ТАИНСТВЕННОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
Назавтра мы с Мади зашли к слепому сообщить, что решили одолжить ему Кафи, пока он не найдет себе новую собаку.
Седовласый старик стал с жаром отказываться. Он не хотел лишать нас верного друга. Ему будет очень больно, если, не дай Бог, с нашей собакой что-нибудь случится, пока она будет с ним.
Но Мади умела уговаривать людей.
- Ну что с ним может случиться? - говорила она, успокаивая старика. - Кафи достаточно благоразумен, чтобы не попасть под машину, достаточно выдрессирован, чтобы не позволить себе не слушать ся вас. К тому же мы будем часто его навещать… и вас тоже, конечно.
Итак, Кафи остался у слепого. Я сделал этот подарок от чистого сердца. Однако, когда мы с Мади шли через двор, я задумался: а что, собственно, произошло с Брике? Действительно ли он погиб под колесами? На Сен-Бартелеми машин мало. Не знаю, почему, но мне показалось, что несчастье с собакой произошло именно в этом дворе…
- Да ну! - махнула рукой Мади. - Жильцы тут еще те, это верно, но зачем им собака?
Прошло несколько дней. Почти каждый вечер после занятий, то один, то с друзьями и Мади, я заходил навестить старика и Кафи.
Слепой сиял от счастья. Кафи помог ему забыть про страшного незнакомца; он не знал, как нас благодарить. А Кафи под его руководством стал превосходным поводырем. Он сразу понял, что от него требуется. С таким компаньоном слепой чувствовал себя в полной безопасности. Когда он направлялся к кому-нибудь из своих клиентов, Кафи осторожно шел впереди, натянув поводок и останавливаясь перед любым препятствием.
- Правда, - твердил слепой, - я не ожидал, что он сможет так быстро заменить мне Брике… Тиду, если бы ты знал, как мне приятно слышать, когда люди на улице восклицают: "Какая прекрасная овчарка!" Так не говорили даже о Брике. Брике прихрамывал после того, как щенком обжег лапу кипятком.
Чтобы успокоить меня, старик добавил:
- Будь уверен, в те дни, когда я не выхожу в город, я никогда не отпускаю Кафи одного во двор. Я выхожу вместе с ним и всегда держу его на поводке.
Новая жизнь, похоже, вполне устраивала Кафи. Никогда еще о нем так не заботились, и он понимал важность своей нынешней роли. Как только слепой вставал и на ощупь двигался по комнате, пес подбегал и помогал ему… А для нас с друзьями походы на улицу Сен-Бартелеми стали приятной обязанностью. Слепой учил нас любить музыку. Теперь уже не он предлагал снять чехол с рояля, а мы сами упрашивали его сыграть что-нибудь, и больше всего нам нравились его собственные произведения.
- Я уверен, он великий музыкант, - восторженно говорил Гиль.
Нам и в голову не приходило, что счастливые дни скоро кончатся…
Случилось это вечером в субботу. Со мной не было ни друзей, ни Мади, потому что мы договорились все вместе пойти к слепому в воскресенье после обеда. В середине декабря вечер наступает быстро. Во дворе было темно, когда я вошел в старый дом на Сен-Бартелеми.
Кафи, заслышав на лестнице мои шаги, всегда принимался в знак приветствия радостно лаять. Но на этот раз я не услышал его голоса. Я подумал, что настройщик куда-то вышел с ним; однако обычно слепой выходил в город сразу после полудня… Я не успел постучать, как дверь открылась и настройщик бросился ко мне.
- Это ты, Тиду?.. Кафи… он потерялся! - От волнения он едва мог говорить. - Сегодня я долго лежал в постели - это из-за простуды: помнишь, какой был вчера туман? Кафи нужно было прогуляться, как каждое утро. Мне показалось, что ему очень не терпится. Я встал в пижаме и открыл ему дверь… Через пять минут, не позже - я за это время успеваю одеться, - я спустился во двор и позвал его. Он не пришел. Тогда я вышел на улицу. Снова ничего. Я забеспокоился и пошел к мадам Лазерг, той самой соседке, которая приносит мне продукты и стирает белье. Кафи ее знает; может быть, он поскребся в ее дверь? Но она ничего не слышала! Мадам Лазерг тоже спустилась во двор, потом вышла на улицу - и все без толку. Когда мы возвращались, она предположила, что Кафи, почувствовав свободу, побежал к тебе в Круа-Русс… Ты его не видел?
- Я сейчас прямо из школы, но после обеда, когда я выходил из дому, его не было.
Слепой в отчаянии стиснул руки.
- Ах, Тиду, это я во всем виноват! Но кто бы мог подумать? В первый раз я отпустил его на улицу одного…
Что случилось с моим псом? Неужели он потерялся по дороге в Круа-Русс?
Я быстро сбежал по лестнице, чтобы осмотреть двор. Было почти совсем темно, но здесь еще играли мальчишки. Они возили туда-сюда самодельную деревянную тележку. Я стал расспрашивать их, но они утверждали, что ничего не видели. Почувствовав, что они надо мной подсмеиваются, я стал разговаривать с ними построже. Тут из темноты возник какой-то/ верзила.
- Эй ты, что тебе надо от пацанов? Коли они говорят, что ничего не видели, значит, так оно и есть. Это был старьевщик, еще не старый человек с малопривлекательной физиономией. Наши визиты к слепому, должно быть, надоели ему. Даже если он что-то знал, наверняка ничего бы не сказал.
Я вышел на улицу и постучался в несколько соседних дверей, спрашивая, не видел ли кто овчарку. Никто ничего не мог мне сказать. Я вернулся к слепому, и он посоветовал мне поспешить в Круа-Русс: может, собака все же пришла домой?
Увы! Кафи не появился на улице Птит-Люн. У меня был такой грустный вид, когда я вернулся домой, что мама сразу догадалась: случилось несчастье. Исчезновение Кафи расстроило ее не меньше, чем меня. Родители знали, что я одолжил Кафи слепому, и одобряли мой поступок.
В отчаянии я решил сбегать к Мади и к друзьям - вдруг они видели Кафи? Но мама меня удержала.
- Нет, Тиду, только не сегодня. Слишком поздно. Смотри, я уже приготовила ужин. Впрочем, если бы Кафи убежал от слепого; он пришел бы только к нам. Я с трудом проглотил ужин, а моя комната показалась мне совсем пустой. Уже неделю Кафи не спал на своем старом коврике; но раньше, стоило мне представить, как он лежит, свернувшись клубочком, возле кресла старика, - и он словно бы был со мной. А сегодня вечером…
На следующий день я встал рано. Спал я плохо, всю ночь меня мучили кошмары. Я бросился к окну, выглянул на улицу - не лежит ли там продрогший от ночного холода Кафи? На улице никого не было.
Я быстро оделся и кинулся к Мади сообщить печальную новость. Потом пошел к Сапожнику, который побежал с известием к Гилю и Корже, а я отправился к Бифштексу. Через полчаса вся компания была в сборе, но не на Крыше Ткачей, потому что стоял настоящий мороз, а в старой ткацкой мастерской.
В Пещере (так мы называли свое убежище) я подробно рассказал друзьям о случившемся. Мади была совершенно подавлена. В ее глазах стояли слезы.
- И зачем только мне пришло в голову одолжить Кафи? - сокрушалась она.
А Корже сказал:
- Давайте по порядку. Тиду, как ты думаешь, смог бы Кафи найти дорогу, если бы захотел вернуться к тебе?
- Я почти уверен. Он знает эти улицы, много раз ходил по ним со мной. Когда мы жили в Провансе, ему случалось возвращаться из мест и подальше.
Кроме того, - заметила Мади, - ему нравилось жить у слепого, тот заботился о Кафи лучше, чем мы. К тому же мы навещали их почти каждый день, и вы все видели, что он и не думал следовать за нами, когда мы уходили. Я уверена, что Кафи не сбежал.
Что мне кажется странным, - заговорил Сапожник, - это то, что Кафи пропал так же, как и Брике, собака слепого. Оба исчезли, когда их отпустили одних во двор. Значит, собак украл человек, который только и ждал такой возможности.
Да, собак украли!.. Мне тоже пришло это в голову. Я рассказал о поведении старьевщика вчера вечером, когда я осматривал двор. Зачем он вмешался, когда я расспрашивал мальчишек? Боялся, что они о чем-то проболтаются?
Конечно, - пожала плечами Мади, - люди там живут своеобразные, но я не вижу причины, зачем им воровать Кафи.
Чтобы продать его, черт возьми! - взорвался Сапожник. - Такие собаки, как Кафи, на дороге не валяются. В Лионе есть торговцы, которые скупают собак, а потом перепродают.
Может быть, и так, - возразила Мади. - Но ведь Брике особой красотой не отличался. Слепой сказал, что он хромал. Кто же купит хромую собаку?
Мади была права. Оставалось предположить, что Кафи, как и Брике, попал под машину.
Я предложил сходить к слепому. Кто знает, может быть, Кафи ночью вернулся?
- Правильно, - одобрила Мади, - пошли все вместе.
Когда мы подошли к дому, верзила, который вчера мне нахамил, стоял посреди двора. Он подбоченился, посмотрел на нас исподлобья и пропустил, не проронив ни слова.
Едва мы добрались до верхней площадки, как дверь открылась и появился слепой.
- Ничего нового, милые мои! Пока ничего! Я целую ночь провел без сна, все прислушивался, не скребется ли наш Кафи в дверь…
Он впустил нас и повторил ребятам вчерашнюю историю. Было десять минут десятого (у старика были специальные часы без стекла: он узнавал время по положению стрелок), когда он выпустил Кафи. Пока он одевался, тот ни разу не залаял; слепой утверждал, что даже с высоты пятого этажа узнал бы его голос. Отсюда он заключил, что Кафи ничто не угрожало и никто на него не нападал. Слепой был прав: если кто-нибудь угрожал Кафи, тот лаял перед тем, как Укусить.
Мы выдвигали одну гипотезу за другой, пытались объяснить происшедшее, и тут слепой, сидя в своем старом кресле, вздрогнул всем телом и пробормотал дрожащим голосом:
- А если… если это дело рук… того злоумышленника?..
ВСТРЕЧА НА ЛЕСТНИЦЕ
Злоумышленника?.. Нам это и в голову не приходило. Но какое отношение могут иметь визиты торговца роялями к исчезновению Кафи? Даже Мади, которой часто приходили в голову блестящие идеи, не могла найти тут связи.
- Бедняга просто вообразил, что ему что-то угрожает, - сказала она, когда мы вышли на улицу. - Торговец настаивал, чтобы старик продал ему рояль, цену которого, возможно, он знал, но это еще не значит, что он хотел причинить зло слепому. В любом случае я не понимаю, зачем понадобилось этому незнакомцу красть Кафи.
Прошло пять дней, пять бесконечных дней, полных ожидания, тревоги и, несмотря ни на что, надежды. Как можно было поверить, что мы никогда больше не увидим Кафи? К нашей печали добавлялось беспокойство за слепого музыканта. После исчезновения Кафи он больше не чувствовал себя в безопасности, его не покидала уверенность, что собаку похитил торговец роялями. Когда мы пытались его разубедить, он отвечал своим тихим голосом:
- Я знаю, вам кажется, что я схожу с ума. Нет, дети мои. Слепые угадывают некоторые вещи лучше, чем зрячие. Манера говорить, голос раскрывают намерения человека точнее, чем его слова. Голос выдал человека, который приходил ко мне. Я знаю, что он хочет причинить мне зло.
Чтобы поддержать старика, мы пообещали приходить к нему почаще. Приближались рождественские каникулы. Скоро мы будем посвободнее. А пока каждый день после уроков я проходил по улицам Круа-Русс, направляясь к слепому и оглядываясь по сторонам в надежде найти свою собаку. Старик узнавал меня по шагам на лестнице. Когда я добирался до верхней площадки, он почти всегда встречал меня перед дверью.
Но в один из вечеров дверь не открылась… Она не отворилась и после того, как я постучал, позвал его… Никакого ответа. Может, он у клиента? Тогда он скоро дернется. Я долго ждал его, сидя на лестнице, и наконец всерьез заволновался. Настройщик не любил ходить по улицам в темноте. Вечерами движение увеличивалось, слепому было опасно переходить улицы: прохожие и водители могли не заметить его белой I палки. Я спустился на четвертый этаж и постучался в дверь мадам Лазерг. - Как? - удивилась добрая женщина. - Он все еще не вернулся? Он ушел после обеда. По дороге на минуту задержался у меня, чтобы передать белье для стирки. Он шел к клиенту, на улицу Полайри, на тот берег Соны. Ты уверен, что его нет дома?
- Я стучался, звал его…
Долгое отсутствие старика показалось странным и ей. Мы вместе поднялись на верхний этаж, но все попытки докричаться ничего не дали. Женщина задумалась.
- Может, он заговорился или настройка пианино затянулась? Тогда клиент подвезет его домой на машине. Так уже бывало.
Я подождал еще немного. Однако мне нужно было выучить много уроков, а маме не нравилось, когда я засиживался над ними допоздна. Я вернулся в Круа-Русс.
В эту ночь я плохо спал, опасаясь, что с нашим старым другом что-то случилось. Наутро я встал одновременно с отцом, который выходил из дому в половине восьмого, направляясь на свою ткацкую фабрику. Если поторопиться, я успею до школы сбегать к старику.
Было еще совсем темно, когда я добрался до улицы Сен-Бартелеми. В спешке я даже упал во дворе, споткнувшись о какой-то мешок. Одним духом я взбежал по лестнице и забарабанил в дверь. Ничего, если я даже разбужу его… Никакого ответа!
Я спустился к мадам Лазерг. Она молола кофе. Ее встревоженный вид подтвердил, что мои предчувствия меня не обманули.
Бедный мсье Воклен! - вздохнула она. - Он попал под машину. Вчера вечером, едва ты ушел, ко мне пришла женщина, медсестра, и сказала, что мсье Воклена отвезли в больницу Гранж-Бланш. Он передал ей ключи, чтобы забрать кое-какие вещи и необходимые документы, и попросил зайти ко мне.
Он сильно пострадал?
В больницу его привезли без сознания. Его сбил мотоцикл на набережной Соны, часа в четыре. Когда он пришел в себя, то сообщил свой адрес.
Его жизнь в опасности?
Не думаю. В сознание он пришел быстро. Несчастный старик! Еще вчера я ему твердила, что не стоит выходить в город без собаки. Видно, он снова растерялся, когда переходил улицу, как тогда, у моста Сен-Венсан. Кажется, утром посещений нет, я пойду к нему после обеда, хоть у меня ноги больные…
Потрясенный услышанным, я сказал мадам Лазерг, что забегу за новостями вечером, и, покрепче сжав под мышкой портфель, отправился в школу. Я не опоздал и, входя в школьный двор, встретил друзей. После пропажи Кафи они услышали от меня вторую печальную новость.
Да, - со вздохом сказал Корже, - это надо было предвидеть. Он становится совсем беспомощным без собаки-поводыря.
Будем надеяться, он быстро выздоровеет, - проговорил Гиль. - После уроков сразу пойдем к нему.
К несчастью, больница Гранж-Бланш находится на другом конце Лиона, - заметил Стриженый. - Туда нам пешком не дойти.
- Надо ехать на троллейбусе, причем с пересадкой - добавил Бифштекс. - Я знаю, в том году я навещал там двоюродного брата, он тоже попал в аварию.
Во время перерыва я побежал предупредить Мади. Я встретил ее в начале улицы От-Бют, она тоже шла из школы.
- Боже мой! - воскликнула она. - Какое несчастье! Попал под машину! - И тут же добавила: - Надеюсь, он не считает, что это тоже подстроил торговец роялями?
Я попросил ее быть вечером на Крыше Ткачей. Оттуда мы вместе пойдем к мадам Лазерг.
Весь день, вместо того чтобы слушать учителей, я думал о страданиях нашего старого друга на больничной койке. К этому добавлялось еще горе из-за потери Кафи…
В пять часов мы, все семеро, двинулись в путь. На улице быстро темнело, да к тому же все заволокло таким густым туманом, что с моста Сен-Венсан не было видно Соны. Во дворе старого дома, несмотря а почти полный мрак, старьевщики сортировали Дневную добычу. Я первым вошел в плохо освещенный подъезд и почти сразу натолкнулся на человека, который осторожно спускался по лестнице и отступил в сторону, чтобы дать нам пройти. На четвертом этаже я постучался к мадам Лазерг. Она открыла не сразу.
- Ах, это вы… - пробормотала она, увидев нас. - А я испугалась… Заходите. По ее крайне взволнованному виду можно было подумать, что произошло самое худшее. Однако женщине тут же все объяснила:
- Я навестила мсье Воклена… Была у него недолго, несколько минут, но мне, наверное, позволят еще)раз прийти к нему.
- Как он себя чувствует?
- Уверяю вас, большой опасности нет. Рассудок у него ясный. Сделали рентген: голова цела, только два ребра сломаны. Все случилось так же, как в тот раз, - он замешкался на переходе. На него наехал мотоцикл, удар был не сильным, но он упал на бордюр. Ему придется пролежать в больнице две-три недели. Просил о нем не волноваться
Мадам Лазерг говорила очень быстро. Когда она замолчала, на ее лице снова появилось беспокойство такое же, как тогда, когда она открыла дверь. Она спросила:
- Когда вы поднимались, не встретили кого-нибудь на лестнице? Человека в сером пальто с меховые воротником?
- Да, мы едва его не сбили…
- Вы его встречали у мсье Воклена?
- Нет. А в чем дело?
- Слушайте! Я только вернулась из больницы… И не успела еще повесить пальто на вешалку, как слышу, кто-то поднимается на верхний этаж А там, наверху, жилых квартир только две: мсье Воклена и Лопесов, они иностранцы, сейчас их в Лионенет. Я прислушалась. Понимаете, к мсье Воклену никто, кроме вас, не приходил, почти всех его клиентов я в лицо знаю. Старику не нравится, когда к нему приходят незнакомые люди, особенно в последнее время. Он чего-то боится, сама не знаю чего… Так вот, в его дверь несколько раз постучали. Я уж решила, это кто-то из больницы. Когда посетитель пошел вниз, я открыла дверь и нос к носу столкнулась с очень элегантным незнакомцем. Я сказала ему, что мсье Воклена нет дома, он попал в аварию. Тогда он стал расспрашивать меня с таким видом, будто хорошо знаком с мсье Вокленом и беспокоится о нем. Я все думаю, что это за человек: я его никогда здесь не видела. Хотя он выглядит элегантно, походка у него какая-то странная, да и вид подозрительный. Я спросила, не передать ли что-нибудь мсье Воклену, когда я пойду к нему в больницу. Но он попросил ни слова не говорить о его визите!
Он был маленького роста?
Да, и одет в серое пальто с меховым воротником. На голове мягкая шляпа, тоже серая, так мне показалось.
А голос у него резкий, гнусавый?
Верно, именно гнусавый… А что, вы тоже с ним разговаривали?
Я что-то пробормотал; потом, заявив, что очень торопимся, мы покинули добрую женщину и сбежали по лестнице, перепрыгивая через четыре ступеньки. Мои друзья, так же как и я, все поняли. Человек, который приходил к слепому, был торговцем роялями. Чтобы зря не пугать мадам Лазерг, наш старый Друг ничего ей о нем не говорил.
- Давайте его догоним! - предложил Гиль.
Наша команда разбилась на две группы, которые прошли по обеим сторонам улицы от начала до конца. Но мы слишком засиделись у мадам Лазерг, у торговца было время улизнуть. А может, он приезжал на машине… Впрочем, что бы мы стали делать, если бы даже его нашли?
- Любопытно! - сказал Сапожник, когда обе группы снова соединились. - Сейчас мне кажется, тот человек насторожился, когда встретил нас на площадке.
Точно, - согласился Бифштекс. - Он поднял воротник пальто и натянул шляпу, будто не хотел, чтобы мы увидели его лицо.
А, бросьте, - махнул рукой Корже, - это ничего не значит. Он просто торопился, а воротник поднял, потому что на улице мороз.
И правда, на улице было промозгло: типичная лионская погода. Но после скоростного подъема на холм пот лил с нас градом. Вконец заинтригованная, наша команда неохотно разошлась по домам.