, может быть, даже сегодня или завтра, говорю же тебе, что уже началась работа. Я ведь не случайно приходил сюда в лес, когда ты мне ничего не сказала. Уже тогда я все понял и подключил этого сыщика.
- Ты единственный, кто догадался, - печально проговорила Оля, - Артем все еще не верит.
"Или не хочет", - подумал про себя Федя, и снова былые подозрения всплыли в его памяти.
- Пошли, ты меня проводишь до тропинки, а дальше уж я пойду сама. Мама и так будет волноваться, что я сегодня слишком долго гуляю, - сказала Оля и подозвала Чарли. - Вот кто сегодня нагулялся.
Из маленькой пасти подбежавшего разгоряченного пекинеса валил по холодной погоде парок. "Действительно, как паровозик, - умилился Федя на собачку. - А у Саши - как трактор".
У тропинки они попрощались.
- Значит, запомнила, - дал последние наставления Федя, - если что, звони, а так - здесь по вечерам, ладно?
Оля кивнула и пошла прочь по тропинке, сопровождаемая верным Чарли. Федя стоял и то ли ждал чего-то, то ли думал, какой ему теперь выбрать путь, чтобы поскорее выйти из леса поближе к своему дому. Отойдя на несколько шагов, Оля остановилась.
- Спасибо, - сказала она, обернувшись, и помахала Феде рукой.
- Не за что, - расплывшись в улыбке, ответил ей Федя.
Сашу Губина искать в лесу не было смысла: скорее всего он уже выгулял своего бультерьера и ушел домой. Но хотя бы позвонить ему было необходимо: Федя был переполнен сведениями, как кубышка медными пятаками.
Он все-таки заскочил на тот уголок, где обычно встречался с Сашей, но, как и ожидал, никого там уже не застал. Чтобы скорее попасть домой, он пересек под землей Рублевку и вернулся на сто двадцать седьмом, как показал ему давеча Саша.
- Мне никто не звонил? - спросил он еще с порога.
- А кто тебе должен был позвонить? - тут же поинтересовалась мама.
- Парень один из класса.
- Нет, из класса тебе никто не звонил.
- А не из класса? - вынужден был расколоться в следующем вопросе Федя и про себя подумал: "Вот ей бы в милиции работать, она бы кого хошь допросила".
- И не из класса никто не звонил, - довольная выведанной информацией, ответила мама и вернулась к себе в комнату. - Кстати, - она опять на мгновение выглянула из-за двери, - ужин на плите, я тысячу раз разогревать не буду.
Федя скорчил рожу и показал ей язык - разумеется, когда дверь в комнату закрылась, - но в принципе остался доволен, что все так мирно закончилось. Он сходил на кухню, включил под сковородкой конфорку, даже не посмотрев, что там под крышкой, и пошел звонить Саше Губину.
Саша оказался дома.
- Есть новости? - уже привычно поинтересовался он.
- Сколько хочешь, - гордо ответил Федя, которого просто распирало.
- Да ну, - оживился Губин, - что же ты узнал?
- Все, - заявил Федя.
- Так уж все, - засомневался Саша.
- Ну, почти все, - сознался Федя, - а точнее, все, кроме самого главного. Я не знаю, кто и зачем все это затеял. Но все остальное Оля мне рассказала.
- Сама? - переспросил Саша недоверчиво.
- Сама, - выпалил Федя, не сумев скрыть своей радости.
- Ну, поздравляю. Значит, надо встретиться. А Костя еще не звонил?
- Нет.
- Жаль, потому что к нему не пробиться. Впрочем, понятно, почему. Слышь, Федь, тебе обязательно надо встретиться сегодня?
- Нет, можно и завтра утром, - скрепя сердце ответил Федя.
- Ну, тогда до завтра, может, и Костя еще позвонит.
Но Костя не позвонил, а Федя так и не смог уснуть до поздней ночи. Не потому, что караулил звонок, а потому, что не устоял - к нему вернулись мечты и фантазии. Правда, перед тем как отправиться в постель и погрузиться в мир замечательных приключений, он еще долго отскребал угольки со сковородки, так и не узнав, что же мама приготовила ему на ужин.
Утром Федя выложил Саше все, что рассказала ему вчера Оля. А Саша подвел итог их беседы.
- Значит, что мы узнали нового? Во-первых, мы убедились, что Олю действительно кто-то пугает. Больше того, кто-то, возможно, собирается ее шантажировать деятельностью ее папаши. Намек на заработанный бесчестным путем капитал понял?
- Угу, - согласился Федя.
- Далее, мы узнали, что Олин папаша думает, будто сейчас с его дочерью все в порядке, никто ей не угрожает, а ведь сначала, судя по всему, он здорово перепугался.
- Точно, еще как, - подтвердил Федя.
- Это значит, что-то за ним есть, - констатировал Саша. - Знать бы, что и кто еще в этом замешан. Боюсь, придется копаться в его темном прошлом.
- Как же мы это будем делать? - Федя не мог себе представить, что он может узнать из прошлого Толоконцева и каким образом.
- Тебя это не касается, - успокоил его Саша, - это мое дело, в крайнем случае придется отца попросить, он поможет. И про Виктора этого забудь. Зря ты, конечно, надавал Оле всяких обещаний, но его-то, я думаю, мы нейтрализуем. Уж это моему отцу вполне под силу, он и все частные охранные агентства знает, и в милиции у него знакомства остались. А вот кто шантажирует Олю - это уже придется выяснять нам самим. Так говоришь, обратного адреса у посланий нет?
- Нет, - помотал головой Федя.
- Значит, компьютерный аноним. - Саша почесал в затылке, была у него такая простоватая привычка, Федя давно уже заметил. - Это плохо. Что ж, вся надежда на Костю.
- А если не выйдет?
- Не выйдет, тогда и будем думать. Ты адрес-то ее электронный спросить не догадался?
- Ой!
- Вот именно: "Ой", - саркастически передразнил Саша. - Ладно, думаю, Костя и так справится.
- Я могу сегодня в школе узнать.
- Узнай на всякий случай и еще смотри в оба. Я уверен, здесь не один человек действует. Потому что такой шантаж одному пацану не под силу. Возможно, кто-то из взрослых стоит за кем-то из ваших одноклассников. Тот, допустим, приносит сведения об Оле, а этот взрослый пудрит ей мозги по Интернету. Вот тебе и братья Карамазовы. Сталкивался я уже с похожим раскладом…
Получив последние инструкции, Федя отправился в школу. Он немного опоздал - слишком долго рассказывал Саше подробности вчерашней беседы. Однако все обошлось благополучно, на первый раз отделался простым пред упреждением.
Оля вела себя безупречно, Федю, как и прежде, не замечала, будто не было вчера никакого разговора. Катя все еще болела, место ее было свободно, да и вообще столько появилось пустых стульев - садись куда хочешь. Поэтому Федя не спешил, рассудив, что еще сто раз успеет до конца уроков подсесть к ней и списать ее электронный адрес.
После первого урока, выходя на перемену, Федя чуть не столкнулся в дверях с незнакомым рослым мужчиной в потертой джинсовой куртке. Тот стоял у порога, заглядывая в класс через головы выходивших учеников, и явно кого-то высматривал. Очевидно, не найдя того, кто ему был нужен, он нахмурился и удалился. Федя не придал бы этому никакого значения, если бы не два обстоятельства. Во-первых, Саша наказал ему смотреть в оба, а во-вторых, Федю не покидало чувство, что где-то он этого мужика уже видел. Совсем недавно. Вот только где и когда, он никак не мог вспомнить.
Олин адрес Федя узнал к концу уроков. Он подсел к ней только на последнем, когда народ устает, внимание рассеивается, по классу то и дело пробегает нарастающий шумок, а учитель, тоже вымотавшийся, тщетно призывает к порядку.
Оля по первой же его письменной просьбе написала ответную записку, начинавшуюся адресом электронной почты и заканчивающуюся вопросом: "Ты что-нибудь узнал по этому делу?"
Федя скоро написал ответ: "Твоего мучителя уже ловят. А Виктора можешь не бояться, с ним работают наши люди. Ты не знаешь, что это за мужик заглядывал к нам в класс на первой перемене?"
Оля в ответ только пожала плечами.
Федя хотел написать еще одну записку, спросить, не хочет ли она сообщить ему что-нибудь новенького, встретившись вечером на тропинке. Но тут его вызвали к доске, он получил пару - само собой, он ведь понятия не имел, о чем только что говорил учитель, - и, разозлившись, решил, что на тропинку может прийти и без спроса, а скажет ему что-нибудь Оля или нет - это дело десятое.
После урока он на минуту задержался, потому что учитель попросил у него дневник, чтобы проставить туда двойку. Федя-то надеялся ускользнуть незаметно с чистой дневниковой страницей. Попался в самых дверях на окрик, но делать нечего, пришлось возвращаться. Да еще выслушивать нотацию за попытку обмануть педагога.