Открывается секретное училище ФСБ.
Начальник училища полковник Осетров узнает, что среди поступающих ребят может оказаться "засланный казачок" преступной организации.
С помощью своих учеников Осетров раскрывает это запутанное дело. Честь училища спасена!
Содержание:
ПРОЛОГ 1
Глава первая - Полковника призывают из отставки 1
Глава вторая - Как все для меня начиналось 3
Глава третья - Странный визит 4
Глава четвертая - Через первые барьеры 5
Глава пятая - И опять - люди из прошлого 6
Глава шестая - Новые загадки 7
Глава седьмая - Контуры провокации 9
Глава восьмая - Драка в первый же день 11
Глава девятая - Нехорошие подозрения 13
Глава десятая - Высокое доверие 16
Глава одиннадцатая - "Всем сестрам по серьгам" 18
Эпилог 19
Алексей Биргер
Кадеты ФСБ
ДЕЛО № 1
ПРОЛОГ
В офисе на высотном этаже одного из самых престижных деловых зданий Москвы, расположились трое. Секретарша только что подала кофе и удалилась, но они не спешили начать разговор.
- Ну? - проговорил наконец тот, который стоял у огромного окна и смотрел на панораму города. - В чем проблема?
- Полковник Осетров нарисовался, - сообщил другой.
- То есть? В каком смысле?
- В самом прямом, - сказал второй. - Замаячил на горизонте. Из отставки его призывают. Один мой надежный человек проект приказа видел.
Стоявший у окна чуть напрягся:
- Так зачем понадобился полковник?
- В руководители школы.
- Какой школы? Говори все, Геннадий, не цеди по чайной ложке.
- Пусть Прокоп рассказывает, он больше в курсе, - буркнул Геннадий.
Человек с достаточно редким именем Прокоп отозвался:
- А что тут рассказывать? Кому-то, вишь, мысль пришла в голову, что надо при их ведомстве кадетское училище создавать для парней с двенадцати лет. И почему-то начальником этого училища решили сделать не кого-нибудь, а… В общем, понятно кого. Пока собираются открыть один класс, в виде эксперимента. Предварительный отбор уже объявлен.
- Предварительный отбор? - переспросил стоявший у окна человек.
- Ну да. Сначала проведут местные экзамены, по всем регионам России. И человек пятьдесят соберут в Москву, на заключительный тур. Говорят, после отсева должно остаться около двадцати ребят. Можно поточнее узнать, тайны в этом нет.
- Так это же замечательно! - стоявший у окна проговорил это так, что трудно было понять, всерьез он говорит или с иронией. Но оба его собеседника, Геннадий и Прокоп, переглянулись и что-то одобрительно пробурчали, как будто понимали, что тут такого видит их партнер.
А тот развил свою мысль:
- Еще одно место, где можно на перспективу поработать, так? - Он наконец повернулся к своим собеседникам. Широкий пиджак скрывал его худобу, но он все равно был похож на "кощея". На его длинном теле и длинной шее сидела несоразмерно маленькая голова. Маленькое личико было безобразным: похожим на недопеченное яблоко, с тонкими поджатыми губами и с хищным птичьим носом. В его глазах светилась злоба.
- Ага, на перспективу, - ухмыльнулся Геннадий. - Скольких мы уже пристроили! Дело накатанное. В прокуратуру нацелили, в следаки, даже в суды… Всюду молодая поросль подходит. И тут прорвемся, Пал Юрич.
- Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, - задумчиво возразил обладатель маленькой головки (которого назвали "Пал Юрич"). - Даже племянника твоего "бригадира" двинуть на спецотделение юридического, откуда в прокуроры запросто проскочишь, и то было легче.
- Да что там… сына твоего старого друга, - он повернулся к Прокопу, - "сделать" в элитную группу института связи, из которого прямой путь в систему правительственной связи, было проще. Подмазали нужных людишек, сделали ребятам "чистую" биографию, будто они из честных не связанных с криминалом семей, и все - молодая поросль пристроена.
- Я, кстати, не понимаю, почему нашу структуру называют "криминальной", - заметил Геннадий. - И считаю, это - несправедливо. Как раз такие люди, как мы, и нужны России.
Пал Юрич как будто не слышал слов Геннадия.
- Во-первых, в вузах - поток, рутина, тысячи поступающих из года в год. А тут - единственный пока набор, и очень небольшой. Во-вторых, выпускникам этой школы предстоит заниматься такими делами, за информацию о которых можно выложить любые деньги. Дела государственной безопасности, самые сложные случаи, понимаете? Да разве сейчас мы или наши зарубежные партнеры не отдали бы многое, чтобы узнать, как продвигается дело о международном хищении технологий, против каких людей и фирм уже накоплены улики?.. Да для нас такая информация жизненно важна. Но в этих структурах у нас пока нет ни одной зацепки. А она нам нужна позарез!.. Но ведь и там не дураки сидят, и уж надежных учеников среди отобранных будет сто процентов: не сомневайтесь, в биографии любого поступающего выявят все сомнительные моменты. В третьих, не забывайте, что до сих пор мы внедряли семнадцати-восемнадцатилетних парней, которые уже знали вкус денег и были, так сказать, воспитаны нами основательно. А здесь мы будем иметь дело с двенадцати-тринадцатилетним мальчишкой, характер которого еще не сформировался. Даже если мы займемся с таким мальчишкой и все уладим с его родителями, он попадет в школу и там его смогут запросто перевоспитать, и тогда вся наша работа пойдет насмарку. Двенадцать-тринадцать лет как раз такой возраст, когда человека можно вылепить. Режим у этой школы наверняка будет закрытый, поэтому влиять на нашего "выдвиженца" мы не сможем, наше влияние на него будет минимальным. И в-четвертых… В-четвертых, сам полковник Осетров. Уж я-то знаю, насколько он въедлив и неподкупен! Если его призвали из отставки, то, значит, затевают что-то очень важное…
- Призвали из отставки, потому что делают на него ставку! - гоготнул Прокоп.
- Вот именно! - живо отозвался Павел Юрьевич. - Значит, проблема еще и в том, чтобы полковник не вздумал совать свой нос в некоторые дела!.. Вот видите, мы имеем четыре проблемы, и одна труднее другой. Но тем интереснее задача!
- Вот и возьмемся за нее, - сказал Геннадий.
- Обязательно, - кивнул Пал Юрич. - Тем более что у меня уже есть несколько идей.
Глава первая
Полковника призывают из отставки
Будем знакомы. Я - Осетров Валентин Макарович, полковник, сорока девяти лет. Здесь, конечно, к слову "полковник" сразу надо бы добавить, что "в отставке", и что полковник не чего-нибудь, а ФСБ (вернее, КГБ - Комитета государственной безопасности, так называли ФСБ в прежние времена).
Как я ушел - история отдельная. Расскажу об этом как-нибудь потом.
Жил я последние годы тихо. Звали меня, конечно, в самые серьезные охранные структуры, звали и в другие места. В охранную структуру одного банка я даже согласился пойти. Это было в девяносто третьем году. Кругом неразбериха. Но дело свое я выполнял честно и получал неплохо. Но в одночасье все закончилось. Одного из руководителей банка в Праге застрелили, другие в Америку сбежали. Появилось новое руководство… Моей вины в смерти банкира и в том, что банк на грани развала оказался, не было, я и так делал больше возможного. Но, когда гибнет человек, за которого ты отвечать взялся, так или иначе свою вину чувствуешь… Пришлось и с охранными делами завязать. Вот и получилось, что я, мужик в расцвете сил, заслуженный офицер, остался не у дел. А безделье - это, я вам доложу, для таких людей, как я, - мука. Но я никогда никого ни о чем не просил. Уехал на дачу и жил там. Дача у меня теплая, зимняя, сам ставил когда-то. В минуты отдыха посиживал на веранде, на розы любовался да шашлык жарил. Семьей я так и не обзавелся, и скоро стало мне скучно там. А потом выяснилось, что дачу сдавать можно: желающих много. Стали деньги за дачу капать, да и пенсия у меня такая, что жить можно. Но чтобы от безделья с ума не сойти, взялся я в одной строительной бригаде работать. Тут тебе и общение, и сознание того, что ты нужен кому-то.
Так сложилось, что к началу этого лета развалилась наша бригада, а нового дела я так себе и не нашел. "Ничего, - думал я, - со мной такое в жизни случалось."
И вот, однажды, в солнечный, жаркий день брел я из магазина с двумя пакетами кефира и хлебом. Зашел в подъезд, начал подниматься по лестнице на свои четвертый этаж (я никогда лифтом не пользуюсь, чтобы поддерживать себя в форме), как услышал телефонный звонок. Звонок у моего телефона громкий, даже сквозь входную дверь слышен. Я чуть прибавил ходу, и когда снял трубку, услышал знакомый голос:
- Приветствую, Валентин Макарович! - Это был генерал Волков.
- Добрый день, Борис Андреевич! - ответил я. - Какими судьбами, какими делами?
- Правильно догадываешься, что без дела я бы тебе не позвонил, - рассмеялся генерал. - Не возражаешь, если подъеду в ближайший час?
- Ну, если генерал к полковнику едет, значит, дело и впрямь серьезное, - в тон ему, шутливо, ответил я.
- Серьезней некуда! - заверил генерал. - Правда, ты в жизни не догадаешься, что за дело такое.
- Ох, заинтриговали, Борис Андреевич! - сказал я.
- Заинтриговал? Тогда жди.
Интересно, что за дело возникло? И зачем я понадобился? Ну, чего гадать, скоро все узнаю.
В ожидании генерала я кофеварку зарядил, печенье достал. Надо же хоть как-то его угостить.
Через некоторое время возле подъезда тормознула черная машина, и из нее выбрался генерал Волков. Я пошел встречать его у входа.
Когда генерал вышел из лифта, я отметил про себя, что он практически не изменился. Разве что седины прибавилось.
- Ну, здравствуй, Валентин!.. - он протянул мне руку.
- Здравствуйте, Борис Андреич, - ответил я, обмениваясь с ним рукопожатием.
Он вошел в квартиру, оглядел меня, прищурившись:
- А ты все таким же молодцом!
- Стараюсь, товарищ генерал!
- Да уж, ты всегда был старательным… Так давай сядем, поговорим, что ли?
- Прошу, Борис Андреич. Я и кофе сварил…
Мы с ним уселись в комнате, за низеньким журнальным столиком напротив телевизора, и он, пригубив кофе, спросил:
- Ты как, не жалеешь, что давно не у дел?
- Так чего жалеть, Борис Андреевич? - ответил я. - По прошлогоднему снегу не плачут.
- Да и обижен ты на нас до сих пор, так? - генерал опять прищурился.
- Ни на кого у меня обиды нет, - честно ответил я. - А уж тем более на вас. Я ж помню, как вы меня поддерживали.
- Но я в системе остался, а ты ушел, - заметил он.
- А куда мне было деваться? - ответил я. - Я не мог поступить иначе.
- Так ли уж и не мог? - возразил генерал. - Отличный работник, сорока еще нет, а уже полковник… Стиснул бы зубы, перетерпел, переварил - глядишь, уже и с генеральскими погонами был бы. А так, почитай, десять лет жизни потеряно.
- Не мог я поступить иначе, - ответил я. - Не мог перетерпеть и переварить. Да и прошедшие годы потерянными не считаю. Незачем о них толковать. Что было, то было.
- Верно, - сказал генерал. - Кто старое помянет - тому глаз вон.
- …А кто забудет - тому оба, - напомнил я ему вторую половину пословицы. Когда я в своей правоте уверен, то упрямства мне не занимать. К сожалению, наверно. Потому что не раз мне это упрямство аукнулось.
- Да… Валентин, каким ты был, таким ты и остался! Ершистый, понимаешь. Скандалист! Вот и не забывай, тебе это ой как пригодится в том деле, ради которого я к тебе приехал.
- Так что за дело-то? - не выдержал я.
- Вот, - Борис Андреевич открыл свой "дипломат", вынул оттуда несколько бумаг и одну протянул мне. - Читай.
И я прочел:
"Приказ
Согласно решению № 52/431 от 15 февраля сего года на базе бывшего дома отдыха "Тараново" создать кадетское училище ФСБ, с обеспечением согласно…"
- Ну? - я поднял глаза от приказа. - Я-то тут при чем?
- А вот при чем, - и генерал протянул мне следующую бумагу.
И я увидел очередной приказ:
"Восстановить на службе в звании полковника Осетрова Валентина Макаровича и назначить его директором кадетского училища ФСБ".
- Это твое дело, Валентин, поверь мне, - почти ласково сказал генерал. - В тебе самом есть что-то мальчишеское. И человек на эту должность нам нужен ершистый, неравнодушный. Чтобы мог профессионально заниматься с ребятами и руководить училищем. И такой, понимаешь, который ребят будет понимать, потому что где есть понимание, там и отношения ладятся. Ребят мы хотим набрать нестандартных. А нестандартный человек - неудобен. Неудобен потому, что отличает разумное и глупость, перед начальством не лебезит и не кланяется. Нам такие ребята и нужны… независимые. Хоть с независимыми иногда приходится не сладко, зато на них всегда положиться можно. Многим этот независимый дух может и не понравиться, его захотят искоренить, вот здесь-то именно такой человек как ты понадобится, который сможет ребят защитить.
- Так это вам… - Я задумался, подбирая подходящие слова. - Так это вам во главе училища дипломат нужен, а какой же я дипломат?
- Вовсе и не нужен дипломат! - резко ответил Борис Андреич. - Нам нужен такой человек, за которым мальчишки будут чувствовать себя как за каменной стеной.
- Словом, на такую должность меня подписываете, на которую все шишки будут сыпаться, - усмехнулся я.
- Может, и будут, - серьезно ответил генерал. - Зато сколько радости, когда мальчишки настоящими людьми вырастут, и ты будешь знать, что помог им в этом. И в конце концов, тебе ли шишек бояться? Мало их, что ли, на тебя сыпалось? - добавил он. - Я тебе живое и реальное дело предлагаю. И не просто предлагаю. Прошу, если хочешь. - Он устало вытер пот со лба. - Я… да и другие немало сил потратили, чтобы твою кандидатуру утвердить. Кое-кто до сих пор тебя опасается: неуправляемый, мол. Так что ты и нас, за тебя хлопотавших, уж не подводи.
Я ничего не ответил, поднялся с кресла, подошел к балкону, закурил.
Что тут сказать?
Я припомнил тот эпизод, из-за которого мне пришлось уйти из органов.
Смутное было тогда время. Советский Союз, еще казался монолитом, но уже трещал по швам. С продуктами было совсем плохо, так же как и со многим другим. Все проблемы обнажились, работы навалилось невпроворот. Знаете, когда долгая зима, всем уже опостылевшая, к концу подходит, и весеннее солнышко припекать начинает, так хорошо на душе становится, так легко, и вот уже снег тает, звенят ручьи, первая травка зеленеет. Но при этом столько мусора обнажается, просто страшно. Вот так и у нас. В обществе грязь обнажилась и мы должны были наводить порядок. Я с головой в работу ушел. Работал сутками, с радостью. И кстати, многое из того, что успел сделать, облегчило моим коллегам работу, уже после моей отставки. Словом, можно сказать: что не зря старался.
Итак, началось с того, что один священник, много лет работавший в церковных архивах, взял и на западе выпустил - у нас в ту пору печатать еще боялись - свой огромный труд о "грязных пятнах" в истории церкви в период советской власти. О том, как священники сотрудничали с органами, как выдавали тайну исповеди и так далее. Первый том охватывал период до сороковых годов. В конце книги было уведомление о публикации редчайших архивных материалов, касающихся послевоенного времени, вплоть до наших дней, во втором томе.
Мы, конечно, отследили выход этой книги, и взяли автора на заметку, но решили пока ничего не предпринимать. Гласность так гласность, нынче и не такое пишут. Но какой шум поднялся в церковных верхах! И вот вызывает меня генерал Волков и говорит:
- Смотри, поступило обращение от довольно высокопоставленных священников: мол, автор книги подрывает авторитет не только церкви, но и государства, его труд можно рассматривать только как антисоветскую провокацию. Священники требуют принять меры к предотвращению дальнейшей злостной клеветы, которая напрямую угрожает интересам и безопасности нашей страны… Ну, и так далее. В общем, сам все прочтешь. Разберись-ка с этим.
Что делать? Я прочел, изучил, никакого состава преступления ни в книге, ни в действиях этого священника не обнаружил. Так и доложил генералу.
- Правильно этот отец Владимир пишет в предисловии, что "правда не может быть вредна, она лишь способствует очищению церкви и общества", - сказал я. - И в конце концов, эту информацию лучше не зажимать. Да к тому же, я считаю, пусть священники сами между собой разберутся.
- Хорошо, - кивнул генерал. - В таком духе и составь им ответ. Я его тоже подпишу…
Через какое-то время вызывает генерал меня вновь, показывает бумагу:
- Вот, смотри. Священники в обход нас прямо до ЦК дошли, до самых верхов. Не только на отца Владимира жалуются, но и на нас. И выговор я сверху получил такой, что страшно: велели священника арестовать, оформить ему уголовную статью, по которой годика три светит ему, изъять весь его архив и все материалы ко второму тому.
- Выходит, - сказал я, - церковники тогда всполошились, когда дело дошло до издания, касающегося нашего времени. Выходит, против нынешних высокопоставленных священников отец Владимир отыскал что-то серьезное?
- Выходит, так, - сказал генерал. - И еще выходит, они сумели убедить кого-то в ЦК, что надо их грехи скрыть, иначе церковь не сможет и дальше верно служить государству…
Я послушал его и сказал:
- Я этим делом заниматься не буду. Слишком долго мы с вами ждали таких времен, когда можно заняться опасными преступниками, не отвлекаясь на политическую дребедень!.. И вот - опять двадцать пять. Мы кто - служба государственной безопасности или мальчики на побегушках? Скажу больше: если этого священника арестуют, я в отставку подам.
- Понимаю тебя, - сказал генерал. - Но в отставку постараюсь не отпустить.
Что ж… Я как сказал, так и сделал. Священника арестовали, а я в отставку подал. Генерал тогда, и правда, прикрыл меня, оформил в отставку так, чтобы у меня не было потом проблем…
И вот десять лет прошло, и каких десять лет! Вся жизнь переменилась…
- Я не требую ответа сразу, - прервал мои размышления Борис Андреич. - Можешь подумать денек, другой…
- А чего думать? - ответил я. - Я согласен.