После всего этого не было никакого праздничного стола с пряными кексами и вином. Днем прибыли двенадцать мешков с почтой. Теперь, когда солдаты получили долгожданные письма из дома, каждый был счастлив намного больше, чем во время шумных, хмельных вечеринок в предыдущие праздники. Это был лучший подарок для солдат. Спокойно они возвратились в квартиры, чтобы прочитать письма и мысленно провести сочельник с любимыми домочадцами.
Франц обнаружил, что письмо от его матери шло восемьдесят пять дней. А письмо Хелен было доставлено только спустя три месяца. Сам он написал рождественское письмо своей семье несколькими неделями раньше. Он попросил своего товарища украсить его рисунком, на котором было изображение с вифлеемскими яслями, коровой, осликом и несколькими овечками. Над всем этим искрилась яркая, золотая звезда. Он задавался вопросом, получили ли они все это?
Канун Нового года также отличался от прежних праздников. Солдаты столпились в общем зале и разговаривали. Для большинства мужчин это был первый Новый год в их жизни, который они встречали без алкоголя. Вскоре беседа повернулась в сторону политики и их надежд на будущее.
Внезапно лейтенант Гутшальк сказал:
- Фюрер - мой бог! Я полностью доверяю ему!
- Господин офицер! - воскликнул Франц без раздумий, - ваш бог достоин сожаления!
Лицо Питера Гутшалька налилось краской, и он вскочил со стула:
- Что? Как вы смеете говорить такое?! Франц понял, что он допустил оплошность, и тут же попытался исправить сказанное:
- Да, я сказал это, - подтвердил он. - И скажу это снова. Ведь я всего лишь подразумевал, что Гитлер - это такой же человек, как я и вы. И однажды он умрет, как мы оба. Когда он умрет, у вас больше не будет бога. Неужели это не грустно? - Затем Франц указал на кусочек хлеба, лежащий на столе. - Вы видите этот хлеб, Питер? Гитлер не выращивал эту пшеницу. Все это может сделать только наш Создатель - Господь.
Лицо лейтенанта дрожало от гнева, и он зарычал:
- Хазел, на этот раз вы зашли слишком далеко! Я прослежу, чтобы это не осталось безнаказанным!
Внезапно капитан встал со своего места. Стальным голосом он сказал в тишине:
-Друзья, сейчас канун Нового года. У нас здесь частная беседа. Не будет никакого наказания! Спокойной ночи!
С этими словами он повернулся и вышел. Настроение было испорчено, и другие тоже пошли в свои комнаты. Франц понял, что он сказал слишком много этой ночью. В комнате он открыл Библию и перечитал слова пророка Амоса 5:13: "Поэтому разумный безмолвствует в это время, ибо злое это время". В будущем он решил быть более осторожным.
Казалось, что все успокоилось, но несколькими днями позже Франц проходил мимо Гутшалька и видел его глаза, пылающие гневом. Он понял, что оскорбление не было забыто. В январе были ежедневные перестрелки с советскими войсками. Во время такой перестрелки один солдат из отряда был легко ранен. Но к тому времени, когда солдаты смогли отнести его в безопасное место, он умер. В мертвой тишине его осмотрели и увидели, что кроме пули, которая задела его бедро, другая шальная прошла через сердце. В тот же день они выкопали могилу для товарища и собрались на короткую десятиминутную службу, которую провел капитан. Температура воздуха была–37 градусов.
В Германии Геббельс, неспособный обеспечить теплой формой солдат, начал кампанию по сбору зимней одежды и женских меховых изделий у немецкого народа. Пожертвования, однако, были совершенно неподходящими. Ни одно из них не дошло до передовой роты. Как всегда, находчивый Франц после похорон провел вечер, выясняя, как он может защитить себя от холода. Он взял два носка, отрезал часть ступней и отложил в сторону. Потом разрезал длинную часть носков и сшил между собой. После этого он соединил эту трубу из носков в широкой части так, чтобы получилось некое подобие шапки, которая могла бы полностью закрывать уши. На следующее утро, когда он показался из своей комнаты, все стали показывать на него пальцем и смеяться.
- Вегетарианец, какую сумасшедшую идею ты снова придумал? Ты похож на чучело! Ты - позор немецких войск!
Невозмутимый Франц усмехнулся:
- Смейтесь–смейтесь! По крайней мере, моим ушам будет тепло.
На продолжении всего дня температура понижалась и достигла–42 градусов. Еще двадцать солдат отморозили уши. На следующее утро каждый из 699–й роты носил шапку, сделанную из носков.
Францу повезло, что он работал в офисе. Даже когда лед на стеклах его кабинета был временами по пять сантиметров толщиной, пока он был в закрытом помещении, он мог согреться. Когда ему давали поручение за пределами офиса, он хорошо укутывался. Он надевал три пары брюк, два пальто, две пары перчаток. На голове он носил две самодельных шапки - "пугала", которые и завершали все это его нехитрое обмундирование. Наконец он укутывал свое лицо шарфом так, чтобы были видны только глаза. В таком виде он выходил на улицу. Когда солдаты должны были собраться на улице, их носы замерзали за три–четыре минуты. Немцы, неприспособленные к таким условиям, пользовались самыми, как им казалось, разумными средствами. Они клали людей, пострадавших от обморожения, рядом с горячей печкой. Быстрое согревание приносило еще больше вреда.
Украинцы, которые видели, что происходит с немцами, сказали, что так делать нельзя.
- Сначала вы должны растереть обмороженную часть тела снегом, пока она не согреется и не будет ощущать покалывание. Тогда кровообращение будет восстановлено и часть тела будет спасена.
И даже пользуясь этим методом, рота и остальная часть немецкой армии понесли тяжелые потери из–за отмороженных пальцев, ушей и носов. Часто приходилось ампутировать ноги от ступней и выше. Во время самого холодного зимнего периода, длившегося только две недели, инвалидами из–за обморожения стала одна четверть немецких солдат, находившихся в Советском Союзе. Низкая температура, иногда опускавшаяся до–50 градусов, держалась по многу недель.
В то время как немцы были парализованы морозом, Красная Армия почти не пострадала от холодов. В течение января рота ежедневно подвергалась бомбежкам и артиллерийским атакам. Каждый раз жертвами были не только солдаты, но и гражданские лица. Немецкие самолеты доставляли инженерно–строительной роте боеприпасы и еду и вывозили больных и раненых.
В то время, когда они находились в районе реки Донец, самолеты прекратили доставки. И 699–я рота была отрезана от всех путей поставок снабжения в течение нескольких недель. Рота только что принимала участие в тяжелой битве, после которой у нее остался только один танк без единого боеприпаса.
Окруженные русскими войсками, они прибегли к хитрости, чтобы обмануть их. Они переместили один танк на правую часть склона и проехались на нем вдоль склона. Затем быстро спустились в овраг, сменили номера машины и поднялись на левый склон, и так все 24 часа в сутки. К счастью, снабжение топливом на территории Украины было отличным, и единственный танк казался вездесущим. Русские, сбитые с толку "демонстрацией" военной мощи, не решались нападать, и в конечном счете рота дождалась переброшенных с воздуха провизии и боеприпасов.
Январь сменился февралем, потом наступил март, и пришло тепло. Как животные, просыпающиеся от спячки, немецкая армия начала выходить из своих зимних квартир, в которых она находилась в течение самых холодных месяцев. Немцы снова начали движение вперед.
В отличие от предыдущего лета и осени, Красная Армия начала оказывать ожесточенное сопротивление. Немцы больше не могли уверенно двигаться вперед, но шли малыми шагами под тяжелым артиллерийским огнем. Отдельная инженерно–строительная рота построила мост через реку Донец, полностью сделанный из сваренных вместе стальных труб, и продолжила свое движение в восточном направлении. Немного позже, той же весной, всех оставшихся живых после зимней битвы наградили медалями. Хотя никакое вознаграждение не могло возместить того, что им пришлось вынести.
Однажды вечером в большой деревне другое подразделение нагнало их и остановилось вместе с ними на ночлег. Высокие мужчины в сделанных на заказ жакетах, с серебряными знаками на козырьках фуражек, на которых были изображены черепа и кости и заглавные буквы, принадлежавшие СС - элитному корпусу вооруженных сил и полиции Гитлера. На их руках были красные, как кровь, повязки с черной свастикой в белом кругу. Известные своей жестокостью и верностью Гитлеру, они внушали страх даже жителям Германии.
Следующей ночью Франц проснулся из–за беспорядка в деревне. Беготня, грохот, треск сломанных дверей, голоса, выкрикивающие проклятия на немецком, крики женщин и детей. Наконец все стихло. Он подумал, что слышал выстрелы где–то в отдалении, но не был уверен.
Утром, стоя в очереди за едой, Франц попытался узнать, что произошло:
- Вилли, ты слышал шум вчера вечером? Что случилось?
Вилли обернулся украдкой:
- Это были СС, - прошептал он. - Они выполняли свою работу.
- Выполняли свою работу? Что ты имеешь в виду?
Голос Вилли стал еще тише:
- Последнее решение Гитлера!
Франц посмотрел на него с непониманием.
- Я не понимаю тебя.
- Где ты был, парень? Они уничтожают евреев. Они вчера схватили их, отвели в лес и там расстреляли, как животных.
Ошеломленный, Франц уставился на Вилли.
- Это невозможно!
- Франц, просто иди дальше и что бы ты ни делал, никому не рассказывай об этом.
Франц поднял свою жестяную тарелку.
- Я знаю, как ты себя чувствуешь, - сказал Вилли. - Я тоже не поддерживаю Гитлера. Но мы не ответственны за действия СС. Мы так же, как и они, имеем обязанности. Все это находится на их совести, а не на нашей. Если ты хочешь сберечь собственную шкуру, Франц, держись от этого подальше. Не вмешивайся!
- Вилли, я просто не могу стоять в стороне! Вилли наклонился к нему настолько, что его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от Франца:
- Я знаю, что ты чувствуешь, - прошипел он раздраженно, - ты собираешься сейчас громко заявить об этом и попасть под военный трибунал!
Франц возвратился в свою комнату глубоко обеспокоенный тем, что он узнал. Он был не согласен с Вилли в том, что они не несли никакой ответственности за происходившее. Если они стояли в стороне в то время, когда совершалось убийство, разве они не были виновны в этом? И теперь, как и всегда, Франц обратился с этим вопросом к Богу.
"Небесный Отец, - молился он, - пожалуйста, помоги мне правильно вести себя в этой ситуации. Что мне нужно делать, чтобы исполнить волю Твою?
На следующий день, когда его рота двинулась дальше, он получил ответ. Теперь он понял, почему его не назначили санитаром. Бог, очевидно, хотел, чтобы он добрался до евреев раньше, чем это сделает СС.
Когда его рота проходила через деревню, Франц внезапно пропадал и заглядывал во все дома, в которые он только мог попасть. Так как на Украине проживало много немцев, которых пригласила в Россию Екатерина Великая для того, чтобы жить и обрабатывать землю, он мог с ними легко общаться. Он повторял всюду одно и то же: "Через день или два, за нашим полком придет подразделение СС. Вы узнаете их по черным униформам и фуражкам, на которых изображены череп и кости. Когда они доберутся сюда, они захватят евреев и убьют их, как скот. Если вы еврей, берите с собой еду, собирайте свои семьи и уезжайте прямо сейчас. Прячьтесь в лесах и в горах, везде, где найдете возможность. Собирайтесь быстро! Не теряйте времени! Предупреждайте об этом всех! Спешите, спешите! Пусть Господь пребудет с вами!"
Многие спасли свои жизни, потому что вняли его словам и скрылись из деревни. Для некоторых из них, однако, было намного важнее спасти свою собственность. Сохраняя ее, они потеряли свои жизни.
Таинственные исчезновения Франца не остались незамеченными его товарищами.
- Почему у Франца постоянно такие панибратские отношения с гражданскими лицами? - спрашивали они подозрительно. Никто ничего не знал наверняка. Только Вилли и Карл догадывались об истинном положении вещей. Но они поддерживали своего друга.
- Почему вы не оставите парня в покое? - говорили они. - Вы должны быть рады, что он изучает обстановку и покупает продукты у местных. Вы подумали, почему у него в лавке всегда отличный ассортимент? Если бы он не делал так много для вас, то у вас не было бы ни свежих яиц, ни леденцов, ни другой роскоши.
Эти слова заставили солдат замолчать.
Несколько недель спустя сражение вынудило роту вернуться в деревню, которую они оставили днем раньше. В лесу Франц услышал речь немецких солдат, которые кричали и ругались. Это пробудило его любопытство. Прячась за деревьями, он пошел на голоса. Скоро он вышел на поляну, всю изрытую траншеями. Солдаты СС вели евреев через лес - несколько десятков мужчин, женщин и детей. Шокированный, Франц понял, что это были те самые евреи, которые не поверили ему днем ранее. Босиком, сохраняя молчание, они шли по снегу.
Когда они дошли до опушки, солдаты приказали евреям встать на колени лицом к траншеям. Ряд за рядом солдаты стреляли им в спину, и их тела падали вниз. Последней была мать с шестью детьми.
Рыдая, испуганные дети цеплялись за свою мать. "Отпустите ее!" - кричали эсэсовцы. Грубо оторвав их от нее, они заставили встать всех на колени и выстрелили им в спину.
Все то, что увидел Франц, поразило его. Выйдя из–за деревьев, он подошел к солдатам. "Как вы можете совершать такое и стрелять в этих невинных детей?" Эсэсовцы пристально посмотрели на него.
- Парень, где ты был всю свою жизнь? - выпалил один из них. - Именно эти дети и должны быть убиты! Если они останутся в живых и вырастут, то станут нашими врагами. "Вот! - он схватил лопату. - Раз ты так сильно огорчен их смертью, то тогда, может, обеспечишь им приличные похороны? Закопай их здесь!
Он бросил лопату перед Францем. Другие хрипло засмеялись. Все еще хохоча, они зашагали прочь.
Францу стало дурно. Он прислонился к дереву, чтобы самообладание вернулось к нему. Наконец он поплелся к траншее и с горечью начал закапывать тела.
Вдруг он прекратил работу. Ему показалось, что он услышал стон, доносящийся из траншеи. Стон повторился снова. Тут его внимание привлекло чье–то движение, кто–то шевелился под телами расстрелянных детей. Он спрыгнул в траншею и осторожно поднял истекающее кровью тело маленькой девочки. Она только что прекратила дышать, тогда он аккуратно положил ее на землю.
Но лежащий под ней человек еще был жив. Собрав все свои силы, Франц подхватил его и вытащил из траншеи. Человек был без сознания, но все еще дышал. Пуля попала ему в голову. Но рана, казалось, кровоточила не сильно. Его еще можно было спасти. Франц взвалил мужчину на спину и понес в деревню. Он намеревался донести его до своего жилища и оказать ему там помощь.
Как только он показался в лагере, шатаясь от тяжести, солдат СС допросил его:
- Что вы несете?
- Этот человек ранен, и ему срочно требуется помощь.
Солдат заметил, что раненый не был немецким солдатом.
- Что? - закричал он. - Мы убиваем евреев, а не спасаем их. Как вы посмели вмешиваться?!
К тому времени подбежали другие солдаты. Среди них был лейтенант Питер Гутшальк. Одного его взгляда хватило, чтобы понять, что здесь произошло. Он сорвал человека со спины Франца. Как только мужчина упал наземь, лейтенант вложил пистолет ему в рот и спустил курок.
- Хазел, это снова вы?! - кричал он, дрожа от гнева, - я должен был догадаться! Говорю вам раз и навсегда, что с меня уже хватит вашего антиправительственного поведения. Надеюсь, что увижу вас под трибуналом. Вы не лучше, чем те еврейские свиньи, которых вы желаете спасти. Вам от меня не скрыться. Если будет нужно, я достану вас из–под земли. В новом мире не будет места таким, как вы! Это касается и двух ваших друзей.
Была объявлена открытая война. Франца мучил вопрос, потеряет он жизнь на войне от руки врага или своего соотечественника?
ГЛАВА 9
РОЖДЕНИЕ СЬЮЗИ
"Хлеб наш насущный, - шептала Хелен, - дай нам на сей день".
Это была молитва, которую она часто произносила в эти дни.
Хотя она снова получала пособие на детей, все сложнее и сложнее было найти пищу.
Хуже того, Хелен в это время как раз заболела. Она не очень доверяла докторам и старалась избегать встреч с ними настолько, насколько это было возможным. В конце концов, когда она поняла, что болезнь добралась до ее ног, она пошла к доктору Рихельс.
После тщательного осмотра он сказал ей:
- Фрау Хазел, вы беременны.
Хелен открыла рот от удивления. Когда она смогла собраться с мыслями, она возразила:
- Я не беременна!
- Вы беременны, - настаивал доктор. - Я выпишу вам справку, которая обеспечит вас дополнительными порциями хлеба, риса, молока и масла.
- Доктор, я знаю, что не беременна. Мой муж сейчас в России. Он не был в отпуске уже много месяцев.
Голос доктора Рихельса был доброжелателен.
- Не беспокойтесь, фрау Хазел. Я часто встречаю беременных женщин, чьи мужья находятся далеко от дома. Это свойственно человеческой натуре, остающейся в одиночестве. Между тем вот справка, которая обеспечит вас дополнительными продовольственными карточками. Зайдите через месяц.
Хелен покинула его кабинет, недоумевая. Но дополнительное питание было кстати для детей и дало им возможность получить небольшой садовый участок.
До войны она и ее отец арендовали этот участок земли. Теперь она работала на нем ежедневно, используя каждый сантиметр земли, чтобы вырастить овощи, которые помогли бы им пережить это лето. То, что они не могли съесть, Хелен заготавливала на зиму. А осенью они снова пошли на поля, чтобы собрать картофель, оставленный фермерами после сбора урожая. Еще они доезжали до конечной остановки трамвая и пешком шли в лес, где земля была покрыта буковыми орехами. Они наполняли ими ведра, короба и возвращались домой, где Хелен дробила крошечные орешки и извлекала из этого несколько чашек драгоценного масла.
- Как дела у малыша? - спрашивал ее месяц за месяцем доктор Рихельс.
- Я не беременна, - настаивала она.
Он добродушно посмеивался и выписывал ей новые талоны на еду.
Наконец после семи месяцев наблюдений доктор признал, что диагноз был ошибочным. Это, конечно, не прибавило Хелен веры в докторов. Однако она понимала, что Бог использовал этого человека для того, чтобы обеспечить ее семью.
Тем временем бомбежка Франкфурта продолжалась. Ночь за ночью Хелен и дети просыпались от пронзительных звуков сирен воздушной обороны.
Ночами они быстро бежали по вселяющим страх улицам к бомбоубежищу.
В одну из ночей налет был особенно ужасным.
- Курт! Лотти! Герд! - кричала Хелен. - Вставайте! Вставайте!
Но она не могла разбудить детей, которые уже давно не высыпались, за каких–то несколько минут. К тому моменту, кода они вышли на улицу, там уже не было ни души. Все, что они могли услышать, это раздававшийся кругом пронзительный свист падающих бомб и грозовые взрывы за ним.
"Мы не сможем пробраться к нашему убежищу", - подумала Хелен.
В отчаянии она схватила детей и побежала к подвалу дома, который увидела на пути. Взявшись за дверь, она резко открыла ее. Чьи–то руки втащили их внутрь, и дверь с шумом захлопнулась.