– У нас в школе есть один мальчик, – сказал он, – зулусский принц или что-то в этом роде. Он лучше всех. Впрочем, это и неудивительно: кажется, все его дяди, дедушки и прочие предки умели добиваться того, что их голоса звучали с той стороны, с какой они пожелают. "Посылать в пространство свой голос" – это, по всей видимости, талант, издавна присущий зулусам. Во всяком случае, когда он узнал, что я пытаюсь научиться "посылать свой голос", он показал мне несколько приемов.
– Расскажи мне, Фатти, – умоляющим голосом попросила Бетси, – какие это приемы.
– Ну, прежде всего, – сказал Фатти, взбив подушки и устроившись поудобнее, – я объясню тебе значение слова "чревовещание". Оно состоит из двух слов: "чрево", что означает "живот", и "вещание" – "говорение". Иначе говоря, чревовещателем называют человека, который, как люди думают, произносит слова, используя каким-то образом свои живот.
– Значит, ты, Фатти, используешь свой весьма солидный живот? – спросила Бетси. – В таком случае у тебя голос должен звучать просто замечательно!
– Не дерзи! – с достоинством возразил Фатти. – В действительности те, кто так думает, ошибаются. Живот вовсе не используется.
– О! Тогда что же используется? – спросила заинтригованная Бетси.
– Насколько я понимаю, – ответил Фатти, – чревовещатель произносит слова обычным способом, но при этом он выдыхает воздух очень медленно и закрывает голосовую щель – горло – как можно плотнее, а рот открывает на самую малость. Да, и еще одно: он приводит в движение лишь кончик языка.
Бетси не совсем понимала объяснения Фатти, но ее это не смущало, поскольку сама она не собиралась стать чревовещателем. Она была совершенно уверена, что у нее ничего бы не получилось. Проделать все те вещи, которые упоминал Фатти, казалось ей попросту невозможным. Но Фатти, как всегда, взялся за невозможное, и у него получилось!
– Право же, Фатти, ты большой искусник! – воскликнула Бетси. – А сейчас почревовещай еще немножко, мне хочется посмотреть, как ты это делаешь.
Разумеется, увидеть она ничего не могла, разве что горло у Фатти слегка напряглось и один раз у него чуть-чуть шевельнулись губы.
– Всего одну сигарету, пожалуйста, всего лишь одну сигарету, – прозвучал дребезжащий голос, исходивший, казалось, из какого-то дальнего угла. Бетси невольно снова посмотрела в сторону шкафа. Фатти тоже смотрел на шкаф, как если бы там действительно кто-нибудь был.
– Очень странно, – заметила Бетси. – Прямо-таки совсем непонятно. Каким же образом ты направляешь свой голос в сторону, Фатти?
– На самом деле я вовсе этого не делаю. Ты просто думаешь, что я его "направляю", и начинаешь смотреть туда, откуда, как тебе кажется, доносится голос, так что в конце концов ты и слышишь его звучащим именно там. Разумеется, это всего лишь трюк. Хотя тот парень, зулус, о котором я тебе рассказывал, по-моему, и в самом деле умеет направлять свой голос, куда захочет. Однажды был такой случай, когда нам показалось, что кто-то зовет нас из-за двери классной комнаты, но, когда мы вышли в коридор, там никого не оказалось, а старина Бубанти сидел себе на своем месте в классе с улыбкой до ушей.
– Как бы мне хотелось учиться в твоей школе, – вздохнула Бетси. – По твоим рассказам, Фатти, у вас всегда так интересно. И подумать только – вот сейчас ты чревовещатель, а потом кем станешь?
– Видишь ли, никогда не знаешь, в какой ситуации подобная штука может оказаться весьма кстати. Например, это искусство может очень мне пригодиться в работе сыщика, а я, как ты знаешь, стану сыщиком, когда вырасту. Во всяком случае, это очень забавный фокус, – сказал Фатти.
С лестницы донесся взволнованный лай и шлепанье лап прыгающего по ступенькам пса.
– Бастер, – констатировал Фатти. – Черт возьми, мы так увлеклись чревовещанием, что совсем позабыли про беднягу Бастера. Бетси, не говори маме ни слова о моих занятиях чревовещанием.
Бетси не успела его заверить, что ничего, разумеется, не скажет, как дверь отворилась и в комнату вошла миссис Троттевилл, впереди которой метнулся стрелой невероятно взволнованный Бастер. Само собой разумеется, он прыгнул прямо на постель и кинулся на Фатти. Положив лапы на плечи мальчика, он начал облизывать его физиономию, громко лая при этом.
– Пощади меня, Бастер, пощади! – взмолился Фатти и спрятался под одеяло. Бастер тотчас пробрался к нему, и постель заходила словно при землетрясении, а комната огласилась воплями и лаем.
– Фредерик! Бастер должен немедленно вылезти из твоей постели! – вскричала миссис Троттевилл. – Ах ты, боже, ни тот ни другой меня не слышат. ФАТТИ! БАСТЕР! ФАТТИ!
В конце концов Фатти выглянул наружу. Волосы у него были всклокочены, глаза сияли. Он держал Бастера так крепко, что тот не мог шевельнуть ни одной лапой.
– Что делают со взбесившимися собаками, мама? – спросил он. – Честное слово, он совсем рехнулся.
– Ох, Фредерик, спусти его с постели! – сказала миссис Троттевилл. – Вот так-то, Бастер. Если ты посмеешь еще раз взобраться на постель, я натравлю на тебя кошку.
– Гав! – грубо отозвался Бастер, словно хотел сказать: "Плевал я на нее".
– Фредерик, послушай. Скоро уже пора пить чай. Ты можешь встать, надеть халат и два часа не ложиться в постель. И выпить чаю, пока ты на ногах. Бетси может через десять минут прийти за подносом.
Она вышла из комнаты, и Бастер тут же снова вскочил на кровать. Однако на этот раз он уже не производил столько шума. Он уже выразил Фатти свои чувства, так что теперь с него было достаточно лежать рядом с хозяином и лизать его руку всякий раз, когда она оказывалась поблизости от его черного носа.
Бетси достала халат и шлепанцы Фатти и придвинула кресло к камину. Фатти встал с постели. Сначала он намеревался спрыгнуть, но ноги почему-то его не слушались. Он убедился, что колени у него еще сильно дрожат.
– А ты остальным расскажешь о своем искусстве чревовещания? – спросила Бетси. – Может, ты и их обучишь?
– Нет, обучать их я не стану, – заявил Фатти. – Главная трудность не в том, чтобы научиться, самое главное – практиковаться. В этот период приходится производить какие-то странные звуки, и окружающим это не нравится.
– Ты прав. Не могу себе представить, чтобы мама была очень довольна, если бы и Пип начал упражняться. Она говорит, что он и сейчас слишком шумный. Во всяком случае, школьные отметки у него не самые лучшие. Мама с папой наверняка решат, что он недостаточно усердно занимался школьными предметами из-за увлечения чревовещанием.
– Жаль, – сказал Фатти, принимаясь за поджаренный хлеб с маслом. – А к хлебу меда не дали? Я считаю, что к горячему поджаренному хлебу очень подходят масло и мед, но, как правило, дают что-то одно. Да, меда нет. Бетси, будь добра, сходи, попроси меда.. Только не задерживайся, а то его не с чем будет есть.
– Как это? – удивилась Бетси.
– А так – хлеба поджаренного не останется. Поторопись же!
– Право же, ты – жадный поросенок, Фатти, – сказала Бетси. – Не вздумай съесть весь хлеб! Я никогда не видела такого чудесного поджаренного хлеба. Масло с него так и течет!
Она отправилась за медом. Фатти взглянул на Бастера, сидевшего рядом и смотревшего на него снизу вверх обожающими глазами. Из-за жара, который шел от камина, он раскрыл рот и свесил язык. Фатти взял кусок хлеба и дал двум-трем каплям растопившегося масла упасть на розовый язык Бастера. Тот был приятно удивлен. Дважды глотнув, он снова свесил язык.
– Кря, кря, кря, – сказал горловым голосом Фатти. Бастер вопросительно посмотрел на него и завилял хвостом.
– Куд-кудах-тах-тах, – закудахтал Фатти. – Где эта курица, Бастер, где она?
Бастер колотил хвостом по полу. Но он не встал и не отправился искать ни утку, ни курицу.
– Слишком ты тонкая штучка, да? Тебя не проведешь. – сказал Фатти, с набитым ртом. – Откуда бы я ни пытался "направить" звуки, ты прекрасно знаешь, что произвожу их я. Так ведь? Кря, кря, кря!
МИСТЕР ГУН СЛЫШИТ СТРАННЫЕ ГОЛОСА
Через три дня все Тайноискатели как будто совсем оправились от болезни. Возможно, этому способствовала удивительно хорошая погода. Все пятеро стремились побыть на солнышке, как бы на улице ни было холодно.
Впервые за эти каникулы они все вместе вышли прогуляться, хотя бегать не хотелось еще никому, кроме Бетси.
– Я предлагаю заскочить в молочное кафе и выпить по чашке горячего шоколада, – сказал Фатти, когда они вышли на главную улицу. – Пошли, Бастер! Какой смысл пялить глаза на кошек, которые преспокойненько пристроились на стене? Не спустятся же они оттуда ради того, чтобы ты мог погоняться за ними! Даже странно, что такой умный пес, как ты, до сих пор не усвоил простейшую истину!
Они вошли в маленькое кафе и сразу же уселись за один из столиков. Летом они пили тут холодное как лед молоко или лимонад и ели мороженое. Зимой кафе специализировалось на горячем молоке, какао и шоколаде.
К ним подошла низенькая полная женщина.
– Очень, очень приятно, – сказала она, одарив их сияющей улыбкой. – Я уж думала, вы, наверное, возвратились в школу. Что-то давненько я вас не видела. Что бы вы хотели заказать?
– Пожалуйста, принесите нам горячий шоколад, имбирное печенье и булочки с изюмом, – сказал Фатти и вытащил из кармана кучу мелких денег, чтобы расплатиться. У Фатти всегда было много денег.
– Платить буду я, – заявил Ларри. – Я еще и половины денег, которые мне дали на Рождество, не истратил. Ты и так всегда за нас платишь.
Фатти позволил ему расплатиться. Он знал, что Ларри часто испытывал неловкость оттого, что предоставлял Фатти платить за все их лакомства и развлечения. В любом случае, если им захочется выпить по второй чашке шоколада с печеньем, за это может заплатить Фатти.
– Похоже, – сказал он, – что грипп усилил мой аппетит. Я уже два дня все время чувствую себя голодным.
– Это потому, что ты твердо знаешь, что тебе позволят съесть, сколько захочешь, – сказал Пип. – Вряд ли было бы приятно испытывать голод, если бы ты знал, что тебе долгое время не дадут даже хлеба пожевать.
Никто не нашелся, что ответить на это замечание. Вдруг Бастер встал, подошел к двери и громко залаял.
– Тихо! – прикрикнул Фатти. – Веди себя как полагается, Бастер. Нечего лаять на эту милую старую даму.
– А он вовсе не на нее лает, – заметила Бетси, глядевшая в окно. – Там мистер Гун.
– Ох, надеюсь, он сюда не войдет, – сказал Пип, принимаясь за булочку. – Ну и прелесть эти булочки с изюмом – такие свежие!
Бетси обвела глазами помещение. На каминной полке стояла игрушечная корова высотою около двух футов. У нее была голова, которая начинала качаться вверх-вниз, если ее толкнуть. Девочка встала и подошла к корове.
– Мне нравится эта корова, – сказала она. – Я приведу ее голову в движение. Посмотрим, будет ли она качать ею все время, пока мы тут сидим.
Толкнув голову коровы, девочка вернулась на свое место и стала следить за нею. Бастер опять залаял, и все пятеро ребят повернулись к двери.
На пороге стоял мистер Гун, такой толстый, что мундир на нем, казалось, того и гляди расстегнется – пуговицы не выдержат.
– Отзови свою собаку, – скомандовал он, обращаясь к Фатти. – Возьми ее на поводок. Я не желаю, чтобы она выплясывала вокруг моих лодыжек.
– Вы пришли выпить горячего молока или еще чего-нибудь? – спросил Фатти, взяв Бастера на поводок и заставив его сесть. Фатти страстно надеялся, что мистер Гун действительно присядет за столик и выпьет чего-нибудь. У него родилась блестящая идея, и ему не терпелось претворить ее в жизнь.
Мистер Гун торжественным шагом прошествовал мимо них и уселся через столик от ребят. Он заказал чашку какао и булочку.
– Опять, на ваше несчастье, на улице холодно, мистер Гун? – осведомилась хозяйка, ставя перед краснолицым полицейским чашку какао и булочку.
Мистер Гун не удостоил ее вниманием. Он смотрел на ребят.
– Хе! Похоже, на этот раз каникулы прошли для меня спокойно, – начал он. – Никто не совал свой нос в мои дела, никто не пытался нарушить закон и порядок. Как ни говори, а у гриппа есть свои хорошие стороны. Вам, небось, было не по себе: как это так – не иметь возможности сунуть свой нос в разгадку какой-нибудь тайны.
Никто ему не ответил. Фатти сказал несколько слов Ларри, и тот что-то произнес в ответ. Никто даже не взглянул на мистера Гуна. Такое пренебрежение ему не понравилось. Он повысил голос.
– Или, может, у вас уже есть под руками какая-нибудь тайна? – снова начал он. – Этакая аппетитная, сочная тайна, из которой можно соорудить Бог знает что?
Фатти взглянул на него.
– А откуда вы об этом узнали, мистер Гун? – удивленно спросил он. – Ларри, ты ничего не говорил о нашей новейшей тайне?
Ларри мигом откликнулся на приглашение Фатти подурачиться.
– Ты какое дело имеешь в виду? – спросил он. – Тайну красноносого оленя или ту, что касается летающих тарелок? Мы же обе разгадали, разве не так?
– Да, конечно. Я не их имел в виду, – сказал Фатти. – Про те мистер Гун наверняка сейчас уже знает. Это далеко не свежая новость, верно, мистер Гун? Нет, Ларри, я имел в виду тайну странных голосов.
– Га! – воскликнул мистер Гун, с остервенением вонзая зубы в булочку. – Странные голоса! Сами не знаете, что болтаете. Дурацкие выдумки!
Когда Фатти упомянул о странных голосах, остальные четверо навострили уши. Теперь они все уже знали о его чревовещательных талантах, и он успел продемонстрировать им несколько примеров. А почему он заговорил о странных голосах с мистером Гуном?
– Дурацкие выдумки, – повторил мистер Гун и отхлебнул горячего какао. – Странные голоса! Га!
– Да, эта тайна пока еще не раскрыта, верно? – спросил Ларри, обращаясь к Фатти, но так громко, что мистеру Гуну было слышно. – Непонятное какое-то явление: люди слышат странные голоса, которых в реальности не существует. Я думаю, их кто-то околдовал.
– Детский лепет, – комментировал мистер Гун, довольно громко отхлебывая какао.
– Возможно, вы правы, – серьезным тоном отозвался Фатти. – Но хотите верьте, хотите нет, за последнее время люди слышат кряканье уток там, где никаких уток нет, им мерещится куриное кудахтанье, какие-то человеческие голоса раздаются там, где вроде бы никого нет.
– Вы меня скоро начнете убеждать, что та корова на каминной полке вот-вот замычит, – сказал мистер Гун, проглатывая последний кусок булочки. Фатти что-то быстро написал на клочке бумаги и дал прочитать остальным.
"Корова действительно замычит, – написал он, – но ни один из вас не должен ее слышать".
Мистер Гун вытер платком рот.
– Крякающие утки, кудахтающие куры, мычащие коровы, – саркастически произнес он. – Дурацкие выдумки. Вздор и чепуха!
– А корова симпатичная, верно? – спросила Бетси, глядя на игрушку. – Голова у нее все еще качается.
Мистер Гун тоже посмотрел на корову.
– Му-у, му-у, му-у, – промычала корова в такт покачиванию головы. Мычание ее было настолько похожим на настоящее и так точно совпадало с кивками головы, что даже дети – все, кроме Фатти – на мгновение поверили, что оно исходит от нее.
Мистер Гун, совершенно ошеломленный, уставился на корову. Потом он оглянулся на ребятишек. Никто из них, конечно, не обратил внимания на мычание – они выполняли письменную инструкцию Фатти. Подняв чашки, они пили свой шоколад. Бетси надеялась, что ей удастся не захихикать.
Мистер Гун снова взглянул на кивающую головой корову. Она перестала мычать – в основном потому, что Фатти едва удерживался от смеха. Но, когда Гун посмотрел на нее, она вдруг испустила такое громкое "му-уу", что полицейский вздрогнул от испуга. Потом мычание стало тихим и продолжалось в такт покачиванию головы животного.
Мистер Гун с трудом сделал глотательное движение.
– Му-уу, му-уу, му-уу, – продолжала мычать корова, кивая головой. Никто бы ни за что не поверил, что это всего лишь Фатти "посылает свой голос" в сторону каминной полки!
Мистеру Гуну стало очень не по себе. Как это все понимать? Он опять бросил взгляд на детей. Они не обращали абсолютно никакого внимания на мычащую корову – так же, как и Бастер, конечно. Возможно ли, что они не слышат того, что слышит он?
В зал торопливо вошла маленькая толстушка – хозяйка кафе. Она несла еще одну тарелку с булочками для детей. Корова перестала мычать. Мистер Гун откашлялся и обратился к женщине:
– Гм… симпатичная у вас корова, хозяюшка – я говорю вон про ту, что на каминной полке. Совсем как живая. Так и ждешь, что она вот-вот замычит!
– Шутник вы, сэр, – отозвалась толстушка. – Ну уж, коли бы я услыхала, что она мычит, я бы решила, что-то со мной стряслось. Наверное, подумала бы, что свихнулась!
– Мы говорили совершенно то же самое, – очень серьезным тоном заявил Фатти. – Раздаются какие-то странные голоса – некоторые люди их слышат. Что это может быть? Предостережение? Брррр! Я рад, что сам ничего такого не слышу!
– Да уж, ваша правда, мы живем в странное какое-то время, – пробормотала ничего не понимающая хозяйка, снова спешно выходя из зала.
Корова опять замычала, но так тихо, что мистер Гун не был вполне уверен, слышит он эти звуки или нет. Может, они ему просто померещились? Он с таким напряженным вниманием уставился на кивающую головой корову, что Бетси почувствовала: где-то внутри у нее зарождается неудержимое желание захихикать. Она знала по опыту, что такое вот желание, рождающееся словно бы в животе, самое худшее, с ним справиться невозможно.
– Говорите, продолжайте говорить, да погромче, – тихо попросила она друзей. – Я сейчас начну смеяться. – До этой минуты все, кроме Фатти, говорили тихим голосом, произнося вслух всяческий вздор, приходивший им в голову.
Фатти перестал мычать. Мистер Гун осторожно уселся на свое место. Слава Богу, корова стала вести себя нормально. Может, его собственные уши сыграли с ним шутку?
– Кря, кря, кря!
Мистер Гун снова испуганно вздрогнул и стал оглядываться вокруг. Сомнений быть не могло: это крякала утка.
– КРЯ!
Мистер Гун увидел отлично выполненное чучело дикой утки, стоявшее в застекленном шкафу в конце зала. Затаив дыхание, он стал глядеть на нее.
– Кря, кря, КРЯ!
Ему показалось, что утка смотрит своими стеклянными глазами прямо на него, а кряканье исходит из ее полуоткрытого клюва. В ужасе мистер Гун вскочил со стула.
– Эта утка! – диким голосом крикнул он. – Вы слышали?
– Какая утка? – обратился к нему Ларри. – Ах, мистер Гун, ну не может же быть, чтобы вы подумали, что та утка в шкафу крякает?
– Мистер Гун, только не говорите, что и вы слышите странные голоса, – озабоченно и серьезно воскликнул Фатти.
– Кря!
На этот раз звук раздался вроде бы за спиной мистера Гуна. Он затравленно закричал и выбежал из кафе, чуть не зацепившись за поводок Бастера. Когда он исчез, дети так и повалились на стол, хохоча до слез.
Мистер Гун, мистер Гун, таким смешным вы еще никогда не были!