Сейчас я пытаюсь вспомнить, действительно ли верила, что между съемками и турне со спектаклем у меня будет время, чтобы осчастливить семейство Хенсонов вхождением в него, или я кривила душой. Боюсь, что второе. Я-то уже знала, что съемки никогда не идут по графику, а после того, как от аплодисментов заключительного спектакля "Жижи" в театре Фултона до самолета в Париж у меня осталась всего пара часов, могла бы сообразить, что не больше мне дадут и на обратный путь.
Сниматься в Рим я улетела в статусе невесты мистера Джеймса Хенсона, что дало право мистеру Хенсону вмешиваться в график съемок. Это было ужасно! Я никак не могла объяснить Джимми, что на площадке вовсе не звезда, а почти беспомощная девчонка, что ни о каких требованиях не может быть и речи, что я ловлю каждое слово режиссера и партнеров и думаю вовсе не о сроках окончания съемок, а о том, чтобы сыграть как можно лучше. Джеймс, который много времени проводил в Риме и серьезно мешал моему настрою, однажды даже вспылил:
- Ты думаешь обо всем и обо всех, кроме меня! Тебе дороже студия, режиссер, твой Грегори Пек! Одри, тебе придется выбирать между мной и ими.
Я понимала, что рано или поздно это будет произнесено. Если бы Джеймс заставил меня выбирать во время съемок "Секретных людей", я бы с удовольствием выбрала его и, закончив последний дубль, поставила крест на актерской карьере. Но теперь у меня были Жижи и "Каникулы", у меня были Кэтлин Несбитт и Грегори Пек, и я боялась, что выбор будет не в пользу Хенсона.
Видимо, он тоже это понял, но продолжал настаивать, Джеймс не мог отдать свою добычу "этим акулам Голливуда". Ему категорически не нравился хаос, царящий на площадке, не нравилась резкость, с которой порой, совершенно этого не замечая, разговаривают участники съемок, просто, когда делается общее дело, не всегда и не у всех достает сдержанности, чтобы быть вежливыми.
- Как ты можешь позволять на себя кричать?!
- А как еще Уайлер мог заставить меня заплакать?
Нет, Джеймс не произнес: "Это твой последний фильм", но в его глазах и том, как Хенсон выпятил волевой подбородок, читался именно такой вердикт. Я понимала, что Джеймс просто оплатит неустойку киностудии, если я откажусь сниматься в следующем фильме, который для меня подберет "Парамаунт".
Господи, куда делся терпеливый, вежливый Джеймс, готовый на все, только чтобы не мешать мне заниматься любимым делом?
- Какое дело, Одри? Я никогда не наблюдал за съемками, но теперь, увидев, что творится на площадке, категорически против того, чтобы тебя так эксплуатировали на съемочной площадке.
- Но, Джеймс, я связана контрактом…
- Съемки можно закончить к началу сентября, если только твой Уайлер не будет делать по двести пятьдесят дублей.
- Я не могу контролировать съемочный процесс.
- Зато я могу!
Я умоляла его не вмешиваться. Мы часто и подолгу спорили, а потом утром, когда я приходила на съемочную площадку, Грегори Пек, понимая, что со мной что-то не так, смешил, и начиналась работа, во время которой я напрочь забывала о требованиях Джеймса и слышала только требования Уайлера:
- Еще дубль!
Конечно, мы не успевали, съемки затягивались, Джеймс нервничал, требовал сократить, закончить к середине сентября, чтобы мы смогли вылететь в Лондон на свое бракосочетание. Я тоже нервничала и злилась, тем не менее стараясь сохранять хотя бы внешнее безмятежное спокойствие.
Эта безмятежность злила Джеймса еще сильнее:
- Кажется, эта свадьба нужна только мне и тебя не касается? Не слишком ли ты вжилась в роль принцессы?
Хотелось крикнуть:
- Джеймс, пощади! Чем больше ты теребишь меня, тем труднее сниматься, а я нужна в каждой сцене, если я не в форме, остальные тоже ничего не смогут сделать.
Сам того не сознавая, Джимми вместо сокращения, наоборот, затягивал съемочный процесс. А мне самой с каждым днем все меньше хотелось, чтобы работа закончилась, настолько отличалась суматошная, сумасшедшая, но счастливая обстановка на съемках от дома.
В конце концов Хенсон получил заверения, что все закончится 25 августа. Он тут же выпустил пресс-релиз о нашей предстоящей свадьбе 30 августа в Йоркшире.
Но никому и никогда еще не удавалось соблюсти график съемок, тем более на натуре. Никакого 25 августа, конечно, не получалось, находилась масса причин, по которым все затягивалось день за днем, последним днем по графику названо 30 сентября! Согласно контракту я должна приступить к репетициям возобновленной "Жижи" 1 октября. Нечего сказать, веселенькая складывалась ситуация, у меня не получалось не то что медового месяца, но и медовой ночи.
Я пыталась обратить все в шутку, но Джимми разозлился уже по-настоящему. Масла в огонь подлила мама, видно, желая подтолкнуть меня к решительным действиям и прекращению съемок. Она прислала пару лондонских газет, на фотографиях в которых Джимми был запечатлен в компании красивых девушек - актрис и просто светских знакомых.
Что она хотела этим сказать? Что я могу потерять жениха, пока работаю? Надеялась, что я брошу сниматься и помчусь к Хенсону в объятья? Добилась только противоположного. Когда Джимми в очередной раз нанес визит съемочной группе, я положила перед ним эти газеты. Джеймс просто пожал плечами:
- А что я должен делать, пока ты снимаешься, сидеть рядом с твоим Уайлером на стуле и наблюдать, как вы с Пеком целуетесь? Уволь. С меня достаточно сплетен о вашем с ним романе не только на площадке. Ты предпочитаешь, чтобы я не жил с тобой вместе в Риме, я развлекаюсь в Лондоне, как могу.
- Джимми, если мы будем жить в Риме вместе, то я не смогу сниматься и все затянется еще на полгода. С Грегори я целуюсь только потому, что это нужно по роли, он влюблен в другую. Я не могу ни прекратить съемки, ни отложить их сейчас, когда снято уже почти все.
Я говорила еще что-то, уже не помню что, пыталась убедить, что эта работа важна для меня, что я стала пусть не настоящей актрисой, но чему-то научилась, я могу играть и счастлива этим…
- А потом будет турне со спектаклем… а потом еще какой-нибудь потрясающий фильм… и снова спектакль, в котором не играть ты не сможешь…
- Но ты же знаешь, как принимают "Жижи"!
Несколько секунд он молча смотрел на меня, а потом вдруг хлопнул по коленке со словами:
- Или 30 сентября, или никогда!
По настоянию Джимми в Риме мне сшили свадебное платье, хотя руководство "Парамаунта" объявило, что все наряды принцессы Анны из "Римских каникул" остаются у меня в качестве свадебного подарка, и я могла бы венчаться в роскошном парадном платье из фильма.
Положение было ужасным. Назначен день свадьбы, приглашены две сотни гостей, и еще ожидалось не меньше любопытствующих и репортеров, в Хадерсфилд в Йоркшире начали привозить подарки, моей подружкой согласилась стать дочь американского посла Шарон Дуглас… А у меня продолжались "Римские каникулы", и я никак не могла показать на площадке свое истинное состояние, когда хотелось просто биться головой о стену.
Но в конце концов я вдруг… успокоилась. Что ни делается, все к лучшему! Если я не успею на собственное венчание, значит, не судьба мне быть миссис Хенсон! Честное слово, от этого решения стало вдруг так легко и хорошо, что я играла дубль за дублем, даже не задумываясь о том, двадцать пятый он или уже пятьдесят восьмой. Все верно, обвенчаться можно в любой день и любой церкви, а "Римские каникулы" случаются раз в жизни даже у принцесс, не говоря уж о начинающих актрисах!
Когда все закончилось, времени у меня было ровно столько, чтобы добраться до Лондона и пересесть на другой самолет, отправляющийся за океан, чтобы начать спешные репетиции восстановленной "Жижи", там тоже ждала труппа и был строгий график гастролей. Не до собственной свадьбы!
Честное слово, я понимала жуткое состояние Джимми, ему предстояло объясняться с толпой приглашенных и репортеров, возвращать непринятые подарки, как-то оправдываться перед семьей… Но что я могла поделать? Я - актриса, хотя еще и не слишком уверенная в себе, с этим приходилось считаться. Уайлер на прощание сказал, что я могу стать одной из величайших кинозвезд мира. Конечно, я понимала, что главное в этой фразе "могу", это не значило, что обязательно стану, но разве можно отказаться от такой возможности?
У нас не состоялось венчание ни 30 сентября, ни позже. Мы попытались сделать хорошую мину при плохой игре, объявили всем, что пока не имеем времени на венчание, решили пожениться в течение трех последующих месяцев, потому что не хотим, чтобы медовый месяц проходил в гостиницах на моих гастролях.
И оба понимали, что ничего этого не будет. Джеймс требовал, чтобы я предпочла семью работе, еще год назад я бы так и сделала, но тогда, уже попробовав на вкус успех в "Жижи" и на съемочной площадке, осознав, что я могу больше, я была не способна отказаться от актерской стези.
В Нью-Йорке Джильберт Миллер прямо из аэропорта отвез меня на репетицию "Жижи", нам пора было уезжать на гастроли.
Моя дорогая Кэтлин Несбитт все поняла с первого взгляда:
- Выбрала работу?
Я вздохнула:
- Кэтлин, кажется, я потеряла Джеймса Хенсона…
- Зато ты нашла себя. Не думаю, чтобы вы очень любили друг друга.
- Почему?
- Если бы любили, то обвенчались бы прямо здесь, а не выбирали день и не ждали толпу гостей с подарками. Тебе нужны их подарки?
- Нет!
- Тогда мысленно махни на все рукой и лучше расскажи о работе с Уайлером и Пеком. Говорят, вы хорошо сыгрались?
- О… это был полный восторг!
Конечно, я не могла просто так махнуть рукой, но, подумав, решила, что Кэтлин права, если бы мы действительно любили друг друга, то никакие свадебные торжества были бы не нужны. А может, и хорошо, что так получилось?
Теперь-то я знаю, что хорошо…
Джеймс Хенсон прекрасный человек, он красив, элегантен, безумно богат, но я бы не смогла быть просто миссис Хенсон, зная, что могу быть актрисой Одри Хепберн, думаю, что, произойди наше венчание в сентябре 1952 года, мы бы все равно разошлись. А так разошлись невенчанными, Джеймс стал очень успешным бизнесменом, приумножив фамильные миллионы, а я… я получила за "Римские каникулы" "Оскара"! Каждому свое.
Я так подробно вспоминаю свои отношения с Джеймсом, потому что они ярко высвечивают семейные проблемы актеров. Не одна я оказалась в таком положении. Грейс Келли отказалась от карьеры, хотя могла быть завалена "Оскарами", потому что красавица и играла прекрасно, зато она нашла счастье в семье и стала образцом для многих дам.
Жена-актриса, да еще и снимающаяся в фильмах по всему свету… такое не каждый выдержит, вернее, точно могу сказать, что не выдержит ни один мужчина, который к кино не имеет никакого отношения. Актерский труд очень тяжел, а на съемках тем более. Если не отдавать роли все душевные силы, ничего путного из такой игры не выйдет. Если отдавать, то опустошение столь велико, что их на семью остается мало. При этом должна быть настоящая поддержка со стороны семьи, в первую очередь мужа. Разрываться между домом и такой работой очень тяжело.
Я никогда не стала бы актрисой, стань миссис Хенсон, даже если бы Джеймс не мешал мне играть, как обещал в самом начале, просто на обе роли меня не хватило бы. Получается, актрисы должны выходить замуж только за актеров или людей, близких к кино? Но второе замужество с Мелом Феррером показало, что и тут не все просто… Может, это мне не повезло или я не сумела стать хорошей женой?
"Оскар", "Тони" и… множество проблем. Подарок судьбы или наказание?
Пересмотрела фотографии, сделанные во время получения "Оскара", и ужаснулась. В те дни я выглядела немногим лучше, чем сейчас. Но сейчас у меня последняя стадия рака и жить осталось совсем чуть, а тогда я была молодой и должна быть цветущей женщиной. Но на изображениях тощая, вымотанная, взъерошенная особа.
Да уж, к февралю 1954 года я явно не была в хорошей физической форме. Впрочем, это неудивительно…
Если кто-то думает, что премии вроде "Оскара" или театральной "Тони" - это манна небесная, то очень ошибается. Чтобы их получить, нужен большой труд, но куда более тяжкий труд предстоит после получения.
Наверное, если бы такое признание пришло, когда я имела опыт множества сыгранных ролей, работы с разными режиссерами и партнерами на площадке и сцене, было бы легче. Но я еще не стала актрисой, зато понимала, что стала звездой. Теперь от меня в каждой роли, каждом выходе на сцену ожидали не меньшего успеха. И не оправдать ожидания нельзя.
Знаете, это словно тебе нарисовали на стене черту и велели непременно вырасти до нее за лето, а как это сделать, ты не знаешь, остается вставать на цыпочки. Но ведь все время стоять на носочках тяжело даже балерине… Да, я уже перебирала сценарии, не соглашаясь играть все подряд, например, японку. Сам сценарий был великолепен, но какая из меня японка? Смешно…
Если бы мне снова встретился Грегори Пек даже вместе с пятьюдесятью дублями Уайлера, я бы справилась легко, но у меня был требовательнейший Мел Феррер с "Ундиной", и следующим фильмом стала тяжелейшая "Сабрина". Тяжелой была не роль, и режиссер Билли Уайлдер замечательный, он не делал дубли сотнями, как Уильям Уайлер, но съемки эмоционально выдались очень тяжелыми.
Но сначала был все-таки национальный тур с "Жижи" и успех "Римских каникул"!
Нам рукоплескала вся Америка.
В Чикаго из Торонто приехал Джимми Хенсон. Его ярость из-за сорванного венчания поостыла, и мы смогли поговорить спокойно. Наше положение публичных людей требовало объяснить причину несостоявшейся свадьбы. Объяснение вышло сухим, но позже я поняла, что именно таким оно и должно быть: наша работа требует… мы решили пока пожить врозь… возможно, позже… решим и обязательно сообщим…
Мама, как обычно, была права, советуя не назначать день свадьбы. Этим шумом я привлекла к себе столько ненужного внимания! Ах, сорванная свадьба! И с кем, с Джимми Хенсоном - женихом, о котором может только мечтать любая (ну, почти любая) девушка. Молод, красив, безумно богат, не зануда - и вдруг такой разрыв. Поползли слухи, что Хенсон не раз устраивал скандалы на съемках…
Вывод напрашивался сам собой: у Одри роман, безумная страсть, и нечего валить все на загруженность на сцене и съемочной площадке. С кем роман? С кем еще он может быть, если Хепберн снималась с Пеком, а тот разводится с женой, к тому же мы оба признались, что на площадке относились друг к другу с большой теплотой. Знаем мы эту теплоту…
От вселенского скандала меня спасло только одно: я еще не была известной, а у Грегори Пека такая репутация, что испортить ее просто невозможно.
Зато урок получила прекрасный, усвоила и отныне постаралась закрыть свою личную жизнь от репортеров. Я понимаю, им нужны заработки, но нам тоже хочется жить, причем спокойно. В те времена актеры и актрисы не выставляли свои семейные скандалы на всеобщее обозрение, не выносили мусор к соседям, напротив, старались скрыть личные неурядицы, достаточно и рабочих.
С кого началась мода жить на виду? Пожалуй, с Мэрилин Монро и тех, кто работал с ней. Представляю, как ей тяжело: каждый шаг под прицелом множества камер, каждое слово записывается. Нет, я спокойней, для меня съемочная площадка и моя жизнь не одно и то же. Наверное, хорошо, что у меня первые же божественные партнеры в фильмах и спектаклях оказались такими сильными, что приходилось изо всех сил вставать на цыпочки, чтобы до них дотянуться, поэтому мне было не до звездности.
Кроме того, хорошую прививку против звездной болезни я получила от мамы. Ее строгая оценка иногда выбивала из колеи, зато не позволяла улететь в облака. Говорят, падать оттуда слишком больно. Я даже сейчас, сыграв в стольких фильмах, получив столько наград и, главное, будучи оценена столькими божественными партнерами по съемкам, все же не считаю себя настоящей актрисой. Мои партнеры, режиссеры, все, кто помогал сниматься, научили играть, но до совершенства немыслимо далеко. К сожалению, моя жизнь коротка и не во всем удачна, я уже не успею ничего исправить. Но если бы каждый мог исправлять что-то в своей жизни, переигрывая ее набело, она стала бы неинтересной. Нет, моя жизнь - это моя жизнь, такая, как есть, со всеми ее ошибками и недочетами, удачами и находками, но главное, с моими любимыми, моими друзьями, моей работой.
Однажды дотошные журналисты спросили Питера О’Тула, не кажется ли ему, что карьера не совсем удалась. Питер ответил: "Зато удалась жизнь". Он прав, жизнь важнее.
Тогда я не задумывалась над этими вопросами совершенно, было некогда. Мы репетировали и репетировали сначала "Жижи", потом уже с Мелом Феррером "Ундину" - тяжелейший для меня спектакль, после которого я заявила, что никогда больше играть в театре не буду! Трудно было не играть, а разрываться между указаниями режиссера и моего Мела. Утром на репетиции от режиссера и партнеров я слышала одно, вечером от Феррера другое. Ссориться не хотелось, я пыталась всех примирить, из-за этого выходило только хуже.
Продолжалась и работа в кино, на студии "Парамаунт" решили, что упускать мою растущую популярность просто грешно.
В это время у меня проходила одна из труднейших съемок в жизни - в "Сабрине". Прочитав пьесу, я сама напросилась играть, в "Парамаунте" сочли роль идеальной для меня, купили право на экранизацию, и закипела работа. Она кипела до самого последнего мгновения, но что это было за зелье! Работа никому из участников не принесла ни радости, ни простого удовлетворения. Не будь жестких контрактов, наверное, каждый с удовольствием прервал бы работу.
Еще до съемок мне разрешили съездить в Париж, чтобы посмотреть, что же носят в Европе, и подобрать гардероб для "Сабрины" самой у кого-нибудь из парижских модельеров. Это был весьма рискованный шаг, если вспомнить, что костюмы полагалось создавать все той же Эдит Хед! Мне очень хотелось в Париж, и не просто Париж, а к определенному модельеру. Все, что я видела из работ молодого Юбера Живанши, приводило в восторг, он создавал свои костюмы и платья именно в том стиле, который так нравился и так шел мне!
Но как уговорить Эдит? Ссориться с ней совершенно ни к чему…
Я пошла на небольшую хитрость: приехав в Сан-Франциско, как кошечка, подластилась к ней, умоляя показать местные магазины и посоветовать, что именно купить для себя. Конечно, умная Эдит почувствовала подвох, но не устояла. Мы перемерили все, что только было возможно, от шуб до купальников. Вернее, мерила я, а Эдит давала советы, время от времени я интересовалась:
- А это пошло бы для Сабрины?
В конце концов она и сама пришла к мысли, что у меня неплохая фигура и можно просто купить готовую одежду, а не шить специально, студия будет только благодарна за экономию средств. У меня загорелись глаза:
- В Париже! - Видя, как поскучнела моя собеседница, умоляюще сложила руки: - Но ведь она приезжает из Парижа…
Следом вздохнула и Эдит:
- У кого вы будете там шить?
- У Юбера Живанши.
- Но ведь костюмер я.
- Я подберу одежду и приеду в ней, а вы здесь посмотрите - если что-то подойдет, то оставим, если нет - подскажете, чем заменить. Или сшить другое…
После магазинов мы отправились в кофейню и к концу посиделок уже окончательно подружились.