Книга посвящена одной группе населения Республики Конго - малорослым племенам, так называемым пигмеям. Автор рассказывает о повседневной жизни пигмеев, их быте и обычаях. Большой интерес представляют описания пигмейских поселков, яркие индивидуальные портреты, с большой теплотой и правдивостью рисуемые автором в книге.
Содержание:
Предисловие 1
Глава первая 2
Глава вторая 4
Глава третья 8
Глава четвертая 11
Глава пятая 12
Глава шестая 14
Глава седьмая 15
Глава восьмая 17
Глава девятая 18
Глава десятая 19
Глава одиннадцатая 21
Глава двенадцатая 24
Глава тринадцатая 25
Глава четырнадцатая 26
Глава пятнадцатая 29
Глава шестнадцатая 30
Глава семнадцатая 32
Глава восемнадцатая 33
Глава девятнадцатая 34
Примечания 36
Предисловие
В наши дни, когда народы Африки решительно борются за свою независимость, за освобождение от колониального гнета, сочувственное внимание советского читателя привлекают книги, которые помогают ему ближе познакомиться с населяющими африканский континент народами. Настоящая книга посвящена одной группе населения Республики Конго (бывшее Бельгийское Конго) малорослым племенам, так называемым пигмеям.
События, развернувшиеся в стране с середины 1960 г., привлекли внимание всего мира. В июне была провозглашена независимая Республика Конго. Уже через несколько дней после этого бельгийские колонизаторы и их союзники по НАТО, заинтересованные в эксплуатации людских и естественных богатств Конго, развернули широкое наступление против молодой республики. Опираясь на кучку предателей, они ведут курс на расчленение страны. Конго превратилось в арену ожесточенной борьбы конголезцев, большинство которых поддерживает республику, с кликой предателей, опирающейся на штыки интервентов.
В политической борьбе начинают принимать участие и пигмеи Конго, которых до сих пор буржуазные авторы описывали как дикарей, "первобытных" людей. В Стэнливиле лесные жители - пигмеи впервые в своей истории приняли участие в выборах и отдали свои голоса за кандидатов партии Национальное движение Конго, выступающей с самого начала своего основания в сентябре 1958 г. за национальную независимость страны,
Греческое слово "пигманой" буквально означает "люди величиной с кулак". Так назывались в мифологии древних греков сказочные карлики, обитавшие в Африке. В эпосе древней Эллады "Илиаде" описывается битва карликов с журавлями. В легенде о Геракле рассказывается: когда герой победил ливийского великана Антея, сына Земли, и отдыхал после боя, пигмеи, жившие якобы в земле, выползли из своих нор и напали на спящего. Эти эпизоды изображены в росписях на вазах.
Вероятно, мифы о пигмеях складывались под влиянием отрывочных сведений, доходивших до эллинов из Древнего Египта. В надписи эпохи Древнего Царства, относящейся к III тысячелетию до н. э., сообщается, что вельможа Хирхуф привез из похода на юг молодому фараону маленького человечка. Это самое древнее упоминание о пигмеях. Позднее были и другие.
Долгое время рассказы о пигмеях считали вымыслом. В 70-х годах XIX в. исследователь Африки Г. Швейнфурт, путешествуя в верховьях рек Нила и Конго, встретил одно из племен малорослых африканцев, акка, и дал науке первые достоверные сведения о считавшихся ранее сказочными пигмеях. В начале 80-х годов пигмеев видел русский исследователь В. Юнкер, кратко описавший их в своем "Путешествии по Африке". Через пять лет после него Г. Стэнли, известный поборник колониализма, действовавший в интересах бельгийских империалистов, во время своего путешествия по Конго побывал в тех местах, где происходили события, описываемые в настоящей книге. Долгое время описание Стэнли было основным источником сведений о жизни малорослых африканцев.
В 1910–1930 гг. пигмеи привлекли к себе внимание группы ученых в рясах, католических миссионеров, во главе с патером Вильгельмом Шмидтом. Возникла так называемая пигмейская проблема, которой было посвящено много трудов. Однако сведения, почерпнутые путем непосредственных наблюдений за жизнью пигмеев, были немногочисленны.
В связи с этим оказалась возможной фальсификация. В 1932 г. в Париже вышла книга Анри Трилля "Пигмеи экваториального леса", посвященная малорослым племенам Габона. Книга удостоилась премии Французской академии, и патер Вильгельм Шмидт провозгласил ее первоклассным источником, знакомящим с жизнью пигмеев. А в 1957 г., уже после смерти Шмидта, в основанном им журнале "Антропос" появилась статья, в которой было доказано, что содержание книги Трилля целиком вымышлено, что автор ее пробыл в Габоне очень недолго, а в местности, где жили пигмеи, провел всего два часа и сам не наблюдал их жизнь. Словом, труд, удостоенный премии академии, оказался научно-фантастическим романом, Шмидт и его единомышленники подняли на щит сообщения Трилля потому, что последний изобразил пигмеев именно так, как это было угодно ученым-миссионерам школы Шмидта (ведь Трилль выполнял заказ Шмидта). Трилль писал, что пигмеи живут отдельными семьями: каждая семья имеет свое хозяйство и владеет частной собственностью. Сообщалось также, что пигмеи поклоняются единому богу.
Шмидт и его школа объявили пигмеев остатками древнейшего человечества и наиболее примитивными, первобытными людьми, сохранившимися до наших дней. Утверждая, что частная собственность, малая семья с отдельным хозяйством и вера в единого бога - это основные, исконные начала общества, Шмидт использовал для доказательства этого вымысла данные из книги Трилля.
Ныне имеются достоверные научные материалы, опровергающие теорию Шмидта и его последователей. Псевдонаучные построения этой "школы" полностью опровергнуты советскими учеными, которые установили, что пигмейская малая раса, близкая по типу негроидной, развивалась одновременно с другими человеческими расами и, таким образом, пигмеи не могут считаться остатками древних людей. Культура пигмеев также не первобытная: они пользуются луком и отравленными стрелами, чего не было у наших предков каменного века. Кроме того, не следует забывать, что пигмеи испытывают влияние соседних народов.
В древности пигмеи были широко расселены в Центральной Африке. Ныне сохранилось несколько групп племен пигмеев. В бассейне Итури живет около 40 тыс. пигмеев - это племена эфе, акка, бамбути; к последним принадлежат пигмеи, описанные в этой книге. Пигмеи говорят на языках живущих по соседству с ними высокорослых африканцев группы банту. Ближайшими соседями пигмеев бамбути являются бабира, одно из племен банту, на языке которых - кибира - и говорят бамбути. Кроме того, в Восточной провинции Конго широко распространен кингвана - диалект языка кисуахили (или суахили), на котором говорят васуахили - жители Восточной Африки. Он служит средством общения между племенами и народностями, имеющими, разумеется, и свои собственные языки, преимущественно языковой семьи банту.
Эта книга не научный труд. Американский журналист А. Келлер литературно обработал записи Энн Патнем, которые она делала во время пребывания в Конго. Очевидно, именно эта "обработка" усилила экзотичность. А. Келлер использовал при этом и бьющие на дешевый эффект приемы, в частности при описании церемоний тайного общества и обряда посвящения девушек.
Вместе с тем познавательные достоинства книги неоспоримы. Ее автор рассказывает о повседневной жизни пигмеев, их быте и обычаях. Энн Патнем изучила язык кингвана, на котором говорят пигмеи, живущие в районе санитарной станции. Знание языка дало ей возможность свободно общаться с местными жителями.
Большой интерес представляют описания пигмейских поселений, яркие индивидуальные портреты, с большой теплотой и правдивостью рисуемые автором в книге, - тут и смелые охотники, и философы, и лукавые девушки, и веселые дети.
Непосредственные наблюдения автора могут быть использованы для пополнения достоверных сведений о пигмеях. Так, на основании сообщаемых в книге данных можно прийти к выводу, что у бамбути нет семей, владеющих частной собственностью и ведущих отдельное хозяйство. Они охотятся всей общиной и делят добычу между всеми жителями деревни, включая и тех, которые не были на охоте. Они не поклоняются единому богу-творцу. У них распространена вера в колдовство, в силу амулетов и фетишей. Они становятся невольными объектами устрашающего воздействия так называемого тайного общества, о котором автор сообщает как о чем-то сверхъестественном, непонятном.
У многих народов, находившихся на стадии формирования классового общества, существовали организации, объединявшие верхушечную часть общины - старейшин и членов знатных и богатых родов. Деятельность этих обществ связывалась с духами - в данном случае с духом Эсамба, голосом которого считался звук особого музыкального инструмента. Собрания членов обществ были тайными, их участники иногда появлялись переодетыми в обрядовую одежду и изображали духов. Весь церемониал был рассчитан на запугивание рядовых общинников. Тайные общества помогали выделявшейся верхушке утверждать свою власть над остальной массой населения.
Тайное общество Эсамба, очевидно, было создано богатой верхушкой племени бабира, жившего по соседству с бамбути. Ритуал этого общества был рассчитан на устрашение не только рядовых членов своего племени, но и пигмеев бамбути, связанных с бабира особой зависимостью.
Почти все группы пигмеев находятся в своеобразном подчинении у соседних племен - высокорослых африканцев. Эта зависимость сохранилась с древних времен, когда более сильные банту - земледельцы и скотоводы, умевшие добывать железо и искусные в ремеслах, - оттеснили пигмеев в джунгли, завладев их землями. Они обложили пигмеев данью и стали считаться их хозяевами. Правда, в обмен на дичь, слоновую кость и ценные лесные продукты банту-покровители дают пигмеям бананы, просо и другие земледельческие продукты, но этот обмен обычно совершается с выгодой для банту и в ущерб пигмеям. Хозяева-банту "покровительствуют" пигмеям, вступают от их имени в сношения с администрацией, они же распоряжаются пигмеями, назначая их для переноса грузов администрации и выполнения других повинностей. Пигмеи не платили налогов колониальным властям, но банту-покровители взимали с бамбути дань в свою пользу. В книге приводится случай, когда после смерти девочки-пигмейки банту-покровитель требует с родителей уплаты взноса, который должен компенсировать утрату будущей рабочей силы и соответствующей подати.
Конечно, выгоды, извлекаемые банту от такой зависимости, были сравнительно невелики. Банту наравне с пигмеями испытывали тяжкий гнет колониализма.
Энн Патнем часто не понимала, да может быть и не хотела понять настоящий смысл того, что она наблюдала в Конго. Патнем идеализирует жизнь пигмеев, их тяжелую борьбу за существование, намеренно замалчивает или приукрашивает отношения колониальной администрации к пигмеям.
Автор описывает некоторые стороны быта и обычаи пигмеев, в которых проявляются моменты культурной отсталости, естественные в условиях страны, длительное время находившейся в колониальной зависимости. Тем не менее она показывает, что пигмеи - полноценные люди. Несмотря на глубокий гуманизм и антирасизм, пронизывающие книгу, не следует забывать, что автор - представитель так называемого западного мира, мира, в котором господствуют колонизаторские взгляды и антинаучные представления.
В целом книга Энн Патнем, несомненно, расширит наши знания о населении страны Конго,
Б. И. Шаревская
Глава первая
Уже совсем рассвело, когда я услышала крики. Затем раздались шаги на веранде, и чей-то голос произнес:
- Мадами, здесь женщина, на которую напал леопард.
Так случается в Конго. Тишина, мир, спокойствие внезапно сменяются ужасом, трагедией, смертью. Выглянув, я увидела большую толпу низкорослых людей - пигмеев, мужчин и женщин, окруживших поставленные на пол веранды носилки, сделанные из одеяла и ветвей лианы. Страшную картину представляла беспомощная фигура женщины, лежавшая на носилках. Она лежала боком, в ее широко раскрытых глазах застыл ужас; маленькие руки были прижаты к животу, разодранному когтями леопарда. Одеяло пропиталось кровью. Среди всех собравшихся людей лишь она одна сохраняла спокойствие.
- Агеронга, - обратилась я к одному из слуг, - ступай за Патом. Скажи ему, чтобы скорее шел сюда.
Мой муж прибежал со всем необходимым для оказания первой помощи. При его приближении пигмеи разбежались, подобно перепелам, вспугнутым собакой. Они столпились во дворе около веранды. Пат склонился над раненой женщиной. Он работал, не меняя ее положения. При слабом утреннем свете Пат пытался как-нибудь залатать страшно обезображенное тело и остановить кровотечение. Не будучи врачом, он обладал, однако, большими познаниями в медицине.
Даже хирург, работающий в современной операционной, не смог бы привести в прежнее состояние это изуродованное тело. Пат с особой тщательностью продезинфицировал рану и обильно посыпал ее стрептоцидовым порошком. Теперь надо было ждать. Как ребенка, поднял он женщину, осторожно внес ее в дом и положил на кровать. Я слышала, как Пат ругался тихим голосом, проклиная отсутствие сыворотки и аппарата для переливания крови. Соорудив нечто вроде прибора из бутылки с трубкой, он начал вводить раненой в вену физиологический раствор. Потом приподняв и поддерживая одной рукой голову женщины, заставил ее выпить воды. Необходимо было вернуть организму некоторое количество жидкости: слишком много было потеряно крови. В течение двадцати минут Пат сделал все, что мог, чтобы спасти жертву леопарда. Затем накрыл раненую одеялом и вышел на веранду.
- Кто эта женщина? - спросил он пигмеев.
Ответил Фейзи, маленький бородатый старейшина из деревни пигмеев:
- Это Укана, жена Сиконы.
- Как это случилось?
- Она готовила на завтрак маниоку,- отвечал пигмей. Вместе с ней у огня находился Сикона. Затем она пошла за чем-то в хижину. Сикона направился чинить свою охотничью сеть. Вдруг из леса выскочил леопард. Одним прыжком он перепрыгнул через Сикону и проник в хижину. Укана пронзительно вскрикнула, когда хищник прыгнул на нее, и кричала до тех пор, пока не вбежал Сикона. Не знаю, что испугало леопарда, то ли громкие крики женщины, то ли появление Сиконы с копьем, только зверь оставил свою жертву и выскочил наружу. Вокруг толпились люди, но зверь не обратил на них никакого внимания. Он скрылся, прежде чем кто-либо успел метнуть копье.
Все это Фейзи рассказал на языке кингвана. Его лицо морщилось, словно от боли, когда он подбирал нужные слова, как будто они имели острые углы или были слишком велики. Его родным языком был кибира, а суахили или кингвана, на котором белые обычно объясняются с обитателями Конго, давался ему нелегко. Раза два от возбуждения он переходил на кибира, и нам приходилось лишь догадываться о том, что он хотел сказать. Пат вошел в дом, чтобы посмотреть, как чувствует себя женщина. Фейзи перевел на меня взгляд своих странных, окруженных морщинистыми складками глаз. Я знала его уже четыре года. Чувство восхищения, которое он мне внушал, я питала к очень небольшому числу людей, встречавшихся мне в жизни.
- Мадами, - спросил он, - она умрет?
- Никто не может знать это сейчас, - ответила я. - У нас имеется сильное лекарство, но Укана тяжело ранена.
Фейзи повернулся и побрел прочь. Его крошечное, шоколадного цвета тело обмякло, словно от страшной усталости. Некоторые пигмеи пошли вслед за ним, другие остались. Только теперь я услышала сильный шум - это пигмеи били в барабаны, кастрюли и деревянные ведра. Они надеялись таким путем прогнать леопарда, полагая, что он все еще скрывается рядом в зарослях.
Это оказалось свыше моих сил. В горле у меня пересохло; ноги подкашивались, точно они превратились в студень или желе. После четырех лет, проведенных в глубинном районе Конго, я по-прежнему оставалась белой женщиной, подверженной всем страхам, свойственным любой женщине на моей родине. "Глупая Энн Патнем, - спрашивала я себя, - зачем ты приехала в Африку?"
Мне всегда нравились только те животные, которые обитали в Центральном зоопарке. Уже там мне становилось страшно при одной мысли о том, какое зло они могут причинить на воле. Я наблюдала тогда, как большие кошки после бесконечного ряда тщетных попыток вновь и вновь стремились вырваться на свободу. А сейчас где-то совсем недалеко, в лесу за лагерем, бродит леопард, жаждущий человеческого мяса.
К счастью, мне некогда было долго жалеть себя. Женщина попросила пить, и я поспешно стала заваривать чай. В это время в кухню вошел Пат и сказал, что у пострадавшей продолжается внутреннее кровоизлияние.
- На пятьдесят километров вокруг нет ни одного человека, который мог бы помочь ей, - сказал он.
- Тебе незачем оправдываться, - ответила я. - В определенных случаях даже лучшие хирурги бывают беспомощными.
- Черт с ними, с лучшими хирургами, - вспылил он. - У нас нет даже плохого.
Не отдавая ясного отчета в том, что делаю, я, помнится, выслала к дороге на велосипеде служившего у нас в гостинице негра Агеронгу, надеясь, что он сможет на попутной машине добраться до Мамбасы и и вызвать врача миссии, доктора Вудхэмса.
Однако было мало надежды, что в столь раннее время Агеронге попадется какой-либо попутный транспорт. Кроме того, я знала, что, если даже Агеронга и доберется на велосипеде до Мамбасы, врач приедет слишком поздно.
Когда чай был готов, я налила чашку, остудила и отнесла Укане. Приподняв ее, чтобы напоить, я невольно обратила внимание, какая она маленькая и легкая. Пила Укана с жадностью. На глазах у нее были слезы.
- Мне очень жаль, что я беспокою Мадами, - прошептала она. - Я совсем не хотела этого.
Ее мужество и чувство собственного достоинства заставили меня устыдиться своих страхов. Немногие цивилизованные женщины помнили бы о хороших манерах, вырвавшись из лап леопарда.
Когда я заглянула к Укане в другой раз, она тихо проговорила:
- За что меня сглазили? Ведь я никому не причинила зла.