Брак Джекки и Энид завершился сокрушительным раз-иодом с многолетними тяжбами, что окончательно разрушило семью. На карту были поставлены огромные деньги. Джекки получил свои миллионы во время турне Victory и вложил их в магазины и многоквартирные дома. 20 тысяч долларов в месяц чистого дохода с инвестиций позволяли семье жить со всеми удобствами. У них было пять машин. Энид принадлежал белый "Мерседес-Бенц-500", Джекки - "Рэйндж Ровер" 1985 года выпуска. Также у них был "Мерседес-Бенц-6.9" 1977 года, "Блэйзер" 1977 года, "Тойота" 1985 года, "Корд Реплика" 1969 года и "Феррари-4001" 1983 года. Они владели акциями нескольких концертных организаций на 4 миллиона долларов. Среди прочего Энид просила себе "Мерседес", 49 тысяч долларов в месяц в качестве алиментов, а также решения о соопеке над детьми. И еще ей хотелось оставить себе сезонный абонемент на все матчи баскетбольной команды Lakers, а также место с парковкой в "Форуме", где проходят матчи.
"Вы должны понимать, что каждый, кто разводится со знаменитостью, предъявляет большие требования, иначе ему не останется ничего, - заметила она спустя некоторое время. - Для нас даже жить без роскоши означает тысячу в месяц. Такой у нас стиль жизни. Учитывая миллионы, которые мы имели, я не просила слишком многого".
Также она требовала компенсировать ей 8100 долларов - половину стоимости "Тойоты Супра", которую Джекки купил Паоле. Энид утверждает, что машина была куплена без ее ведома. После того как они разошлись, она увидела машину напротив дома Джекки и в грубых выражениях поинтересовалась, чья она. Тогда-то он и признался, что купил ее Паоле на деньги, взятые из семейного бюджета. "Это меня окончательно добило", - вспоминает Энид.
Джекки дарил Паоле много других дорогих вещей в том числе часы "Ролекс", ожерелье и браслет с бриллиантами и сапфирами и обручальное кольцо с бриллиантом. Кроме того они предпринимали совместные путешествия на "Супер Кубок" в Новый Орлеан и на матч НБА "Все Звезды" в Даллас.
Суд постановил бывшим супругам не подходить друг к другу ближе чем на сто ярдов - в их семье были случаи насилия, решение суда не распространялось на ситуации, когда нужно перевезти детей от одного к другому.
Майкла развод не мог оставить равнодушным. Ему нравилась Энид, ему было тяжело видеть ее подавленной Всегда трепетно относящийся к чувствам детей, он принимал близко к сердцу ситуацию, в которой оказались его племянник и племянница: они были уже достаточно взрослыми, чтобы понимать происходящее, и в то же время слишком маленькими чтобы вмешиваться в баталии рассерженных родителей.
Когда Энид открыто обвинила Джекки в измене, Майклу это, должно быть, напомнило сходную ситуацию, в которой оказалась его мать. Многие годы Кэтрин молча страдала от супружеской неверности. Энид же не только публично заявила о ней, но и утвердилась в решении развестись, оставшись финансово защищенной. Майкл не мог переносить страданий Кэтрин, он мог смело представить своей матери Энид как пример для подражания, чтобы та бросила Джозефа раз и навсегда.
"Майкл морально поддерживал меня и детей, для нас это значило очень многое, - говорит Энид. - Он передавал детям подарки и, вместо того чтобы поручить это кому-то приносил сверток домой и подписывал что-нибудь от себя лично. Я получала от него записки примерно с таким содержанием: "Я знаю, что вы сейчас переживаете. Хочу, чтобы вы знали, что я всегда с вами рядом". В одной из них говорилось-"Ты знаешь, что я чувствую, когда в семье разлад". Он всегда поддерживал меня, я никогда этого не забуду. Он не был обязан сочувствовать мне, но делал это".
В июне 1986 года Майкл Джексон, которому через два месяца исполнялось 28 лет, перенес очередную пластическую операцию, чтобы нос стал еще тоньше. Это была четвертая - и пока последняя - попытка изменить форму носа. (С тех пор было еще две, но они носили скорее косметический характер.) Он также хотел сделать ямку на подбородке и обсуждал эту перспективу со своим пластическим хирургом Стивеном Хоффлином. Трудно сказать, что так не устраивало Майкла в его внешности. Годы спустя он сказал одному из приятелей: "Самая большая радость в моей жизни - выбирать самому, каким быть моему лицу". Друг спросил Майкла, как он решился на эти операции. "Да нет здесь ничего особенного, старина, - сказал Майкл. - После первой ничего особо не болит. Один раз сделаешь - и от зеркала не будешь отходить, так классно будешь себя чувствовать!"
Некоторые из тех, кто общался с Майклом в 1986 году, замечали, что он стал слишком эксцентричным. Пол Анка вспоминает, как тот однажды пришел к нему домой. "Он проводил целые часы в джакузи и без конца посылал мою жену купить какой-нибудь экзотической еды. Вместо того чтобы спрашивать меня о музыке, он говорил только о пластической хирургии".
Когда Майкл сообщил Кэтрин, что собирается с помощью врачей сделать ямку на подбородке, она расстроилась. "Это уж слишком. Зачем? - спрашивала она. - Я не могу понять". Майкл, сказала она своей подруге, объяснил ей это гак: "Я могу себе это позволить, я хочу этого, значит, так тому и быть". Все выглядело так, будто Майкл собирается купить новую машину, а не перенести болезненную пластическую операцию. В то время как другие люди могут только фантазировать: "Новый нос - это, наверное, здорово? А если еще и новый подбородок?" - Майкл может позволить себе воплотить эти мечты в реальность. "Я считаю, что, если бы другие люди могли себе это позволить, они бы сделали то же самое, - говорит его сестра Джанет. - Не вижу в этом ничего плохого".
"Сколько людей делают пластические операции?" - спрашивает себя Энид Джексон и отвечает: "Тысячи совершенно нормальных людей. Так почему же Майклу нельзя? Почему все считают, что у него проблемы, когда у других их нет? Все из-за его славы и природного магнетизма, вот причина. И это нечестно".
"Вообще-то это его личная точка зрения. Это то, что он имеет возможность делать, вот и делает. Так считает и наша семья", - говорит Тим Уайтхед, кузен Майкла.
Один из психологов утверждает, что сделать ямку на подбородке Майкла подтолкнул его нарциссизм. "Его все больше и больше очаровывала собственная внешность, - говорит доктор Раймонд Джонсон. - И он все еще стремится достичь идеальных пропорций лица".
"Я действительно хочу выглядеть безукоризненно, - как-то обмолвился Майкл. - Я смотрюсь в зеркало и понимаю, что хочу быть еще лучше. Я всегда стремлюсь к лучшему и поэтому решился на это. Не знаю, как это объяснить".
По одному из расхожих мнений, Майкл решил изменить себя по образу и подобию Дайаны Росс, которая сделала подобное с подбородком. Эти разговоры во многом обязаны их многолетнему знакомству и некоторым воспоминаниям родных Майкла, по словам которых, он говорил ЛаТойе и Джанет что-то вроде: "Мне и в голову не придет называть вас красавицами, пока вы не будете похожи на Дайану Росс". С помощью операций и грима Майкл и в самом деле стал напоминать ее, с выщипанными дугообразными бровями, высокими скулами и острым, клиновидным носом (еще более острым, чем у Дайаны). Один приятель как-то сказал Росс, что Майкл пытается быть похожим на нее. Она была поражена: "Неужели я так выгляжу?" На самом деле Майкл вовсе не собирается походить на нее; он восхищается ее внешностью, обаянием и энергией, хочет производить такое же впечатление, что и Дайана, пытаясь на публике копировать ее манеру поведения, но тем самым порождает все новые слухи.
Шофер Майкла Ральф Карикоза, возивший его по Бевер-ли-Хиллз, называл его - так он просил - Мистер "Мисс Росс". Однажды в Лас-Вегасе Дайана застала Майкла, когда тот в гримерной наносил ее макияж. Когда она начала возмущаться, Майкл ответил: "Но, Дайана, твой грим просто волшебный!" - рассказала певица Синди Бердсонг и ее другу Джону Уайману.
Как-то раз, когда Майкл остановился в шикарном отеле "Helmsley Palace" в Манхэттене, он позвонил с телефона консьержу в вестибюле и - при посторонних - решил разыграть дежурного администратора, блестяще имитируя голос и манеры Дайаны Росс: "Мое платье в ужасном состоянии, - сказал он, изображая раздражение. - Как вы смеете подать мне такое платье? А где цветы? И вообще, я, кажется, видела жука, или мышь, или еще бог знает кого, словом, я крайне расстроена. Я даже не могу отсюда уйти". -"Кто это?" - удивился дежурный. - "Как это кто?! Мисс Росс, - сказал Майкл, еле сдерживая смех. - Мисс Дайана Росс. А вы как |умали? Как вы смеете у меня такое спрашивать?" Дежурный просил подождать. Майкл улыбался до ушей. Собеседник вернулся на линию. "Дайана Росс здесь не зарегистрирована", - сообщил он. "В самом деле? - ответил Майкл. - Извините". Он быстро повесил трубку. Майкл, который всегда побил пошутить, хохотал до упаду, вспоминая этот розыгрыш.
Большинство людей, знающих Майкла, сходятся на том, что есть две причины, по которым он делал пластические операции. Желание иметь идеальную внешность. Большую часть жизни Джексон проводит, рассматривая свои фотографии, изучая и критикуя их. Часами танцует перед зеркалом или смотрит свои видеозаписи, пытаясь найти положительные и отрицательные моменты. Кроме того, все братья очень похожи на отца, а, по мнению Майкла, нет ничего хуже этого. И сделал все возможное, чтобы изменить черты, доставшиеся ему в наследство. Конечно, Майклу присуще много из характера отца, хоть он этого в себе не замечает: беспощадность, деловая хватка, холодный расчет в бизнесе и любовь к своей семье. Внутренне он имеет много сходного с отцом, и это его пугает, внешне ни капли не похож на него.
"Он мне сам сказал, - говорит бывшая девушка Берри Горди, знавшая Джексона многие годы, - что сделает все, что угодно, лишь бы не быть похожим на Джозефа. Поверьте, глядя в зеркало, он меньше всего хотел бы увидеть там своего отца. С каждой операцией он все больше удаляется не только от отца, но и от всей семьи. Боюсь, что это и есть отрицательная сторона всех пластических операций".
"Трагедия в том, - подытожил Джойс Маккрэй, работавший в офисе Майкла в течение многих лет, - что, сколько бы он ни пытался уничтожить в себе сходство с отцом, оно все равно есть".
Как остроумно заметил Джозеф, "для того, чтобы сделать сына, нужен отец".
Пластический хирург, "оперирующий звезд" - так называют доктора Стивена Хоффлина, с которым имел дело Джексон. Среди его пациентов были Ивона Трамп и Джессика Хан, Ларри Майклз, бизнесмен из Беверли-Хиллз, который намеревался сделать пластическую операцию, однажды консультировался с Хоффлином. Он вспоминает: "Я слышал о репутации Хоффлина среди звезд шоу-бизнеса: "ошивается" в особняке Хью Хефнера из Playboy, любит своенравных женщин, предпочитает, чтобы его работа была "на виду". Он мне показался незаурядной личностью, я захотел с ним встретиться, может быть, договориться о том, чтобы он прооперировал мой нос. Я пришел по рекомендации одного из его пациентов.
"Он оказался симпатичным мужчиной лет за сорок, усатый, с темными вьющимися волосами, очень располагающий к себе. В отличие от других хирургов не ссылается на занятость, а показывает заинтересованность в работе с вами. В течение десяти минут задает много личных вопросов, не имеющих никакого отношения к пластической хирургии. После того как он перестал меня спрашивать и делать пометки в тетради, сказал: "Вот что я думаю. Вам действительно следует сделать операцию. Но я не уверен, что вашим доктором буду я". Я был шокирован и не понимал почему. "Я не хотел бы видеть вас моим пациентом", - повторил он медленно. У меня комок застрял в горле: "Но вы должны это сделать, пожалуйста". Он вел со мной какую-то игру, подсаживая меня на крючок. "Ну, я еще не решил окончательно". Я уже просто умолял его согласиться прооперировать меня. Он обещал дать мне знать.
Выходя от него, я был очень расстроен. Мысленно искал кого-нибудь, кто бы мог убедить его. Через пару дней я понял, что он просто манипулировал мною, а потом послал куда подальше. Я написал ему решительное письмо, где сказал, что никогда не буду его пациентом. После этого я расспрашивал многих о нем и узнал, что мой случай - не единственный в своем роде. Стивен Хоффлин просто-напросто торгаш".
После операции Майкла видели в Лос-Анджелесе в хирургической маске и темных очках, что укрепило мнение о нем как весьма эксцентричном типе. Газеты писали, что он панически боялся подцепить инфекцию, что всем напомнило навязчивую идею Говарда Хьюза. Майкл не делал никакого официального заявления. Друзьям сказал, что ему удалили зубы мудрости и поэтому ему пришлось ходить в маске.
"Кто хорошо знаком с Майклом, знает, что происходит, - утверждает Джойс Маккрэй. - Когда я увидел его в маске, я сказал: "Скорее всего он сделал ямочку на подбородке". Все удивлялись: "Что? Да это просто смешно!" Так оно и было".
Фрэнка Дилео никогда не занимали вопросы, связанные с пластическими операциями Майкла, главным образом потому, что он не мог дать этому вразумительного объяснения. Ну да, ну сделал он себе нос, сделал подбородок - о да, круто! Знаете, что я вам скажу? Мне ломали нос пять раз. Дважды я его "ремонтировал". Кого это волнует? Элвис сделал себе нос, Мэрилин Монро - нос и грудь. Делали все, кому не лень".
На этот раз Майкл появился на выставке-продаже памятных вещей, связанных с киноиндустрией, в голубой хирургической маске и черной фетровой шляпе. Сказать, что он бросался в глаза, - значит, не сказать ничего. Майкл намеревался купить что-то от Диснея. Продавцы, увидев, что он приближается, втрое поднимали цену, так как знали, что Джексон питает к этим вещам слабость. Он пришел на выставку с мальчиком и телохранителем Биллом Брэем. Каждый раз, когда видел что-нибудь подходящее, бурчал сквозь маску, чтобы Брэй купил это. Тот доставал пачку стодолларовых банкнот, расплачивался, они шли дальше. От Майкла не ускользнуло, что цены завышались специально для него. "Они видят, что я иду, и думают, что у меня куча денег, вот и наживаются на мне, - сказал он знакомому. - Это ведь нечестно, правда?"
Когда Майкл не носил хирургическую маску, он появлялся на публике в меховой маске гориллы с глазами-бусинками. "Мне нравится, когда люди застывают в испуге, - сказал он. - А еще мне нравится, что люди не знают, что под маской - я. Просто обожаю такие штуки!" Парадоксально, что Майкл, ведущий публичную жизнь, в той же степени - затворник. Иногда с ним происходят нелепые вещи. Идя по аэропорту в маске гориллы, он однажды споткнулся об урну, "полненную песком, - в маске было плохо видно.
Сняв повязки, Майкл больше, чем когда-либо, стал уделять внимание своей внешности. Он выщипал брови, что сделало его женоподобным. Его кожа, казалось, посветлела, друзья утверждали, что он пользуется препаратом для отбеливания кожи Porcelana. "Я точно знаю, что Майкл и ЛаТойа оба пользовались этим препаратом, чтобы их кожа стала светлее", - говорил один их друг.
Нос Майкла стал еще тоньше и даже чуть-чуть вздернулся. Майкл также сделал ямку на подбородке, но это выглядело несколько странно на его нежном, холеном лице.
Вдобавок ко всему двадцатисемилетний Майкл сидел на строгой вегетарианской диете и изрядно похудел. Его диета состояла из ошпаренных овощей, несоленых орехов, свежих и сушеных фруктов. Ел он раз в день. "Если бы я питался, как он, я бы умер", - сказал Фрэнк Дилео.
Майкл Джексон все больше и больше походил на восковую куклу. Трудно было оторвать от него взгляд, находясь с ним в одной комнате. Эдди Мерфи был недалек от истины, когда сказал: "Люблю я Майкла, но уж слишком он странный".
Глава 26
В 27 лет Майкл с головой погрузился в запись альбома Thriller. Он работал, не зная отдыха. Был очень требователен, особенно к себе. Обсуждая феноменальную популярность четырех синглов с "Off the Wall" (1979), предшественника нового альбома, с писателем Джерри Хирши, он сказал: "Слава богу, никто еще не побил моего рекорда. Hall and Oates (поп-дуэт) пытались, но ничего не вышло". Thriller должен был побить собственный рекорд Майкла, который решил, что, если бы число проданных копий не достигло прежних 38,5 млн, это сочли бы полным провалом.
"Было столько нервного и физического напряжения, - говорит гитарист Дэвид Уильяме. - Мне приходилось играть свою партию в каждой песне по 500 раз. Они пытались "переплюнуть" успех работ, сделанных до сих пор".
"Он (Майкл) говорил, что этот альбом должен стать лучше предыдущего, - вспоминает танцор Каспер. - Он хотел покорить весь мир. "Я должен стремиться к лучшему. Того, что сделано, недостаточно", - повторял он без конца. И так продолжалось все время".
"Ты не должен думать о том, что понравится людям. Ты сходишь с ума, - говорил ему Стив Уандер. - Если он сможет разойтись тиражом в 50 миллионов, пускай будет так. Если нет - это не конец света. Это же всего лишь альбом". Эти слова Стива Уандера, который работает годами над одним альбомом, к явному неудовольствию фирмы звукозаписи Motown, звучат странно.
До того как приступить к записи следующего альбома в августе 1986 года, Куинси Джонс и Майкл должны были выбрать для него песни из шестидесяти двух, написанных Джексоном. "Основная проблема - выбрать песни для записи, - считает Куинси Джонс. - Это делается на уровне инстинкта. Нужно выбирать те, которые тебя самого задевают за живое, от которых у тебя мурашки по коже". Восемь из десяти песен с альбома Bad написаны Майклом.
Он не знает нотной грамоты. Сочиненную песню записывает на пленку, а затем другие музыканты переносят ее на бумагу. Джексон очень музыкален. Ноты, которые рождаются в его воображении, и то, как он соединяет их в песнях, поражают даже профессиональных музыкантов.
На запись альбома Bad потребовалось около двух лет, многие из записанных за это время песен так и не были выпущены. Одна из них, направленная против наркотиков, которую Майкл записывал совместно с группой "Run DMC". Майкл показался им слишком странным, они не знали, как найти с ним общий язык. Песня была отложена в долгий ящик.
На альбом планировалось также записать дуэт в стиле ритм-энд-блюз I Just Can't Stop Loving You. Майклу не удалось уговорить Барбру Стрейзанд спеть с ним эту песню. "Я даже представить не мог, что она мне откажет, - делился он с приятелем. - Она что, с ума сошла? Не понимает, что это будет величайший альбом в истории?" Майкл настоял, чтобы "его люди" еще раз связались с "ее людьми" и "передали ей, что она совершает большую ошибку".
Барбра сказала, что ценит предложение Майкла, но ей оно не интересно, так как ее беспокоит, что разница в их возрасте будет противоречить самой идее песни; к тому же сама песня ей не понравилась. Фрэнк Дилео был невозмутим: "Я знал, что эта песня - хит, с Барброй или без нее", - сказал он. "Забудем о ней. Как насчет Уитни Хьюстон?" - предложил Майкл.
Но она также осталась равнодушна.
"Веришь, мне от этого ни горячо ни холодно", - отреагировал на это Фрэнк Дилео.
Кто-то предложил пригласить Дайану Росс. "Ни в коем случае. Это плохая идея", - сразу возразил Майкл. Он никому не сказал, что Дайана все еще сердится на него за недавнее недоразумение. Он собирался поужинать с ней в "Ле Дом" - ресторане на Сансет-стрит в Голливуде. Но сразу после этого позвонила Элизабет Тэйлор и сказала, что хотела бы провести с ним вечер. Как он мог отказать? Желая видеть и ту и другую, Майкл предложил Элизабет присоединиться к ним с Дайаной.