- Зачем человеку, да еще такому молодому, мешать попробовать сделать хорошее дело? - вступился за меня Ширман. - Вы не совсем правы, Леонид Осипович. Вот недавно я прочел книгу Александра Дейча об актере Тальма. Вы же догадываетесь, что Дейч и Тальма знакомы не были, Франсуа Жозеф Тальма умер, мир праху его, в 1826 году, а Александр Иосифович Дейч - и его праху мир! - несколько лет назад. Нетрудно установить, что Дейч не видел ни Тальма, ни его спектаклей, а книга о нем получилась замечательная!
- Может быть, вы и правы, Рома! - согласился Утёсов. - Но о Михоэлсе рассказывать вот так сразу, так неожиданно - не сумею. Во-первых, слишком много знаю о нем и вместе с тем - ничего существенного.
И после паузы:
- Однажды, кажется, на пятидесятилетие Михоэлса, я послал ему телеграмму и завершил ее еврейским словом "мазелтов". Вы хоть знаете, что это значит? В тот вечер в ЦДРИ во время антракта все гости, встречаясь в фойе, говорили друг другу "мазелтов" - "поздравляю"… Но все это не имеет отношения к Михоэлсу… Надеюсь, когда-нибудь сам напишу книгу о Михоэлсе, если хватит сил и здоровья.
Я понял: выудить что-то по моей теме сегодня не удастся. Собрался было уйти, как вдруг Леонид Осипович спросил:
- Скажите, а вы не из Одессы? Как-то очень похожи на одессита…
Я рассказал, что в юности жил в Одессе, на Пироговской, потом в Аккермане.
- Так вы жили на Пироговской? А Валю Катаева вы никогда там не встречали? Впрочем, он уехал из Одессы задолго до вашего появления на свет. И все равно вам повезло - рядом с вашим домом был пляж Отрада. В детстве мы с ребятами бегали туда. Ланжерон немного ближе к Молдаванке, чем Отрада, но это пляж аристократов. Добираться до Отрады через валуны и узкие проходы между ними куда интереснее. Сначала мы шли по Базарной, потом по Успенской, дальше по Маразлиевской и оттуда по Адлеровскому переулку. Когда я начинаю говорить об Одессе, не могу остановиться… Вы успели понять, что такое Одесса? Это миф, это сказка, созданная одесситами. Истинные одесситы, покидая Одессу, увозят с собой сказку о ней. Думаете, Бабель свои "Одесские рассказы" взял из воздуха? Он взял их из жизни и наполнил одесским воздухом. Помните его рассказ "Ди Грассо"? Думаете, он написан только под влиянием гастролей итальянской труппы в Одессе? Конечно же Исаак запомнил их на всю жизнь, но Бабель знал другое предание, известное далеко не каждому одесситу…
- Рассказывают, что задолго до гастролей итальянского трагика Ди Грассо, - продолжал Утёсов, - в Одессе жил гениальный актер Олдридж. Это был тогда единственный негр в Одессе. Он играл роль Отелло. Городского театра еще не было, представления шли на летних площадках. Когда Олдридж-Отелло начинал душить Дездемону, одесские женщины, заподозренные мужьями в неверности, тут же, в театре, падали в обморок. Начиная со второй постановки, какой-то темноволосый мальчик ходил между рядами и предлагал женщинам валерьянку или нашатырь. Поверьте, такой находчивый мальчик мог родиться только в Одессе! Позже он стал знаменитым врачом…
В тот день мы долго беседовали с Леонидом Осиповичем. Он рассказывал одесские анекдоты и байки - в его исполнении это становилось подлинным искусством. Вот один из анекдотов, услышанный мною в тот день: "Однажды, прогуливаясь с Иосифом Прутом по бульвару Фельдмана (как только не называли этот изумительный бульвар, сейчас, кажется, его называют Приморским), мы оказались свидетелями такой истории. В полдень мы вышли из гостиницы "Одесса" (бывшая "Лондонская"), и Иосиф обратил внимание на сидящую на скамейке пожилую женщину, о чем-то серьезно беседующую с внуком. На той же скамейке сидел человек почтенного возраста. Я сказал: "Давай замедлим шаг, сделаем вид, что смотрим на тот пароход". В порт как раз входил большой турбодизель "Сергей Есенин". Делая вид, что смотрим вдаль, - Прут даже приложил ладонь ко лбу, - мы уловили разговор на скамейке. Внук спрашивал: "Кем был этот Сергей Есенин?" - "Все тебе надо знать, - раздраженно ответила бабушка, - повзрослеешь - сам прочтешь в книгах". Сидящий рядом старик чисто по-одесски вмешался в разговор:
- Мадам, вы уже такая взрослая, а не знаете, кто такой Сергей Есенин?
- Я уже могу позволить себе роскошь не все знать и помнить. Посмотрите сколько мне лет! Если вы такая ходячая энциклопедия, то объясните моему Левочке, кто такой этот Есенин.
Старик, с улыбкой обратившись к мальчику, сказал:
- Левочка, "Сергей Есенин" - это бывший "Лазарь Каганович".
Едва сдержав смех, мы двинулись в сторону Воронцовского дворца, и Иосиф громко расхохотался:
- Согласись, Ледя, такое можно услышать только в Одессе!"
Глава первая
"РОДИТЬСЯ Я МОГ ТОЛЬКО В ОДЕССЕ…"
Бесплатный театр
В декабре 1995-го мы с Борисом Сергеевичем Бруновым пришли к вдове Утёсова Антонине Ревельс по случаю издания ее книги "Рядом с Утёсовым".
- А знаете ли вы, - неожиданно спросил меня Брунов, - что Леонид Осипович очень любил говорить на еврейском? Но не на древнем, а на том, на каком говорят в Одессе.
- На идише, - уточнила Антонина Сергеевна.
- Верно, на идише. И такая случилась история. К Утёсову пришли журналист, кажется из Аргентины, и переводчик. Иногда переводчик совмещает профессии. - Борис Сергеевич лукаво улыбнулся. - Так вот, организаторы этой встречи ошиблись. Они почему-то решили, что журналист из Аргентины говорит по-английски, и дали соответствующего переводчика. Оказалось, иностранец плохо знал английский, и беседа с Утёсовым едва не сорвалась. Но произошло чудо: Леонид Осипович и гость из Аргентины (предки его были из Одессы) нашли общий язык - идиш. Рассказывают, что переводчика чуть кондрашка не хватила. Тем временем журналист рассказал Леониду Осиповичу, что предки его из Одессы и уехали оттуда в Аргентину вскоре после погрома 1905 года. Поведал он и о том, что в Буэнос-Айресе существует одесское землячество. Рассказал, что частой их гостьей была знаменитая одесситка, актриса Иза Кремер. Услышав это, Леонид Осипович заметил, что в молодости хорошо знал эту актрису, не однажды выступал с ней на одной сцене. А вот встретиться с ней в Москве, когда так ее ждали все московские одесситы, не довелось - она умерла незадолго до намеченной поездки. И с грустью добавил: "Такие люди, как я и Иза Кремер, могли родиться только в Одессе".
Услышав этот рассказ Брунова, я подумал вот о чем. Если бы Иосиф Давыдович Кобзон родился не в Днепропетровске, а где-нибудь еще, он все равно стал бы тем же Кобзоном, которого мы знаем сегодня. А Утёсов не раз говорил и иисал: "Родиться я мог только в Одессе". И обосновывал эту мысль так: "Мне и не надо было ходить в театр. Он был вокруг меня. Всюду. Бесплатный - веселый и своеобразный. Театр оперный, драматический, всякие другие - не в счет. Там - за деньги. Нет, другой - подлинная жизнь: театр, где непрерывно идет одна пьеса - человеческая комедия. И она звучит подчас трагически".
И еще он писал: "Кажется, что в Одессе все дети учатся играть на скрипке… Каждый папа мечтал, чтоб его сын стал знаменитостью. Некоторые даже и не интересовались, есть ли музыкальные способности у их мальчиков.
- Зачем вы хотите учить своего сына музыке? У него нет слуха! - говорили такому папе.
- А зачем ему слух? Он же не будет слушать, он будет сам играть".
Как здесь не вспомнить знаменитый в шестидесятые годы анекдот, заканчивающийся словами: "Чукча не читатель, чукча - писатель…"
Не раз Леонид Осипович отмечал, что в его выступлениях главное - смех: "Он был моей целью. И моим удовольствием. И моей наградой. И моей оценкой. Что ж, смех на эстраде - это не так мало. Хотя с сегодняшней моей точки зрения он не исчерпывает всех достоинств номера. Смех на эстраде - дело вообще сложное. А в Одессе, городе острословов, где самый простой разговор на рынке или в трамвае превращается в дуэль на репликах, - особенно. Это поражает всех, кто бы ни столкнулся с Одессой".
* * *
Одна из любимых песен, исполняемых Утёсовым, - "У Черного моря". Создали ее два одессита - Семен Кирсанов и Модест Табачников, - но путевку в жизнь ей дал третий, Леонид Утёсов. Начинается она со слов: "Есть город, который я вижу во сне…" Есть в ней и такая строфа:
Есть море, в котором я плыл и тонул,
И на берег вытащен, к счастью.
Есть воздух, который я в детстве вдохнул,
И вдоволь не мог надышаться…
Песня эта стала любимой не только для Утёсова, а еще для многих. Волею случая ее полюбила и Лиля Юрьевна Брик. В конце 1950-х годов Семен Кирсанов подарил ей пластинку с записью этой песни - разумеется, в исполнении Утёсова. Когда немногим позже Леонид Осипович вместе со своим зятем Альбертом Генделыитейном оказался в гостях у Лили Брик на Николиной Горе, она призналась, что песня эта так понравилась ей и ее мужу Василию Катаняну, что они слушали ее целый день.
- Еще бы! Не песня вам понравилась, а воспоминания об Одессе, и конечно же вы вспомнили, как я увивался за вами тогда, в 1920 году… Признайтесь! Помните?
Лилия Брик сказала, что она никогда в жизни не была в Одессе.
- Были! Были! Вы же приезжали туда с этим - как его? - у вас с ним был роман, и останавливались вы в "Лондонской". Об этом говорила тогда вся Одесса!
- Да, действительно. И "Лондонскую" помню, и пляж, и как у вас сидели до утра, тоже вспомнила, а вот поклонника не помню.
Все стоявшие рядом расхохотались, а Леонид Осипович, дабы успокоить Брик и Катаняна, пообещал подарить им новый диск с песней "У Черного моря".
- Не ждать же, пока Кирсанов вам подарит новую пластинку. Этот босяк не ходит даже на заседания "Одеколонии". И что вы думаете, он действительно ездит в Одессу каждый год? Не верьте ему! Этот босяк после песни "Есть город…" ничего для меня не пишет, хотя я каждый раз прошу его об этом.
И Утёсов рассказал Брик и Катаняну о Семене Кирсанове, приехавшем в Москву совсем юным:
- Он все время торчал у меня. Его папа, добропорядочный одесский портной с Гаванной улицы, просил меня в письмах, чтобы я не дал его чаду сбиться с пути. Но не мне вам рассказывать, Лиля Юрьевна, какой была московская богема в двадцатых годах…
- Ну, он попал в Москве в хорошие руки, за ним кроме вас смотрел еще Маяковский. Володя сказал ему, что он должен любой ценой избавиться и от своего чудовищного акцента, и от дефектов речи. Володя попросил меня отвести его к логопеду. Я выполнила эту просьбу - познакомила его с моим родственником, который лечил и от заикания, и от других дефектов…
Утёсов заметил:
- И что, получилось как в старом анекдоте про попа и еврея?
- Вовсе нет, мой родственник его вылечил полностью.
И чуть задумавшись, Лиля Брик сказала:
- Как же страстно любите вы, одесситы, свой город…
На что Василий Абгарович Катанян со свойственным ему юмором заметил: "Лиля Юрьевна, они специально уезжают из Одессы, чтобы петь о ней…"
* * *
Свободу, впитанную с детства в Одессе, свободу, идущую еще от Пушкина, Утёсов нес в себе всю жизнь и щедро дарил людям в самые суровые и тиранические времена. Он вправе был произнести слова: "Я песне отдал всё сполна". И не только песне, но и многим миллионам слушателей. А раз так, то свой "памятник нерукотворный" он воздвиг на века. И памятник, установленный Утёсову в Одессе, в городском саду - лишь подтверждение этих слов. Леонид Осипович сидит на скамеечке, а рядом свободное место, и каждый, кто хочет - а хотят почти все, - может посидеть рядом с ним, побеседовать, спеть любимую его песню. Да, Утёсов не мог родиться в другом городе. Только в Одессе…
Музыка детства
Итак, место рождения Леонида Утёсова сомнений не вызывает. А вот дата рождения почему-то оказалась спорной: "Родился я 22 марта, но в энциклопедии написали, что 21-го. Ну что же, пусть будет так. Ведь она энциклопедия, а значит, - ей виднее!"
И мы будем исходить из данных энциклопедии, тем более что существенной разницы, судя по всему, нет. Но если все же исходить из того, что он родился 21 марта 1895 года (9 марта по старому стилю), то в тот день в Одессе, кроме появления на свет Леди Вайсбейна, пожалуй, ничего исторического не произошло. Вряд ли можно считать историческим событием сообщение в газете "Ведомости одесского градоначальника" о том, что "с 9 марта 1895 года в течение 10 дней, с 8 до 10 часов утра, одесская городская конная команда будет производить учебную стрельбу на Стрельбищенском поле (сегодня на этом месте ипподром, а улица носит имя Шевченко. - М. Г.). Во избежание неприятностей, градоначальник просит в указанное время не находиться вблизи поля".
Газета "Одесские новости" сообщала, что 9 марта состоялся концерт труппы госпожи Гохман. Самое большее впечатление произвел тот факт, что команда пианистов взяла в руки скрипки и с тем же успехом продолжала музыкальное сопровождение выступления певицы - самой госпожи Гохман. В той же газете читаем: "В Русском театре внимание публики привлек танец "Серпантин", показанный в Одессе впервые гастролерами из Греции".
Вне Одессы тоже все было спокойно. В этот день в Петербурге были возложены венки к гробу недавно скончавшегося императора Александра III. В тот же день, как сообщали "Одесские новости", вдова покойного, великая княгиня Мария Федоровна, прибыла в свой родной Копенгаген, где была встречена отцом-королем и другими официальными лицами.
Словом, ничего особенно важного в день рождения нашего героя не произошло. Исходя из этого, самым великим событием в истории Одессы в тот день стало появление на свет Лазаря Вайсбейна, ставшего через семнадцать лет Леонидом Утёсовым.
Воспроизведем любопытный документ. Вероятнее всего, это одна из анкет, заполненных Утёсовым уже в советское время, ибо в ней имеются такие графы, как "партийность", "национальность" и т. д. В ней написано рукой Утёсова:
"1. Родился - 22 марта 1895 года.
2. Партийность и стаж - Беспартийный.
3. Национальность - Еврей (заметим, в то время это был третий, а не пятый пункт. - М. Г.).
4. Родной язык - Русский (из другой анкеты мы узнаем, что из иностранных языков Леонид Осипович владел французским и немецким, отчасти английским. Об идише он счел нужным умолчать. - М Г.).
5. Социальное положение - Служащий.
6. Образование - в 1910 году окончил 6 классов Коммерческого училища".
То есть неточность даты рождения в энциклопедиях сомнений не вызывает. И хотя Леонид Осипович соглашается с составителями энциклопедий, но между 21 и 22 марта с точки зрения зодиакального календаря разница более чем существенная. Если он родился 21 марта, то под созвездием Рыб, если же 22 марта 1895 года - то под знаком Овна. Как легко заметит читатель этой книги, Утёсову свойственны черты, присущие людям и того, и другого знака.
Если дата рождения вызывает споры, то место рождения сомнения не вызывает. "Я родился в Одессе…"
Действительно, Лазарю Вайсбейну, ставшему позже Леонидом Утёсовым, с местом рождения повезло. Он родился в городе, где отношение к евреям было особенным. Таскала, еврейское просветительское движение, своего рода "ренессане", возникшее в Германии во второй половине XVIII века, до Одессы дошло, когда о нем понятия не имели ни в Санкт-Петербурге, ни в Москве. Его основатель Мозес Мендельсон полагал, что евреям пора отказаться от своей "жестоковыйности", выражавшейся прежде всего в отделен ности от других народов. Идеи Мендельсона привели к тому, что значительная часть евреев в Германии, а позже и в других странах приняла христианскую веру, чаще всего протестантство. Но сам вдохновитель Гаскалы не хотел, чтобы евреи отреклись от своей веры, а лишь желал, чтобы они восприняли культуру и язык народов, среди которых живут.
Одесса была непохожа на другие города России еще и тем, что ее наместник Михаил Семенович Воронцов и его преемник Сергей Григорьевич Строганов были единственными администраторами во всей черте оседлости, которые ходатайствовали перед императором об улучшении положения еврейского населения. Только в Одессе местная интеллигенция (и прежде всего великий врач Николай Иванович Пирогов) делала все возможное, чтобы приобщить евреев к русской культуре и словесности. Еще в 1840-х годах в русских учебных заведениях Одессы обучалось немало еврейских детей, а во второй половине века это явление приобрело массовый характер. Так, во 2-й Одесской гимназии, одной из самых престижных и лучших в городе, в середине столетия почти четверть учеников принадлежала к иудейскому вероисповеданию. И это при том, что самый первый еврейский погром в Российской империи (в 1821 году) произошел именно в этом городе. Правда, учинили его не коренные жители, а заезжие греки. Словом, Одесса - город крайне оригинальный.
И снова слово Утёсову:
"Вы думаете, я хвастаюсь? (Речь идет о его месте рождения. - М. Г.) Но это действительно так. Многие бы хотели родиться в Одессе, но не всем это удается. Для этого надо, чтобы родители хотя бы за день до вашего рождения попали в этот город. Мои - всю жизнь там прожили. Я не знаю, кто виноват. Солнце? Море? Небо? Но - под этим солнцем, под этим небом, у этого моря родятся особые люди.
Может быть, виноват Пушкин? Может быть, это он оставил в Одессе "микробы" поэтического и прозаического творчества? Но обратите внимание: Юрий Олеша, Валентин Катаев, Илья Ильф, Евгений Петров, Эдуард Багрицкий, Семен Кирсанов, Исаак Бабель, Лев Славин - это мальчишки, создавшие, как принято было тогда говорить, "одесский период" нашей литературы".