Я был рад возможности сказать советскому офицеру, что бейтаровцы готовы за свою веру и идеалы рисковать жизнью и даже смерть их не пугает. Но это дало ему повод спросить, за что англичане приговорили Бен-Йосефа к смертной казни. Я рассказал ему об организованных англичанами нападениях арабов на евреев, рассказал о реакции еврейской молодежи на эти погромы, объяснил до мельчайших подробностей дело Шломо Бен-Йосефа. Он слушал внимательно и не прерывал меня. Но резюмировал по-своему:
- Этот Йосеф хотел согнать арабов с их земель. и таким образом помогал британскому империализму.
- Почему же англичане его повесили?
- Вы, снова задаете вопросы? Ах, Менахем Вольфович, видно, что вы не умеет правильно мыслить. Вы не в состоянии отличить объективной помощи буржуазии и империализму от субъективной. Вот, к примеру, социал-демократы Второго Интернационала клянутся, что они борются с капитализмом. А что на самом деле? Фактически они изменили рабочему классу. Они превратились в ставленников буржуазии внутри рабочего класса, в самых ярых врагов пролетариата… Ленин и Сталин сорвали с них маску. Мы, коммунисты, сорвем маску со всех прислужников международной буржуазии.
- Но ведь Ленин говорил о необходимости помогать национально-освободительным движениям.
- Вы не являетесь национально-освободительным движением, вы - агентура международной буржуазии и пособники империализма. Жаботинский - полковник Интеллидженс сервис, он был сознательным агентом империализма. А ваш Йосеф - или как его там - был, возможно, прислужником империализма несознательным. Что касается вас, еще посмотрим. Но не рассказывайте больше, что англичане выгнали Жаботинского из Эрец Исраэль и разрешили ему жить в Лондоне.
- Но это правда, - сказал я с ноткой отчаяния в голосе.
- Глупости! Мы такую "правду" знаем.
Мне нечего было сказать. Я проиграл. Я говорил правду, которую офицер НКВД никак не мог постичь. Не я стоял против следователя, а один мир противостоял другому миру. Между этими мирами - бездна, и в этой бездне исчезают, обессмысливаясь, факты.
Следователь продолжал спрашивать тем же насмешливым тоном:
- В конце концов, почему вы так уверены в Жаботинском? Может быть, он вас просто обманул. Думаете, он вам все рассказывал? Кстати, вы хорошо знали Жаботинского?
- Да, думаю, что знал его хорошо.
- Встречались с ним лично?
- Да, в последние годы перед войной встречался с ним.
- Вы приходили к нему, когда хотели?
- Нет, когда он вызывал меня.
- Сколько раз вы лично видели Жаботинского?
- Не могу назвать точную цифру.
- Приблизительно.
- В самом деле, мне трудно сказать. Думаю, что в общей сложности беседовал с ним несколько десятков раз.
- О чем беседовали?
- О разных вещах. О воспитании еврейской молодежи, об организационных делах Бейтара, о положении в Эрец Исраэль, о британской политике, об иммиграции молодежи в Эрец Исраэль - о разных вещах.
- О Советском Союзе вы говорили?
- Нет.
- Врете!
Это "врете" было произнесено нарочито громко, с яростным блеском глаз, но, в отличие от еврейского чекиста из управления НКВД, следователь при этом не перешел на ты.
- Для чего мне врать? - ответил я. - Разве я скрываю что-то из своей сионистской деятельности? Просто не могу вспомнить, чтобы Жаботинский когда-либо говорил со мной о Советском Союзе.
- Ну-ну, еще вспомните. В камере многое вспомните. Теперь скажите, кто входил в вашу организацию в Польше?
- Были люди из разных слоев населения, в основном молодежь.
- В основном буржуи?
- Нет, в подавляющем большинстве это были трудящиеся, из-за антисемитизма лишенные в Польше какого-либо будущего.
- Значит, вы переманили к себе молодежь из коммунистической партии?
- Не переманили. Они пришли по собственному желанию. Разумеется, вступив в Бейтар, о коммунистической партии они думать уже не могли.
- Вот!! - следователь взмахнул рукой. И в его восклицании мне послышалась радость победы.
Я передал здесь свою первую "беседу" со следователем. Возможно, в этом изложении встречаются слова, сказанные во время последующих ночных допросов. Это не стенограмма. Иногда я говорил пять-десять минут, и следователь слушал меня, не прерывая; иногда он долго и с подчеркнутой гордостью говорил о достижениях Советского Союза. Из тюремного корпуса, в котором находилась моя камера, я вышел, судя по стенным часам, в десять вечера, а когда следователь воскликнул: "Вот!", его большие наручные часы показывали два часа пополуночи. Я поразился: где же допрос? Ведь это скорее спор, а не следствие. Спор между коммунизмом и сионизмом, спор, зачастую бурный, между двумя мирами, столкнувшимися в маленькой комнатке - рабочем кабинете офицера госбезопасности.
Но вскоре я получил ответ на свои сомнения. Офицер до сих пор ничего не записывал, но в два часа ночи он взял лист бумаги и начал его заполнять мелким почерком. Он писал некоторое время молча, не задавая вопросов. Потом, кончив писать, прочитал написанное, зачеркнул несколько предложений и над ними, между строк, что-то дописал. Затем осторожно, без помарок, переписал все на чистых листах и зачитал мне протокол в виде вопросов и ответов.
- Точно? - спросил он, кончив читать.
Это было более или менее точно. Был вопрос, когда я вступил в Бейтар, и под ним - правильный ответ. Был вопрос о должностях, которые я занимал, и под ним - мой полный ответ. Был также вопрос о числе встреч с Жаботинским, в ответе на который следователь написал "неоднократно".
- Это довольно точно, гражданин следователь, - ответил я на вопрос. - Но жаль, что вы не внесли в протокол несколько вещей, которые я сказал, и я попросил бы их добавить.
- Не буду ничего добавлять, - сердито ответил следователь. - Думаете, я внесу в протокол всю чепуху, которую вы здесь рассказали? Я не обязан заполнять эти листы вашей риторикой. Протокол пишу я, а не вы.
- Да, но протокол должен быть полный, - пытался я убедить следователя.
- Ничего не добавлю, - упрямо ответил он. - В суде сможете сказать все, что не вошло в протокол.
- Значит, будет суд? - спросил я с внутренней дрожью и радостью одновременно.
- Конечно, будет суд. Вы находитесь в Советском Союзе, и у нас каждому человеку, даже преступнику, дается возможность защищать себя. Теперь подпишите.
Я еще немного поколебался. "Может быть, мне поможет, - подумал я (святая наивность!), - если он внесет в протокол мой рассказ о социальном происхождении членов Бейтара, о том, что еще подростком мне приходилось давать частные уроки и этим помогать семье?" Но было ясно, что он не добавит ничего к своему короткому переписанному начисто сочинению. Против написанного я не возражал - я мог снова повторить те же слова и подписаться под ними. Слова про предстоящий суд и возможность защищаться мое сознание тоже не отвергло. Поэтому я протянул руку к протоколу, но следователь дал мне вначале первую страницу, исписанную аккуратным почерком, и я поставил подпись в самом ее уголке. Вторая страница была исписана наполовину, и я хотел поставить свою подпись на некотором расстоянии от нижней строки. Следователь заметил, что мне следует подписаться непосредственно под последней строкой, чтобы никто не мог ничего дописать. Какой педантизм!
- Ну, теперь можете вернуться в камеру. Жалобы имеются?
- Нет, у меня нет жалоб, но я прошу вернуть мне две книги, которые у меня отняли здесь в тюрьме вместе с личными вещами.
- Я этим поинтересуюсь, но не знаю, имеете ли вы право читать в камере.
Он повернулся к двери, чтобы позвать конвоира. В этот момент у меня мелькнула идея:
- Гражданин следователь, - обратился я к нему, встав из-за стола, - я бы попросил пригласить завтра переводчика. Я понимаю, правда, все, что вы мне говорите, но не знаю русский настолько хорошо, чтобы точно и полностью выразить свои мысли. Отвечая на вопросы, я часто не нахожу нужных слов.
- По-моему, вы знаете русский достаточно хорошо, и при желании могли бы давать полные и точные ответы. Но ладно, на следующую беседу постараюсь пригласить переводчика.
Он так и сказал: "На беседу".
Я поблагодарил следователя, и меня отвели в камеру.
Дверь камеры отворилась, разбудив моих соседей.
- Все в порядке? - раздался шепот.
- В порядке, в порядке, у нас была "беседа". Я хочу спать.
- Спокойной ночи, завтра поговорим.
Ночи оставалось совсем немного. С первым лучом солнца в воздухе Лукишек пронесся резкий и острый как бритва сигнал: "Подъем!"
6. ПЕРЕВОДЧИК ПОМОГАЕТ
Опять меня разбудили ночью, велели одеться, заложить руки за спину и отвели на допрос.
За столом в знакомой уже комнате сидели на этот раз двое: следователь и человек в гражданском.
- Это наш переводчик, - сказал следователь, когда я уселся возле стола. - Видите, я вашу просьбу выполнил.
Я поблагодарил.
- Сегодня, - начал следователь "беседу", - я хочу узнать о ваших планах, о программе вашей организации, но расскажите все. Можете говорить на своем языке, а переводчик мне все переведет.
Я вздохнул с облегчением. Теперь не придется искать слова или придавать наугад польским словам русское звучание.
- Наша программа, - спокойным голосом сказал я, - до предела проста. У нашего народа нет родины, и мы хотим вернуть ему историческую родину, превратить Эрец Исраэль в еврейское государство и заселить его миллионами евреев, не имеющих никакого будущего в странах рассеяния. Переведите мои слова точно, - обратился я к переводчику. - Мы говорим: "Превратить Эрец Исраэль в еврейское государство". Это очень важное определение, так как англичане в Декларации Бальфура написали: "Создать национальный очаг в Эрец Исраэль" - в Эрец Исраэль, т. е. на территории Эрец Исраэль. Это предложение позволяет им с помощью всевозможных толкований и интерпретаций толкований уклоняться от своих обязательств в отношении еврейского народа. Это прямое надувательство.
Переводчик попросил времени на размышление. С первых же предложений выяснилось, что, хотя русским он владеет лучше меня, работает он очень медленно. Кончив переводить, он неожиданно обратился ко мне по-русски:
- Почему вы говорите о британском надувательстве и молчите о сионистской лжи?
- О какой лжи? - простодушно переспросил я, тоже по-русски.
- Могу я ему ответить? - обратился переводчик к следователю со льстивой улыбкой.
- Конечно, объясните ему, объясните ему, товарищ, какой ложью он занимается всю свою жизнь.
И переводчик прочитал лекцию - не на идиш, а по-русски - о "сионистской лжи":
- Сионизм - и с этой точки зрения нет различий между отдельными его течениями - является одной большой ложью. Сионистские руководители - Герцль, Нордау, Жаботинский, Вейцман и другие - никогда и не думали создать в Эрец Исраэль еврейское государство. Они были достаточно умны, чтобы не верить в возможность создания еврейского государства в Эрец Исраэль. Ведь большая часть населения там - арабы. А что с англичанами? Они дадут вам Эрец Исраэль? Как бы не так! Эта территория нужна им для их империалистических планов. Короче, сионистские лидеры прекрасно знали и знают, что провозглашенный ими план невыполним. Свой план создания еврейского государства или национального очага - называйте это как хотите - они выдвинули, чтобы отвлечь еврейскую молодежь от революции. Само собой разумеется, в наше время сионизм является орудием британского империализма, давая англичанам повод к притеснению арабских масс, но в еще большей степени он служит международной буржуазии, буржуазии всего мира, отвлекая своими лживыми лозунгами евреев, прежде всего молодежь, от революционной борьбы. Таким образом, сионизм намеренно ослабляет силы революции. Можно сказать, что сионизм является комедией, хотя результаты его весьма трагичны.
- Точно, точно, - с энтузиазмом вмешался следователь. - Сионизм - это кукольная комедия. Один большой обман.
На минуту я забыл, где нахожусь. Не видел перед глазами форму офицера НКВД, не думал о защите. Только почувствовал боль, глубокую душевную боль, и одно-единственное желание: дать достойный ответ. Сионизм - комедия? Герцль и Жаботинский знали, что создать еврейское государство невозможно, и притворялись, чтобы ввести в заблуждение молодежь? Мне приходилось слышать много коммунистических, бундовских, социалистических теорий о нашем стремлении в Сион, но с такой "теорией" я столкнулся впервые. И ответ переводчику вырвался у меня прямо из сердца:
- По какому праву вы называете сионизм комедией? Ведь вы еврей и, думаю, учили еврейскую историю. Вам, надеюсь, известно, что сионизм в его историческом понимании существовал задолго до коммунизма, социализма и даже буржуазии? Сионизм, правда, в иной форме существовал при феодальном строе и задолго до него, сионизм - не комедия; это, возможно, самое, серьезное из национально-освободительных движений за всю историю человечества. Другие порабощенные народы стремились к государственной независимости, для нас же это был вопрос самого существования. Сионизм фактически не создан, он возник сам по себе. Он возник из крови и слез, он возник из страданий, из преследований и безграничной тоски. Эта тоска, тоска по дому, передавалась из поколения в поколение. Она нашла выражение в мессианских движениях. Из-за тоски по Сиону люди покидали богатые дома, спокойную жизнь и отправлялись в пустынную страну. Студенты, врачи, инженеры выполняли любые работы, осушали болота, болели малярией ради Сиона, и во имя его наши праотцы шли на костры. За веру в Сион Шломо Бен-Йосеф отдал жизнь и многие, очень многие готовы пойти по его стопам. Все это можно назвать комедией? Смотрите, я арестован как сионист, член Бейтара, я знаю, что меня ждет горькая судьба, но все же не жалуюсь, готов страдать, потому что это моя вера, и я не единственный еврей, страдающий за свою веру…
Я говорил около десяти минут. Чувствовал, что распаляюсь все больше и больше. В момент особого волнения ударил правым кулаком в левую ладонь. Переводчик меня не прерывал.
- Что он говорит? - спросил следователь. - Что он говорит? Это очень интересно.
Переводчик приступил к своей работе. К моему изумлению, он начал с середины, с лжемессий. "Он утверждает, - сказал переводчик, медленно выговаривая слова, - что еще в средние века были среди евреев такие мессии. Это верно, в еврейской истории их называют лжемессиями, которые звали евреев в Эрец Исраэль, но это каждый раз кончалось разочарованием.
- То-то же, - прогремел офицер НКВД. - Он только подтверждает все, что мы говорили. Сионисты обманщики и так называемый сионизм - обыкновенная кукольная комедия.
- Переводчик допустил неточность, - обратился я непосредственно к следователю. - Я упомянул лжемессий для доказательства тоски нашего народа еще. в далеком прошлом по своей родине. И я сказал многое другое, чего переводчик не потрудился перевести. Я готов перевести все это сам.
Переводчик покраснел и сказал:
- Я еще не кончил, и я перевожу все точно.
Но следователь повернулся ко мне и почти с упреком сказал:
- Раз так, для чего нужен был переводчик? Говорите!
Я повторил по-русски приблизительно то же, что сказал на идиш. С каждым предложением лицо следователя становилось все более серьезным. Он меня не прерывал, но, когда я кончил, он встал из-за стола, сделал несколько шагов по маленькой комнате и начал мне отвечать, время от времени склоняясь над столом. Его слова лились потоком раскаленной лавы. Иногда казалось, что он забывает о своей роли следователя, как я незадолго до этого забыл о том, что я арестованный, подследственный. Передо мной стоял представитель школы, не допускающей никаких сомнений, отклонений от догматической веры, вооруженный не только наганом, но и методом диалектического анализа.
- А я говорю еще раз, - гремел его голос, - что сионизм - это кукольный театр. Не стоит повторять красивые слова о том, что сионизм возник из страданий и преследований. Его изобрела, да, сионизм изобрела международная буржуазия с одной целью: отвлечь еврейские массы от настоящих, важных дел и занять их второстепенными, смехотворными - несуществующим государством, например. Понимаете, - крикнул он, - не-су-ще-ствую-щим го-су-дар-ством!! Каким было истинное назначение еврейских масс в Польше или других капиталистических странах? Вы утверждаете, что евреев преследовали. Это верно. Но почему их преследовали? Вашего ума уже недостаточно, чтобы правильно ответить на этот вопрос. Я вам объясню. Евреев в Польше преследовали, потому что польские капиталисты хотели втереть очки польскому пролетариату. Капиталисты сказали рабочим: "Бейте евреев", рассчитывая, что рабочие забудут о своей ненависти к эксплуататорам. Но припомните, что в капиталистической Польше преследовали не только евреев: преследованиям подвергались также украинцы, белорусы, литовцы. Преследование национальных меньшинств является неотъемлемой частью капиталистического режима. Это орудие в руках эксплуататоров, фабрикантов и помещиков. Только революция способна решить национальный вопрос, положить конец межнациональной вражде и прекратить преследование одного народа другим. Так учили гении человечества Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин. И это мы воплотили в жизнь в Советском Союзе. Народы, населяющие Советский Союз, живут в братской дружбе, свободно развивают свой язык и свою культуру по принципу ленинизма-сталинизма: национальная по форме, социалистическая по содержанию. Вам известно, что у нас имеется Еврейская автономная область? Теперь вы видите, как революция решает национальный вопрос и чем вам надо было заниматься в капиталистической Польше? Все вы - поляки, евреи, украинцы и белорусы - должны были совместно бороться за победу революции. Была бы такая революционная сила, в Польше повторились бы события, происшедшие в России под руководством Ленина и Сталина: массы восстали бы против эксплуататоров и свергли бы власть фабрикантов и помещиков. А вы что сделали вместо этого? Дезертировали с фронта революции. Обратились к несуществующему государству, к несуществующему государству. Но вы не только дезертировали сами - вы организовали бегство, массовое бегство. Разве мог быть больший подарок, лучшая услуга буржуазии? Ведь вы саботировали революцию! Вы тут рассказали, что евреи всегда тосковали по Эрец Исраэль. Предположим, что это верно. Но это же результат определенного воспитания. Сионизм воспользовался этими сантиментами, чтобы облегчить себе выполнение задачи, поставленной перед ним международной буржуазией. Это настоящая диверсия с целью отвлечь силы от революционной армии всего мира и обманным путем использовать их в кукольной комедии. А вы, Бегин, были одним из диверсантов. Вы и вам подобные не только дезертировали сами, но и организовали бегство. За это вы сидите и за это будете держать ответ!