Глава 13. Странности миллионерши
Маленькая американка выехала в коридор и остановилась. Навстречу ей в глубокой задумчивости шагал Том. Эрика нервно оглянулась и чуть подала коляску назад, словно собираясь скрыться. Но спрятаться было негде, и Эрика просто осталась на месте, поджидая соотечественника. Но тот повел себя весьма странно. Увидав Эрику, он остановился, пару секунд пристально глядел на девочку и, вдруг резко повернувшись, заспешил вниз по лестнице.
Проводив его озадаченным взглядом, Эрика слегка пожала плечами и покатила вдоль коридора. Потом свернула, но почему-то не вправо, к туалетам, а влево, в сторону кабинета директора. Остановившись перед обшитой темным пластиком дверью, она настороженно огляделась и, убедившись, что вокруг ни души, вставила в замок что-то маленькое, хитро изогнутое. Сосредоточенно покопавшись в скважине, она поднажала, замок щелкнул, и, еще разок оглядевшись, Эрика вкатила в кабинет директора. Наскоро закрыла внутреннюю задвижку и, облегченно вздохнув, сдернула с лица темные очки, скрывавшие ее лукавые зеленые глаза. Потом она подняла руку, словно захотела поправить свою короткую стрижку. И тут же вся "шапочка" ее волос шлепнулась на стол! Под ним оказались высоко подобранные длинные рыжие волосы. В довершение своего перевоплощения Эрика Саммерс вытащила спрятанную в ручке инвалидной коляски мобилку, потом встала и без малейших усилий дошла до директорского стола.
На звонок ответили сразу.
– Все прошло нормально, – тихо, но внятно доложила девчонка на чистейшем русском языке. – Я в кабинете директора.
– Она не засечет? – поинтересовался ее собеседник.
– Нет, я была на ее уроке и отпросилась в туалет.
– Отлично. Включи компьютер. – Мнимая Эрика повиновалась. – Теперь вставь дискету № 1. Есть? Теперь жди, пока взломается пароль. Как только появится разрешение на доступ, скажешь мне.
– Уже появилось.
– Так быстро? – удивился ее собеседник. – Значит, система элементарная. Их глупость – наша радость. Теперь подключи наш жучок, вставь вторую дискету. И сразу мотай оттуда!
– А компьютер? – переполошилась девчонка, без остановки работая мышкой.
– Ничего, под конец моя программа его отключит, предварительно отформатировав дискету.
Наскоро ткнув пальцем в кнопку ввода, девчонка нацепила парик и очки, и уже через минуту по коридору катила растерянная маленькая американка, придавленная сложностями и загадками русской математики.
Вечером Эрику встречал все тот же лимузин. Хмурый громила снова выкатил сходни, и девочка исчезла в глубинах машины. Автомобиль тронулся.
– Ну, как прошло? – спросила Эрику сидевшая в машине девчонка.
Тем временем Эрика сдернула очки и парик, и стало очевидно, что собеседницы похожи как две капли воды, только вторая была не в брюках, как Эрика, а в очень изящном облегающем платье.
– С коляской – форменное мучение. Я на их компьютер наш жучок прицепила и на всякий случай в туалет заехала. А там в первой кабинке дверь на тугой пружине, она из рук вырвалась, как припечатает меня по спине и… ниже! Я потом прикинула: если бы я туда в коляске попыталась заехать, удар бы как раз по моторчику пришелся. В остальном вроде все нормально, никто ничего не заподозрил.
– Видишь, а ты боялась, – усмехнулась копия Эрики.
– Боялась! И сейчас боюсь! И не понимаю, почему именно я должна прикидываться этой самой Эрикой! Там у них два американца, они могут меня разоблачить!
– Потому и ты, что у тебя прекрасное английское произношение. С американцами можешь даже не встречаться, вполне нормально, что американке Эрике не нужны уроки английского.
– А если директриса решит позвонить мистеру Саммерсу и он ей скажет, что настоящая Эрика так и сидит в своей Америке?
– Спокойно, здесь все схвачено! Я сегодня позвонила в гостиницу и попросила мистера Саммерса к телефону. Мне ответила секретарша – любезная, аж до зубной боли. Долго лепетала, что мистер Саммерс – занятой человек, и я, мол, должна это понять, и не буду ли я так любезна… Короче, американец на случайные звонки не отвечает, и когда у кого-то есть дело, то надо подать заявку секретарю, в письменном виде, а они сами перезвонят, если сочтут нужным. Если вдруг Самсоненко решит связаться с твоим импортным "папой", ее отошьют, она пойдет к тебе, а ты дашь ей номер офиса. Ну а мы уж изобразим родителя в лучшем виде. И вообще, хватит ныть! Ты вон за один день всю информацию из их компьютера скачала, а все ноешь!
– Что хоть там?
– Не знаю, мальчишки еще роются. Но что-то непременно есть, недаром же Самсоненко свой компьютер к Интернету не подключает.
Обе девчонки помолчали.
– Как у нас в школе? – поинтересовалась Эрика.
– Пока все чисто. Я с утра за себя французский и физику отработала, а после уроков пересдала твою историю.
– И сколько получила? – оживилась Эрика.
– Десять!
– Потрясающе! Ты лучшая сестра в мире! О, погоди. – Эрика пристально оглядела одежду собеседницы. – Ты сейчас – я?
– Ага, – кивнула та. – Свою защитку я в офисе оставила.
– Защитка, защитка… Мурка, она к тебе приклеена, что ли? Неужели нельзя хоть изредка переодеваться?
– Не читай мне мораль, Кисонька! И вообще, выметайся из машины, приехали. Салям! – Переодетая Кисонькой Мурка опустила стекло, отделяющее пассажиров от шофера. – Поставь машину в гараж, на сегодня закончили. Завтра в то же время заберешь Эрику Саммерс из офиса.
– Ладно, – покладисто согласился Салям. – Ты, Эрика, только не опаздывай. Э, куда она пропала? А ты, Кисонька, откуда взялась?
– На ходу заскочила. На скорости 100 километров в час, – съязвила Кисонька.
– С тобой-то как раз понятно, – согласно кивнул Салям. – А вот куда эта самая Эрика делась? Неужто выпрыгнула? А почему же она тогда свою коляску не взяла?
– Расточительная, что ты хочешь, у нее папа – миллионер, – серьезно пояснила Мурка и выбралась из салона.
Сунув парик и очки "Эрики Саммерс" в сумку, Кисонька выскочила из машины следом за сестрой.
В офисе царило оживление. Появление Кисоньки было встречено таким ревом восторга, что девчонка сразу поняла – она будет притворяться Эрикой столько времени, сколько понадобится.
– Кисонька, ты гений и я гений! – закричал Вадька. – Ты – потому что в начале урока к компьютеру подобралась, я – потому что самоликвидирующуюся технику сбацал. Сорок три минуты информация шла, как нас не попалили?!
– Я просто на всякий случай директрису в классе придержала, – скромно опустив глазки, сообщила Кисонька. – Расспрашивала: "Есть ли вся русски математика так сильно сложны?"
– Тогда ты два раза гений, – убежденно заявила Катька.
– Кисонька, там такое! – Севу просто трясло. – Я с утра документацию шерстил, мне у этой директрисы еще учиться и учиться! Ух, какие она дела проворачивает! Школа вроде как не ее, записана на какого-то мужика. Катька уже туда смоталась, якобы гуся продать хотела, так мужик оказался полным нариком!
– Представляешь, сказал, что наш Харли двадцати баксов не стоит! Да за него и тысячи мало, – вмешалась Катька. Евлампий Харлампиевич согласно гоготнул.
– Что тебя удивляет? Мы тоже так делаем. Твой киоск официально какому-то взрослому типу принадлежит, "Белый гусь" на Саляма оформлен, – сказала Кисонька.
– Но мы-то дети, нам пока что нельзя свой бизнес иметь, а она – взрослая тетка. И это еще не все! У нее в компьютере на всякий случай имеется завещание от этого нарика на имя другого мужика, и от обоих – признания во всяких мошенничествах вокруг школьных дел. На все случаи жизни баба подстраховалась! Если вдруг что-то случится, она их обоих ментам сдает, а сама чистенькой остается. – Сева на минуту задумался. – Может, и нам так же сделать?
– Что за мошенничества? – поторопила его Мурка.
– Налоги там, бабки на разных счетах, зарплата в ведомостях – меньше, чем на самом деле… раз в десять. Другие мелочи, нас они не касаются, – отмахнулся Сева. – Но я почти убежден: малышню похищала она! У нее еще пару месяцев назад долги были сумасшедшие! Проценты набегали такие, что хоть ложись и помирай. А она не только не померла, но еще и выплатила половину, скоро совсем рассчитается. Спрашивается: откуда бабки?
Кисонька ошеломленно покачала головой:
– Ребята, мы – великие сыщики. За один день вычислили преступника!
– И что тут такого? В прошлый раз мы тоже сразу сообразили, – небрежно бросил Вадька. – Теперь требуется только доказательства найти и деньги, полученные в качестве выкупа…
– Ага, в общем, начать да кончить, – буркнула Мурка.
Не обращая внимания на ее сарказм, Вадька отвернулся к Кисоньке.
– Порыскай по школе, поговори с ребятами, к учителям присмотрись, за директрисой проследи…
– Не знаю куда пойди, не знаю что принеси, – закончила Кисонька. – Если ценных идей нет, помолчи, пожалуйста, я сама соображу, что мне делать.
Вадька надулся и обиженно отошел к компьютеру.
– Знаете, ребята, а ведь в этой школе наблюдается еще одна странность. Почему-то преподаватели-американцы страшно недовольны приездом Эрики, – задумчиво сказала Кисонька.
Глава 14. Холодные ладошки
Эрика въехала в полупустой вестибюль. Через всю лестницу, поблескивая хромированным металлом, тянулись широкие металлические сходни. Девочка радостно улыбнулась и направила коляску к ним. Колеса приподнялись, встали на сходни, моторчик прибавил обороты, и… коляску отнесло в сторону и закрутило по вестибюлю. Эрика скорчила досадливую гримасу и вновь бросилась на штурм. Тот же результат! Сдавленно ругнувшись, Эрика повторила попытку, но опять очутилась у противоположной стены.
– Не пойму, ты что, балуешься? – раздался ленивый мальчишеский голос.
Девчонка обернулась и увидала того самого парня, который вчера в толпе кричал ей что-то. Дмитренко, кажется.
– Я не баловаться, я хотеть заехать.
– Угу, как мартышка в одном нашем мультике: вроде она куда-то лезет, а получается, что катается. Давай подтолкну. – Упершись руками в спинку коляски, он попытался вкатить ее на сходни, но колеса вновь соскользнули. Мальчишка присел на корточки, провел рукой по полу и тихонько присвистнул: – Интересное кино получается, Эрка. – Не вставая, он поглядел на Эрику снизу вверх. – Кто-то здесь маслом все намазал. Пол и вот тут, внизу.
– Ньет, ньет, зачьем?
Парень пожал плечами:
– Прикол, шутка такая. Не боись, я сейчас Ильинишну позову.
Дмитренко скрылся в школьном коридоре, а Кисонька-Эрика чуть не расплакалась. Вот подлость! Пусть на самом деле она здорова и такие глупые шуточки ей нипочем, но что бы чувствовал на ее месте настоящий инвалид! И без того ей тяжело и неудобно, так еще и дурацкие приколы! Кисонька поняла, что глаза у нее на мокром месте, и шмыгнула носом.
– Что ты, детонька, не надо плакать! Сейчас горю поможем, сейчас все уберем. Где тут? – Раздавшийся из-за ее спины голос принадлежал крепкой старушке в синем рабочем халате. Рядом с бабушкой маячил Дмитренко.
– Здесь, Ильинишна. – Мальчишка ткнул пальцем в сходни.
– На конфету, а я тебе дорогу проложу. – Сунув лже-Эрике карамельку, старушка опустилась на колени и принялась елозить мокрой тряпкой по металлическим полозам.
Ага, та самая бабка-уборщица, о которой говорил Вадька. По сравнению с мошенницей и похитительницей Ниной Григорьевной и ее подлыми учениками старушка показалась Кисоньке необычайно милой.
– Вот и все, можешь ехать, – сообщила Ильинишна, в последний раз мазнув тряпкой.
– Great thanks , – поблагодарила Кисонька и вместе с Дмитренко отправилась наверх.
– Меня Серым зовут, – сообщил мальчишка, топая рядом с коляской Эрики.
– Серый? Grey? Но ваша director называть другой фамилий!
– Темная ты, Эрка. Серый – это кликуха, а так я – Сергей. Полное имя.
– Сэр Гей? Тебя так называть друзья? Потому что ты совсем-совсем не любить девушка?
Краска бросилась Дмитренко в лицо, он судорожно прикусил губу. Не дай бог, кто услышит, ему ведь житья не станет!
– Никогда такого не говори, поняла? Еще раз повторишь – получишь. Не посмотрю, что ты американка, выдам, как местной!
– О, я не хотеть тебя обидеть. У нас в школа это не есть причин дискриминация, у нас много быть гей. Я думать, ты есть главны гей школа, потому что ты есть не просто гей, а Сэр Гей.
– Ну хватит, мне неинтересно, что ты "думать". – Дмитренко раскраснелся до предела. – Просто никогда не повторяй то, что сказала. И зови меня Серый.
– В Америка выбирать имя есть священный прав и свобод, – торжественно сообщила Кисонька. Скулы у нее болели от дикого желания расхохотаться, она опускала глаза, чтобы не видеть багровую физиономию Дмитренко. – Не надо сердиться, я не знать Russian обычай. Я хотеть мириться. Хотеть, я тебя кока угощать? Где у вас автомат?
– Автомата у нас нет, коку в столовой продают, угости, раз твой папаша и впрямь такой богатый. – Серый уже успокоился и снова поглядывал на "американку" с интересом.
– Папа есть очень богатый, – подтвердила Кисонька. – У него есть металл, нефть, фермы, рестораны, галереи и оркестры. Много! Только есть плохой тон говорить о деньги.
– У вас плохой тон говорить о деньгах, а у нас плохой тон – не иметь денег. У всех свои национальные обычаи, – усмехнулся Дмитренко. – Ты в каком классе будешь?
– Не быть, учить, что хотеть. Я у вас недолго учиться, – пояснила Эрика.
– Везуха, а у меня сейчас физика. Ладно, вот расписание, иди выбирай. Встретимся на перемене, про коку не забудь! – И мальчишка умчался.
Ах, на какие жертвы приходится идти во имя расследования! Никогда в жизни Кисонька не угощала мальчишку – всегда они угощали ее. Да что там угощали, дрались за право пригласить ее в кафе! А этот жлоб… Ишь, как ухватился! Мог бы и отказаться, сказать, что у нас в стране девушки за парней не платят!
Разобиженная Кисонька уставилась в расписание невидящим взором. Вдруг она почувствовала, как кто-то дергает ее за рукав. Рядом с ручкой кресла маячила розовая панамка.
– Ты правда богатая? – Из-под панамы на Кисоньку в упор глянули серые внимательные глаза.
– Yes, – кивнула Кисонька. – Зачем ты спрашивать?
– Уезжай отсюда и больше не приезжай никогда! – Для убедительности малявка пристукнула кулачком по ручке кресла. – А не уедешь, тебя тоже позовут, потом будешь, как мы, в темноте сидеть.
Девчонка рванула в сторону, но Кисонька успела сцапать ее за руку и притянула к себе.
– Кто позовет? – шепотом спросила она, заглядывая в испуганные глаза малышки. – Кого ты боишься?
Девчонка помолчала, поковыряла обшивку кресла и наконец неохотно процедила:
– Покойников. Сами они мертвые, а ходят по свету, как живые. Куда хошь придут – и заберут. Голос у них такой… – Девчонка неопределенно пошевелила пальцами. – И ладошки холодные.
Где-то хлопнула дверь. Девчонка судорожно дернулась на звук, ее рот от ужаса превратился в длинную, словно прорезанную ножом щель.
– Не бойся. – От волнения Кисонька забыла про акцент. – Расскажи мне…
– Ничего нельзя рассказывать, ни с кем нельзя разговаривать! Заберут! – Изогнувшись всем телом, обладательница розовой панамки попыталась вырваться от Кисоньки, но та держала ее крепко.
– Никто не узнает, – прошептала сыщица.
– Они все знают, – убежденно заявила малявка, и тут же ладонь Кисоньки пронзила острая боль. Вскрикнув, Кисонька разжала руку, и розовая панамка тут же скрылась за углом.
– Ничего себе порядки. – Кисонька слизнула капельку крови. – Разрешать малышам циркули носить!
– Что опять случилось, деточка? Укололась? Что ж на тебя все стенки прыгают? – прозвучавший прямо над ее ухом старушечий голос заставил задумавшуюся Кисоньку подскочить в кресле.
Неслышно подошедшая Ильинишна ласково-укоризненно покачала головой и вытащила из кармана пузырек со спиртом.
– Ну ладно, я малышей все время лечу: то у них коленка расцарапана, то нос разбит. Но ты-то взрослая девица, должна была поберечься. – Уборщица протерла ладонь Кисоньки влажной ваткой.
– Thank you, – благодарно кивнула Кисонька. – Скажить, вы тут, в школа, давно работать?
– Я в этом здании и раньше работала, когда здесь горком комсомола обретался.
– Тоже убирать и коленки лечить? – поинтересовалась Кисонька.
Бабулька усмехнулась, в голосе ее зазвучала тоска:
– Коленок здесь тогда не разбивали, тут если что и ломали, так карьеру. А служила я заместителем секретаря по культурно-воспитательной работе. Ба-альшим человеком была! Впрочем, ты ведь не местная, что такое заместитель секретаря, знать не можешь.
– Почему вы теперь убирать, если раньше быть начальник?
– Почему да отчего, – пробурчала старушка. – Кому моя культмассовая работа сейчас нужна? Кто на сельском хозяйстве да производстве сидел, те попристраивались, свои фирмы имеют, а я небойкая оказалась, необоротистая. Как на одной пенсии осталась, так наша директриса и меня, и дочку сюда взяла. Нина Григорьевна у нас в горкоме инструктором была, – на всегда добродушной физиономии Ильинишны вдруг промелькнуло ненавидяще-завистливое выражение. Впрочем, оно исчезло так быстро, что Кисонька подумала, не померещилось ли ей.
– Значит, вы тут с самого начала школа быть? Здесь всегда столько учеников?
– Недавно-то побольше училось, – бесхитростно пояснила уборщица. – Многих родители забрали, сразу как неприятности начались…
– Эрика, милая, вот ты где! – Сладенький голосок директрисы прервал откровения старушки. – Что же ты не на занятиях?
– Никак не мочь выбрать, – пожаловалась лже-Эрика, тыча пальцем в расписание. – Может, сюда сходить, урок "Окружающая среда"? Экологий есть очень важны!
Улыбка Нины Григорьевны стала чуть более напряженной:
– К сожалению, преподаватель заболел, и этот урок отменен.
– Pity . Тогда "Компьютерны графика", я учить такой занятий дома!
– Прости, с графикой тоже не получится, наш компьютерщик в командировке.
Больным оказался и преподаватель истории, а читавший право доцент университета почему-то не пришел.
– Я не понимать, школа сегодня не работать?
– Ну что ты, деточка, конечно, школа работает! И я как раз хотела сказать, что тебя с нетерпением ждут на уроке русской литературы. Ты же планировала усовершенствовать язык, вот мы и позаботились.
– Русски литература есть interesting, – милостиво кивнула Кисонька.
– Чудесно! Тебе наверняка понравится. Сейчас мы попросим Тома показать тебе, где кабинет литературы… – директриса попыталась ухватить пробегавшего мимо американца.