- Так в конечном итоге, - возразил я, - все обернулось к лучшему. Ну да, Жорка "красивым" проходит несколько дней, но зато вы благополучно смылись от этих жуликов. Ведь иначе они вас не отпустили бы, точно. Заставили бы играть до тех пор, пока вы все деньги не просадили бы. Ну, вы порядка ста рублей потеряли. А старушка вообще ни чего не потеряла. К ней не только вернется ее сумочка, но и лохотронщики вернули ей все деньги, которые она успела проиграть. Конечно, таким громким возвращением денег "пострадавшему игроку" они, надо думать, других простофиль привлекли, но, что от нас зависело, мы сделали… То есть я говорю "от нас", хотя в этом не участвовал, сделали-то все мои друзья, но я имею в виду, что все их действия оказались правильными, если судить по результату. Да, и еще Илюха неожиданно вошел в доверие к лохотронщикам, и надо будет думать, как этим воспользоваться.
- Да, - сказала Оля, - здорово выходит!
- Первый порыв всегда самый правильный, - заметила Аня. - Но ведь случается и иначе…
- Случается, - согласился я. - Но… вот и подъезд, который нам нужен. Давайте смотреть, на каком этаже квартира семьдесят один.
Квартира семьдесят один оказалась на четвертом этаже. Мы еще раз сверили номер с паспортом - и позвонили в дверь, не без внутреннего трепета, надо сказать.
Послышались тяжелые, слегка шаркающие шаги, потом дверь открылась.
Да, это была та самая старушка. Хотя сейчас, когда мы видели ее вблизи, назвать ее "старушкой" язык не повернулся бы. Она оказалась довольно крупной пожилой дамой. Крупнее, чем нам запомнилась: видно, открытое пространство и площадь несколько скрадывали ее размеры. Да к тому же там, на площади, она стояла в окружении увесистых качков. Лицо у нее было вполне добродушное. И в руке она держала сигарету.
- Аглая Бертольдовна? - спросил я так, как будто видел ее впервые.
- Она самая!.. - отозвалась она. - Батюшки, мой паспорт нашелся! И моя сумочка! Где вы это подобрали?
- Вот здесь, на подоконнике стояла, - я указал на подоконник лестничной клетки между этажами. - Извините, что мы заглянули к вам в сумочку, но мы подумали, что… Что, если ее кто-то забыл, то лучше вернуть. Там оказался вот этот паспорт, в котором мы увидели номер вашей квартиры и ваше имя. И решили, что лучше позвонить вам в дверь, а то мало ли что может с вашей сумочкой стрястись.
- Да, это верно, мало ли что, - сказала она. - С ней уже стряслось такое… Такое… Да вы проходите, проходите! - она взяла у меня сумочку, открыла ее, стала быстро проверять ее содержимое. - Надо же, все на месте! И деньги все целы, до копеечки… Это что ж такое происходит? - она внимательно поглядела на нас и пыхнула сигаретой.
А потом вдруг расхохоталась. И, хохоча, указала на меня:
- Ну ты, тимуровец, или как тебя там выкладывай, в чем тут дело? И где твой дружок, который сумку у меня вырвал?
Глава пятая
Военный совет
У меня ноги подкосились и в глазах потемнело. Можете представить, какой у меня был шок - вырубился так, как будто схлопотал прямой в челюсть от какого-нибудь тяжеловеса. Да и девчонки тоже поплыли. Аня тоненько пискнула:
- Какой… дружок?
- Ладно, бросьте прикидываться! - сказала Аглая Бертольдовна, продолжая смеяться или, если быть более точным, хохотать и грохотать, с этакими пиратскими хриплыми нотками.
Девчонки стояли бледные-бледные, прислонясь к стене, и я понял, что пора прийти к ним а выручку, а то они, того и гляди, в обморок грохнутся.
- А почему… а почему вы решили, что сумку уволок наш друг? - спросил я.
- Очень просто, - ответила она, перестав смеяться и прищурившись. - Из сумки ничего не пропало. Если б ее стащили, чтобы меня обокрасть, то уж деньги и вот это дорогое лекарство - оно стоит восемьсот рублей упаковка, и на упаковке даже ценник остался - уж точно забрали бы. Выходит, сумку у меня выхватили не для того, чтобы обворовать, а из-за чего-то другого… из мальчишеского хулиганства, скажем. А скорее всего, на пари. "На слабо", точно? Поддели его: "Мол, слабо тебе сумку выхватить?" А он, по мальчишечьей дури, взял и выхватил, чтобы доказать, что он не размазня. Ну а поскольку вы ребята честные, то сами испугались того, что натворили, и решили сумку вернуть. И потом… - Она указала на мою футболку. - Если вы хотели сделать вид, что вы не вместе, то разве можно было одинаковые футболки надевать?
Я поглядел на свою футболку… И ахнул про себя, и проклял все на свете! Вот уж прокол так прокол! Узнали бы в нашей школе, как мы лопухнулись!
Я ж говорил, что Илюха был одет в одежду моего брата. Совсем недавно мама привезла мне и моему брату две одинаковые футболки из Италии. Она купила их в сувенирном магазинчике при Помпее, и на них было написано простенько, но со вкусом: "Я был в Помпее" (по-итальянски, конечно, но ведь слово "Помпея" на всех языках понятно). Мама решила, что это будет достаточно оригинально.
Вот Илюха и напялил вторую футболку, очень она ему понравилась. И, конечно, мы все должны были сообразить, что на мне и Илюхе одинаковые - и довольно редкие - футболки!.. Но как-то забыли об этом… И потом, кто мог ожидать, что эта Аглая Бертольдовна окажется такой наблюдательной? Ведь она видела Илюху ровно одну секунду, когда сама была в смятении, и к тому же на Илюхе была легкая куртка, поэтому футболка была видна только спереди, как и на мне… Я сделал глубокий вдох и сказал:
- Все почти так… Но не совсем.
- То есть? - Она продолжала щуриться, а уголки ее рта подрагивали. Казалось, она опять вот-вот захохочет. - Что не так?
- Он не "на слабо" свистнул вашу сумочку, - проговорил я. - Понимаете, мы увидели, что вы попали в сети к лохотронщикам, испугались, что они вас обдерут как липку, и стали обсуждать, как вам помочь. А Илюха… Он и придумал такое! Что если, похитить у вас сумку, а потом вернуть, то все ваши деньги останутся в целости. Он так к вам рванул - мы и остановить его не успели, честное слово!
- Ну и ну! - сказала она. - Ну и ну! А ведь правда!..
И она расхохоталась так оглушительно, что мне показалось, что у нас сейчас перепонки лопнут. Смех у нее был громовой, соответствующий ее размерам. Мы не знали, кто она по профессии, но я подумал, что приблизительно так должна смеяться атаманша пиратов или лесных разбойников.
- Представляю, как я выглядела со стороны! - Она мотала головой. - Когда я визг и крик подняла!.. А ведь и правда, я при своих осталась! Они мне еще и все мои ставки вернули… Вот наглецы…
Отсмеявшись, она на некоторое время застыла, тяжело дыша, держась одной рукой за стену.
- Нет, мне вредно так смеяться, решительно вредно… Но, в любом случае, с меня причитается. Зовите сюда ваших друзей!
- Но… - заикнулся я. Девчонки так и не могли проронить ни слова.
- Никаких "но"! - сурово заявила она. - Беги! Девочки помогут мне на стол накрыть и чай заварить, а ты заодно забеги в магазин - увидишь его сразу, как выйдешь на улицу - возьми там торт в кондитерском отделе. Выбери, какой получше, понял? Вот тебе деньги, - она вручила мне сотенную бумажку. - Давай, дуй, как у вас, ребят, говорят. Девочки, за работу!
Я и опомниться не успел, как оказался на лестнице, с сотенной в руке. Девчонки, ошарашенные, пошли вслед за Аглаей Бертольдовной на кухню, а я побежал вниз.
- Что такое? - кинулись ко мне встревоженные друзья, увидев, что я иду один. - Где девчонки?
- Все в порядке! - ответил я. - Пошли купим торт. Вот мне и деньги выделены. Нас ждут пить чай, в благодарность за спасенные деньги…
- Но как же я пойду?.. - оторопел Илюха.
- Нормально пойдешь, - весело ответил я. - Она все знает… Но давайте торт выберем, а я вам по пути расскажу.
И вот, пока мы шли до магазина и обратно и выбирали торт, я рассказал моим друзьям обо всем, что произошло.
- Да-а… - сказал Алешка. - С этими футболками мы такого маху дали, что страшно подумать!
- Козлы мы! - заявил Жорик. - Настоящие козлы. Хорошо, только она заметила… А если бы кто-нибудь на площади обратил внимание, что поодаль стоит пацан в точно такой же футболке, как у воришки? Схватили бы Андрюху, ни за что ни про что схватили бы, и мы бы сейчас пытались вытащить его из милиции, доказывая, что он не сообщник, а нам бы никто не верил… Еще и нас могли бы загрести… А шуму было бы, потому что до школы звон точно дошел бы, если бы Андрюху, а с ним и кого-нибудь из нас в милицию забрали. Нам повезло, что в большинстве своем люди слепые как кроты и часто не видят то, что у них под самым носом… Как представлю, что в будущем нам всем предстоит работать с такими свидетелями, которые ни черта заметить не могут… это ж спятить можно! А в общем, это наш позор, о котором мы все должны молчать.
- Ох! - тяжело вздохнул Илюха. - Вот на таких мелочах все всегда и прокалываются… Я ж, получается, вас так мог подставить…
На том мы и поднялись к Аглае Бертольдовне. Дверь нам открыла Аня.
Оля с Аглаей Бертольдовной последний лоск наводят и только вас ждут, - сообщила она.
- Не с Аглаей Бертольдовной, а с тетей Аглаей! - послышался из комнаты голос хозяйки. - С тетей Аглаей! Идите сюда! И покажите мне этого чубрика, который так меня ошарашил!
Мы прошли в комнату и замерли у двери. Илюха тот вообще переминался с ноги на ногу и, наверно, мечтал стать маленьким-маленьким. Хоть он и знал, что Аглая Бертольдовна нисколько на него не сердится, но все равно чувствовал себя очень неловко.
Стол был накрыт красивой белой скатертью, на нем стояли красивые чашки и красивая сахарница, и лимончик порезанный. И даже салфетки лежали возле каждой из семи чашек, и на каждой салфетке - по специальной вилочке для торта, кроме ложки для чая.
- Вот торт, - неуверенно сказал я. - А вот сдача.
- Очень хорошо, - отозвалась Аглая Бертольдовна. - Торт дай девочкам, они его переложат на блюдо, а сдачу положи вон туда, на сервант.
Она сидела в огромном кресле перед накрытым столом. Слева от кресла был низкий журнальный столик, и на нем - пепельница, в которую она стряхивала пепел: видно, на большой стол пепельницу ставить не стала, чтобы случайно не запорошить пеплом белоснежную скатерть.
- Так вот ты какой! - продолжила она, разглядывая Илюху. - Богатырь! Как тебя зовут?
- Илья, - ответил он.
- А вас всех? Ведь я ни с кем толком не познакомилась, кроме девочек.
Мы представились по очереди, причем Жорик гордо отчеканил, чуть ли каблуками не щелкнув:
- Георг Шлитцер.
- Вот это да! - Она опять рассмеялась. - Торжественно! Погоди-ка… Ты все-таки Георг или Георгий?
- По документам Георгий, - ответил Жорик. - Но думаю, что при рождении я был именно Георг. Иначе откуда у меня такая фамилия?
- Так ты детдомовец? - нахмурилась она.
- Детдомовец, - кивнул Жорик. - Обучение в Москве стало для меня, так сказать, почетным призом.
И при этом слегка покосился на Ольгу: произвело это его сообщение дополнительное впечатление или нет.
- Почетным призом, говоришь? Что ж, тогда беритесь за следующий приз - за этот торт. К столу, к столу, рассаживайтесь поудобней.
Мы расселись, и все взяли себе по куску торта - все, кроме Аглаи Бертольдовны.
- А вы как же? - спросила Аня.
- Не могу, детка. Диабет. - Она взяла пластмассовый флакончик и из него стряхнула себе в чай несколько белых горошинок, заменяющих диабетикам сахар. - Впрочем… - она подмигнула нам. - Двум смертям не бывать, одной не миновать! - и тоже положила себе на блюдце кусок торта, выбрав такой, который был чуть поменьше остальных. - А теперь рассказывайте, - потребовала она, - с чего вы взялись наблюдать за лохотронщиками и спасать их жертвы?
- Значит, так, - взялся объяснять Жорик. - Вчера я гулял в районе "Динамо"; мне ведь всегда интересно Москву посмотреть, поскольку я ее почти не знаю, и…
Дальше он стал рассказывать в подробностях все как было. Аглая Бертольдовна внимательно слушала. А мы иногда вставляли свои замечания и уточнения.
- Надо же, какие негодяи! - дослушав наш рассказ заговорила Аглая Бертольдовна с еще большей энергией, чем прежде. - А я ведь… Нет, вы знаете, вы меня и вправду спасли! Я бы все деньги просадила. Меня к азартным играм допускать нельзя. Главное, знаю это, и любых розыгрышей сторонюсь, и любых лотерей, потому что, дай мне волю, я возле любого наперсточника застряну, пока совсем не разорюсь, хоть и понимаю умом, что выиграть у них нельзя… Да, миленький, ты ближе всего к серванту, так не достанешь из него бутылку коньяка и рюмочку с морозными узорами на стекле. Да, вот ее самую… - Алешка передал ей бутылку и рюмку, она аккуратно налила себе половину рюмки коньяку, и так же аккуратно выпила. - Вот, со всем справляюсь. Коньяк люблю - умею держать себя в руках. Сладкое люблю- тоже отлично себя сдерживаю, хотя иногда подумаешь, что, может, купить хороший торт, съесть его в одиночку… - Она опять захохотала. - Представляете, как это будет выглядеть? Словом, со всеми своими страстями и пристрастиями разобраться могу… Ну, правда, с куревом никак не разделаюсь… А вот с азартом иногда не справляюсь. Редко, да заносит меня. И это, знаете, тоже, видимо, наследственное. У нас в роду ни алкоголиков, ни каких других хроников никогда не водилось, а вот игроков можно много насчитать… Мой прапрадед, если верить слухам, мельницу проиграл, а брат моей бабки, тот профессиональным игроком был, так и сгинул. Бабка рассказывала, что он мог появиться раз в полгода, нищий, в обносках, три дня не евший, еле-еле до родных добравшийся. Откормится немного, отоспится, костюмчик какой-никакой приобретет - и, подзарядившись деньгами, опять исчезает. А через полгода может явиться на извозчике, а то и на автомобиле с шофером, в костюме, сшитом у лучшего парижского портного; всем привезет бриллианты и прочие драгоценности, деньгами одарит, по ресторанам поводит, в "Яр" да в "Прагу". Вот так неделю у родных погостит, рассчитается с долгами, всех как из золотой чаши осыплет - и опять поминай как звали. Чтобы спустя какое-то время опять объявиться невесть в каком виде: то ли нищим, то ли богачом. Бабка вспоминала, он и после революции еще раза два или три приезжал, то из Парижа, то из Берлина, до двадцать девятого года, когда еще въезд-выезд был более-менее свободным. Потом о нем никогда больше не было ни слуху ни духу. Да и другие примеры в нашем роду имеются… Вот, надо понимать, гены во мне и сказываются. А тут, сами видите, такой чудесный день, я еду, крупные деньги получив, как раз сдала диссертацию, расслабилась, на солнышко любуюсь… Они и взяли меня тепленькой… А уж как я включилась в игру - так оторваться не смогла бы! Вы представляете, старая дура, а туда же - играть! - Она опять захохотала, потом посерьезнела: - Но тогда мне было совсем не смешно.
- А вы написали диссертацию? - поинтересовалась Оля.
- Написала, но не свою, - живо ответила Аглая Бертольдовна. - Видишь ли, детка, я редактор, всю жизнь проработала редактором, причем главным моим профилем как раз и было редактирование диссертаций, приведение их в должный порядок, оформление по всем правилам. А попросту, я их писала. Не всегда, конечно, но если надо было диссертацию переписать или практически написать, то обращались и обращаются ко мне, я давно считаюсь самым квалифицированным из доступных специалистов по этому делу. А вы что, - сменила тему Аглая Бертольдовна, - даже не заглянули, сколько денег у меня в сумочке?
- Нет, - ответили мы. - Мы просто нашли ваш паспорт, а больше не копались. Видели там бумажки какие-то, конверт, кошелек, но не заглядывали.
- Это ж надо! - Она покачала головой. - Но вы ешьте, ешьте торт. И что я все о себе да о себе. Давайте о вас поговорим. Вы, насколько я поняла, всерьез настроены эту лотерейную мафию разоблачить?
- Всерьез, - подтвердили мы почти хором.
- И как вы собираетесь это сделать? Ну зашлете вы Илюшку "адъютантом его превосходительства", много ли он сумеет выяснить? И потом, завтра, насколько понимаю, вам всем все равно возвращаться в вашу школу-пансионат. Как Илья потом объяснит этому Князю или как его там, почему исчез до пятницы?
- Это проблема, - согласился Алешка. - Но мы ее решим. И потом, за один день можно сделать немало.
- А еще мы думали покрутиться в других точках, на Савеловской, например, - добавил Жорик. - Выяснить, где еще у них стоят палатки, а еще - кто осуществляет общее руководство. Ну, кто между этими палатками катается. И потом, ведь должны они сдавать деньги куда-то в одно, в центральное место. Вот нам бы и выявить этот центр!
- Даже если вы проследите, куда и как они сдают деньги, то что дальше? - осведомилась Аглая Бертольдовна. - Грабить, их будете?
- Зачем грабить? - чуть покраснев, сказал Илья. - Если будут доказательства, что они - натуральные мошенники, то можно напустить на них серьезную милицию. Ну не какой-нибудь мелкий патруль, с которым у них понятно какие отношения, а к солидным людям обратиться, хоть до генералов дойти.
- Ну, для этого надо еще найти те самые доказательства, - сказала Аглая Бертольдовна. - А потом и к генералам попасть. Предположим, прорветесь вы к какому-нибудь генералу, с вашим-то напором и хитроумием… И дальше что?!. Пока ваши идеи звучат очень туманно. Нет, надо действовать по-другому. Надо постараться определить, где и в чем слабое, уязвимое место лохотронщиков - и по этому месту прицельно выстрелить. Ясная и четкая конструкция нужна - как в диссертации. Какие-нибудь мысли на этот счет имеются?
Она обвела нас взглядом. Нам показалось, она сама завелась.
- Ну… - рискнула предположить Оля. - То, что Жора говорил: что они вовлекают в азартные игры несовершеннолетних. Если б удалось их поймать на этом…
- Тогда нужно заинтересовать серьезные милицейские чины, чтобы они взялись ловить на этом лохотронщиков, - сказал Алешка. - Конечно, у нас есть кое-какие фотографии, но… Если б на этих фотографиях удалось опознать кого-нибудь ранее судимого, тогда бы сработало. Но если на них не будет никого из тех, кто способен привлечь внимание милиции… Да, у нас ведь другая зацепка имеется - заявление Ольгиного отца! Конечно, в отделении милиции это заявление так и будет лежать, потому что у милиционеров других забот хватает. Но если продвинуть это заявление куда-нибудь повыше, например в общегородской отдел по борьбе с экономическими преступлениями, то там могли бы заинтересоваться.
- Но как это сделать? - спросил я.
- По-моему, самым простым образом, - сказал Илюха. - Взять и позвонить им.
- Так они нас и послушают! - хмыкнул Жорик.
- А если… - это Аня подала голос. - А если найти способ взять их и обыграть? Найти какой-то прокол в их системе?
Алешка покачал головой:
- Такого прокола не найдется. Там у них все схвачено. Это все равно, что пытаться обыграть наперсточника, точно.
- Ну? - ободряющим тоном сказала Аглая Бертольдовна. - Какие еще будут мысли? У нас настоящий военный совет получается!
И тут новая мысль пришла мне в голову.
- Насчет прокола в системе… - проговорил я. - Мне кажется, один прокол есть…