…В конце марта приехали гости - делегация трудящихся МНР. В ее составе были также монгольские цирики и офицеры. Монгольские воины буквально рвались в бой, просили немедленно отправить их на передовую.
Но гостям не повезло. На фронте затишье, войска стояли в прочной обороне, а тут еще и весна наступила дружная, залило дороги, поля превратились в топи, непроходимые для колесных машин, даже мощные танки увязали в грязи. Поэтому монгольских товарищей хотя и подвозили к передовой, но ни в разведке боем, о которой они мечтали вслух, ни в атаке, о чем даже мечтать не могли, участвовать им не пришлось: командование не разрешило. Однако затишье затишьем, но на войне как на войне: стреляют, приходилось принимать меры, чтобы не подставить гостей под огонь. Офицеров и цириков посадили в танки, тридцатьчетверки вышли на позиции, постреляли по зарывшемуся в землю противнику, немцы ответили. После взаимного "обмена любезностями", закончившегося, к счастью, без потерь для наших бойцов и монгольских друзей, тридцатьчетверки доставили их в штаб бригады.
А здесь уже готовились к торжеству, традиционному митингу и товарищескому фронтовому обеду. Когда отзвучали речи, руководитель делегации МНР сказал:
- А теперь позвольте вручить вам, дорогие наши братья, дар монгольского народа, небольшие посылочки для каждого воина героической бригады "Революционная Монголия". От всей души…
Четверо крепких солдат принесли на плечах ящик, похожий на деревенский сундук, в каких бабки хранят подвенечное платье и прочие семейные реликвии. Танкисты с улыбкой провожали их взглядом. Солдаты остановились возле левофлангового, опустили ящик на землю.
- Получайте, товарищ боец.
Низенький паренек в замасленном танкистском шлеме с недоумением взглянул на командира бригады. Тот улыбнулся.
- Это индивидуальный подарок. Привезли их для всех. Каждый солдат и офицер получит такой, - объясняли монгольские друзья.
- Вот это да!
- Его же не поднимешь!
Строй загудел, танкисты смеялись, помогали друг другу донести подарки до землянок. Кто-то не выдержал и тут же вскрыл ящик. В нем оказалось теплое обмундирование, полушубок, валенки, консервы, сладости, сгущенное молоко…
- Вот это подарочки! Ну и подарки!
В тот вечер танкисты долго не могли успокоиться…
- Да, подарки были что надо! - вздохнул Окунев, вспомнив о монгольских сладостях.
Механик-водитель подначивал:
- А у меня еще кое-что припасено - я бережливый…
- Ладно, бережливый, кончай разговорчики. Проясняется, двинемся потихоньку.
- Есть!
Тридцатьчетверка на малой скорости тронулась вперед, глубоко увязая в раскисшей почве. Токарев был искусным водителем, но машина все-таки застряла. Лейтенант выглянул из люка.
- Внимание! Впереди танки противника!
Люк захлопнулся, экипаж спокойно и деловито стал готовиться к бою.
Когда за сеткой дождя немецкие танки стали отчетливо видны, грянул пушечный выстрел, застрочил танковый пулемет. Экипаж открыл беглый огонь, чтобы ввести в заблуждение противника, не ожидавшего встретить здесь сопротивление.
Расчет на внезапность оправдался. Гитлеровцы не могли представить, что перед ними всего одна единственная тридцатьчетверка - погода на сей раз выручила….
- Можно перекурить, - негромко объявил командир. Танкисты облегченно вздохнули, и хотя никто из них табачком не баловался, солдату, измотанному боями, такая команда приятнее прочих.
До вечера никто не тревожил экипаж танка "Маршал Чойбалсан". Однако следует позаботиться и о себе - машина увязла в болоте, нужно ее вытащить. Но как? Гусеницам необходима твердая опора. Надо нарубить сучьев. Сделать это не просто, кругом противник, в роще можно напороться на немцев.
Но иного выхода не было. Когда наступила ночь, танкисты выбрались из машины и, соблюдая меры предосторожности, принялись за работу. Ломать и рубить ветки опасались, ночью звуки далеко слышны, нагрянут гитлеровцы, и не успеешь добежать до танка. Решили использовать подручный материал. Вокруг было немало деревьев, поваленных разрывами снарядов; война в роще, по выражению Токарева, "наломала дров". Танкисты волокли молодые деревца, охапки хвороста, выкладывали настил к твердому грунту. Спасительный туман рассеивался, и это тревожило; немцы могли появиться ежеминутно, приходилось торопиться.
- Все! Порядок в танковых войсках! Гать готова!
Взревел двигатель, танк, поднимая настил, пополз вперед. С хрустом ломались стволы деревьев, трещали ветви, брызгала грязь. Еще рывок, еще, и машина уже на твердом грунте.
Утром экипаж танка "Маршал Чойбалсан" отправился на разведку. Выбрали подходящий холм, густо заросший ольшаником. С ходу вломились в кусты, и члены экипажа превратились в разведчиков.
Ничто не нарушало тишину, только высоко за облаками назойливо зудела "рама", надоедливый двухфюзеляжный самолет. Танкисты насторожились: дурной признак, прилетел воздушный разведчик - жди "гостей", нагрянут фашистские бомбардировщики, накроют цели, засеченные "рамой".
Но небо оставалось чистым, зато на земле послышался далекий, характерный гул, показались фашистские танки. Лейтенант Леушин хладнокровно пересчитал их.
- Восемь "тигров"! Окунев! Немедленно сообщи на командный пункт. Артиллеристам выдай точные координаты, попроси, чтобы как следует ахнули - слишком уж их много.
- Ничего. Будет меньше, - невозмутимо откликнулся радист, передавая сообщение. Он тоже понимал, что только массированный огонь батарей способен остановить немцев.
Танки приближались. Они были уже отчетливо видны без бинокля, и лейтенант старался рассмотреть некий устрашающий знак на башне головной машины: то ли мифическое животное единорог, то ли овальный геральдический щит с вензелями.
Танки ближе, ближе, но вот по противнику обрушила огонь наша артиллерия. Артиллеристы били метко. Еще залп, и загорелись три танка. Остальные пытались выйти из-под огня. Головная машина, разворачиваясь, подставила борт.
- Своевременно, - пробормотал Леушин, - очень кстати.
И точно навел орудие. Выстрел. Снаряд заклинил башню. Второй ударил в моторную группу. "Тигр" загорелся. Недаром товарищи прозвали Леушина снайпером - стрелял он отлично, без промаха разил любую цель.
Засада! Сигнал тревоги молнией облетел уцелевшие фашистские машины. Здесь спрятаны русские танки, они где-то поблизости. Бьет русская артиллерия, немедленно назад! "Тигры" ретировались на предельной скорости.
За этот бой экипаж танка "Маршал Чойбалсан" был представлен к правительственным наградам.
Вечером 11 июля бригада сосредоточилась в урочище Долгонькое. Танкисты ремонтировали танки, исправляли повреждения. Немало хлопот выпало всеобщему любимцу Сене Барину, в прошлом студенту студии театра имени Вахтангова. Варин стал на фронте не только боевым командиром, но и толковым помпотехом. Сеня и его ремонтники чинили поврежденные танки, устраняли поломки, заменяли вышедшие из строя детали, возвращали боевые машины в строй. Все это быстро, без лишних слов и обязательно с шуткой, с веселой приговоркой.
К вечеру бригада "Революционная Монголия" совместно с 60-м танковым полком, батареей самоходных установок и двумя батареями противотанковых орудий заняла оборону северо-западнее урочища Толстое.
А на рассвете танкистов ждала радость: прибыло пополнение. С заводов, из глубины страны, пришли новенькие, пахнущие краской тридцатьчетверки и Т-70. В тот же день машины вступили в бой, можно сказать, прямо с заводского конвейера.
Утром 14 июля противник яростно атаковал позиции бригады. Завязался ожесточенный бой.
Днем положение осложнилось. Пехота противника просочилась в многочисленные овраги на западной опушке урочища. Сюда же заползли и танки. Немецкие танкисты избрали такую тактику: внезапно выскакивали из укрытия, били по нашим танкам, чтобы затем мгновенно скрыться в овраге и выжидать подходящего момента для нового наскока и огневого удара. Но наши не растерялись и быстренько применились к этой тактике фашистов. Точно рассчитав, где появятся немецкие танки, наши танкисты и артиллеристы меткими выстрелами поражали врага. В этом бою было уничтожено восемь танков противника, в том числе четыре тяжелых "тигра".
Потерпев неудачу, немцы предприняли атаку двадцатью танками, которые, развернувшись, пошли на позиции бригады. Предварительно фашистские пикировщики обработали наши позиции весьма основательно. Вражеские танкисты, похоже, рассчитывали, что противотанковая артиллерия подавлена и, ободренные этим, атаковали.
Казалось, предположение немецкого командования верно, советская оборона молчит. Но наши танкисты выжидали, когда враг приблизится на расстояние, необходимое для верного выстрела. И выстрелы загремели, началась танковая дуэль.
Дорого гитлеровцам обошлось "предположение": на поле горело четыре танка, в том числе один "тигр". Наши танкисты потерь не имели, только у одной тридцатьчетверки снарядом заклинило башню.
Вскоре началась новая атака. На этот раз гитлеровцы бросили вперед четырнадцать танков, в том числе три "тигра". Две тридцатьчетверки, находившиеся в это время на открытом месте, вынуждены были маневрировать, чтобы не попасть под снаряды фашистов, а четыре машины помогали им из укрытия. Завязался огневой бой, продолжавшийся около часа. Гитлеровцы, потеряв шесть танков, отошли.
Весь мир, затаив дыхание, следил за захватывающими событиями, развернувшимися на Курской дуге. Красная Армия, обескровив и измотав противника, нанесла ему сокрушительный удар, после которого фашистская Германия так и не смогла оправиться. Не помогло хваленое новое оружие - "тигры" и "пантеры". Сокрушительные удары, нанесенные по гитлеровскому бронированному кулаку на Курской дуге, отозвались на всех континентах, вдохновили всех честных людей на борьбу за освобождение от фашистской чумы.
Славный вклад в разгром врага под Курском внесла и бригада "Революционная Монголия". В грозные июльские дни еще более окрепла дружба танкистов с трудящимися МНР. В разгар боев полковник Леонов направил телеграмму в Улан-Батор Премьер-министру Монгольской Народной Республики маршалу Чойбалсану. В ней приводились цифры уничтоженной вражеской военной техники за восемь дней боев, в том числе семьдесят два танка, из которых тридцать один "тигр"! Телеграмма была опубликована в газете "Унэн" 20 июля 1943 года. В том же номере напечатан ответ маршала Чойбалсана, адресованный Леонову:
"Гордимся мужеством славных танкистов, умножающих славу героической Красной Армии. Объявите от меня лично и от Правительства МНР всему личному составу благодарность и пожелайте новых успехов в борьбе с проклятым фашистским зверьем".
В урочище Большое бригада находилась до начала августа. Танкисты получали новые машины, исправляли поврежденные, принимали пополнение. В один из дней состоялось вручение правительственных наград героям Курской битвы.
Один за другим подходят к столу, покрытому красным сукном, солдаты, сержанты, офицеры. У некоторых белеют бинты повязок, раненые танкисты остались в строю, не ушли в медсанбат. Обветренные, обожженные солнцем лица взволнованы и заметно смущены.
К столу подходит командир 124-го танкового батальона майор Федор Петрович Боридько. Его танк, носящий имя героя монгольского народа Сухэ-Батора, шел вперед, увлекая своим примером экипажи. Батальон Боридько уничтожил девять "тигров", двенадцать средних танков, два самоходных орудия, тридцать пушек разного калибра, свыше тысячи солдат и офицеров противника. Принимая орден, Боридько сказал:
- Это награда всему нашему батальону. Весь личный состав готов выполнить любой приказ Родины. Для победы никто из нас не пожалеет ни сил, ни жизни.
Сержант Зайцев, подбивший три фашистских танка, получил орден Красной Звезды. Санинструктор Лидия Гагарина, отличавшаяся не раз в предыдущих боях, ранее представленная к ордену Красной Звезды, теперь привернула к гимнастерке орден Отечественной войны II степени. Бесстрашная девушка под градом пуль и осколков перевязывала раненых, эвакуировала в медсанбат. Десятки танкистов обязаны ей жизнью.
Получили правительственные награды и другие наши товарищи. Боевым успехам бригады радовалась страна, радовались и побратимы - трудящиеся МНР. Слава о подвигах "Революционной Монголии" докатилась до самых отдаленных аймаков. Трудящиеся республики хотели знать все подробно о боевых делах танкистов. По заданию командования капитан Александр Шабанов написал корреспонденцию для газеты "Унэн" - отчет о боевых делах. Она была опубликована 6 августа 1943 года, но когда ее читали трудящиеся МНР, танкисты уже снова были в бою.
Удар на Богодухов и Ахтырку
Наши войска громили противника на Курской дуге. Не так-то просто было взломать мощную, глубоко эшелонированную оборону немцев с системой отрытых в полный профиль многокилометровых разветвленных траншей, среди которых тут и там торчали доты и дзоты, оснащенные артиллерией и тяжелыми пулеметами. Свободные равнинные пространства и особенно танкоопасные направления были буквально нафаршированы десятками тысяч разнообразных мин; сотни металлических "тарелок" стопочками стояли по обочинам дорог, и те, кому памятны дороги наступления, наверняка помнят эти многочисленные "тарелки" с вывернутыми взрывателями - работа героических фронтовых саперов. Помнят мутные занавеси пыли, которую гнал по степи горячий, обжигающий ветер, и осыпающуюся буйную пшеницу, и двухметровую шелестящую кукурузу по обе стороны разбитого тракта, и мертвые груды исковерканных орудий, скелеты сожженных грузовиков, черные изваяния подбитых танков.
Войска Воронежского фронта, в состав которых входила "Революционная Монголия", продвигались к маленькому зеленому островку в пропыленном степном море - городку Богодухову. Штурм Богодухова был стремительным и внезапным. Немцы вдруг с ужасом обнаружили на улицах городка советские танки с именами героев Народной Монголии на седой от пыли броне.
Гитлеровцы в панике бежали, побросав легковые и грузовые машины, пулеметы, орудия. Пехотинцы-десантники гоняли по огородам отставших гитлеровцев, вылавливали их в гуще подсолнухов.
В огородах еще потрескивали выстрелы, автоматчики вытаскивали из подвалов ошалевших от страха фашистов, а город ликовал - население встречало освободителей.
Весь город оказался на улицах. Девушки дарили танкистам цветы, женщины совали корчажки с топленым молоком, угощали вишнями, помидорами. На улицах, на перекрестках стояли накрытые столики. Около хлопотали хозяйки. На столах - немудреная закуска, а кое-где поблескивали бутылки с вином. Люди отдавали весь свой скудный запас, делились последним куском хлеба. Небогатое угощение - початок кукурузы, горсточка сушеных вишен да несколько недозрелых груш - зато от всей души.
Танкисты терялись от всех этих знаков внимания и народной любви. А как на них смотрели люди! Старики, впервые увидевшие погоны (сами когда-то носили), удивленно качали головой, женщины видели в каждом бойце мужа, брата, сына, отца - как детишки смотрели на боевые ордена и медали.
Дети и девушки забирались на танки, осыпали броню букетами ромашек и васильков.
Танкисты радостно улыбались. Сквозь кровь, пожарища, смерть, издалека шли они сюда. И пришли с победой!
После взятия Богодухова - короткий отдых. Осенний лес. Неяркая трогательная, тихая красота. Тронутые багрянцем листья еще не облетели, тонкие серебряные паутинки протянулись над просеками; краснеют меж кочек подосиновики, стайки белых грибов выбегают на полянки. Усталые, закопченные в тяжелых боях танкисты подолгу бродят в негустых светлых рощицах, собирают грибы, перезрелые лесные ягоды, и вспоминаются им сибирские, уральские, дальневосточные леса, родные просторы. А исхлестанные вражеской сталью боевые машины, испещренные вмятинами и царапинами - отметинами пуль и осколков, словно хорошеют украшенные маскировочными ветками. Танкисты моются, приводят в порядок обмундирование, чистят оружие, осматривают и ремонтируют танки, а вечером на поляне негромко поет гармонь, и воины вспоминают недавние бои, обмениваются домашними новостями.
Но и в такие часы политработнику дело найдется. Вместе с товарищами хожу из батальона в батальон, танкисты встречают радушно, угощают трофейными сигаретами, завязываются беседы. На вырванном бомбой здоровенном пне сидит группа бойцов, лиц не видно, луна еще не взошла. Подходим, прислушиваясь к раскатистому голосу. Узнаю парторга батальона капитана Виктора Ивановича Дорофеенкова, бойцы любят его слушать, рассказывает он всегда увлекательно, интересно.
Вот и сейчас слушают…
- Тяжелое время было. Наши братья, монгольские араты, отбивались от вторгшихся в страну китайских милитаристов, в неравных боях несли большие потери, но сражались геройски: слабо вооруженные, снаряженные только за счет трофеев, монгольские бойцы наносили противнику удар за ударом. Их вдохновлял пример Красной Армии, которая только что разгромила Колчака.
Монгольский народ поднялся на революционную войну, руководимый народным героем Сухэ-Батором и молодым тогда Чойбалсаном, будущим главой правительства Народной Монголии. Летом 1920 года небольшая делегация монгольского народа нелегально выехала в Советскую Россию.
Далек и нелегок был путь монгольских товарищей. Через разрушенную белогвардейцами, тифозную, еще охваченную огнем гражданской войны огромную страну пробирались они на запад, в Москву, к Ленину.
И монгольская делегация побывала в столице Советской России, ее принимал в Кремле Владимир Ильич. Долго длилась беседа. Ленин подробно расспрашивал делегатов о жизни и борьбе монгольских трудящихся, обстоятельно объяснил международное положение Монголии и указал, что единственно правильный путь для монгольского народа в его борьбе за независимость - это союз с рабочими и крестьянами Советской России. Сразу же после возвращения миссии Сухэ-Батор и Чойбалсан приступили к формированию партизанских отрядов, которые впоследствии стали костяком монгольской Народной армии.
- Я где-то читал, что Сухэ-Батор совершил много подвигов, - заметил молодой танкист сержант Вася Кравчук.
Парторг подтвердил, послышались одобрительные восклицания, о Сухэ-Баторе знали многие.
Первые же бои с превосходящими силами противника показали, что молодой монгольский военачальник является талантливым полководцем, бесстрашным и мужественным человеком. Бойцы Сухэ-Батора наголову разбили захватчиков под городом Маймаченом 18 марта 1921 года. Этот день считается днем рождения монгольской Народной армии. Народная армия, руководимая Сухэ-Батором, Чойбалсаном и Хатан-Батором Максаржабом, выдающимся военным деятелем, храбрецом, героем Народной Монголии, полностью разгромила захватчиков и вышвырнула их за пределы страны.
- Вы назвали имя Хатан-Батора Максаржаба, - сказал Иван Курбатов. - А чем он прославился?