- Серьезно? Как хорошо, что вы мне о салоне напомнили. Я, пожалуй, поеду с вами, если вы не возражаете. Мне перед отъездом запас материалов для газеты создать нужно, а то меня редактор никуда не отпустит.
- Значит, мы тебя выручили?
- Спрашиваешь! Я даже в знак благодарности за вами завтра заеду. Вы когда туда собираетесь?
- К трем.
- Ну и отлично. Ждите меня у подъезда.
Ромка, положив трубку, даже подпрыгнул на месте.
- Лешка, снова повезло, а? Нам даже уроки с тобой пропускать не придется, мы с ним на тачке туда и так успеем. Классно, да?
- Угу, - кивнула Левака.
Глава 2 Потеря и находка
В двери заскрежетал ключ, и Дик, не двигаясь с места, усиленно завилял хвостом. Это означало, что с работы пришла Валерия Михайловна. Она сняла сапоги, дубленку и, пройдя на кухню, устало опустилась на стул.
- Мам, ты чего такая безрадостная? - бросилась к ней Лешка. - Что случилось?
- Да черт-те что! - Валерия Михайловна вытащила из пластикового пакета молоко и сыр. - Положи в холодильник.
- Так что же? - На кухне появился Ромка и с интересом взглянул на мать.
Валерия Михайловна махнула рукой:
- Сплошные неудачи. Зашла в одну фирму, и оказалось, что только напрасно время потеряла. Предварительно-то я с ее директором договорилась, что он мне даст свою рекламу, а сама ему в тот день не позвонила. Не успела просто, потому что у меня оказия возникла: встретила одного своего знакомого, и он меня до Садово-Кудринской улицы подвез, где эта фирма расположена. Приехала, а ее начальства на месте не оказалось, пришлось уходить несолоно хлебавши. Да еще о порог там споткнулась, набойку с каблука потеряла и не смогла найти. Только один контракт сегодня и удалось заключить. Мотаюсь сама по фирмам, словно не руководитель отдела, а девочка на побегушках. Трое моих лучших агентов уволились, а мне целую полосу, хочешь не хочешь, а заполнять чем-то надо.
Ромка широко улыбнулся:
- Мам, ты не расстраивайся. Ты себе даже представить не можешь, как тебе крупно повезло, - торжественно объявил он. - Ты сейчас от счастья запрыгаешь, потому что у тебя сегодня два новых гениальных агента появились.
Валерия Михайловна оглядела детей.
- Уж не вы ли эти гениальные новые агенты?
- А что?
- А, бросьте вы, это очень непросто. Мне новичков этой работе по два месяца обучать приходится. А у вас и паспортов-то еще нет.
- У меня он уже должен быть, их с четырнадцати лет выдают, просто ты не побеспокоилась, - упрекнул Ромка мать. - Давно могла заставить меня сфотографироваться на паспорт. Это во-первых, а во-вторых, ты, не сходя с места, сегодня двух клиентов тебе нами, серьезных и солидных.
- Каких еще клиентов?
- Александра Федоровича, который туристической фирмой "Фривэй" руководит, племянника Маргариты Павловны, ты его знаешь, и еще одного банкира, отца одного мальчика, его ты не знаешь. Ты только дай нам всякие бумажки и объясни, как их заполнять.
Валерия Михайловна ничуть не удивилась. Она знала, что от ее детей можно ожидать чего угодно.
- Ну что ж, пробуйте. Надеюсь только, что это не повредит вашей учебе. Сейчас я вам покажу контракт, который сегодня заключила, и все объясню.
Она полезла в свой портфель, заглянула в одно отделение, в другое… Потом ее движения стали быстрыми и какими-то судорожными. Дети внимательно наблюдали за ее действиями.
- Мам, ты что потеряла-то? - не выдержал Ромка. Валерия Михайловна бессильно опустила руки.
- Паспорт. Редакционное удостоверение. Контракт с фирмой. Черт побери! Все украли!
- И деньги?
- Деньги? - Мама снова заглянула в портфель, а потом посмотрела на кухонный стол. На нем лежал кошелек, который она выложила вместе с продуктами. Валерия Михайловна его открыла.
- Деньги на месте. Как же так?
- Может быть, ты сама где-нибудь свои документы посеяла? Вор бы в первую очередь деньги взял.
Лешка испуганно посмотрела на брата.
- Рома, а если это шпион какой-нибудь? Или мошенник? Помнишь, как у нас… вернее, не у нас, - тут же поправилась она, так как мама ничего не знала об их детективных подвигах, - а просто я слышала, как один человек чужой паспорт подобрал и по нему фирму открыл. Ну, помнишь, по тому паспорту его еще Максимом Григорьевичем звали.
Ромка махнул рукой:
- Какая разница, кто их взял. Главное, что теперь их нет. - Он взял Валерию Михайловну за руку. - Мам, ты не волнуйся, а лучше припомни все те места, где ты свой портфель открывала.
- Я в него всего два раза заглядывала. Один раз в той организации, где контракт заключала, другой - в
магазине, - мама кивнула на холодильник, куда Лешка положила продукты.
- В каком магазине?
- В нашем, недалеко от метро.
- Так давай туда прямо сейчас сходим. Валерия Михайловна задумалась, а потом сказала с уверенностью в голосе:
- Нет, там не могли их вытащить. Кошелек-то у меня сверху лежал, это я хорошо помню. В первую очередь взяли бы его. Не могла же я потерять документы, не уронив кошелек.
Но Ромка уже одевался.
- Я сам туда сбегаю.
Войдя в магазин, Ромка отряхнулся от снега, который валил и валил неизвестно зачем, немного постоял у входа, а затем решительно направился в молочный отдел.
- Вы тут случайно паспорт и все такое не находили? - обратился он к продавцу - женщине в светлом форменном платье.
- Спроси в кассе, - посоветовала женщина. - У нас все находки обычно туда сдают.
Ромка послушно направился в угол магазина, где находилась касса.
- Вам случайно никакие документы не попадались? - без всякой надежды на успех спросил он у кассирши.
Но, как ни странно, полная пожилая женщина, внимательно посмотрев на мальчишку, сказала:
- Попадались. - Она достала сложенные вдвое белые бумажки, паспорт и редакционное удостоверение.
- Вот спасибо, - обрадовался Ромка и протянул за ними руку.
- Погоди, - остановила его женщина. - Фамилия-то у потерявшей какая?
- Северцева Валерия Михайловна. Это мама моя, - с готовностью ответил Ромка.
- Верно, - заглянув в паспорт, сказала кассирша и отдала мальчишке документы. - Забирай. И скажи матери, чтобы впредь была внимательней.
- Скажу. Спасибо вам. - Ромка отошел от кассы и с совсем другим настроением направился к пристроенному к колонне стеклянному закутку, где молодая симпатичная девушка делала сразу несколько дел: давала напрокат и продавала видеокассеты, а также принимала фотопленки на проявку и печатание с них фотографий. Как раз у нее Ромка заказывал зимой срочные фотографии Марины, на которых она разглядывала красивую розовую орхидею, что он сам ей и подарил. Он так эмоционально упрашивал тогда эту приемщицу поскорее изготовить снимки, что она не могла не запомнить шустрого черноглазого подростка.
Сейчас Ромка подошел к стеклянной стойке и стал рассматривать расставленные на ней видеокассеты. Можно бы и взять одну, здесь недорого, да только когда ее смотреть? Сейчас отец из своего института придет и телевизор оккупирует. Эх, у них с Лешкой даже своего телика нет. Но ничего, скоро они заработают много-много денег и наконец-то восстановят в доме справедливость.
- Что-нибудь возьмешь? - улыбнулась девушка.
Ромка покачал головой:
- Не-а. Мне сегодня некогда фильмы смотреть. Я здесь документы искал, которые мама посеяла.
- Нашел? Ромка просиял:
- Нашел. Вот они. В кассе дали. И как она умудрилась их потерять? Кошелек с деньгами, главное, цел, а вот это все она здесь где-то выронила.
- Она их, наверное, возле магазина потеряла, - предположила девушка. - Что не в магазине, это точно. Потому что их сюда какой-то мужчина принес. Он с улицы зашел и сначала хотел их мне отдать, но я ему объяснила, что их нужно в кассу сдать. У нас здесь порядок такой.
- Давно принес? - спросил Ромка.
- Нет, совсем недавно.
- Значит, она еще где-то свой портфель открывала, а нам сказала, что только здесь, - сделал вывод Ромка и побежал домой.
- Бери, Маша-растеряша, - протянул он матери документы. - То кошелек свой теряешь: помнишь, как мы с Лешкой за ним к тебе на работу ездили, когда ты в Сергиев Посад собралась? То паспорт с контрактом.
Валерия Михайловна облегченно вздохнула:
- Где ж ты все это нашел?
- В магазине. Но теряла ты их на улице. Мама удивленно подняла брови.
- С чего ты взял?
- А туда кто-то твои документы с улицы принес. Валерия Михайловна покачала головой:
- Я на улице портфель не открывала. Или у меня склероз? В метро, правда, проездной доставала. Но если я обронила все это в метро, то как тот человек, который их подобрал, мог знать, что я именно в этот магазин зайду?
- Должно быть, ему с тобой по дороге было, - пожала плечами Лешка. - Да что ты теперь-то переживаешь? Если бы они не нашлись, то и страдала бы.
А так - радуйся, какая разница, где они у тебя выпали.
Но Ромка посмотрел на мать, затем на сестру и сказал:
- А чего ж он их сразу ей не отдал, если у входа в метро подобрал? Странно это как-то. Ладно, мам, давай, объясняй, как бумажки заполнять и почем она у тебя, твоя реклама.
- Вот вам прайс-лист, - сказала Валерия Михайловна, - в нем написано, какая часть газетной полосы сколько стоит, а контракты и счета-фактуры я вам завтра с работы принесу. Потерпите до завтра?
- Так и быть, - согласился Ромка. - Завтра мы с банкиром все детали обговорим, а бумажки потом заполним. Все равно он это в ЦДХ делать не станет. Мы с ним на Крымском валу встречаемся, - пояснил он удивленной матери.
Глава 3 Посещение салона
Центральном Доме художника, куда брата с сестрой подвез, как и обещал, Андрей, Ромке, в общем-то, понравилось. Правда, чем-то антикварный салон напомнил ему музей, а в музеи он терпеть не мог ходить, потому что они нагоняли на него тоску и скуку. Однако здесь скучно не было. Плакаты одни чего стоили, которые выставила "Лавка книголюба". И тридцатых, и пятидесятых годов, и даже времен Октябрьской революции, а еще армейское полковое знамя "За переход через Балканы", который был совершен аж в 1877 году. И вообще, чего здесь только не было. Картин - пруд пруди. И чем-то знакомые, Шишкина, например, или Айвазовского, и полотна совсем неизвестные, непонятно чьи, каких-то Схельфхаута и Андриана ван дер Пула, причем по умопомрачительным ценам. Были здесь и изделия Фаберже, яйца всякие пасхальные, и мебель старинная, из карельской березы и красного дерева, и еще индийские ковры и всякие кувшины, и вазы, и канделябры, и даже автограф самого Наполеона Бонапарта.
Николай Никитович, как и предполагалось, был вместе со своим другом, подъехавшим к салону на темно-зеленом "Пежо". Банкир приобрел очень ценную вещь - жутко дорогую линогравюру какого-то французского художника, которую Ромка толком не успел рассмотреть, а его друг - большую картину Айвазовского, которую сразу же вынесли из салона двое приехавших с ним его подчиненных.
Андрей фотографировал все подряд: и друзей-бизнесменов с их приобретениями, и людей у экспонатов, и плакаты, и иконы, и полковое знамя, затем поговорил о чем-то с главным организатором всего этого скопления ценностей - высоким толстым человеком.
- Пока еще не знаю, что мне пригодится отсюда, - сказал он ребятам. - Главное, чтобы мало не показалось.
А потом все наконец освободились от своих дел и покинули салон. Новгородцев, улыбнувшись своим юным друзьям, обратился к Андрею:
- Это тебе нужна реклама в газету?
- Зачинщики - они, - указал Андрей на Ромку с Лешкой, - мне бы такое и в голову не пришло: у вас рекламу просить. Тем более что я ею напрямую не занимаюсь, разве что иногда, по совместительству. Но я не против их начинания. Если они серьезно начнут работать, то можно будет их вполне официально оформить к нам агентами. В общем, посмотрим, что у них получится.
- Решили, значит, подработать? - взглянул банкир на Ромку. - А почему именно на рекламе?
- Реклама - двигатель прогресса, - переиначил известную фразу Ромка. - Разве она вам не нужна?
- Ну почему же? Реклама всем нужна. Ты попал в точку: наш банк начал оказывать клиентам новые услуги. Приносите на следующей неделе контракты моему заму, я дам ему распоряжение. - Николай Никитович тепло взглянул на Лешку: - Как там твой Дик поживает? Никита очень часто о нем спрашивает.
Сын Новгородцева Никита вместе с Артемом учился теперь в английском городе Бирмингеме, Дик когда-то был его собакой, а потом волею судьбы достался Лешке.
- Хорошо, - ответила девочка. - Линяет только. Везде шерсть, и мама ругается.
- Везде шерсть - это я отлично помню. Стихийное бедствие, - улыбнулся Новгородцев и помахал рукой своему знакомому: - Я здесь.
Мужчина, купивший картину Айвазовского, подошел к ним ближе.
- Я уже освободился. А ты?
Николай Никитович попрощался с ребятами.
- По-моему, мы обо всем договорились.
- Спасибо! - прокричал ему вслед Ромка и весело подмигнул своим друзьям: - Дела идут, контора пишет. Так Олег Пономарев всегда говорит.
- А теперь, если хотите, мы прямо сейчас можем махнуть к нам, - предложил Андрей. - Серафима Ивановна хочет с вами попрощаться. И бабушка моя вас тоже ждет, она знает, что я с вами поехал.
- Мы с удовольствием, да, Лешка? - У Ромки уже живот заболел от голода. В школе он съел только один пирожок, а после уроков они с Лешкой не успели дома пообедать, так как их ждал Андрей. А на всяких выставках и в музеях обычно есть хочется вдвойне. У Дарьи Кирилловны же всегда столько вкусных вещей, причем каких-то особенных. Взять хотя бы чай - красный из каркадэ, и даже зеленый, который она подает в огромных коричневых кружках, казался и ему, и Лешке самым необыкновенным на свете чаем.
Но, конечно, Ромка совсем не потому стремился в гости к Дарье Кирилловне. Несмотря на огромную разницу в возрасте, они с Лешкой давно считали ее своей подружкой, которой можно было все-все рассказывать, не опасаясь, что их секреты достигнут еще чьих-нибудь ушей. А Серафиму Ивановну, с которой они сегодня собирались прощаться, брат с сестрой полюбили еще осенью в Воронеже, когда сумели отыскать клад, украденный из ее дома. Ромка вспомнил, что давным-давно не был в этом гостеприимном доме, и подумал: "Скорее бы их обеих увидеть". А потому, забравшись на переднее сиденье, скомандовал:
- Андрюша, гони!
Его старший друг шутливо взял под козырек:
- Есть, шеф.
Андрей открыл своим ключом дверь, и все сразу почувствовали доносившиеся из кухни вкусные запахи. Лешка заметила, что Серафима Ивановна уже собрала вещи: ее небольшой чемодан и сумка стояли в коридоре.
- А чего она вдруг решила уехать? - шепнул Ромка Дарье Кирилловне, которая приветливо встретила их в прихожей.
- Говорит, что в гостях хорошо, а дома лучше. Пока сама за собой может ухаживать, поживет у себя. Соскучилась по своему собственному углу, - и Дарья Кирилловна обняла за плечи маленькую старушку, которая тоже вышла встречать гостей.
Ромка представил себе маленький зеленый домик Серафимы Ивановны, старинную железную кровать с горой подушек, покрытую синим покрывалом, свадебную фотографию на стене…
- Я ее понимаю. Только вот телик у нее уж больно допотопный, - почему-то вспомнил он.
- Вот вы и поможете купить ей новый, если поедете в Воронеж, - сказала Дарья Кирилловна. - Сама-то она вряд ли соберется это сделать.
- Конечно, поможем, - кивнула Лешка.
- И как вам антикварный салон?
- Нормально, - пожал плечами Ромка. - Много всяких любопытных вещиц.
Когда все уселись за стол, Андрей достал свой фотоаппарат и сказал:
- А у меня от салона еще кадры остались. Давайте-ка я нашу дружную компанию засниму на память.
Он навел объектив, пару раз нажал на кнопку, а потом с недоумением качнул головой:
- Не знаю, отчего, но счетчик кадров у меня сбит. Потому я и думал, что у меня еще пленка не кончилась. Но ничего, я сейчас новую вставлю. У меня есть двенадцатикадровая, нам вполне хватит.
- Не жалко уезжать? - тронула Лешка за руку Серафиму Ивановну и заглянула ей в глаза. Старушкино лицо показалось девочке спокойным и каким-то умиротворенным.
- Домой потянуло, - словно извиняясь, сказала пожилая женщина. - Благодаря вам и Дашеньке я съездила в Болгарию, мужнину могилку навестила, теперь и умирать не страшно.
- Да что вы такое говорите, - испугалась девочка. - А мы к вам скоро в гости придем, когда на весенние каникулы в Воронеж приедем. Мама нам уже это обещала.
- Вот и хорошо, - улыбнулась старушка. - Я вам всегда рада, вы мне как родные теперь.
- А у вас где-то, насколько мне известно, в январе "летающая тарелка" приземлялась, - сказала Дарья Кирилловна. - А вы мне об этом ничего не рассказали.
- А откуда вы об этом узнали? Вас же тогда в Москве не было, - удивился Ромка и тут же хлопнул себя по лбу: - Ну конечно, вам о "тарелке" Маргарита Павловна сообщила.
- Это же не было секретом. Почему же вы ко мне так долго не приходили?
- Думали, что еще успеем, а время так быстро прошло. И январь, и еще февраль. Тем более что "тарелка" ненастоящей была, и пришелец тоже, - оправдываясь, сказала Лешка. - Но мы к вам скоро опять придем, вы не сомневайтесь. Там такая история была, о ней очень долго надо рассказывать.
- Вот и хорошо. Риточка в свой Париж уехала, - продолжала Дарья Кирилловна, - теперь тетя Сима меня покидает, и Анд рюша вдруг на Кипр собрался. Одни вы у меня остаетесь. Буду вас в гости ждать.
- Бабуль, я же ненадолго, - сказал Андрей. - А теперь рекомендую всем улыбнуться.
Он пощелкал фотоаппаратом, затем извлек из него новую кассету и поставил ее рядом с первой.
- Мы к вам обязательно придем, - поддержал сестру Ромка и обратился к Андрею: - А ты когда уезжаешь? В понедельник?
- Да, вечером. А до этого надо кучу дел провернуть. Не мешало бы еще какой-нибудь репортажик сотворить, чтобы редактор на меня за этот отъезд бочку не катил.
- Слушай! У меня новая гениальная идея! - вдруг воскликнул мальчишка и покачал головой: - Нет, мне все-таки кажется, что ты без нас бы совсем пропал!
- Это еще почему? - удивился парень.
- А потому, что мы завтра едем со Славкой и его мамой в один дом - она арендовала его для детей, у которых родителей нет и здоровье плохое. Там что-то вроде санатория для них будет. И тебя можем с собой прихватить, уж так и быть.
- Наша мама говорит, - вставила Лешка, - что если у Славкиной мамы это дело удастся, то ей надо будет памятник ставить или орден давать, никак не меньше. Мы ей помогали зимой такой дом искать, в Медовке, помнишь, когда там взрыв с пожаром был, а я синюю тропическую бабочку нашла.
- Еще бы не помнить!
- Но Славкина мама свой дом сама нашла в другом месте, в Горянке. Это поселок такой старинный по Ярославскому направлению, совсем недалеко от Москвы. Дом там пустовал, вот кто-то и посоветовал ей его арендовать.
- А вы-то зачем туда едете? - заинтересовался Андрей.
- А ей тягловая сила нужна. Мы должны из дома этого всякий мусор вынести, убраться ей там нужно, короче. Потому что в понедельник туда спонсоры какие-то приедут и комиссия из Москвы, очень важная, вот ей и хочется, чтобы все там блестело.