- Может, мы так и сделаем. Потом. Но сейчас мы с собой ничего брать не будем. Путь далёкий… - он помолчал и продолжал: - В общем так. Если бы у нас хотя бы патроны были, я бы рискнул. А так… Если мы просто встретим того, кто… он, может, нам даже и поможет, понимаете? Но если узнает, что мы тайник обчистили - нам крышка. Нас просто убьют. Поэтому мы ничего брать не будем… и вообще мы в этих местах не были.
Доводы были убийственными и логичными. Светка вздохнула:
- Жалко…
Они сидели в своём лагере, закусывая мясом и зеленью. Сашка вдруг засмеялся:
- Видели бы вы себя со стороны, подпольные миллионеры…
- Да ты сам такой, - улыбнулся Егор и, встав, подал с поклоном руку Ксанке:
- Мадам, вы танцуете вальс?
- Могу попробовать, - Ксанка приподнялась, церемонно отведя в сторону кончиками пальцев подол воображаемого бального платья. - Но попозже, через месяцок.
- А сударь вальс не танцует? - Светка посмотрела на Рата. Тот встал:
- Как ни странно - сударь вальс танцует… А где музыка?
- А воображение на что?
Пара закрутились по траве под смех Сашки, который постукивал ладонью по колену. Выглядело это странно, как танцы эльфов среди бела дня. Если только бывают такие эльфы.
- Сегодня отдохнём ещё, а утром отправляемся дальше, - сказал Рат, когда они устали танцевать и снова уселись на траву. - Дойдём, уже не так уж долго… К реке бы пробраться, может, там правда лодки плавают, как Егор говорил…
…Рат проснулся около трёх часов. Солнце жарило вовсю, Сашка дрых, не обращая внимания на пасущихся на нём тут и там комаров. Егор помог Ксанке перебраться на большой корень и они о чём-то разговаривали тихо-тихо, наклонившись друг к другу. Светки не было.
Мальчишка бесшумно сел, поднял ружьё. Попытался вспомнить, что ему снилось, но сон был незапомнившимся… и скверным. Рат помотал головой, чтобы прогнать воспоминания о нём, тихо встал и отправился искать Светку. Низачем, просто потому, что её не было.
Следы девчонки читались легко, и через несколько минут Рат увидел её, лежащую на плоской каменной глыбе с отлогим подъёмом, поднимавшейся даже над некоторыми деревьями. Сперва Рат не понял, что не так и хотел окликнуть Светку… но потом понял, что она загорает нагишом, разложив драное барахло на камне - очевидно, после стирки в каком-нибудь ручье.
Надо было так же потихоньку, как пришёл, смываться. Но Рат остался стоять, держа двустволку на плече и не сводя с девчонки глаз.
И она оглянулась. Может, раньше и не почувствовала бы взгляда, но время, проведённое в тайге, сильно повлияло на "Синти".
Рат застыл около дерева, мечтая об одном: провалиться сквозь землю и не появляться на этом свете никогда в жизни. Светка медленно потянула к себе одежду, прикрылась, широко распахнув глаза. Приоткрыла рот, что-то собираясь сказать… и вдруг, распластавшись на камне, прошипела:
- Иди сюда!
- Свет, ты чего? - испугался Рат. - Оденься…
- Иди сюда, долбак… - снова зашипела она. - Скорей лезь… смотри!
Что-то в её голосе было такое, от чего Рат начал карабкаться наверх, пластаясь по камню. И хотел уже было спросить, что всё-таки нужно Светке, когда понял - что именно.
Цепочка одетых в камуфляжи людей с рюкзаками за плечами и оружием в руках спускалась в лог метрах в двухстах от камня, за прогалиной, оставленной то ли ветром, то ли пожаром. Рат не успел сосчитать, сколько их - но явно не меньше полудюжины.
- Свет, быстро в лагерь, - притиснувшись к девчонке, поспешно натягивавшей одежду, прошептал Рат. - Немедленно уходите, но постарайтесь за собой убрать по-максимуму. Уносите Ксанку вдоль реки, не останавливайтесь на ночь, идите, пока хватит сил.
- А ты? - Светка сломал брови так горестно, что у Рата защемило сердце. - Ты как же?!
- А я послежу, чтобы они не начудили и догоню вас… Ну что ты, Свет, - Рат улыбнулся,
- не буду же я с ними воевать! Мне и нечем… Давай скорей, Свет!
И он, нагнувшись, крепко поцеловал девчонку в губы…
…Люди всё не появлялись и не появлялись, и Рат замучился, разрываясь между сразу несколькими желаниями и мыслями. Чем дольше их не было - тем дальше уходили ребята… А если это егеря или экспедиция?.. А если и нет - сил никаких нету ждать… А то и вообще они прошли мимо каким-нибудь путём…
Нет. Вот они.
То, что это не экспедиция, стало ясно сразу. Восемь камуфлированных фигур с большими рюкзаками и самозарядными карабинами в руках вынырнули из лога метрах в пятидесяти от камня, на котором лежал Рат. Это были китайцы. И значит - браконьеры… или ещё хуже.
Хунхузы.
Они шли быстро и тихо, хотя и не так тихо, как умел сам Рат. И по их походке Рат понял - они знают, куда идут, их цель близка, и они к ней торопятся. Это и называлось - чёртово везение. Могли придти за два дня до этого. Могли завтра. И никаких проблем.
Но они пришли сегодня. Сейчас. Через двадцать минут обнаружат, что тайника нет. Если только раньше не обнаружат лагерь… Через двадцать пять - организуют погоню. Часа через два догонят ребят с грузом. С Ксанкой. И всё.
А может, это всё-таки никакие не хунхузы? Может, ничего не надо делать - они и вверх-то не смотрят, прут и прут мимо… Рат видел внизу черноволосые головы. Не трогать их - и…
…и ты предатель и трус.
А что, всё просто. Может, и золото тогда тебе одному достанется, Ратмир Перваков, казак, сын казака и офицера… А всё остальное - слова, слова, слова…
Если бы можно было хоть не убивать. Окликнуть? Схитрить? Сразу поймут, что против них мальчишка, что он один…
…Рат успел выстрелить дважды, прежде чем шестеро хунхузов рассосались за камни и деревья, перекликаясь высокими птичьими голосами. Он не промазал - одно тело осталось лежать возле самой глыбы, другое - подальше, у спуска в ложбинку, за которой до лагеря было рукой подать.
Вот только патрон осталось три.
Правда, китайцы здорово растерялись - не при выстрелах, а в целом. Кажется, они решили, что попали в засаду, и это дало Рату (а значит - остальным ребятам) время. Если бы у него было побольше патронов! Прыжок вниз со скалы, а там - петлями по кустам, выстрел оттуда, выстрел отсюда…
Но патрон оставалось всего три. И картечь в нижнем стволе.
Страшно Рату не было. Жалости не было тоже. Этим нечего было делать на русской земле - и золото им не должно было достаться. А главное - они не должны были двигаться дальше.
Хунхузам неудобно было стрелять снизу вверх, они просто не видели Рата, который лёг так, что солнце жарило ему в спину и в глаза врагам. Он же их видел отлично - вернее, видел места, где они находились. Высокоскоростные армейские пули с противным унылым воем и хлюпаньем отлетали от гранита, оставляя на нём белёсые следы и разбрасывая крошку. Повинуясь чьим-то взвизгам, двое стали обходить глыбу с двух сторон сразу. Рат выстрелил в того, что бежал слева - тот упал, но почти тут же вновь вскочил, бросился вперёд - и на этот раз Рат не промазал. Но правый добрался под самую глыбу - чтобы в него выстрелить, надо было бы высунуться по пояс… Четверо хунхузов вели бешеный огонь - у них, похоже, нехватки патрон не ощущалось. Рат слышал с тоскливой досадой, как подобравшийся хунхуз ползёт где-то по камню, и крутил головой, пытаясь определить, где же он появится.
Короткий чёткий щелчок пистолетного выстрела пробился среди общей пальбы - и Рат услышал, как с камня тяжело упало тело.
- Сашка, кретин… - пробормотал Рат - и махнул с камня в ту сторону, куда упал убитый Сашкой китаец. - Сань, патроны! Патроны не трать! - он ужом пополз по мху, подтягивая ружьё. "Маузер" щёлкнул ещё два раза, потом - третий. Рат надеялся, что Сашка попал хоть раз… хотя ладно, пусть хоть отвлекает!
Он заметил шевеление кустов - навстречу ползли минимум двое. Рат пружинисто сел, выстрелил картечью и, падая, услышал тонкий вопль. До тела китайца оставалось метров пять, а там - его карабин… Сашка выстрелил ещё раз. Сейчас доберусь до карабина - и двое на двое…
Пятнистая тень мелькнула сбоку - Рат выстрелил и понял, что промазал, когда хунхуз с ужасающим воплем, брызжа слюной, выскочил из-за кустов, держа наперевес карабин. Значит, картечь достала только одного! Вместо того, чтобы вскинуть руки, Рат швырнул в китайца ружьё и навалился на него в отчаянном прыжке.
Китайцы мастера драться врукопашную только в кино. Даже отощавший и уставший, русский подросток был выше, тяжелей, а главное - злей, чем его противник, не внешне злей, воплями или боевым визгом, а внутренней готовностью драться. Хунхуз слабо затрепыхался, пытаясь добраться до ножа, но Рат, оседлав его, начал бить кулаками - левой-правой - с таким остервенением, что тот обмяк, закрываясь руками и повизгивая. Мальчишка впал в то состояние, которое характерно для вступивших в рукопашную русских солдат до наших дней - чем-то похожее на бешенство берсерка, оно отличается меньшей аффектацией, но пугает врагов так же.
Запал подвёл Рата.
На какую-то долю секунды Рату почудилось, что на него упало дерево. А что случилось на самом деле - он так и не понял. Не успел.
Страшная ночь
Голова болела страшно. Рат буквально ощущал рану за левым ухом - большую и глубокую. "Череп-то не проломили?" - подумал он и повернулся на бок, едва сдержав стон.
Было темно - вернее, полутемно, потому что совсем рядом горел костёр. Возле него сидели трое хунхузов. У одного была перевязана правая рука. Рат узнал их собственный лагерь и заставил себя через силу оглядеться.
Сашка был здесь. Он - тоже связанный по рукам и ногам - лежал ничком совсем рядом, по другую сторону от Рата. Правая рука выше верёвок, но ниже локтя, была небрежно замотана окровавленной тряпкой, лицо - разбито.
- Сань, ты жив? - спросил Рат тихонько, надеясь, что хунхузы за разговором и треском костра не услышат.
- Жив, - так же еле слышно ответил тот, чуть пошевелившись.
- Мне руку прострелили. Только одного и снял, да ещё одного ранил, вон…
- Сань, спасибо…
- Да за что?
- Я сам виноват… Обалдел, надо было сразу карабин хватать. А без тебя я бы и с камня не слез бы… Наши где?
- Тише, - выдохнул Сашка.
Один из хунхузов, включив фонарик, неспешно подошёл к мальчишкам. У него было жутковато-бесстрастное лицо идола из восточного храма. Держа фонарик на колене, хунхуз присел между мальчишек, посветил на одного, на другого. И спросил на чистом русском:
- Где остальные?
- Нас двое, - ответил Рат. Китаец улыбнулся, показав мелкие хорошие зубы.
- Вас пятеро, - сказал он. - Трое мальчиков и две девочки, одна не ходит сама. Но искать следы мы не можем, нас осталось мало и у нас мало времени. Итак, первый вопрос: где остальные? И второй вопрос: где золото?
- Какое золото? - удивился Сашка.
- А ты хочешь сказать, - китаец снова улыбнулся, - что вы на нас напали просто так?
- Мы на вас напали, потому что вы на русской территории, - ответил Рат. - Как банда. С оружием.
- Мы все - граждане России, - китаец продолжал улыбаться. - На оружие есть разрешения. Мы просто охотимся.
- Тогда какое золото? - Сашка тоже улыбнулся, но Рат видел, как ему страшно и видел ещё, что и китаец заметил это. Сам Рат испытывал только злость, в значительной степени - на себя.
- Это золото наше, мальчик, - сказал китаец. - Оно нам нужно. И мы его получим. Как и эту землю. Она тоже наша. И мы её получим. Когда вы вымрете от водки и глупости, мы просто заселим эти земли. Мы умеем ждать. Иногда мы ждём века. Но всё равно получаем то, что нужно. Вы, русские, вы, белые, глупые. Вы говорите "давно" про то, что было вчера. Мы знаем - даже сто лет назад - "недавно". У нас есть время. Ваши не бросят ту девочку, которая не может идти. Вы так никогда не делаете. Вы всё расскажете, и мы ещё вполне успеем догнать их.
- С какой стати нам говорить? - спросил Сашка. - Вы нас всё равно убьёте.
Голос его дрогнул. Китаец закивал - почти по-доброму.
- Да, конечно… Но можно умереть от пули. А можно - и по-другому. Ты ведь не хочешь узнать - как это, по-другому?
- Пошёл ты, - сказал Сашка и усмехнулся.
- Ну а ты что скажешь? - хунхуз повернулся к Рату. - Ты местный. Ты ведь казак?
- Кто убил человека, чем скелет лежал недалеко от балка? - спросил Рат. Китаец ответил охотно:
- Я. Он был глупый. Я притворился, что заблудился, работал с ними и потом застрелил их в спину. Его и его женщину. Она была красивая.
- Это были мои отец и мать, - сказал Рат равнодушно. Китаец покивал с таким же равнодушием:
- Что ж, чем вас меньше, тем ближе наши сроки… Вам надо говорить. Иначе будет очень больно… вот так, - он нагнулся к Сашке и, сдёрнув повязку, воткнул палец в рану.
- Умммхх… - выдохнул Сашка и задёргался, но потом заставил себя лежать спокойно.
Рат видел, как на шее Сашки натянулись жилы и вспухли трубы артерий.
- Говори, - хунхуз несколько раз повернул палец в ране. По щекам Сашки текли слёзы, он плотно зажмурился. - Не надо молчать. Ночь очень длинная, и вы всё равно заговорите… - он вырвал палец (Сашка выгнулся) и что-то сказал. От костра подошёл не раненый. Он нёс в руке горящую ветку. - Говори пожалуйся, - попросил хунхуз и поднёс огонь к груди Сашки, провёл им по коже - туда-сюда, задержал.
Сашка закричал. Рат отвернулся и стиснул зубы; в крике Сашки прорвались слова:
- Уберите огонь, дяденька, пожалуйста, огонь у-бе-ри-те-е!!!
"Скажет, - подумал Рат. Он не мог осуждать Сашку… но осуждал. - Эх… сын десантника…" Стало тихо, только Сашка стонал и тянул воздух сквозь зубы.
- Сань, - попросил Рат, - не говори, не надо. Там Светка, Сань.
- Я не скажу, - тихо ответил Сашка и снова закричал, но уже без слов. Тогда Рат тоже закричал - почти истерично, с присвистом, дёргаясь в верёвках:
- Ты взойди-взойди, солнце красное!
Обогрей ты нас, людей бедных!
Людей бедных - людей беглых!
Эх, да мы не воры!
Да не воры да не разбойнички!
Стеньки Разина
Ййэхх - да мы работнички! - сам не зная, почему, чтобы просто слышать только себя.
Сашка умолк - сразу, Рат понял, что он потерял сознание. И ощутил дикую, грызущую боль в ногах. Когда боль отступила, Рат не помнил, кричал ли он. Мальчишка был весь мокрый от пота, ко рту подкатывала тошнота, имевшая медный вкус. В ушах стоял звон. Из темноты выплыло лицо хунхуза. Он перевернул Рата на бок, лицом к лицу Сашки, который дышал открытым ртом.
- Ты хороший стрелок, - сказал хунхуз, и Рат почувствовал узкую полоску холода на указательном пальце правой руки. - А сейчас ты останешься без пальца.
- Зачем он мертвецу? - простонал Рат. Ноги горели, боль вернулась - не такая дикая, но постоянная.
- Верно, - хмыкнул китаец. - Тогда я просто начну снимать с твоего друга кожу, - он отпустил Рата и неспешно перешёл к Сашке. В руке его блестел широкий короткий нож.
- Рат, я не выдержу, - пошевелились губы Сашки. - Рат, чёрт с ним, с золотом…
- Сань, не золото… наши, Сань… - Рат чувствовал, что плачет от жалости и беспомощной злости. - Ты представляешь, что будет с девчонками?
Сашка закрыл глаза. А Рат вдруг увидел, как очень обыденно и как-то нестрашно из левого глаза хунхуза проклюнулось алое остриё. С него скатилась и упала на траву между мальчишками капля. Не выпуская ножа, хунхуз тяжело упал поперёк Сашки, который мучительно содрогнулся. Двое других уже лежали возле костра, над их спинами прямо и неподвижно белели перья на длинных древках стрел.
- Что за… чёрт? - выдохнул Рат и задохнулся от страха едва ли не большего, чем испытанный ранее.
Там, где кончался огонь костра и начиналась таёжная тьма, стояла бесформенная высокая фигура. Алые отблески роились на неё, словно невиданные насекомые. Не выдержав напряжения, Рат мигнул - на долю секунды. Но, когда он открыл глаза, возле неподвижных кустов уже никого не было…
…Егор перепугал Рата и Сашку до полусмерти. Они и без того находились в полуистеричном состоянии, их мучила боль от ожогов - мальчишки кромсали подобранным ножом верёвки, то и дело промахиваясь, озираясь и прислушиваясь - и вот тут-то появился решительно настроенный Егор. Приполз с ножом Сашки (который тот оставил остальным), настроенный на нешуточную схватку, с таким шумом, что китайцы точно услышали бы… не будь они мёртвыми, как пни. Даже мертвее.
Здорово перетрусили все. Потом Сашка начал плакать навзрыд, следом за ним заплакал, как ни старался сдержаться, Рат. Сашка старался объяснить обалделому и тоже чуть не плачущему Егору, как ему было страшно и больно. Рат в промежутках между рыданиями твердил, что он убил четырёх человек. Егор еле вырвался от них, сказав, что сейчас, скоро, приведёт сюда девчонок. Точнее - они со Светкой принесут Ксанку…
…Когда через два с лишним часа Егор с болтающимся на груди карабином и торопящая его Светка притащили на носилках Ксанку, костёр всё ещё горел. Прямо возле трупов китайцев каменным сном спали, обняв друг друга и вцепившись в карабины, Рат и Сашка, перемазанные кровью, копотью, а лица - ещё и грязью от копоти и слёз. Их с трудом удалось растащить, причём девчонки тоже начали реветь, когда увидели кровоточащую рану на голове Рата, его обожжённые ступни, дырку от пули в руке Сашки, вздувшиеся ожоги у него на груди… Так, хлюпая и не пытаясь даже отдохнуть, Светка под руководством Ксанки взялась хоть как-то помогать ребятам, но тут Егор притащил аптечку, и дело пошло веселей. Мальчишки стонали, но не просыпались.
А Егор, бродивший вокруг и собиравший разные вещи, вдруг остановился возле кустов и нагнулся. Он не был таким следопытом, как Рат. И разбирался в следах хуже Ксанки или даже Сашки. Но кое-что всё-таки усвоил.
Невозможно было понять, кто оставил эти следы на клочке мягкой земли - человек или зверь. Но он стоял тут на двух конечностях.
И почти наверняка он стрелял из лука в хунхузов. И как стрелял!
Почему-то Егору стало очень страшно. Он бросил взгляд в тайгу, по которой ещё недавно бегал туда-сюда в одиночку, ни о чём не думая, кроме друзей - и поспешил к костру, не в силах отделаться от ощущения взгляда в спину. Не злого, но холодного и оценивающего…
В этот момент он безоговорочно и свято поверил во все рассказы Рата о ТАЙГЕ.