Вика на разговор мужчин внимания не обращала. Она вновь думала о своем друге. Это был первый выходной день, который они провели врозь. И хотя новых впечатлений девушка получила много, настроение у нее снова испортилось. Вику довезли до подъезда. Она попрощалась и, кивнув новым знакомым, направилась к себе. "Волга" медленно подкатила к парадному и замерла, выключив фары. Сидящих в машине микроавтобус больше не интересовал.
Поднявшись в квартиру, Вика первым делом спросила у мамы: "Антон звонил?", и, получив отрицательный ответ, закрылась в своей комнате. Ей очень хотелось набрать номер Петрищева и поделиться с ним удивительными новостями. Но девушка себя пересилила: "Вот стану "королевой", тогда он попляшет, поймет, кого потерял. А я в его сторону даже не посмотрю", – строила Вика планы мести. И если, прощаясь после первой репетиции с руководителями конкурса и "кобылками", – так называли долговязых девушек Элеонора и Толик – Вика не была уверена, что придет на праздник во Дворец молодежи, то сейчас она твердо решила использовать свой шанс.
Наконец Вика уснула. Ей снился белый зал, в котором играла музыка и от потолка струился золотистый свет. Вика взмахнула руками и полетела. Она поднималась все выше и выше, а внизу стоял маленький Петрищев и что-то кричал.
– Лети за мной! – позвала Вика.
Антон оторвался от пола. Вот он все ближе и ближе. Когда Петрищев подлетел, Вика поняла, что ее друг совсем маленький. Таким Антон Петрищев был в детском саду. "Что же я с ним буду делать?" – с ужасом подумала Вика. Ведь ее кавалер – дитя. И, словно отвечая на ее тревожные мысли, Антон закричал:
– Вика! Подожди! Я хочу делать с тобой куличики. Почему ты улетела от нашей песочницы?
"Вот, – подумала Вика, – он желает играть в куличики, а я собралась за него замуж", – и проснулась. Она взглянула на часы. Стрелки показывали час ночи. Вика лежала с открытыми глазами и не могла уснуть. Внезапно до ее слуха донесся шорох и легкое постукивание. Звук явно доносился из квартиры. Вика встала с постели, босиком прошла в смежную комнату и поглядела на мамину кровать. Мама спала, отвернувшись к стене, и тихонько посапывала. Шорохи и постукивания продолжались. Тогда Вика зажгла свет и вышла в коридор. Она заглянула на кухню – никого. Затем открыла дверь в туалет, и тут произошло что-то ужасное. Вика истошно закричала. Странный тип в черной маске, отпихнув девушку, метнулся к выходной двери и, с грохотом распахнув ее, вылетел на лестничную площадку. На крик Вики из своей комнаты вышла мама. Зинаида Михайловна глядела на белую как простыня дочь и ничего не могла понять.
– Там… Он… Из туалета… – бессвязно лепетала Вика. В глазах девушки застыл ужас.
Зинаида Михайловна проследила за ее взглядом и увидела распахнутую входную дверь. Она двинулась, чтобы ее закрыть, но Вика вновь закричала. Дочь испугалась, что этот страшный нападет на ее мать. Зинаида Михайловна выглянула на лестничную площадку, но никого не обнаружила. Она заперла дверь и вернулась к дочери. Вика не могла успокоиться. Она дрожала, словно в квартире стоял мороз. Зубы ее стучали.
– Объясни же, наконец, что случилось! – крикнула Зинаида Михайловна, тряся за плечи испуганное чадо.
Только через несколько минут Вика пришла в себя и достаточно внятно сумела рассказать о случившемся. Мать и дочь уселись на кухне и стали решать, как поступить. Звонить в милицию и сообщать, что в их туалете находился злоумышленник? Глупо. Над ними могут посмеяться. Даже если милиция и поверит в их рассказ, то приедут их сотрудники и… Что тогда? Сядут дежурить в сортире? Зачем? Нет. Скорее всего, в милиции их поднимут на смех.
"Как он к нам вошел?" – задумалась Зинаида Михайловна. Они вдвоем подошли к двери и внимательно проверили замок. Все было в порядке. Зинаида Михайловна хотела открыть дверь и поглядеть, нет ли признаков взлома снаружи, но, заметив ужас в глазах дочери, передумала. Под утро обе кое-как заснули.
Глава 9
Генеральный директор банка "Недра"
Генеральный директор банка "Недра", раздумывая о таинственном четвертом участнике ограбления, решил познакомиться с жильцами дома, проживающими над его организацией. Интуиция не подвела Рафика Михайловича. Он начал с верхней квартиры и сразу узнал много любопытного.
Кроме того, что юноша Антон Петрищев, один из гостей юной именинницы, таинственно исчез в туалете в то самое время, когда Додик с подельниками осуществляли запланированный грабеж, а потом не менее таинственно вернулся, да еще пижоном и с дорогим подарком, в доме произошли и другие чудеса. Прямая как жердь бабка Евгения Рудольфовна, живущая этажом ниже, приняла банкира в постели. Крепкая здоровьем любительница кошек от испуга слегла с сердечным приступом. Примерно в тот же отрезок времени, когда в туалете верхней квартиры исчез молодой гость, она услышала тревожное мяуканье своего кота. Успокоив любимца, старуха решила заодно посетить уборную. Но та оказалась запертой изнутри. Когда хозяйка подергала дверь, в туалете зашумела вода. Звук спускового устройства в запертом туалете, притом, что, кроме хозяйки, в квартире никого не было, довел бабушку до припадка. Возле нее дежурил племянник. Он приехал по просьбе тетушки с инструментами и помог хозяйке вновь открыть доступ к ее отхожему месту. Племянник и впустил банкира в квартиру больной старухи.
Если этот эпизод приплюсовать к ранее добытой информации, получается любопытная картина. Некий Антон Петрищев, кавалер Вики, исчезает из клозета, и в то же время Евгения Рудольфовна слышит шум воды в своем сортире и не может туда войти. После посещения Евгении Рудольфовны фигуры юноши Петрищева и его подружки Вики становятся для директора банка весьма подозрительными. Приказав по мобильному телефону Грубову и его людям немедленно начать слежку за девушкой, он спускается этажом ниже и здесь узнает еще более удивительную новость. Правда, Рафику Михайловичу с третьей квартирой везет не сразу. Как он потом узнал, под Евгенией Рудольфовной квартиру снимала студентка. Ее банкир дома сразу не застал, но время зря не тратил. Вернувшись на пятый этаж, он поговорил еще раз с мамой Вики. Девушка уже ушла, и Рафик Михайлович без труда выудил адрес и телефон Петрищева.
Через час студентка Полина вернулась из библиотеки, где прилежно занималась. Девушка приехала на учебу из далекого Екатеринбурга. Ее родители, обеспеченные люди, не желали, чтобы дочка маялась в общежитии, и сняли квартиру. Миловидная Полина, услышав волшебную фразу банкира о том, что к нему в туалет протекает вода и он не прочь оглядеть трубы, залилась свекольным румянцем и лишилась дара речи. Рафик Михайлович почуял, что тут можно узнать нечто совершенно из ряда вон выходящее. Опытный ловелас позвонил в банк, и через три минуты явился служащий с букетом цветов и коробкой конфет.
– Мне очень жаль, что своим вопросом я поставил вас в неловкое положение, – улыбнулся банкир. – Примите это в качестве компенсации за мою бестактность.
Полина смутилась еще больше, но подношение свое дело сделало. Рафика Михайловича пригласили пить чай. Директор старался изо всех сил. Он рассказывал анекдоты, показывал фокусы и вообще был неотразим. Полине скоро стало казаться, что она знает банкира много лет. Неловкость оставила студентку, и она поведала Рафику Михайловичу о чудесном приключении. По вполне естественной причине воспользовавшись своими удобствами, Полина приводила в порядок одежду, когда в тесной кабине появился молодой человек в синем костюме. Войти из квартиры он туда не мог. Полина жила одна и всегда запиралась. Поэтому ужас, охвативший ее при вторжении незнакомца, описать невозможно. Стеснительная провинциалка едва не лишилась чувств. И если бы незнакомец не исчез так же быстро, как появился, за рассудок девушки имело бы смысл беспокоиться. На вопрос банкира, сможет ли Полина незнакомца узнать, девушка вновь залилась краской и прошептала: "Да".
Вечером, после завершения своих расследований, директор созвал Грубова, Дутова и Сурова. Выслушав доклад своих людей, банкир узнал, что Вика с Петрищевым не встречалась, а проводила время во Дворце молодежи, где репетировала с участниками конкурса красоты. Тогда Рафик Михайлович выложил перед Грубовым листок с адресом Петрищева. Прочитав адрес, верзила, словно студентка Полина, покраснел до ушей.
– Что с тобой, Грубов? – удивился Рафик Михайлович, оглядев красномордого телохранителя.
– Он живет в моем доме… И лазит в ванную, когда Саша там голая, – заикаясь ответил верзила.
Тут уже Рафик Михайлович открыл от удивления рот. Если раньше причины, вызывавшие ревнивый гнев Грубова, банкира не интересовали, то теперь он выслушал рассказ верзилы с нескрываемым интересом. События в доме телохранителя делали догадку банкира о сложном инженерном сооружении, проходящем через трубы туалетов над банком, пустой выдумкой. А Рафик Михайлович, чтобы проверить эту догадку, изрядно рисковал. Он сам ночью пробрался в квартиру на пятом этаже и простучал пол в туалетной комнате. Правда, довести дело до конца ему помешали. Девица проснулась, и банкиру пришлось спасаться бегством. А выясняется, что господин Петрищев легко перемещается по трубам не только в здании банка. Теперь Рафик Михайлович был почти уверен, что Антон Петрищев и есть его обидчик. Нужны были доказательства. Минуту подумав, директор наклонился к самому уху Грубова и шепотом отдал приказ.
Глава 10
На Москву опустилась ночь
На Москву давно опустилась ночь, и окна горожан гасли одно за другим, когда, расплатившись по счету, Антон Петрищев, не попрощавшись с Седым и Дашей, направился к выходу. Девица-швейцар в золоченом камзоле, подмигнув, распахнула перед ним дверь. Покинув странное заведение, Антон Петрищев быстро зашагал домой. Шампанское оставило в его голове легкий шум, но хмельная легкость и веселье сменились чувством вины и усталостью. Вспоминая счет за шампанское, Антон подумал, что такие огромные деньги его семья тратила бы несколько месяцев.
Проходя площадь у Никитских ворот, Антон взглянул на часы. Время тянулось к часу. Вдоль бульваров мчались машины, прохожих почти не было. Петрищев свернул в родной переулок и перед своим домом увидел автомобиль с горящими подфарниками. "Не отец ли вернулся с дачи?" – подумал Антон.
Но когда подошел ближе, понял, что марка машины другая. Возле его дома стояла санитарная "Волга" с затемненными стеклами. Из машины выскочили трое здоровых громил. Петрищев получил удар по затылку и отключился.
Сколько времени прошло, молодой человек не знал. Может быть, час, а может, три. Очень болела голова. Антон потрогал затылок и нащупал шишку. Прикасаться к ней было больно. Антон замерз. Оглядевшись вокруг, он с трудом узнал собственный подъезд. Петрищев встал и понял, что он опять остался в трусах и носках.
"Господи, что же мне, по два раза в день покупать новый костюм?" – подумал он, морщась от боли.
Лифт работал, и юноша добрался до своей квартиры. Ключей у него не оказалось, и пришлось звонить в дверь.
– Что с тобой, Антошенька?! – всплеснула руками Маргарита Васильевна, увидев свое чадо столь легко одетым.
– Ма, я пропил костюм и туфли, – соврал Антон, глядя родительнице в глаза.
– И рубашку с галстуком? – прошептала Маргарита Васильевна, с ужасом взирая на замерзшее дитя.
– И рубашку с галстуком, – подтвердил Антон.
– Ты раньше спиртного в рот не брал! – воскликнула потрясенная мать.
– Я, ма, раньше и банки не грабил, – ответил Антон и закрылся в своей комнате.
Мать постояла возле двери и пошла на кухню пить валериановые капли. Мужа она решила не будить. Он целый день возился на даче, а с утра ему надо идти на работу. Маргарита Васильевна подумала, что так будет лучше, но завтра она должна все сказать супругу, и тот обязан поговорить с сыном как мужчина с мужчиной.
Утром родители с трудом растолкали "ребенка". Голова у Антона болела, и он совершенно забыл, что сегодня предстоит делать в школе. Выпускной класс требовал нешуточного напряжения. Без серьезного труда ни один предмет на "отлично" не сдашь, а Петрищев готовил себя к медали. Только выходя из дома, он, наконец, вспомнил, что первый урок понедельника проходит в компьютерном классе. Петрищев вошел и по привычке глазами начал отыскивать Вику. Обычно она держала для него место рядом. Но сегодня Вика уже имела соседа. Им оказался вихрастый Колька, так допекавший Антона на дне рождения Вики. Сама Вика даже не взглянула в сторону Петрищева. Испытав укол легкой обиды, Антон уселся за свободный стол и включил компьютер.
Лазарь Анатольевич вошел своей обычной пружинистой походкой. Учитель роста был небольшого, но плечи имел широченные и силой отличался удивительной. Мальчишки на него смотрели с обожанием. Мало того что он мог с закрытыми глазами работать в любой программе и компьютер в его руках творил чудеса, Лазарь Анатольевич, в отличие от большинства интеллектуалов, был удивительным атлетом. Он с места запрыгивал на свой стол. Мог поднять любого ученика одной рукой. А однажды, когда ребята решили подшутить над учителем и поставили на классный журнал портфель с пудовой гирей, педагог двумя пальцами, словно в портфеле, кроме нескольких тетрадей, ничего не было, поднял его и переставил на свободное место, а затем раскрыл свой журнал и начал урок как ни в чем не бывало.
С ходу дав задание, Лазарь Анатольевич уселся за свой стол и углубился в составление новой программы. Петрищев бестолково водил мышкой по экрану монитора. Нужный файл никак не открывался. Петрищев разозлился и нажал "отмену". Монитор заморгал и смахнул с экрана все, что там имелось. "Надо взять себя в руки", – решил Антон, но как это сделать, не знал. Мысли вертелись вокруг вчерашних приключений. Перед глазами его то возникал образ Томы с родинкой на впалом животике, то вспоминалась Даша и ее бесстыдный танец. Петрищев украдкой взглянул на Вику. После вчерашних девушек его подруга казалась маленькой девочкой. Потом Петрищев вспомнил огоньки машины возле своего подъезда и трех грабителей. Лица бандитов он так и не успел рассмотреть, и, случись встретить их на улице, он бы никогда не сумел эти лица вспомнить.
Лазарь Анатольевич что-то говорил, о чем-то спрашивал, но Антон не мог сосредоточиться. Он находился в классе и одновременно в другом мире. В том мире разъезжал на катафалке и вишневой иномарке седой Тир, раздевались красивые девушки, а в шкафу Петрищева лежали пачки денег в банковских упаковках. Но мысль, что он – Петрищев – миллионер, больше не радовала. Кроме неприятностей, он от своего богатства ничего не имел. Это новое чувство даже мешало жить. Зачем учиться, делать карьеру, волноваться, когда он и так миллионер? Даже любимая математика перестала увлекать. Раньше Антон имел все – и любовь, и любимое дело, а теперь только пачки банкнот.
С трудом дождавшись звонка, Петрищев, вместо того чтобы подняться на второй этаж в класс иностранного языка, вышел на улицу и, пробежав через проходной двор, очутился возле своего дома. Родители уже ушли. Отец начинал работу в девять, мать – на час позже. Антон отпер шкаф и, напихав в карманы джинсов и куртки сторублевки, хотел уже выйти из квартиры. Но перед дверью остановился и на всякий случай глянул в глазок. То, что юноша там увидел, заставило его вздрогнуть и отшатнуться. За дверью стояли трое. Теперь Петрищев мог поклясться, что именно они его вчера ограбили. Один из троицы показался Антону знакомым. Затаив дыхание, юноша еще раз подкрался к глазку. Сомнений не было. Один из них – его сосед. Петрищев потрогал то место под глазом, где синел полученный от ревнивца фингал.
Его же Антон приметил в магазине итальянской одежды. Верзила заглядывал туда сквозь стекло витрины. Теперь сосед здесь, и неизвестно, что вся троица задумала. В руках одного из бандитов Петрищев заметил большой сверток. "Наверное, инструменты для взлома", – поежился Антон. Словно вор, на цыпочках, стараясь двигаться бесшумно, юноша прокрался на кухню и затаился. Минут через десять не выдержал и вернулся к глазку. Надежда на то, что бандиты уберутся восвояси, не оправдалась. Все трое сидели на подоконнике и чадили сигареты.
"Надо сматываться", – решил Антон. Прокравшись по коридору, он заглянул в туалет и впервые с любопытством уставился на фаянсовый унитаз. Тихонечко взяв свои кроссовки, юноша пробрался в туалет и, усевшись на белый фаянс, обулся и тщательно зашнуровал кроссовки. После этого вздохнул полной грудью и, набрав в легкие воздуха, дернул спусковое устройство. Грохот и тьма окутали Антона. Бешеный смерч увлек его вниз. Через секунду он оказался в ванной комнате верзилы. Дверь в коридор была полуоткрыта, поэтому Антон без труда узнал помещение по знакомой прозрачной занавеске. Купальщицы на сей раз в ванной не оказалось. По тишине в квартире юноша понял, что и дома ее нет. Стараясь не топать, он миновал коридор и легко открыл мудреный замок стальной двери. В прошлый раз он очень внимательно наблюдал, как это делал верзила. Антон представил, как здоровенный сосед сидит на подоконнике этажом выше. Показав в том направлении выразительный кукиш, Петрищев птицей слетел вниз, выскочил на улицу, миновал переулок и по Большой Никитской выбрался на бульвар.
Усевшись на скамейку, юноша задумался. Не было больше сомнений, что он обладает удивительной способностью. Раньше чудеса происходили помимо его воли. Сегодня же он воспользовался своим необыкновенным даром вполне сознательно. Это было ошеломляющее открытие. Хорошо это или плохо, Петрищев не понимал. Он только осознал, что во всем свете, никто, кроме него, не способен летать по трубам. Настроение Петрищева поднялось мгновенно. Приплясывая и подпрыгивая, он вернулся, но вошел не в свой подъезд, а в дом напротив. Поднявшись на второй этаж, Антон занял наблюдательный пост у окна. Оттуда просматривался переулок и парадное его дома. Минут через двадцать Петрищев увидел, как троица появилась на улице. Антон немного подождал и тоже вышел. Он решил следить за бандитами. Их спины двигались по переулку. Но ушла троица недалеко. Через два дома они уселись в санитарную машину и укатили. Антону показалось, что санитарную "Волгу" он где-то раньше видел. Память Петрищев имел феноменальную. Недаром он мог умножать и делить в уме огромные числа.
– Видел и совсем недавно! – воскликнул Петрищев, вспомнив, что злополучная "Волга" стояла возле банка "Недра" вместе с другими машинами в день семнадцатилетия Вики, когда он в белом костюме и с ведром роз вторично прибыл в Лихов переулок.
Визг тормозов прервал воспоминания Петрищева.
– Почему ты не в школе? – спросил Олег Николаевич, высунув голову в открытое окно "жигуленка". Отец запер своего железного коня и, потрепав Антона по плечу, увлек сына за собой. – С новым движком наш "жигуль" бегает как зверь. Я теперь могу обедать дома. Успею назад вовремя…
– Ты поменял движок? – спросил Антон для порядка. Мысли его продолжали блуждать вокруг санитарной "Волги".
– Погрей суп, – попросил Олег Николаевич, когда они оказались в квартире, и отправился мыть руки в ванную.
Через минуту оттуда раздался его возмущенный крик:
– Антон, ты используешь сторублевки, как туалетную бумагу?!