17 ноября 1924 г. на заседании Политбюро ЦК РКП (б) М. В. Фрунзе сделал доклад о положении в Эстонии. Было принято решение оказать компартии Эстонии политическую и материальную помощь. Одной из таких мер стало привлечение эстонских, латышских и финских коммунистов, проживающих в СССР (всего около 10 000 штыков), для оказания помощи революционному правительству советской Эстонии. Также в Эстонию были направлены около шестидесяти сотрудников военной разведки и командиров Красной армии, эстонцев по национальности.
К концу ноября 1924 г. подготовка Военной организации КПЭ к вооруженному восстанию была в основном завершена. Согласно плану, восстание должно было начаться в городах Таллин, Нарва и Пярну, а затем перекинуться на другие населенные пункты. В ходе восстания предполагалось разгромить или нейтрализовать воинские подразделения противника и сразу после овладения Таллином создать революционное правительство Эстонии. Новое правительство объявило бы о восстановлении советской власти и обратилось за помощью к СССР. Овладеть основными стратегическими пунктами планировалось в течение суток.
29 ноября в Таллине состоялось объединенное заседание ЦК КПЭ и ЦК КСМЭ (Коммунистический Союз молодежи Эстонии), на котором был утвержден план восстания. Для непосредственного руководства восстанием был создан Военно-революционный комитет из десяти человек. Председателем ВРК стал В. Клейн, начальником штаба – К. М. Римм. Выступление планировалось в ночь с 30 ноября на 1 декабря 1924 г. (с воскресенья на понедельник). Оживленное движение на улицах воскресным вечером позволяло осуществить перемещения боевых групп на конспиративные квартиры, выбранные в качестве исходных позиций для выступления, более скрытно.
Разумеется, соблюдались все необходимые меры конспирации. Командиры десятков накануне приказали своим подчиненным вечером 30 ноября находиться дома. Затем группами по 2–3 человека они проводили своих людей на явку; далее связные вели их на конспиративные квартиры. После прибытия на конспиративную квартиру никто из боевиков не мог покинуть помещение, за этим сле дили заранее назначенные коменданты. Когда собирались все бойцы, доставлялось оружие и боеприпасы.
Утечки информации при сосредоточении штурмовых групп не произошло. Однако командирам не удалось собрать всех своих людей. К 4 часам утра 1 декабря на сборных пунктах первого батальона находились 56 боевиков из 170, второго – 91 из 120 и третьего – 80 из 110, всего 227 боевиков из 400. Чем это можно объяснить? Скорее всего, часть людей в своих квартирах не находились, а некоторые боевики, не зная о предполагавшемся восстании, отказались пойти на "обычное собрание", назначенное в столь позднее время.
И все же, несмотря на недостаточное число собравшихся, ЦК подтвердил решение выступить 1 декабря в 5 часов 15 минут.
Начало восстания оказалось удачным: боевики овладели Балтийским вокзалом и железнодорожной станцией "Таллин – Вяйке", главным почтамтом, зданием Государственного собрания, военным аэродромом. Специальные группы взорвали 2 железнодорожных моста на участках Таллин – Тапа и Таллин – Тарту, что не позволило правительству перебросить в Таллин бронепоезда из Тапы и кавалерийский полк из Тарту. В ряды восставших вступили несколько десятков солдат авиационного дивизиона.
Однако попытка захватить Военное министерство, военные учебные заведения в Тоньди, казармы батальона связи и резерва конной полиции не удалась. В результате в руках правительства остался "мозг армии", центр связи и наиболее боеспособные и идеологизированные подразделения. Командование вооруженных сил не растерялось и сумело быстро организовать подавление восстания. Против восставших были брошены карательные отряды, составленные из офицеров (в том числе резервистов), кадетов военных училищ, курсантов школы унтер-офицеров, полицейских и добровольцев из восстановленного 1 декабря Союза защиты.
Рабочие массы, вопреки ожиданиям, восстание не поддержали, и оно было подавлено в течение суток. Отдельные разрозненные попытки сопротивления продолжались еще две недели.
После подавления восстания в Эстонии начался белый террор. За три месяца расстреляли свыше трехсот причастных к событиям товарищей, свыше двух тысяч человек были арестованы. Коммунистическое движение в Эстонии было парализовано на полтора десятка лет. В сложной обстановке пришлось работать и советской разведке, чья деятельность затруднялась не только активностью контрразведки, но и почти полной потерей агентурных сетей.
Повстанцами при проведении восстания был допущен целый ряд весьма чреватых своими последствиями ошибок организационно-тактического порядка. Решающее значение в исходе восстания 1 декабря имело то обстоятельство, что небольшие группы боевиков остались изолированными от масс пролетариата. Партия слишком переоценивала значение сугубо военного момента в проведении восстания и недооценивала значение массового революционного движения. Степень разложения войск противника была просчитана неверно, сила военной организации партии явно завышалась, был допущен и ряд других ошибок. План восстания и боевые задачи, поставленные перед отдельными группами, не соответствовали силам боевой организации. Далеко не все боевики умели обращаться с оружием, которое им выдали. Разведку некоторых объектов нападения произвели поверхностно. Связь и взаимодействие отдельных групп боевиков между собой были чрезвычайно плохи. Потерпев неудачу при выполнении возложенной задачи, группы не присоединялись к соседним группам, с тем чтобы совместными силами продолжать бой, а в большинстве случаев рассеивались.
В конце 1924 г. попытки вооруженных выступлений предпринимались и в Польше, где активная разведка стимулировала развитие военных организаций компартий Западной Белоруссии и Западной Украины. К концу 1924 г. на территории Западной Белоруссии и Западной Украины сложилась следующая ситуация. 30 ноября на II конференции КП Западной Белоруссии был выдвинут лозунг свержения польского правительства и принято решение о подготовке вооруженного восстания. Несколько позже аналогичное решение приняла окружная организация КП Западной Украины на Волыни. Однако планам белорусских и украинских коммунистов не суждено было сбыться.
В ночь с 7 на 8 января 1925 г. один из партизанских отрядов был прижат польскими войсками к советской границе и с боем прорвался на территорию СССР. При этом партизаны разгромили советскую пограничную заставу у местечка Ямполь. Поскольку многие бойцы отряда были одеты в польскую военную форму, советские пограничники решили, что нападение совершило подразделение польской армии. Этот инцидент вызвал резкое неудовольствие военно-политического руководства СССР. Было назначено расследование. 25 февраля по представлению комиссии во главе с В. В. Куйбышевым Политбюро ЦК РКП (б) приняло постановление об активной разведке.
В нем отмечалось, что активная разведка (диверсионные, военно-подрывные группы и пр.) в начальный период ее существования была необходимым дополнением военных мероприятий Советской Республики и выполняла боевые задачи по приказу из центра. Однако, принимая во внимание, что коммунистические партии поставили вопрос о своем руководстве повстанческим движением, признавалось необходимым активную разведку в существующем виде на территории Польши ликвидировать. Более того – ни в одной стране не должно было существовать активных боевых групп, производящих боевые акты и получающих оружие, средства, указания и т. п., из СССР!
Все вопросы организации нелегальной боевой и повстанческой работы на территории иностранных государств передавались в ведение иностранных компартий, в интересах их собственной революционной работы внутри страны. Политическая целесообразность принимаемых решений должна была определяться исключительно в партийном порядке. Коминтерн был обязан осуществлять помощь национальным компартиям по организации нелегальной боевой работы и по подготовке национальных боевых кадров.
Нелегальным военным организациям, боевым группам компартий следовало решительно отказаться от разведывательной и иной работы в пользу военных структур СССР. Руководители РУ РККА и ИНО ОГПУ и их резидентур за рубежом обязывались поддерживать связь исключительно с уполномоченными ЦК соответствующих компартий.
Остальные группы активной разведки, а также диверсионные группы, не вошедшие в подчинение партийных организаций, ликвидировались. Для военных целей СССР в соседних государствах самым конспиративным образом следовало организовать особые пункты (группы) для подготовки к деструктивной (диверсионно-террористической) работе (изучение военных объектов, установление связи с нужными людьми, заготовка снаряжения и т. п.) во время войны в тылу у противника. Эти "спящие" пункты в особый (предвоенный) период разворачивались в боевые структуры и в целях конспирации ни в коем случае не должны были иметь связей с компартиями; боевики и оперативники "официально" не имели права состоять в компартиях.
На территории СССР надлежало организовать строго законспирированные небольшие группы с необходимым вооружением, которые в случае занятия нашей территории противником приступали к дезорганизации вражеского тыла и организации партизанской войны. Пограничная зона на советской территории очищалась от бойцов активной разведки, которых следовало эвакуировать во внутренние округа, однако на случай войны их оставляли на особом учете. Ответственность за состояние границ и переход через них партизан целиком была возложена на органы ГПУ. Проведение всех этих мероприятий возлагалось на Реввоенсовет СССР.
Активность коминтерновских структур и специальных служб СССР в западных странах в 1923–1924 гг. не осталась без внимания со стороны их военно-политического руководства. Особую озабоченность проявляло руководство стран, граничивших с СССР. После подавления эстонского вооруженного восстания в декабре 1924 г. их взаимодействие усилилось. 16–17 января 1925 г. в Гельсингфорсе (Хельсинки) состоялась конференция Латвии, Польши, Финляндии и Эстонии. На конференции было принято секретное соглашение о создании единого фронта против большевизма. 31 марта – 2 апреля того же года в Риге прошло совещание военных представителей Латвии, Польши, Румынии, Финляндии и Эстонии, которое стало развитием плана по созданию единого фронта против СССР. Ведущую роль в организации этого совещания играло военно-политическое руководство Польши, стремившееся придать своей стране роль восточноевропейского лидера. За кулисами военного совещания в Риге незримо присутствовали Великобритания и Франция, имевшие в этом регионе свои геополитические интересы.
В марте 1925 г. началось расформирование отрядов активной разведки в Польше. Однако многие руководители и члены нелегальных военных организаций на Волыни отказались выполнять указания представителей ЦК ВКП (б), ЦК компартий Польши и Западной Украины об отмене курса на вооруженное восстание. Не имея возможности начать восстание без санкции Коминтерна, они в то же время находились в состоянии повышенной боевой готовности. Польская полиция и контрразведка внедрили в нелегальные военные организации свою агентуру и весной 1925 г. арестовали более полутора тысяч членов волынской "боёвки".
ЦК КП Западной Белоруссии также направил всем командирам партизанских отрядов циркуляр с приказом прекратить диверсионные и террористические операции. Члены компартии (в том числе и сотрудники нелегальных военных организаций) были обязаны направить все усилия на организацию массовой агитационно-пропагандистской работы среди крестьян. Часть партизан вывели на территорию СССР, часть переехала на новое место жительства в другие районы Польши. Тем не менее, как и на Волыни, польские спецслужбы сумели выявить и арестовать более двух тысяч партизан и подпольщиков.
Одновременно Коминтерном предпринимались меры по ликвидации активной разведки в Болгарии. Военной организации предстояла перестройка, с тем чтобы перейти от задач, связанных с подготовкой вооруженного восстания, к удовлетворению повседневных нужд партии: пролетарской самообороны, защиты собраний, демонстраций и проч. Необходимо было усилить политическую и организационную работу в армии и полиции. Террористические акты допускались лишь как акты самообороны в борьбе с предателями. Но было уже поздно.
16 апреля 1925 г. в софийском Воскресенском соборе во время отпевания убитого генерала Георгиева боевики из числа болгарских коммунистов произвели мощный взрыв. Целью теракта было уничтожение болгарского правительства во главе с А. Цанковым, почти в полном составе присутствовавшего на отпевании. По замыслу организаторов теракта (Военный центр БКП при содействии советников ИНО ОГПУ, РУ РККА и Коминтерна), после ликвидации членов правительства в Болгарии должны были начаться активные выступления рабочих и крестьян. Эти выступления компартия планировала перевести в вооруженное восстание.
Однако все произошло с точностью до наоборот: погибли около 150 человек, но объекты покушения не пострадали. Болгарские рабочие и крестьяне (в большинстве своем – православные!) не только не поддержали боевиков, но и отреагировали на теракт крайне негативно. Правительство ответило на теракт мгновенно – сразу после взрыва в Болгарии было введено военное положение. Полиция и спецслужбы начали облавы и арестовывали всех лиц, заподозренных в коммунистической деятельности, по заранее составленным спискам. Непосредственные участники покушения были казнены, подобной же участи подверглись и большинство тех, у кого были обнаружены оружие и взрывчатка, сочувствующие компартии тоже подвергались аресту. Вооруженное восстание было подавлено, не успев начаться. Частично восстановить свои силы БКП сумела только к концу 1930-х гг.
Еще одним негативным последствием взрыва стало решение венского резидента РУ РККА (координатор работы на Балканах) В. С. Нестеровича порвать с советской разведкой. Осведомленный об организаторах теракта и его истинных причинах, Нестерович прибыл в Берлин, где предложил французскому консулу в обмен на секретную информацию предоставить ему французский паспорт и беспрепятственный проезд на территорию страны. Он стал первым сотрудником РУ РККА, оставшимся за границей "из-за политических разногласий с властью", что крайне обеспокоило советское руководство. 6 августа 1925 г. по заданию начальника ИНО ОГПУ М. А. Трилиссера В. С. Нестерович был отравлен боевиками из состава военного аппарата КПГ в пивной немецкого города Майнц (яд подмешали в пиво).
Военно-политическое руководство СССР внимательно отслеживало ситуацию в западных приграничных странах. В конце марта 1925 г. по решению Политюбро ЦК РКП (б) создается Комиссия по прибалтийским делам из представителей НКИД, ОГПУ, РВС и РККА для сбора и систематизации сведений "о подготовительных действиях соседних стран". В работе комиссии принимали участие С. И. Аралов, Ф. Э. Дзержинский, Я. К. Берзин, М. М. Литвинов, М. А. Трилиссер, И. С. Уншлихт, М. В. Фрунзе, Г. В. Чичерин. 9 апреля было постановлено максимально усилить разведку для выяснения степени подготовки боевых сил ближайших соседей СССР и непрерывного наблюдения за проводимыми там мероприятиями, а также усилить боевую и мобилизационную готовность Красной армии и принять меры по усилению охраны государственной границы.
С весны 1925 г. в военно-конспиративной деятельности Коминтерна все большее значение приобретает задача защиты первого в мире социалистического государства от иностранной агрессии. Для этого соответствующими структурами Коминтерна во второй половине 1920-х гг. было осуществлено несколько специальных проектов. Наиболее интересными разработками, осуществленными ИККИ совместно с РККА и ОГПУ в области повышения обороноспособности СССР, стало создание специальных подразделений. Костяком этих подразделений были коминтерновские кадры, способные воевать в особых условиях как на приграничных территориях СССР, так и за рубежом.
Одной из таких частей явился Карельский отдельный егерский батальон, сформированный в октябре 1925 г. в Петрозаводске. В составе батальона были три стрелковые и одна пулеметная роты, а также отдельные взводы: конной разведки, связи, артиллерийский, саперно-маскировочный. Термином "саперно-маскировочный взвод" в конце 1920 – начале 1930-х гг. в РККА маскировались специальные диверсионные подразделения. Мы предполагаем, что взвод, созданный в составе Карельского егерского батальона, мог быть экспериментальным. Личный состав батальона (в первую очередь комсостав) комплектовался в основном из "красных финнов", имевших боевой опыт и окончивших Петроградскую интернациональную военную школу.
С учетом специфики географических и климатических условий боевая подготовка батальона осуществлялась по образцу финской армии и на основе ее воинских уставов. Библиотека батальона, как и библиотека Петроградской интернациональной военной школы, состояла преимущественно из финских изданий. Название "егерский" несло в себе политический и военный смысл. Идеологически батальон противопоставлялся "белым" финским егерям. С военной стороны егеря – легкая пехота с отменной стрелковой подготовкой – предназначены для действий в условиях сильно пересеченной местности.
С 1925 г. одним из главных центров по подготовке разведчиков, включая обучение их навыкам диверсионных операций, стало ОГПУ. В числе первоочередных задач советских боевиков было физическое устранение политических противников рабоче-крестьянской власти за рубежом. Не менее важное направление – создание сети разведчиков-нелегалов, подготовленных для проведения диверсий во враждебных СССР государствах в случае войны. В составе органов госбезопасности подготовкой и проведением специальных операций за рубежом занимались два подразделения: Иностранный отдел и Особая группа при председателе ОГПУ.
В задачи Иностранного отдела входил не только сбор сведений о намерениях противников СССР, но и ликвидация лидеров контрреволюции, а также расправа с предателями из своей среды. Особая группа, созданная председателем ОГПУ В. Р. Менжинским во второй половине 1926 г., первоначально задумывалась как параллельный (независимый от ИНО) разведывательный центр, предназначенный для выполнения специальных операций стратегического характера. Создание структур с аналогичными задачами позволяло иметь каналы перепроверки информации, а в случае провала одной из линий компенсировать неудачу активизацией другой. Формирование разведывательного центра связано с именем Я. И. Серебрянского, ближайшего соратника и одного из учителей П. А. Судоплатова.
Яков Исаакович Серебрянский родился 9 декабря 1891 г. в Минске. В 1907 г. он вступает в молодежный эсеровский кружок, а через год – в партию эсеров, где становится членом радикальной группы максималистов. Во время Первой мировой войны Серебрянский получил тяжелое ранение и после длительного лечения в госпиталях был демобилизован. В 1920 г. он оказывается в персидском городе Решт (столица Гилянской Советской Республики), где знакомится с Я. Г. Блюмкиным, который и рекомендует его в Особый отдел Персидской Красной армии.