Визит "высокого гостя"
Вернувшись в марте 1937 года в Польшу, Урсула и Рольф поселились в другом предместье, в сорока минутах езды на автобусе от Варшавы. Это был дом в лесу на две семьи с садом, верхний его этаж пустовал. В этом домике, в середине мая, разведчица получила из Центра известие, что некий товарищ будет ждать ее в Варшаве на главной улице Новы Свят в такое-то время на таком-то углу. Никаких внешних условных примет не нужно.
Как всегда, Урсула оказалась на месте минута в минуту. Она была убеждена, что пунктуальность - одно из необходимых условий нелегальной работы. Некоторое время молодая женщина прогуливалась взад и вперед, а потом… потом с трудом удержалась от того, чтобы радостно поздороваться с подходившим к ней человеком! Еще бы, ведь это был Туманян! Он приехал, чтобы проконтролировать работу разведчиков.
Туманян провел в Варшаве несколько дней. Домик Урсулы ему понравился. Войдя в комнату, он огляделся и, улыбаясь, заявил:
- Теперь я понимаю, почему меблировка обошлась вам так дешево.
И в самом деле, не зная, сколько времени они смогут провести в Польше, Рольф и Урсула приобрели мебель не в магазине, а в столярной мастерской.
- Рольф сам покрасил ее! И я считаю, что тона просто прелестны, - похвасталась Урсула.
Визит Андрея она восприняла как приезд друга. Лопаясь от гордости, показала ему Янину и на этот раз призналась, что отец девочки - Иоганн. Андрей серьезно посмотрел на Урсулу, но, в конце концов, улыбнулся и больше не затрагивал этой темы.
Они обсудили работу и вместе съездили в Данциг. Но говорили по пути не только о работе.
- Урсула, я бы хотел, чтобы ты относилась ко мне не только как к начальнику, но и как к другу, - заявил Андрей. - Я даже настаиваю на дружбе.
Урсула, конечно, обрадовалась, но не успела спрятать удивленный взгляд. Андрей заметил его и объяснил:
- Мне кажется, что ты уже не излучаешь ту веселость, которая отличала тебя в московской школе. Ты переживаешь, что Иоганн далеко от тебя? А как у тебя дела с Рольфом?
- Я очень ценю Иоганна и все еще тоскую по нему, но вернуться к нему… Нет, этого мне, пожалуй, не хочется. А с Рольфом у меня отношения совсем неплохие. Нет, все обстоит не так уж плохо. Просто мне в этом отношении не везет, как и всем прочим жизнерадостным людям, в отличие от людей тихих и спокойных: стоит нам хоть чуточку приуныть, и это моментально всем бросается в глаза.
Андрей засмеялся, взял руки молодой женщины в свои и сказал:
- Соня, Соня…
Чуть позже, когда они говорили уже о деле, он сказал, что доволен ее работой, и что Директор тоже доволен. Урсула чуть погрустнела.
- Я порой кажусь себе такой неумелой! В радиоделе постоянно появляются какие-то новшества, я не в состоянии за ними следить. Вот если бы еще поучиться в Советском Союзе!
К ее изумлению, Андрей согласился.
- Ты можешь поехать на несколько месяцев в СССР, а затем вернуться в Польшу.
Она шла и радовалась, что у нее есть Олло. В таких случаях няня была незаменима. На время отсутствия Урсулы Миша и Нина останутся в надежных руках. Она так обрадовалась, что едва не пропустила мимо ушей последнюю просьбу Андрея: он хотел, чтобы Урсула радировала в Центр о сроке его возвращения. Сообщение было совсем коротенькое.
Когда в тот вечер разведчица налаживала передатчик, Рольф, к счастью для нее, был в комнате. Она так и не поняла, что и во что она воткнула, но внезапно она получила такой удар током, что не могла оторвать руку от контактов. Урсула закричала. Рольф, побелевший, как полотно, сразу же выключил ток. Пахло горелым, большой и указательный пальцы у нее были обожжены до черноты. Несмотря на боль, она продолжала работу и, в конце концов, аппаратура была подготовлена. Но эта злополучная ночь была как заколдованная. В приемнике что-то без конца гудело, шуршало и трещало, Урсула не понимала партнера, он никак не мог принять ее сообщение. А ведь надо было передать всего-навсего не то сорок, не то пятьдесят групп знаков. Урсула промучилась несколько часов - и все без толку. На следующий день ей было стыдно и неприятно, но она рассказала о случившемся Андрею.
- А что произошло бы, касайся дело по-настоящему важного сообщения? - сердито спросил он.
- Теперь вы видите, что мне обязательно надо учиться? - нашлась Урсула.
В следующую ночь ей, хотя и не без труда, удалось протолкнуть злосчастную радиограмму. А перед тем как проститься, Андрей сказал ей, что прочел в газетах: пятна на солнце вызвали помехи в атмосфере, которые повсюду отразились на работе радиоаппаратуры.
- Но в Москву вы все равно поедете, - закончил он.
Где встречаются люди? В Москве!
Итак, в июне 1937 года ей предстояло отправиться в Советский Союз. Олло с детьми отправили к родителям Рольфа на туристскую базу близ границы - они сняли там соседний дом. Когда Урсула задумывалась о свекрови, о том, как она любит свою мнимую внучку Янину, обман казался ей еще более отвратительным. Она уже не находила в себе сил молчать.
- Рольф, сколько можно обманывать твою мать? Мы должны рассказать ей правду о Янине.
Он вздрогнул и быстро посмотрел на нее:
- Не надо. Не доставляй ей новых огорчений. И без того сейчас трудные времена…
- Неужели он еще на что-то надеется? - промелькнуло у нее в голове…
В Советском Союзе Урсула пробыла три месяца. Первым из старых знакомых она встретила Карлоша. Ее, как обычно, для начала послали на отдых в Алупку, и Карлош улаживал все формальности. Он был все такой же - скромный, спокойный, надежный.
- Ты знаешь, что по поводу Герты ты была права? - спросил он.
Она знала. Вскоре после приезда ей как-то раз пришлось довольно долго ждать Туманяна в доме на Арбате. Там она встретила немца, которого ее начальник тоже вызвал к себе. Они разговорились. Естественно, они не посвящали друг друга в подробности своей работы, но Урсула узнала, что этот человек был мужем Герты. Их послали вместе за океан, в одну из колоний. На пароходе его жена и напарница по уши влюбилась в сержанта английской полиции, заявила, что не может без него жить и даже пыталась покончить с собой. Ее мужу ничего не оставалось, как вернуться в Москву. "Я ведь с самого начала видела, что в ней что-то не так", - Урсула еще раз вспомнила, как внимательно и сосредоточенно Герта красилась, кажется, куда более сосредоточенно, чем работала ключом.
В Алупке она пробыла четыре недели, потом вернулась в Москву. Неподалеку, не то в Севастополе, не то в Ялте жила ее старая знакомая по Берлину, писательница Берта Ласк - ее муж работал там врачом. Урсула навестила ее. В 20-х годах она, вместе с Габо Левином и Гейнцем Альтманом не раз бывала в ее квартире в Берлине-Лихтерфельде. Берта рассказала, что Габо теперь живет в Москве, вместе с женой Хертой.
- Я ведь и ее знаю! - воскликнула Урсула. - Непременно зайду навестить. Мы с Габо были такими друзьями! Представляете, в 1924 году он, на свое жалкое ученическое жалованье, купил мне парабеллум. Они с Гейнцем учили меня стрелять! Потом, когда начались обыски, я спрятала его под стропилами - наверное, он и сейчас там…
В Москве она, действительно, навестила Габо. И он, и Херта очень обрадовались ей. Совсем недавно у них родился сынишка, и Урсула с удовольствие возилась с ним. В свое время Габо учил ее обращаться с пистолетом, а теперь она учила его обращаться с ребенком.
По возвращении из Алупки Урсула сначала жила в Москве, в гостинице. Товарищи, услышавшие, что она в Союзе, навещали ее, наперебой приглашали в гости. Среди них был Бруно Кюн - еще один ее знакомый по КСМГ. В Москве они случайно встретились на улице - рыжеватая шевелюра, веснушчатое лицо и удивительно синие глаза так выделяли его из толпы, что пройти мимо и не заметить было просто невозможно. В Берлине они встречались на собраниях, демонстрациях и во время воскресных загородных поездок, но до более близкого знакомства дело не дошло. Теперь они, наконец-то, познакомились как следует. Урсула знала, что Бруно был арестован нацистами, но сумел вырваться на свободу, а недавно вернулся из Испании, где он был комиссаром Первого партизанского батальона. Они без устали говорили об Испании, о положении в Германии и о работе с детьми, которая его всегда особенно интересовала. Это была их последняя встреча - в 1941 году Бруно сражался в фашистском тылу там погиб.
Однажды, когда Урсула проходила по коридору дома на Арбате, из какой-то комнаты вышел молодой солдат, и в приоткрытую дверь она увидела сидящего за письменным столом Карла Римма из Шанхая! Несмотря на строгие правила поведения в этом учреждении, Урсула ворвалась в комнату и обняла его. Судя по форме, бывший заместитель Зорге был в высоком офицерском звании. Он обрадовался не меньше, чем Урсула, и в тот же вечер пригласил ее в гости.
- Вашу семью я все время встречаю случайно! - засмеялась она. - То Луизу в Мукдене, теперь тебя в Москве!
А вскоре Туманян сообщил Урсуле, что на следующий день ей надо получше одеться - состоится торжественное вручение ордена Красного Знамени. Она надела свой лучший серый костюм, до блеска начистила туфли, необычайно долго расчесывала волосы. До Кремля она добиралась в открытом грузовике, вместе с советскими военнослужащими. Ветер превратил тщательно причесанные волосы в спутанную гриву. "Не судьба мне быть аккуратной", - смеялась она про себя.
В Кремле они прошли мимо часовых, миновали множество коридоров и очутились в небольшом зале. После нескольких минут ожидания вошел пожилой седой человек. Она не сразу поняла, что это Калинин. Для Урсулы было особенно большой радостью получить орден из его рук - она много читала об этом человеке и глубоко чтила его. Хотя процедура вручения орденов наверняка была для него чем-то привычным, Урсуле казалось, что он вносил в нее трогательную теплоту и сердечность. Калинин долго и крепко пожимал ей руку, и столь же долго аплодировали красноармейцы - вероятно, потому, что Урсула была среди них единственной женщиной. Свой орден за номером 944 она прикрепила, проделав в лацкане пиджака дырочку и навинтив на штифт двухсантиметровую плоскую гайку. Орденских планок тогда еще не существовало.
В тот же день Урсула встретила Фриду Рубинер - старую революционерку и замечательного пропагандиста теории марксизма, с которой познакомилась еще в Германии и которая лично знала Ленина и перевела на немецкий некоторые из его работ. Увидев орден, Фрида заключила подругу в объятия. Впрочем, свою награду Урсула носила только один день. А когда вновь уехала за границу, орден остался в СССР, в сейфе Разведупра.
Встречи, встречи… В Москве она снова увиделась и с Эрихом Куником, товарищем по рабочему движению в Берлине. Там он работал в Центральном Комитете. Эрих был умницей, внешне весьма симпатичен, любил и понимал молодежь. Урсула бывала в его московской квартире, где он жил с женой и сыном. С ним она моментально почувствовала себя так же хорошо и свободно, как и в Германии. До тех пор, пока он жестоко не раскритиковал ее роман, который она привезла с собой из Польши.
Этот роман не был первым произведением "писательницы" Урсулы Кучински. В детстве она мечтала о том, чтобы стать литератором, и немало "произведений" хранилось в ящике ее стола. А в Польше, в нарушение всех правил конспиративной работы, она сделала первую серьезную попытку. Нарушение правил было тем более вопиющим, что она написала роман о советских разведчиках. Сюжет она взяла из своей шанхайской жизни, вспомнив Йозефа Вайнгартена и его жену-белоэмигрантку. Сюжет был такой: русская белоэмигрантка знакомится в Шанхае с немцем, влюбляется в него и выходит замуж. Она не знает, что ее муж - коммунист-подпольщик. Он рассказывает ей все только по пути в Европу, и говорит, что они останутся в Советском Союзе. Сначала женщина принимает этот план в штыки, но увиденное и пережитое в СССР и любовь к мужу превращают ее в другого человека. К концу романа она становится коммунисткой. Эту рукопись Урсула и привезла в СССР, надеясь заинтересовать своим опусом какое-нибудь издательство.
Однако рукопись постигла самая печальная судьба. Урсула жаловалась брату Юргену в письме: "Ее читали шесть человек, пятеро пришли к выводу, что сам материал очень интересен, но многое написано шероховато, а самое главное - надо решительно изменить конец, приведя его в соответствие с теперешними условиями. Женщина, видите ли, не может проникнуться взглядами мужа, а, напротив, должна стать причиной его гибели! Шестым из читателей был Эрих Куник, у которого я несколько раз бывала. Прочтя половину, он сказал:
- Ты спокойно можешь швырнуть рукопись в печку, ибо все это ни к черту не годится.
Его супруга назвала роман "детективной халтурой".
Урсула обиделась: пусть ее книга не была совершенством, но отзыв Эриха она нашла слишком резким, а суждение его жены - просто глупым.
Самый благосклонный прием рукопись встретила у Фриды Рубинер. Она предложила роман одному издательству, которое соглашалось выпустить его в свет после внесения некоторых изменений. Но на переделку романа потребовалось бы месяца три, а у Урсулы уже не было времени.
- Факт есть факт: эта рукопись и ломаного гроша не стоила, - вынесла сама себе вердикт Урсула. И, уезжая, оставила роман в Москве.
Первый неудачный опыт надолго отбил у нее охоту заниматься литературой. Но насколько характерно для того времени мнение всех шести читателей! Нельзя перевоспитать белоэмигрантку, она навсегда останется врагом, и любовь к ней может привести коммуниста только к гибели! Требование друзей к роману Урсулы было законом времени, и НКВД собирал свою кровавую жатву, в том числе и среди ее друзей.
Еще в первый приезд в Москву Урсула познакомилась с семьей рабочих из Гамбурга. Сейчас, навестив дом своих друзей в Сокольниках, она нашла там только Лизу и ребятишек, глава семьи был арестован. Разлив чай по чашкам, Лиза спокойно и уверенно сказала:
- Никогда мой муж не совершал никакого преступления против партии или Советского Союза.
- Может быть, он допустил какую-то серьезную ошибку по работе? - предположила Урсула.
- Может быть, и так. Ты ведь знаешь, какая идет борьба. Не всегда просто понять, где ошибка честного товарища, а где преступное деяние врага. У СССР столько врагов - ничего удивительного в том, что могут пострадать и безвинные.
Все же арест немецкого друга, как и последующие аресты других старых друзей, стали для нее глубоким потрясением. Она верила им, как самой себе, знала, что они никакие не враги - но они могли допустить ошибки, навлекшие на них подозрение. "Я и сама работаю в таком месте, - думала Урсула, пробираясь по немощеной улице Сокольников, - Где одна-единственная ошибка может поставить под удар много людей и все дело. Безусловно, виновный должен отвечать, как же иначе…"
Карлош тоже был все время чем-то озабочен. Однажды, прощаясь с Урсулой, он сказал:
- Ах, Соня, по крайней мере, у тебя можно побыть в хорошем настроении.
Больше она его не видела. Зато много времени она проводила с Андреем, и даже некоторое время жила в его семье, пока ей не дали квартиру в доме для семей военнослужащих. Оттуда Урсула ездила в радиошколу и училась собирать новый сложный передатчик со смешным названием "пушпульный". Инструктором был корректный американец по имени Джордж: хороший учитель и такой же хороший товарищ. Во время своего следующего визита в СССР в 1938 году она узнала, что к нему приехала семья- жена и двое детей, и часто бывала в их доме.
В Москве она вновь встретила Григория Стронского, Гришу, фотографа из Шанхая. Они часто виделись друг с другом. Незадолго до этого был открыт канал Москва - Волга с речным вокзалом в Химках. Григорий пригласил Урсулу в плавание по каналу, продолжавшееся несколько дней. В один из дней, когда они стояли на палубе, Урсула, облокотившись на перила, задорно улыбнулась:
- А меня наградили. Калинин лично вручил мне орден Красного Знамени.
Григорий сначала не поверил, а потом страшно обрадовался и попросил:
- Слушай, если это не нарушит правил конспирации, расскажи, за что именно.
- Сама толком не пойму. Ничего особенно героического я не делала - работала, и все…
Как-то раз они были в кино. В фильме был момент, особенно близкий разведчице. Корабль терпит бедствие в море; радист пытается передать сигнал S0S, но передатчик выходит из строя. Тогда он, во власти смертельного страха, хватает аппарат и начинает бешено трясти его.
- Я тоже так делаю, когда мой начинает дурить, - шепнула Грише Урсула, и они весело и беззаботно рассмеялись.
Это был последний раз, когда она видела Григория. Урсула так и не узнала, что он был арестован и расстрелян.
Но пожалуй, самую большую радость ей доставила встреча с Изой (Ирен Видемайер). Они сразу же почувствовали себя старыми подругами. Иза была хорошо знакома и с Фридой Рубинер. Покидая страну, Урсула простилась с Изой навсегда. Из-за частых поездок за границу приходилось рвать контакты даже с самыми лучшими друзьями.
Как-то раз ее вызвал к себе начальник военной разведки - в то время им был Семен Гендин. Разговор был нелегким. Соня подробно рассказывала о пребывании в Польше, о попытках получить вид на жительство. Начальник задавал вопрос за вопросом.
- Какие вопросы вам задавали? Что вы на них отвечали? С чиновниками какого ранга приходилось вам иметь дело? Каковы в Польше возможности для легализации? Как лучше всего действовать подпольщикам? Какие из их "легенд" способны внушить доверие?
Пока она отвечала, начальник держал в руках ее паспорт со множеством отметок о продлении разрешения на пребывание в стране, а потом сказал:
- Соня, я знаю, чего вам стоило уже хотя бы одно это.
- Моя заслуга здесь на так уж велика. Гораздо больше сделал мой напарник, - ответила Урсула. Она была рада случаю упомянуть о заслугах Рольфа.
А вскоре, к немалому огорчению Урсулы, у нее сменилось начальство. Андрей был переведен на другую работу - какую именно, она, естественно, не знала. Его преемник товарищ Хаджи (Хаджи Мамсуров) был по национальности осетин, принимал участие в гражданской войне в Испании и был женат на иностранке. Хаджи был коренастым, с коротко остриженными волосами, темными глазами и круглым лицом, часто принимавшим лукавое выражение. Урсула знала Хаджи не так хорошо, как Андрея, но оценивала достаточно высоко.
Хаджи-Умар Мамсуров родился в 1903 году в селении Ольгинского Владикавказского округа Терской области. В 1918 году вступил в РККА, служил в ВЧК, участвовал в гражданской войне. В Москву его привел случай. Во время одной из поездок Калинина по стране на него в кавказской деревне напала банда. Возвращаясь в Москву, Калинин взял с собой молодого раненого коммуниста-красноармейца, который понравился ему во время боя с бандитами, и рекомендовал Берзину. Так Мамсуров попал в Разведупр. В 1937 году он был секретным уполномоченным Специального отделения "А" Разведупра.
Школа, которую посещала Урсула, находилась под Москвой и готовила, помимо разведчиков, еще и партизан. Курсанты жили в школе, но Урсула решила сохранить за собой квартиру в Москве. В школе ей выделили раскладушку, так что, когда работа затягивалась, она могла там переночевать.