Глава V. Между политическими победами и семейными невзгодами
Обычная семья
После смерти Ленина Надежда Аллилуева ушла из секретариата Совета Народных Комиссаров и работала в течение некоторого времени в редакции журнала "Революция и культура", являвшегося приложением к газете "Правда". Она работала там до 1929 года, когда начала учиться в недавно созданной Промышленной академии на факультете искусственного волокна. Хотя Надя теперь уже не занималась своими детьми непосредственно, она пыталась любой ценой создать уютную семейную атмосферу для Сталина. Она при этом еще больше разрывалась между чувством семейного долга, необходимостью работать и желанием получить профессиональное образование, наличия которого требовали от нее новые реалии жизни. "Я очень жалею, что связала себя новыми семейными узами, – написала она 11 января 1926 года, когда была уже беременна Светланой, Марии Сванидзе – бывшей свояченице Сталина, ставшей ее хорошей подругой. – В наше время это не очень легко, т. к. вообще страшно много новых предрассудков. Если ты не работаешь – то уже "баба". Хотя, может быть, не делаешь этого, потому что считаешь работу без квалификации просто не оправдывающей себя интересом к ней. А теперь, особенно когда я займусь семьей, думать о квалификации не приходится. […] Вы даже не представляете, как тяжело работать для заработка, выполняя любую работу. Нужно обязательно иметь специальность, которая дает возможность не быть ни у кого на побегушках, как это обыкновенно бывает в секретарской работе". Тот факт, что она являлась женой Сталина, не давал ей никаких привилегий. Ей следовало самой делать себе карьеру.
Двадцать восьмого февраля родилась Светлана. "Недавно я родила Вам внучку, очень хорошую девочку, которую звать Светланой", – написала Надя свекрови 14 апреля 1926 года. Затем в ее письме следуют уже ставшие привычными слова о том, что Иосиф очень занят, а также о том, что он утомлен и болен.
У Сталина и в самом деле болела нога, а еще он страдал от суставного ревматизма руки. Именно поэтому он во второй половине 1920-х годов очень часто находился в отпуске. Он лечил недуги, "заработанные" им в тюрьмах, в ссылках и на фронтах гражданской войны. В июле 1925 года он поехал в Сочи. Его жена, всегда сопровождавшая Иосифа в поездках, отправилась туда вместе с ним. "Я выздоравливаю, – написал Сталин Молотову 1 августа 1925 года. – Мацестинские воды (около Сочи) хороши против склероза, переработки нервов, расширения сердца, ишиаса, подагры, ревматизма". В мае и в сентябре 1926 года он снова ездил в Сочи. В своей переписке с Молотовым – посвященной исключительно политическим вопросам – он упоминал о своих проблемах со здоровьем. "Понемногу поправляюсь, но рука еще болит". В июле 1927 года он снова уехал лечиться. "Болен, лежу и потому пишу коротко". Его физические страдания не мешали ему работать и – в первую очередь – бороться за право стать преемником Ленина. Он работал и вел внутрипартийную борьбу даже тогда, когда находился на отдыхе в Сочи или – гораздо чаще – на своей даче в Зубалово.
На этой даче, залитой солнцем и всегда полной гостей, царило радостное настроение. Там почти непрерывно шумели дети, а Сталин вел классическую жизнь главы семейства. Позднее, после смерти Нади, эта дача станет местом отдыха детей и близких родственников Аллилуевых. В Зубалово родители Нади имели каждый по своей комнате. Сталин относился к ним с уважением до самой их смерти, хотя после 1937 года он всячески старался с ними больше не встречаться. В двадцатые же годы они частенько собирались семьями все вместе – в частности, обедали вместе за столом, поставленным на полянке в лесу. Они также все вместе отмечали дни рождения. Близкие Сталина в те времена представляли собой счастливую семью, окруженную друзьями: именно такой образ Иосифа и Надежды как супругов остался от первых лет их совместной жизни.
В число приближенных Сталина – то есть тех, с кем он регулярно общался, – в те времена входили Авель Енукидзе (друг юности Сталина, проведенной в Грузии, и крестный отец Нади), Молотов, Ворошилов, Орджоникидзе, Микоян и семьи Сванидзе и Аллилуевы. С течением времени к ближайшему окружению Сталина присоединились и другие его товарищи: Каганович, Бухарин, Киров. Иногда у него в гостях бывал и легендарный командир красной конницы Семен Буденный – он приходил к ним со своей гармонью. За столом Сталин всегда сажал справа от себя своего тестя. Надя иногда захаживала в гости к женам соратников Сталина, не считая их, однако, своими настоящими подругами, – к Полине Семеновне Жемчужиной (жене Молотова, которой она, пожалуй, отдавала предпочтение), Доре Моисеевне Хазан (жене Андреева), Марии Марковне Каганович, Эстер Исаевне Гурвич (второй жене Бухарина). "Я в Москве решительно ни с кем не имею дела, – написала Надя Марии Сванидзе в 1926 году. – Иногда даже странно: за столько лет не иметь приятелей близких, но это, очевидно, зависит от характера. Причем странно: ближе чувствую себя с людьми беспартийными, женщинами, конечно. Это объясняется тем, что эта публика проще, конечно".
В первой половине 1920-х годов, когда брак с Надеждой был вроде бы еще прочным, Сталин находил время и вкус для обустройства дачи в Зубалово, хотя и был очень занят политическими делами (а именно укреплением Советской и своей собственной власти). Он распорядился срубить деревья, окружавшие дом, чтобы в него попадало побольше солнечного света. Он также переоборудовал это старинное здание в современный и комфортабельный дом. Второй этаж предназначался для него самого и его жены; дети, родственники и гости размещались на первом этаже. Березовые рощицы и отдельные березы, птичий двор, ульи, кусты малины, земляника – все это придавало даче деревенский шарм благодаря неустанным усилиям ее хозяина. Это был безопасный и безмятежный маленький мирок, праздное времяпрепровождение в котором чередовалось с неутомительным трудом: сбор грибов и фруктов, сенокос, прополка сорняков. Сталин – хотя и не очень умело, но, в общем-то, с удовольствием – выполнял работу садовника. Надя оборудовала игровую площадку для детей – лужайку с качелями и маленькой хижиной. Сталин установил бильярдный стол. Он обожал играть на бильярде, причем чаще всего брал себе в соперники своего шурина Павла – чтобы наверняка выиграть. Однако бо́льшую часть времени – даже в отпуске – он посвящал чтению и работе. Тем не менее, оставаясь в глубине души грузином, он любил часами просиживать за столом со своими гостями. Именно на этой даче он со временем станет решать судьбу страны, избавляясь от своих идейных противников, вырабатывая политическую линию партии, интригуя… Это тоже была нелегкая работа. Он вообще-то никогда по-настоящему не был в отпуске, и даже само понятие "отдых" было ему чуждо.
В 1920-е годы все в окружении Сталина обращались друг к другу на "ты". Его близкие люди проводили вечера и выходные дни вместе – то дома у одних из них, то дома у других. В их среде не существовало никакой иерархии и тем более не было лести и услужливости. Каждый говорил то, что думает, иногда даже громогласно.
Еще даже не приступив к учебе, Надежда уже была постоянно занята. Ее работа в журнале, общественная деятельность и забота о муже почти не давали ей возможности общаться со своими детьми. Она также выполняла работу для своего мужа, которого все еще любила всей душой: печатала на машинке его статьи. Кроме того, именно она заведовала скромным семейным бюджетом в первые годы совместной жизни с Иосифом. Они с мужем тогда не могли позволить себе никаких излишеств и уж тем более роскоши. Прислуга появилась у них позднее, во второй половине 1920-х годов.
Хотя со временем их стала окружать роскошь, Надя продолжала вести очень скромный образ жизни. Она отказалась от предоставленного ей автомобиля с шофером и предпочитала ездить в битком набитом общественном транспорте. Одевалась она очень просто. Немногие из тех, с кем ей доводилось общаться, знали, что она – жена Сталина. Она неизменно отказывалась от роли "первой леди" страны. Надя не взяла себе фамилию мужа, сохранив свою девичью фамилию. Самоуверенная, сдержанная, замкнутая, она одним людям нравилась, а у других вызывала желание держаться от нее подальше. В первой половине 1920-х годов, как дружно свидетельствовали все очевидцы, Надя испытывала к своему мужу глубокую любовь и иногда терзалась ревностью. Сталин тоже любил ее, хотя и в своеобразной манере. Он хранил верность своей жене, хотя порой не оставался равнодушным к чарам некоторых женщин.
Ближайшее окружение
В ту эпоху Сталин захаживал одновременно и к родителям своей первой жены – Сванидзе, и к родителям Надежды – Аллилуевым. Надя очень подружилась с ближайшими родственниками первой жены своего мужа. Она любила сестер Екатерины – Сашико и Марико – и ее брата Александра, которого чаще звали Алешей (такой псевдоним закрепился за ним еще с той поры, когда он был революционером-подпольщиком). Однако больше всего Надя подружилась с женой Алеши – Марией Анисимовной, которую дети называли "тетей Марусей". Алеша воспринимался прежде всего как друг юности Сталина, как его товарищ по Тифлисской семинарии и как человек, познакомивший Иосифа со своей сестрой Като, ставшей затем его первой женой, которую Сталин очень любил. Став большевиком сразу после возникновения большевизма, Алеша принадлежал к "старой гвардии" грузинских коммунистов и прошел через подпольную работу и ссылки. Он получил образование в Германии – в Йенском университете – и владел несколькими иностранными языками. После Октябрьской революции он работал в Народном комиссариате иностранных дел, а в 1921–1922 годах был народным комиссаром финансов Грузии и Закавказья. В 1920-е и 1930-е годы Алеша Сванидзе занимал различные посты в Народных комиссариатах иностранных дел, финансов и внешней торговли. Ему часто доводилось работать за границей – в Лондоне, Женеве, Берлине. Он был просвещенным марксистом, получившим образование на Западе. Они с женой Марией представляли собой красивую, элегантную, изысканную и очаровательную пару. Вплоть до конца 1937 года он оставался одним из приближенных Сталина – и как его родственник, и как политический деятель и специалист в финансовых вопросах. Его жена Мария, на которой он женился в 1921 году в Тифлисе, происходила из богатой еврейской семьи, вышедшей из Испании. Она выходила за него замуж, будучи уже вдовой, имея от первого брака сына Анатолия, которого все родственники звали Толей. Когда Мария познакомилась с Алешей, она была певицей в Тифлисском оперном театре. Некоторое время спустя у них родился сын, которого они назвали Джонридом в честь знаменитого американского журналиста Джона Рида. У них, как и у семьи Павла Аллилуева и семьи Микояна, имелась дача в Зубалово. Сталин ценил их очень высоко и считал близкими людьми. Их мнение относительно того, что происходило в повседневной жизни, имело для него определенный вес.
Сестры Алеши Сванидзе тоже входили в ближайшее окружение Сталина: Марико была секретарем у Енукидзе, а Сашико, хотя и жила в Грузии, частенько наведывалась в Москву и располагалась у своего бывшего зятя как у себя дома.
Аллилуевы представляли собой еще одно "крыло" ближайшего окружения Сталина. Кроме Сергея и Ольги, в это окружение входила их дочь Анна (старшая сестра Нади), которая в 1919 году вышла замуж за Станислава Реденса, польского большевика. Реденс сделал карьеру в ЧК и являлся близким соратником Дзержинского, основавшего ЧК. После окончания Гражданской войны Реденс занимал важные посты в ЧК на Украине. В 1920-е годы он и его жена жили в Харькове, где у них в 1928 году родился первый сын (Леонид), а в 1935 году – второй сын (Владимир).
Федор – младший брат Нади – сошел с ума после того, как написал ряд блестящих научных работ по математике. Это было отголоском шизофрении, которой страдали его предки со стороны матери (у его матери Ольги тоже были проблемы с психикой). Однако у Федора этот семейный недуг проявился гораздо заметнее, чем у других отпрысков данной семьи. В результате сильных волнений, пережитых им во время Гражданской войны, его нервы окончательно расшатались, когда он был еще совсем юным. Он доживет, однако, до шестидесяти лет, читая при этом книги одну за другой и, даже будучи больным, занимаясь написанием статей на всевозможные темы. Ему назначат пенсионное пособие. Сталин с сочувствием относился к этому больному человеку, но старался с ним не встречаться.
Из всех своих близких родственников Надежда больше всего тяготела к Павлу, старшему брату, который в 1919 году женился на Евгении Александровне Земляницыной – молоденькой красавице из Новгорода. Эта высокая блондинка с голубыми глазами и выступающими скулами – элегантная, веселая, образованная, остроумная, толковая и жизнерадостная – очаровала Сталина. Он не мог устоять перед ее открытостью, искренностью и смелостью. В молодости она играла на театральной сцене и даже проявила в этом определенный талант. В 1919 году у нее родилась девочка, которую она назвала Кирой, а затем, находясь в Берлине, она родила двух сыновей – Сергея (в 1928 году) и Александра (в 1931 году).
Надежда отождествляла себя со своим старшим братом, который и в самом деле был на нее очень похож, хотя и вел себя гораздо более покладисто, чем она. Она открывала свою душу только ему, и только он был в курсе ее личных тайн. Он участвовал в Гражданской войне и впоследствии служил в Главном автобронетанковом управлении, имея воинское звание генерала. В конце 1920-х годов его назначили военным атташе в посольстве СССР в Германии. Он находился со своей семьей в Берлине до середины 1930-х годов. По словам его дочери Киры, Сталин, проникнувшись ревностью к душевной близости Нади и ее старшего брата, умышленно отдалил Павла от сестры. В ту эпоху, однако, все родственники представляли собой одну большую и единую семью; в центре ее находился Сталин – своего рода глава клана, – который, хотя и сильно обрусел, все же, должно быть, сохранял приверженность грузинским нравам, в соответствии с которыми члены семьи объединялись вокруг ее главы и должны были хранить ему верность и преданность. Сталин был для всех своих родственников любимым близким человеком, которому они могли все высказать и которого – при необходимости – могли и покритиковать, а он их – по крайней мере, до середины 1930-х годов – всегда выслушивал.
В 1926 году, сразу же после рождения Светланы, Надежда неожиданно взяла своих детей и ушла вместе с ними от своего мужа: она нашла убежище у своих родственников в Ленинграде. Что заставило ее так поступить? Что это было – хандра, которая иногда охватывает женщин после родов, невыносимое одиночество на фоне постоянной занятости мужа или же безрассудный поступок, вызванный ее вспыльчивостью? Это была прежде всего человеческая драма, возникшая в результате столкновения двух тяжелых характеров (мать Нади Ольга и ее сестра Анна нередко задавались вопросом, у кого был более тяжелый характер – у Иосифа или у Нади). Такое произошло в жизни этой семейной пары впервые (хотя накануне рождения Василия Надя уже исчезала бесследно на несколько дней). Сталин первым предпринял попытку помириться и, позвонив жене по телефону, несколько раз попросил ее вернуться. Надя вернулась два месяца спустя под давлением своих родителей, поддержавших Сталина. Все, казалось, уладилось. Двадцать четвертого декабря Надя написала – как ни в чем не бывало – письмо матери Сталина: "Здравствуйте, дорогая Кеке. Большое спасибо за Ваши подарки. Иосиф очень доволен, т. к. до варений большой лакомка. У нас пока все как будто хорошо. На днях немного болен был Иосиф, у него был насморк и кашель, но сейчас уже все прошло и он чувствует себя хорошо. Шлет Вам привет, но, к сожалению, письма, которое Вы ждете больше привета, опять не смог написать. Дети мои здоровы". Яша по-прежнему создавал проблемы, и в письмах Надежды матери Сталина содержались все те же нарекания в его адрес: "Яша учится, готовится дома к высшему учебному заведению, что из этого выйдет, пока не знаю, т. к. на ученье он ленив и не совсем способен. Но посмотрим, может быть, что-либо выйдет, с ним занимается учитель ежедневно". Надя предъявляла к своему пасынку те же требования, что и его отец Иосиф. Вообще-то Сталин плохо разобрался в этом своем сыне: Яков позднее докажет, что он обладает и сильным характером, и мужеством. А пока что Яков продолжал испытывать трудности с учебой в школе. "Я уже потеряла всякую надежду, что он сможет когда-нибудь взяться за ум. Полное отсутствие всякого интереса и всякой цели. Так, что-то необъяснимое. Очень жаль и очень неприятно за Иосифа, его это (при общих разговорах с тт.) иногда очень задевает. Но что же делать", – написала Надежда Марии Сванидзе.