10
Вдруг с улицы послышался шум мотора машины, который вскоре оборвался визгом тормозов. Так-таки они приехали в школу! Леди из нашего укрытия приветствовала прибывших лаем. Я бросился к ней.
- Тихо! Леди, тубо! - приказал я.
Кем бы ни были прибывшие, нам следовало сохранять свою конспирацию. Если бы уборщица Реэт нас заметила, она наверняка прогнала бы нас из школы. Впрочем, и без нее пора подаваться отсюда прочь. Пустота в желудке давала себя знать уже очень сильно, и запах краски стал надоедать…
Внизу стукнула дверь. Послышался низкий мужской голос. Я пошел на цыпочках в зал и прислушался. От двери зала можно было уже различать и слова мужчины:
- …а прежде всего, женушка, ты организуешь нам легкий ужин: икра, фаршированные яйца и ломтики ветчины… хм, ха-ха-ха! - Незнакомец расхохотался. - Да ты что? Больше шуток не понимаешь? Надо же! За два года так отупеть! Ну разбей на сковородку десяток яиц - и все!
Уборщица что-то пробормотала, я не разобрал. Меня охватила горячая радость, что я никуда не сообщил по телефону про "похищение": ясно же, верзила с грохочущим голосом - муж уборщицы.
- Собственно, сперва надо было бы осмотреть дом. Кто знает, а вдруг нас из-за тебя, милашка моя женушка, опять ждет "суприз", может, за каждым углом спрятался легавый?
- Кто знает, да, - сказал другой мужской голос, немного повыше, словно бы злым тоном.
Послышались шаги двух человек, поднимающихся по лестнице.
- Я же сказала вам: никого тут нет! - крикнула уборщица.
- Чего яришься, подруга жизни?
Мужчины стали спускаться обратно.
- Да-а, и чего только на этом свете не бывает! - продолжал тот, кто говорил басом. - Если бы два года назад мне кто-нибудь сказал, что наша Эллочка-жизнелюбка, наша шустрая Реэточка заделается школьной нянечкой - я бы такому зубы вбил в глотку! И весь разговор! Да я ушам своим не поверил, когда услышал теперь, что моя курочка домашняя, моя острая на язычок розочка буфетная покинула город и так убирает в деревенской школе, аж посинела! Уж каких только страданий и мук я не перетерпел, но это известие меня чуть не доконало!
Мужчины засмеялись.
Тот, кто говорил басом, конечно, шутил, но в его тоне был какой-то угрожающий оттенок, нечто такое, что напоминало кошку, играющую с мышкой, прежде чем ее съесть. Похоже, эта встреча уборщицы Реэт с мужчиной, называвшим ее женушкой, не слишком радостное событие.
- Что ты уставилась на меня, как солдат на вшу? Письмо мое получила? Получила! Знала же, что твой хозяин и повелитель приедет голый, как пуговица, ему потребуется одежда, пища и немножко женской нежности. Школьная нянечка! - сказал с презрением басовитый мужчина.
- Это ты уже говорил! - запротестовала уборщица Реэт.
- Цыц! - приказал бас. - Баба должна знать свое место! Яйца на сковороду и бутылку на стол!
Уборщица пробормотала что-то в ответ, затем из кухни стали доноситься вкусные запахи плавящегося сливочного масла, поджариваемой яичницы… Леди сглотнула - ясное дело, у нее же это пресловутое верхнее обоняние, она наверняка чует запахи из кухни гораздо сильнее меня и поэтому небось гораздо сильнее чувствует голод, до боли в животе. Я подумал: а что случилось бы, если я вместе с сеттером заявился в кухню и попросил для себя и собаки по куску хлеба с яичницей? Ведь за спрос, как говорится, по губам не бьют. Но тут же засомневался: мужчина, столь грубо толкающий свою жену в машину после двухлетней разлуки, чужому-то может запросто врезать. Я и подумал, что самым разумным в данный момент было бы побежать к отцу Пилле - директору школы и рассказать, какие гости расположились тут в то самое время, когда все двери не заперты. Чего доброго, еще устроят вечеринку, разгуляются, сломают такие дорогие граммофон и аккордеон, который стоит в футляре под столом в музыкальном классе. В сторону Пилле я бы и не посмотрел, а если именно она, случись, открыла бы мне дверь, я сказал бы: "Пришел к твоему отцу как к директору!" А Леди? Леди я взял бы с собой. Если другое не поможет, рассказал бы, что Каупо хочет продать ее в рабство, в квартиру с импортной мебелью, и я прошу временного убежища для собаки на свободной территории у директора школы. И как это все не пришло мне в голову раньше! Я услышал, что кто-то вроде бы очень тихо поднимается по лестнице и затем открывает дверь учительской, находящейся напротив зала. Но сколько я ни прислушивался - стояла полнейшая тишина, и я решил, что уже стал слышать несуществующие звуки и шаги, до того были напряжены мои нервы. Подождав еще немного, чтобы мужчины успели усесться за стол и принялись за еду, мы с Леди прокрались очень конспиративно через зал и еще конспиративнее вниз по лестнице. В коридоре у меня возникла безумно рисковая мысль: что было бы, если не выходить из парадного подъезда, а прокрасться к маленькой боковой двери, той, из которой пустилась сегодня в путь, с чемоданом уборщица Реэт? Конечно, в этом случае риск был очень велик: в любой миг мужчины могли выйти из кухни, и тогда бы я попался. Но мне ужасно хотелось узнать, что они замышляют и что на самом деле представляет собой эта наша новая уборщица. Толстый мужик произнес какие-то странные названия "Эллочка-жизнелюбка" и "Буфетная розочка", но эти названия, по-моему, совсем не подходили спокойной и даже туповатой уборщице Реэт. И еще, почему она два года не виделась со своим мужем? И почему мужа "чуть не доконало" то, что она стала школьной нянечкой? Известно, конечно: подслушивать под дверью нехорошо, но если тебя одолевает неудержимое любопытство узнать кое-какие вещи, то можно чуть-чуть, немножечко, и постоять за чужой дверью. Я оправдывал себя, думая, что в конце-то концов это наша школьная кухня, а в "Правилах поведения школьника" нет такого пункта, что ученик обязан подавлять в себе любопытство и не должен никогда стоять под дверью школьной кухни. Никогда ничего не говорилось об этом ни на классном часе, ни в учебниках. Поэтому я не нарушил ни одного закона, когда стоял затаив дыхание и прислушивался к доносившимся из кухни позвякиванию посуды и чавканью. Это они там как раз нарушали правила поведения: разве порядочный человек чавкает, когда ест? Не чавкает! Конечно, никакая милиция не заберет человека за то, что он чавкает…
- Между нами говоря, Реэт, я считал тебя лучше, чем есть, - сказал мужчина, не переставая чавкать. - Нечего хныкать - я все знаю! Даже то, что ты таскалась к адвокату выяснять, как можно оформить со мной развод. Да другой за такое убил бы! Скажи спасибо, что у меня сердце жалостливое!
- Жалостливое, как же! - всхлипывала женщина. - С жалостливыми сердцами за решетку не попадают!
- Не тебе бы это говорить! - крикнул мужчина и чем-то звонко стукнул по столу. - Да я тебя одевал, как графиню! Водил по самым роскошным ресторанам! А ну, не делай невинный вид - знала ты, знала, откуда у меня деньги! Сама-то ты в своем буфете что проделывала? И разве не Реэт Соова ходила по квартирам от двери к двери, торгуя замечательным украинским медом? Что? Может, это английская королева ходила? Или за тебя ходила Софи Лорен?
- Откуда мне было знать, что в тех банках на самом деле была вода с сиропом! - оправдывалась женщина.
- Да-да, ты только вчера родилась! И где же твоя благодарность? Муж из-за тебя страдает, а ты ему за два года только два письма написала, даже новогодней открытки не прислала, дня рождения не вспомнила, не говоря уже о том, чтобы посылочку организовать.
- У меня же денег не было, - оправдывалась женщина. - Все забрали, когда тебя посадили!
- "У меня денег не было"! - передразнил мужчина. - На дереве они растут, что ли, деньги-то? Деньги надо делать, детка! Надо уметь жить! Вот и поступила бы туда, где деньги крутятся! А ты? Заделалась школьной уборщицей! Скажи мне, голубушка, тут-то чем можно разжиться? Мелом, что ли? Ха-ха-ха! Нажремся мела, голоса станут тоненькими, и пойдем канючить под дверью: "Впустите, детишки, ваша мама пришла, каждому что-то принесла!" Что ты дурака валяешь, нанялась хотя бы в поварихи, на продуктах можно было бы разжиться немного…
- Ешь уж! - всхлипнула женщина.
- Ты несешь такую чушь, что у меня аппетит пропадает!
- Неужели ты не можешь начать новую жизнь…
Стул скрипнул.
- Новую! Ха-ха-ха! Как раз я и хочу начать новую жизнь, да вот так, с чем ее начнешь? Отнесем эти зазубренные ножи-вилки в комиссионный магазин, что ли? Или ты со своей зарплаты уборщицы скопила тысчонку-другую?
Я сжимал рукой пасть Леди, чтобы она не залаяла на громкий злой голос. Леди терпеть не может ругани и крика не выносит. Сама она понимает все и тогда, когда с нею говорят тихо, поэтому до нее не доходит, почему некоторые так повышают голос.
- Глянь-ка, Март, что я нашел! - крикнул вдруг кто-то у меня за спиной.
Я и вздрогнуть не успел, как чья-то рука впилась в мое плечо так сильно, будто железными когтями.
- Мальчик, что ты тут делаешь? Кто тебя сюда послал?
Злые черные глазки целились в меня с узкого высокоскулого лица. Леди залаяла.
11
Сразу же открылась дверь кухни, и передо мною оказался человек, голос которого мне был уже знаком. У него было большое лицо, длинная верхняя губа, широкий рот и мешки под глазами. Он чем-то напоминал сенбернара, но в глазах с красными веками не было той снисходительной доброты, с которой большая породистая собака смотрит на людей. Из рукавов вылинявшей голубой рубашки росли две толстые руки, густо покрытые светлыми волосками, и на правой руке синела татуировка: пробитое стрелой сердце и надпись: LOVE ME!
Верзила смотрел на меня (когтистая рука другого мужчины сжимала мне плечо все больнее), смотрел на сеттера, прыгающего и лающего вокруг моего захватчика, и вдруг рассмеялся.
- Мха-ха-ха-а! Реэт, поди сюда! К тебе гости - маленький кавалер с собакой! Здравствуй, маленький Иллимар! - Он протянул мне свою руку с "LOVE ME!".
Конечно, было бы честнее и правильнее всего не заметить руки, но попробуй изображать героя, когда другой взрослый так впился тебе в плечо, что вот-вот оторвет кусок кожи! Татуированный больно сжал мою руку, но не это заставило меня покраснеть, только говоря "Здравствуйте!", я пустил петуха. Бывает, у меня весь день нормальный человеческий голос, но иногда из моего горла вырывается звук, похожий на скрип или воронье карканье. Давно пора медицине поставить дело так, чтобы голос менялся сразу и во сие, ложишься спать с одним голосом, а просыпаешься с другим.
В дверях появилась уборщица, мужчина обнял ее одной рукой и пошутил:
- Ну, признайся честно, Реэт, что у тебя с этим молодым человеком? Неужто зашло так далеко? Уж не из-за этого ли симпатичного парнишки ты хотела разрушить наш гармоничный брак, ха-ха-ха! Не выйдет, юноша, - кто первый, тот и муж!
- Перестань говорить ребенку глупости! - сказала уборщица. Лицо у нее было заплаканное.
- Отвечай, кто тебя сюда послал! - не унимался поймавший меня. - Что ты тут вынюхивал за дверью?
- Да он учится тут, в этой школе, - объяснила уборщица устало.
- Сейчас, летом? - удивился черноглазый. - Прикажи, наконец, своей собаке замолчать.
- Даун! - сказал я Леди, кривясь от боли в плече.
- Хорошая собачка! - признал муж уборщицы. - Реэт, вынеси собачке что-нибудь поесть и пригласи гостя зайти!
- Она ничего не берет у незнакомых, - сказал я и увидел, что Леди сразу же вцепилась в брошенный на пол кусок сырого мяса. А ведь сырое мясо она вообще не любит! Не помогло запрещение, собака мгновенно проглотила мясо и поглядела на меня с виноватым видом. Затем она села перед уборщицей, помахивала хвостом, выпрашивая добавки. Ну и предательница. А что, если бы мясо было отравленным?
Мужичище сам принес Леди еще кусок мяса, подхватил меня, словно перышко, и внес в кухню. Да, я поступил правильно, когда не бросился к машине сражаться с ним - у него не только веса, но и силы хватало. И худой тоже вошел в кухню следом за нами. Пока он держал меня за плечо, я не видел, что в другой руке у него был какой-то ящик. Теперь я разглядел очень хорошо: дорогой стереограммофон нашей учительницы пения! Наверное, они собираются включить его здесь, но ведь из этого ничего не выйдет - усилители-то остались в музыкальном классе, а без них из стереограммофона можно извлечь музыки не больше, чем из сковороды.
- Реэт, предложи свату что-нибудь перекусить! - велел толстяк. - Икорки, фаршированных яиц и ломтики ветчины! Ха-ха-ха!
Я подумал, что набор шуток у него довольно беден, раз он так часто повторяется, с тех пор, как выдал тут эту шутку впервые, прошло совсем мало времени.
- Познакомимся! - сказал мужчина. - Я законный муж тети Реэт. А как тебя зовут, молодой человек?
- Олав. - Я счел, что имени будет достаточно.
- Слышь, - обратился муж тети Реэт к своему худощавому приятелю, - Олав, юноша-то твой тезка.
Похоже, нам обоим - и худому с граммофоном, и мне - не нравилось быть тезками. И подумать только, всякие мерзкие типы носят такие же имена, какие дают нормальным людям!
- Имя не портит человека! - Муж уборщицы засмеялся. - Ну, юноша, выставляй на стол сватовское вино!
- Что ты несешь! - остановила его жена. - Ребенок даже испугался!
- Ты не взял с собой вина, что ли? - Худой широко раскрыл глаза. - Ну и манеры нынче у молодых барчуков! Когда я был молодым, выбрал своей первой любовью учительницу литературы. До чего же я читать любил! И до сих пор люблю, только моя деятельность не предоставляет возможностей для этого. Вот когда я наконец постарею и выйду на пенсию, тогда почитаю. Или даже лучше напишу. Для этого я теперь и знакомлюсь с жизнью. Всесторонне!
Теперь смеялся уже и худой. Толстый Март воодушевился и принялся ему подыгрывать:
- Да-да, в данный момент мы знакомимся вместе с Олавом со школьной обстановкой. Дня через два начнем путевые очерки. И тогда мы превратимся в лириков природы: "Тайга, тайга, кругом снега…" Что такое настоящая тайга, простые смертные не знают, а мы скоро узнаем. А ты, молодой хозяин, что думаешь на этот счет?
- Не знаю… и никакой я не хозяин!
- Спроси-ка у него лучше, что он тут искал? - подбивал верзилу мой худой тезка.
- Ребенок соскучился по школе, - сказал Март примирительно. Но неожиданно глаза его сощурились, лицо сделалось жестоким и большой рот прошипел: - Тебя кто-то послал сюда?
И теперь уже он так сильно сжал мой локоть, что я, скривившись от боли, подумал: "Завтра буду пятнистым, как корова фризской породы!"
- Отец послал! - соврал я.
- Чего вы мучаете ребенка? - пробормотала уборщица Реэт. - Он-то в чем виноват?
- Кто твой отец? Местный полицейский, да? - спросил Март.
- Мой отец главный бухгалтер!
Мужчины усмехнулись.
- Ишь ты, какие есть прекрасные профессии! Тихие, дрожащие канцелярские крыски ведь тоже хотят жить, - сказал Март, противно посмеиваясь. - И посылают поэтому своих сыновей сумеречными августовскими вечерами следить за школой!
- Отец велел проверить, все ли дни в саду я отработал.
- Они собирают ягоды в саду, - объяснила уборщица Реэт, - а мы с поварихой варим из них варенье на зиму.
- Ах, какая красивая картина: детишки собирают ягодки, а тетя Реэт варит сладкое варенье, - восхитился Март. - Что уж говорить о пас, друзьях литературы!
Я долго собирался с мужеством, пока наконец решился спросить, опять пустив петуха:
- А что вы делаете в нашей школе? Это граммофон наш, школьный? Вы принесли его из музыкального класса?
Толстяк захохотал:
- Деточка, в мире полно граммофонов, и все они братья-близнецы.
Я подумал: "Нельзя с ними спорить, надо как можно скорее выбраться отсюда и сообщить директору. Нужно выглядеть как можно глупее и казаться послушным… Надо, надо, надо!"
- Вот оно что… - ответил я.
Худой Олав остановился передо мной и погрозил пальцем:
- Ай-яй-яй! Разве может пионер вести себя так с представителями министерства просвещения? Ты ведь пионер?
Я кивнул.
- Может быть, пионер Олав не слыхал, что сейчас проводится большая компания по объединению школ: маленькие и бедные школы упраздняются, а большие и сильные станут еще сильнее. Инвентарь маленьких школ переходит к большим, или: где есть, туда и дают, как говорят в народе. А ваша школа… - мой тезка сморщил нос, - сам понимаешь, старый дом, антисанитарные условия… Осенью начнешь ездить в большую школу тут неподалеку, там большие окна, теплые сортиры со смывом…
И уборщица, и ее муж слушали раскрыв рот. Можно было подумать, что они начнут учиться в школе с санитарными условиями. Но одурачить меня было не так-то просто: ведь я слышал, о чем говорили уборщица и ее муж раньше.
- Ну ладно, тогда я пойду.
Я боялся, что скажут сразу: "Никуда ты не пойдешь!" Но мужчины переглянулись и кивнули.
- Валяй! В другой раз, молодой хозяин, сперва выясни, с кем имеешь дело, прежде чем упрекать!
Дверь за мной закрылась, и я услышал, как тот, худой, державший граммофон, сказал:
- Если теперь что-нибудь делать, так быстрее, чем всегда. Эти мичуринцы и суворовцы… от них можно ждать чего угодно.
- Что вы хотите делать? - испуганно крикнула уборщица Реэт. Но у меня больше не было ни времени, ни желания подслушивать, я подумал то же самое, что сказал мой тезка: "Если теперь что-нибудь делать, то быстро!"
- Пойдем, Леди!
Леди прыгала передо мною, то ли сырое мясо лишило собаку разума, то ли она думала, что мы теперь навсегда останемся тут, большими скачками собака помчалась по ставшему уже привычным пути: наверх, в каморку за залом.
- Леди! Леди! - позвал я. Делать было нечего, пришлось подняться за нею на второй этаж…
- Леди, домой! - приказал я.
Собака послушно стала спускаться по лестнице. Но… тут у меня возникла очень хорошая идея.