Альфред Баумлер
Ницше и национал-социализм
Ницше и национал-социализм стоят по ту сторону традиций германской буржуазии. Что это означает? Духовными силами, которые формировали ее в течение последних нескольких столетий, были благочестие, просвещение и романтизм. Благочестие, или ханжество, было последним революционным движением в лютеранской душе. Оно уводило людей из безнадежной политической реальности назад, к самим себе, объединяя в небольшие частные группки и кружки. Это был, по сути дела, религиозный индивидуализм, укреплявший уклон в сторону собственной личности, психологического анализа и биографического копания. Любая аполитичная тенденция искала поддержку в германском благочестии. Индивидуализированное просвещение действовало в этом же направлении. Но этот индивидуализм не был религиозно-сентиментальным. Провозгласив себя рационалистическим, он в действительности был "политизирован" только в отрицании феодализма и оказался способным лишь к слому экономической основы капитализма, но не к созданию собственной политической системы. Люди принимали это за индивидуалистическую сущность, но она оказалась оторванной от реальных условий, где личность была предоставлена себе самой. Романтизм же рассматривал человека в свете его естественных и исторических связей. Романтизм открыл наши глаза на тьму, на наше прошлое, на предков, на мифы и народ. Направление, идущее от Гердера до Гёрре, до братьев Гримм, Айхендорфа, Арнима и Савиньи, представляло собой духовное движение, сохранившее свою живучесть и до сего дня. Но это было движение, с которым боролся Ницше…
Говоря о национал-социализме как о мировоззрении, мы имеем в виду, что не только буржуазные партии, но и их идеология ликвидированы. Однако только болезненная личность может считать, что все созданное в прошлом должно быть отвергнуто. Напротив, мы полагаем, что вступили в новые отношения с прошлым, четко отличая все прогрессивное от того, что окутано буржуазной идеологией. Короче говоря, мы открыли новые пути и возможности осознания своего бытия. В этом вопросе Ницше упредил нас. Однако его понимание романтизма отличается от нашего. Но его личные взгляды и отрицание буржуазной идеологии в целом стали ныне достоянием нынешнего поколения…
Обоснование христианской морали - религиозный индивидуализм, постоянное чувство вины, кротость, идея спасения души - все это чуждо Ницше. Он восставал против идеи покаяния, говоря: "Мне не нравится такое малодушие в отношении собственных поступков: человек не должен ставить сам себя в тяжелое положение перед лицом неожиданных позора и неприятностей. Вместо этого он должен чувствовать гордость за свои деяния. Да и какой, в конце концов, толк от этого! Ничего нельзя делать с сожалением".
При этом он имеет в виду не снятие с себя ответственности, но ее усиление. И это говорит человек, который точно знает, какие мужество и гордость необходимы, чтобы спокойно смотреть в лицо судьбы. 0 христианстве Ницше отзывался презрительно, в особенности в отношении "перспективы спасения души". Будучи нордическим человеком, он никогда не понимал стремления "получить отпущение грехов". Средиземноморское религиозное учение о спасении души далеко от нордического восприятия. В представлении нордических людей человек - борец с судьбой. Рассматривать борьбу и работу как епитимью для них непривычно. Религия же утверждает: "Наша реальная жизнь обманчива и несет печать отступничества, а само существование греховно и наказуемо".
Горе, сражения, работа, сама смерть рассматриваются ею как вызов жизни. Ницше в связи с таким толкованием говорил: "Человек как безгрешное существо, живущее бесполезной жизнью вечно и счастливо, - такую концепцию "высшего стремления" необходимо подвергать критике".
Он страстно выступал против монашеской созерцательной жизни, против "Воскресения воскресений блаженного Августина", но восхвалял Лютера, положившего этому конец. Нордическая оценка борьбы и труда дана им ясно и четко. То значение, которое мы ныне придаем этим словам, впервые прозвучало из уст Ницше.
Мы называем Ницше философом героизма. Но это было бы наполовину правильно, если бы мы не считали его одновременно и философом действия. В историческом плане он выступает против Платона, заявлявшего, что "труд" является результатом не намерения и не признания его "исключительной" важности, а практики и постоянно повторяющейся деятельности. Ницше использует известный антитезис, делая эту мысль более понятной:
"Прежде всего и превыше всего остального - труд. А это означает: тренировка, тренировка и еще раз тренировка! Сопутствующая ему вера придет сама по себе - в этом вы можете быть уверены".
Ницше выступал против христианских предписаний в политике, да и в любой деятельности. Характерен его тезис, подчеркивающий контраст между католицизмом и протестантизмом (работа и вера):
"Человек должен постоянно тренировать себя, но не в плане укрепления ценности чувств, а в действии, дабы знать, как делается то или другое".
Тем самым он восстанавливал чистоту сферы действий и политики.
"Ценности" Ницше не имели ничего общего с загробной жизнью и не рассматриваются как догма. В нас самих они вызывают стремление к борьбе, но существуют до тех пор, пока мы о них помним. Когда Ницше предупреждает: "Будьте верны земле", он имеет в виду, что в этом скрыты корни нашей силы, не высказывая надежды на "реализацию" в потустороннем мире. Однако недостаточно подчеркивать "земной" характер ценностей Ницше, не упоминая, что все ценности "реализуются" в действии.
Нордически-солдатские оценки Ницше противостоят изречениям средиземноморского мира и духовенства. Критикуя религию, он критикует и священнослужителей, показывая, что религия берет начало во власти. Этим объясняются противоречия в морали, основанной на христианской религии.
"Для обеспечения верховенства моральных ценностей необходимо учитывать все виды аморальных сил и страстей. Рост моральных ценностей является результатом действия аморальных страстей и соображений".
Следовательно, мораль производна от аморальности.
"Каким образом возвести добродетель в правило, ибо этот трактат - о великой политике добродетели?"
Из этого следует, что "нельзя добиться господства добродетели теми же средствами, которыми пользуются для установления любой власти".
"Человек будет поступать аморально, пытаясь насильственно утвердить мораль".
Ницше заменяет буржуазную философию морали на философию стремления к силе, то есть на философию политики. Тем самым он стал апологетом "подсознательного". Но это не означает инстинктивности и неосознанности действий личности. Даже более того, "подсознательность" означает "совершенство" и "способность". Вместе с тем она подразумевает жизнь как таковую.
Сознание - это только оружие, деталь жизни в целом. В противовес философии сознания Ницше выдвигает природное благородство. В течение тысячелетий мораль утомленности жизнью противопоставлялась аристократизму силы и здоровья. Подобно национал-социализму, Ницше видел в государстве и обществе "великий мандат жизни", ответственный за любые недостатки в самой жизни.
"Человеческий род требует вымирания людей, плохо приспособленных к окружающим условиям, слабаков и дегенератов. Христианство же старается их поддерживать".
В этом как раз содержится основное противоречие: либо человек исходит из природных условий, либо как индивидуум предстает перед Богом. Идея демократического равенства происходит именно из этой предпосылки. Первоначальное же условие является базовым для новой политики, созидающей государство на расовой основе. Новый порядок вещей вполне естественен. Именно такой порядок Ницше противопоставлял существующему.
Что должно происходить с индивидуумом в условиях преобладающей силы расы? Он становится членом сообщества. Стадный инстинкт отличается от инстинкта "аристократического сообщества", состоящего из сильных людей, детей природы, которые не допускают, чтобы дикие инстинкты брали верх и которые знают, каким образом необходимо контролировать свои страсти. Но это не следует понимать как индивидуализм. Эмоции должны постоянно находиться под "тираническим" контролем. А это возможно только при наличии единого сообщества, одной расы и одного народа…
Если и есть истинно германское выражение, то оно звучит так: либо человек стремится к тому, чтобы стать сильным, либо он не должен существовать вообще. Мы, немцы, знаем, как надо вести себя в условиях всеобщей оппозиции. Однако "воля и стремление к силе" понимаются нами не так, как это полагают наши противники. Именно в этой связи Ницше сказал:
"Мы, немцы, требуем от самих себя того, чего никто и не ожидает, - мы хотим большего".
Если ныне мы видим молодежь, марширующую под знаменами, на которых изображена свастика, то вспоминаем выражение Ницше о "неуместном созерцании", как это происходило вначале, и выражаем надежду и уверенность, что нынешнее государство вполне открыто для молодежи. А когда кричим, обращаясь к ней: "Хайль Гитлер!" - мы одновременно славим Ницше.
(Биумлер Альфред. Трактат по истории немецкого духа. Берлин, 1937.)
Эрнст Рём
Солдат верит разговору в открытую
Начинаю книгу о своей жизни, чтобы меня лучше поняли друзья и замолчали филистеры.
Узколобый мелкий буржуа может посчитать мой поступок неоправданным, но это меня мало волнует.
Вообще-то книг написано много, но редкие из них столь открыто.
Даже политические друзья могут посчитать некоторые мои взгляды предосудительными, однако мой солдатский здравый смысл подсказывает, несмотря на некоторую односторонность мыслей и чувств, принимать во внимание достоинства противников в не меньшей степени, чем недостатки друзей.
Я верю в открытый разговор и не прячусь в туалете.
Поэтому и пишу без всякой боязни, с некоторым вызовом - так, как бог на душу положит.
У меня не было никакого намерения обидеть или оскорбить кого-либо. Солдатский разговор - грубый, но прямой, и мы, солдаты, говорим на одном языке и хорошо понимаем друг друга.
Говорят, "солдатский" император Наполеон, уже будучи в ссылке, сказал по какому-то случаю: "Солдаты никогда не будут ненавидеть меня, даже столкнувшись лицом к лицу со мной на поле боя".
Жена одного солдата из моей роты, хотя ее политические взгляды и были далеки от моих, сказала мне как-то: "В душе моего мужа первое место занимает его капитан, и никто не может его превзойти. А после него следуют мать и я".
А другой солдат, коммунист, в период солдатских советов выступил на митинге, на котором поносили офицеров, и крикнул: "Я не знаю, что вы на самом деле думаете об офицерах, но это наверняка ложь в отношении моего капитана!"
Так мне была протянута рука солдата, несмотря на классовые противоречия, разницу в званиях и политические разногласия. Солдатское товарищество, скрепленное кровью, возможно, с течением времени ослабляется, но не может быть вырвано из сердца и искоренено.
Ныне еще не все немцы проснулись - за исключением национал-социалистов. Поэтому мои слова должны прозвучать как зов трубы для тех, кто еще спит.
Я обращаюсь не к суетливым трусливым торговцам, для которых деньги стали идолом, а к бывшим воинам, продолжающим борьбу за жизнь, стремящимся завоевать свободу, а вместе с ней и счастье.
Я приветствую любые усилия во имя свободы Германии и не поддерживаю того, что этому мешает. Европа да и весь мир могут быть охвачены пламенем, но какое нам до этого дело? Германия должна жить и стать свободной.
Меня могут назвать фанатичным дураком - с этим я не могу ничего поделать. Я не одобряю спорт в его нынешнем виде, и особенно результаты. Более того, считаю, что он представляет определенную опасность для нации. Мы не можем восстановить отечество с помощью чемпионов и искусственно взращенных "гигантов спорта". Только продуманные мероприятия, ведущие к обретению физической силы и способностей в соединении с духовностью и этикой, могут быть полезными для народного сообщества. Спортивную манию оставим Ульштайну и Моссе. Я же остаюсь с Яном.
Немцы отучились ненавидеть.
Мужская ненависть заменена женским плачем. Но тот, кто не умеет ненавидеть, не может и любить. Фанатические любовь и ненависть - это огоньки свободы.
Невозмутимость, примирение с действительностью, так называемая объективность - суть воплощение безличности, софистика.
Только страсть дает знания и ведет к мудрости.
"Мир и порядок" - это боевой клич пенсионеров. Но как показывают исследования, государством нельзя управлять, исходя только из старческих потребностей.
"Нужно быть весьма осторожным, - писала мюнхенская газета в 1927 году по случаю действий Франции в ее оккупационной зоне , - в случае, если из миролюбивых побуждений получишь пощечину".
В переводе на немецкий это означает, что "мир и порядок" следует пестовать на собственных коленях.
Ко всем чертям такой мир и благоразумие, нерешительность, усредненность и малодушие!
"Неосторожные" четыре с половиной года воевали на фронтах! "Осторожные" же отсиживались дома!
"Незрелые" воевали в Верхней. Силезии за сохранение рейха. "Зрелые" же сидели за семью замками!
"Безответственные мечтатели" годами обращались к народу с призывом подняться против превращения в рабов и угнетения. А "ответственные политики" новой Германии в это же время продавали Германию по частям и оптом.
Вследствие всего этого наш народ и отечество медленно, но неуклонно приходят в упадок.
С незапамятных времен Германия не соответствовала установленным нормам "дипломатии" и "политики". Меч всегда определял ее историческое величие.
"Весьма почтительно прошу дипломатов не терять того, за что солдаты заплатили своей кровью", - писал Блюхер королю Фридриху-Вильгельму II после одного из сражений антифранцузской коалиции.
Только солдат сможет вывести народ и отечество из ужасного состояния и позора, возвратить им свободу и честь".
(Эрнст Рём. История предателя. Мюнхен, 1928.)
Йозеф Геббельс
Михель - судьба немца
3 июня
Заумь вгоняет меня в нестерпимую скуку. Тошнит от каждого печатного слова. Не нахожу в них ничего такого, отчего мне могло бы полегчать.
Рихард обещал помочь мне хоть в чем-то.
Не могу грубить ему.
Иногда я часами сижу в апатии, ничего не делая и ни о чем не думая. Но вдруг меня обуревают тысячи демонов, и я начинаю составлять один план за другим.
Но ни один из них даже не пытаюсь выполнить. Каждый вечер читаю Нагорную проповедь, хотя и не нахожу в ней ничего утешительного, только безнадежность и стыд. Стало быть, тут что-то не так.
В высшей школе Германии много работают, но не на будущее, а на сиюминутное.
Университетские умники не в состоянии исправить положение дел.
7 июня
Если бы вернулся Христос, такой, каким он был, это, может быть, стало бы нашим спасением.
10 июня
Я вижу перед собой новое отечество.
Теперь учусь любить его. И чем более позорным оно мне представляется, тем сильнее становится моя любовь к нему.
Если я вижу новых людей, то стараюсь определить, немцы ли они.
Хотел бы, чтобы душа моя принадлежала отечеству. В мыслях и желаниях страна моя для меня - мать.
Не будем закрывать глаза на ее недостатки и упущения. Ведь мы должны любить их, поскольку эти недостатки и упущения - наши.
Новый национализм - это будущее Германии, а не реставрация разрушенного прошлого.
Что такое национализм? Мы стоим за Германию, так как мы немцы, а Германия - наше отечество, немецкая душа - наша душа, ибо все мы частица немецкой души.
Ненавижу болтунов, которые слова "отечество" и "патриотизм" произносят втуне.
Отечество: слово это должно стать для нас самодостаточным.
Вся история Германии представляет собой непрерывную цепь битв с врагами.
Германская душа - нечто особенное. В ней заключены инстинктивное стремление к труду и страстное желание искупления.
Существует немецкая идея, как, впрочем, и русская. В будущем они должны будут учитывать друг друга…
15 июня
Ныне по всей Европе развернулось сражение между новыми аристократическими классами.
Каждая знаменательная историческая эпоха создавалась аристократами. Аристократия - правление лучших.
Люди никогда не управляют сами собой. Это бред либералов. За идеей суверенитета людей скрывается самое бесчестное жульничество, которое не желает быть опознанным.
Дешевый этот обман разглядеть довольно просто, так как он рассчитан на дураков с головой, набитой соломой.
Массы охвачены победным ликованием - какое безумие! Это все равно что сказать: мрамор делает статую. Нет произведения искусства без художника. Без государственных чиновников нет людей, как и нет мира без Бога!
История - результат многих зрелых решений. И победоносны не армии, а люди, их составляющие.
Европа будет восстановлена людьми, которые преодолеют массовый психоз и отыщут путь к истокам личности.
Как бы то ни было, новая аристократия возникла благодаря новому закону. Место традиции заняло дарование, да еще какое! При этом оно не наследуется.
Гениальность - это высшая форма выражения национальной воли и олицетворение созидательной силы народа.
Ни один дуб не вырастет без корней и силы. Ни один человек не появляется из бестелесного. Люди - почва, история - корни, кровь - сила.
Великие идеи всегда предлагаются меньшинством. В конце концов, они создают условия, позволяющие нациям существовать.
Произведения искусства, изобретения, идеи, битвы, законы и государства -. за ними всегда стоит человек.
Цементирующей средой созидательных сил является раса. Человечество - не более чем фикция, реальностью же является народ. Человечество - всего лишь множество людей. Люди составляют реально существующее организованное нечто. Человечеству еще только предстоит стать организованным.
Быть организованным означает обладать способностью производства организованной жизни.
Ведь и лес - это только множество деревьев.