* * *
Зимой 1995 года в Доме актера в Калошином переулке происходила презентация коллективного российско-израильского сборника "Гостевая виза (29 взглядов на Израиль)". В числе авторов сборника были Нонна Мордюкова, Борис Чичибабин, Евгений Леонов, Лев Разгон, Лидия Либединская, Марк Захаров, Александр Иванов, Борис Жутовский, Зиновий Гердт. В тот вечер наша "пятиминутка" (мы с Зиновием Ефимовичем условились, что длинных интервью делать не будем) получилась особенно длинной.
В тот день я побеседовал с Гердтом вдоволь. Среди прочего Зиновий Ефимович говорил: "Вы знаете, я до конца так и не понимаю слово "национальность". Мне кажется, что слово "одессит" отражает скорее национальность, чем понятие географическое. Я не раз бывал в Одессе и обратил внимание, что люди различных национальностей, живущие в этом городе, очень схожи между собой. И дело не только в особом одесском жаргоне и дикции, а в восприятии жизни и отношении к ней. Роман "Двенадцать стульев" написали русский Катаев и еврей Файнзильберг. Точнее же, эта книга рождена двумя одесситами…"
В тот же день я был свидетелем разговора Зиновия Ефимовича с Лидией Борисовной Либединской. Листая книгу "Гостевая виза", Гердт с грустью заметил: "Здесь не хватает одного автора - Утёсова. Он так в Израиле и не побывал". А потом рассказал, что во время одного из автобусных переездов, кажется из Иерусалима в Нетанию, вся дружная российская компания попыталась что-то спеть хором. Не получалось. Евгений Павлович Леонов со свойственным ему спокойствием изрек: "А потому, что нет среди нас главного запевалы". На что ваш Игорь (Губерман - зять Лидии Борисовны. - М Г.) бойко ответил: "Его же может заменить Зиновий Ефимович Гердт". И тогда я с грустью ответил "Увы, Утёсов - незаменим".
Гердт, разумеется, был на 70-летнем юбилее Утёсова и конечно же выступил на нем. Вот стихи, сочиненные им и прочитанные на этом юбилее:
На вид сорока ему дать не могли бы,
Пусть паспорт предъявит скорей.
Хоть адресов кипа, но всё это липа.
Давай, прикрывай юбилей!Послушайте, граждане, дамы, мужчины,
Мы лить здесь не будем елей,
За что, почему, по какой же причине
Устроили сей юбилей?..С такой шевелюрой, с такою фигурой,
С отсутствием острых болей,
Позвольте ж спросить Министерство культуры:
Не рано ли давать юбилей?
Произнеся эти строки, Зиновий Ефимович посмотрел в сторону Фурцевой, но Утёсов вмешался в процесс: "Зяма, разве ты не помнишь, что давным-давно Мудрый Соломон сказал: "Всё, что человеку суждено, придет ровно в срок"". На что Гердт заметил: "Соломон, безусловно, прав" и продолжил чтение своего послания:
Когда человек уже дергает глазом
И в спазмах пришел апогей,
Есть налицо стопроцентный маразм:
"Пожалста, давай юбилей".Мы правду откроем сейчас при народе,
В присутствии видных людей,
И разоблачим биографию Леди,
Отравим ему юбилей.
И подойдя к сидящему в кресле Утёсову, приподняв правую руку вверх, сказал: "А теперь - допрос":
Ответь нам, Утёсов, на пару вопросов,
Ну, в чем тут эссенции квинт?
Ведь ты ж был с пеленок нормальный ребенок, -
Одесский простой вундеркинд.Другие детишки играли в картишки,
Рогаткою целились в глаз…
А этот пацанчик стучал в барабанчик;
Хотел государственный джаз.
Зал заливался смехом и аплодисментами. Разумеется, никто не думал, что уже близится полночь - ведь вечер начался с опозданием более чем на час, поскольку задержалась главная гостья Фурцева. Тут Зиновий Ефимович сказал в микрофон: "Основное мое послание впереди".
И продолжил: "Вы ведь еще не знаете главного о нашем юбиляре":
Потом, подрастя, он пробрался на сцену,
Своей популярности для,
И так, постепенно, он стал феноменом,
Играя любые роля.Всегда юбилеи дают карьеристам,
Таким, как Утёсов, как раз.
В дни гражданской войны стал артистом,
Чтоб праздновать дату сейчас,Пекло его солнце, морозила вьюга, -
Терпел неприятных вещей…
Но в минуты досуга, предвидел, хитрюга,
Что будет ему юбилей!..Играл он грузинов, играл армянинов,
То - грек, то - узбек, то - еврей…
За это ехидство, за космополитство…
Не стоит давать юбилей…
"А мы его всё же даем!" - торжественно завершил Зиновий Ефимович под гром аплодисментов.
Давно уже нет среди нас ни Утёсова, ни Гердта, но память о их таланте, человечности, обаянии продолжает жить.
Юбилей Владимира Коралли (и не только о нем)
Начинать рассказ с размышления о возрасте по отношению к Утёсову несколько абстрактно. Уже когда ему было далеко за семьдесят, в нем было столько энергии, что он буквально излучал ее и щедро дарил людям. Вот рассказ о юбилейном вечере его друга, актера Владимира Коралли.
Владимир Филиппович Коралли (Кемпер) - один из самых заметных "одеколонщиков", близкий Утёсову человек, друживший с ним почти 60 лет. Леонид Осипович председательствовал на юбилейном вечере Владимира Филипповича, состоявшемся весной 1966 года в ЦДРИ. Знакомы они были давно, еще в дореволюционной Одессе, когда девятилетний мальчик, избрав себе псевдоним Коралли, дебютировал вместе с братом Эмилем в детской опере одесского театра "Водевиль". В 14 лет он выступал на эстраде со стихотворными монологами и злободневными куплетами, которые для него писали Макс Поляновский и Михаил Ямпольский. Едва ему исполнилось 18 лет, как его пригласили на гастроли в Москву, на летнюю площадку в саду "Аквариум" Успех превзошел все ожидания. Позже его заметили, немало поспособствовав его успеху, Исаак Дунаевский и Николай Акимов. В середине 1920-х годов на его талант обратил внимание Утёсов, и они стали друзьями, несмотря на разницу в возрасте - Утёсов был старше Коралли почти на десять лет.
Во вступительном слове на юбилейном вечере Коралли Утёсов со свойственными ему живостью и юмором вспомнил не только "мальчика в гимнастерке с красными погончиками", читающего патриотические монологи, но и Одессу начала XX века - людей, окружавших его тогда. В том числе поэта-куплетиста Льва Зингерталя (в ту пору ему было уже за 90), приславшего юбиляру свои стихи из самой Одессы. Утёсов прочел их со сцены:
Счастлив поздравить вас в день юбилея.
Живите сто двадцать, душой молодея.
Гвардия наша крепка, как сталь.
Обнимаю, целую, Лев Зингерталь.
Прочитав эти стихи, Леонид Осипович сказал: "Глядя на сегоднящнего юбиляра, я еще раз убедился в том, что гвардия наш крепка как сталь. Что вы знаете, нынешняя молодежь? Другом и современником Зингерталя был сам Ямпольский - автор знаменитой песни "Свадьба Шнеерсона".
Его знали не только сегодняшний юбиляр, но и вся Одесса, о нем писал сам Паустовский". И тут же, без аккомпанемента, Леонид Осипович напел:
Ужасно шумно в доме Шнеерзона,
Из окон прямо дым идет,
Там женят сына Соломона,
Который служит в "Капремонт".
Тут же возник импровизированный "хор мальчиков", Утёсов превратился в дирижера, и все дружно подхватили:
Его невеста Сонька с финотдела,
Вся разодетая и в пух и прах:
Фату мешковую одела,
И деревяшки на ногах.Сам преддомком Абраша Дер-Молочник
Вошел со свитою - ну прямо царь!
За ним Вайншток - его помощник -
И Хаим Качкес - секретарь…
Леонид Осипович как бы невзначай заметил: "Володя, если бы на сегодняшнем вечере проводилась бы регистрация гостей, то по этому списку можно было бы составить энциклопедию советской эстрады". И Утёсов начал перечислять присутствующих гостей по именам.
Юбиляр был заметно взволнован, слезы навернулись на его глаза. Владимир Филиппович сказал, обращаясь к Утёсову: "За что люблю вас больше всего, Леонид Осипович? До сегодняшнего дня я думал, что вы - только мой учитель, а сегодня понял, что вы - учитель всей советской эстрады. Поверьте мне, что это не пустые слова "одесского мальчика"", - и снова гром аплодисментов.
Мы так подробно остановились на выступлении Утёсова на юбилее Коралли, ибо хотели продемонстрировать один из многих примеров участия Утёсова в юбилейных вечерах в те годы, когда он был уже в почтенном возрасте. Помню, как один известный актер обсуждал с профессором Юрием Арсентьевичем Дмитриевым свой предстоящий юбилейный вечер. Он назвал всех предполагаемых участников, среди которых не было Утёсова, на что оказавшийся рядом актер Бен Бенцианов заметил: "В наши дни юбилейный вечер без Леонида Осиповича немыслим. Впрочем, как и вся эстрада. Хотите, я прочту на вашем вечере, причем совершенно бесплатно, этюд об Утёсове? Поверьте, в нем нет никакой выдумки". Юрий Арсентьевич улыбнулся, будущий юбиляр проявил безразличие, я же попросил Бена Николаевича рассказать хотя бы здесь, в вестибюле ЦДРИ, этюд, с которым он хотел выступить на предстоящем юбилее. Вот это несостоявшееся выступление Бенцианова в моем пересказе:
"В конце 1950-х я был на гастролях в Одессе. В том же году там оказался Утёсов. В один из субботних вечеров мне позвонил Миша Водяной, любимец Одессы, с предложением взять с собой Леонида Осиповича и поехать к нему на дачу (он отдыхал в то время в каком-то санатории на Большом фонтане). Возможно, я бы забыл этот день, но по двум обстоятельствам он оказался для меня незабываемым: во-первых, то, что Водяной называл дачей, оказалось, как принято говорить, "домиком в деревне" с огромным двором, садом, виноградником. По двору бегали куры. Петух неимоверной красоты - пожалуй, я таких до того не встречал, - погнался за курицей. Через несколько шагов он догнал ее и начал топтать. Буквально в этот же момент хозяйка стала разбрасывать зерна, призывая "куриную компанию" к обеду. Петух тут же забыл о курице и, вспорхнув вверх, оказался впереди куриной стаи и первым добрался до пшеничных зерен. Леонид Осипович внимательно следил за происходящим и, будто задумавшись, произнес: "Даже врагам не желаю так проголодаться. Слава Богу, мне это испытать в жизни не довелось". Этот анекдот в той или иной форме я слышал не раз, однажды даже переделанным им на грузинский лад в исполнении Арканова. Но в моей памяти он навсегда остался связан с именем Утёсова. С такой миллиметровой одесской точностью мог отреагировать только он".
* * *
Помню, народный артист России Лев Горелик рассказывал мне, как Леонид Осипович был тамадой на банкете по случаю присвоения ему звания заслуженного артиста РСФСР. В одном из тостов "скромный" юбиляр заметил: "Расцениваю звание заслуженного как незаслуженный аванс". На что Утёсов молниеносно отреагировал: "Поверьте мне, Лева, и все остальные в этом застолье - как только закончится банкет, и ты, уставший и счастливый, отправишься домой, знаешь, о чем ты подумаешь? Когда мне дадут звание народного артиста?"
И вот что еще поведал Лев Горелик: Леониду Осиповичу не присваивали звание заслуженного артиста до обидного долго. По этому поводу в своей программе "Царевна Несмеяна" он придумал репризу. Как известно, сюжет этого спектакля строился на том, что лишь тот, кто сумеет рассмешить "царевну Несмеяну", получит ее в жены. В противном случае неудачника лишат головы. Не удалось это сделать в спектакле Утёсову. Казнь казалась неминуемой. И вот голова Утёсова уже на плахе, и тут кто-то из толпы воскликнул: "Какая незаслуженная смерть!" И тут Утёсов, подняв голову с плахи, громко произнес: "Какой артист, такая и смерть".
Надо ли говорить о реакции зала? Если верить разговорам, то именно эта шутка сдвинула с мертвой точки вопрос о присвоении Утёсову звания заслуженного.
В завершение темы еврейско-одесского юмора хочу воспроизвести рассказ поэта-песенника Леонида Куксо. На концерте в Большом театре по случаю семидесятилетия Сталина выступал и оркестр Утёсова. Ему было дозволено исполнить две песни: "Как ротный простой запевала" и "У Черного моря". Авторов первой песни Утёсов обьявил, а второй нет. Обиженный Модест Табачников после концерта позвонил Утёсову и спросил, почему он не назвал его. Утёсов извинился и объяснил: "Понимаешь, Модечка, в ложе сидел хмурый Балабос (на идише "хозяин", так некоторые артисты называли Сталина. - М. Г.). Я подумал, что, если объявлю тебя и Сеню Кирсанова, плюс физиономии моих музыкантов, плюс я сам, он решит: а не много ли евреев на одной сцене?"
- А от того, что ты объявил Дунаевского и Матусовского, их что, стало меньше? - съехидничал Табачников.
Глава двенадцатая
"А ЖИЗНЬ ОСТАЕТСЯ ПРЕКРАСНОЙ ВСЕГДА…"
"Как ротный простой запевала"
Об Утёсове в последние годы его жизни писали не меньше, чем на пике популярности. Вот фрагмент статьи профессора Дмитриева, написанной к 70-летию артиста: "Каково бы ни было мастерство оркестра, как бы вдохновенно он ни играл, главная притягательная сила коллектива - его руководитель. Поэтому, собираясь на концерт, мы говорили: "Идем на Утёсова".
Утёсов - многогранный художник, великолепный конферансье, темпераментный дирижер, пластичный танцовщик, драматический актер, но в первую очередь певец.
Утёсов - певец! Сколько юмористов, подтрунивая, копировали его глуховатый баритон. Но и теперь, когда артисту уже 70, успех не покидает его.
В чем же главная, притягательная сила таланта Л. О. Утёсова? Пожалуй, в том, что он - лирический актер. Это определяет все. Лирический талант всегда привносит в образ или события, о которых он рассказывает, черты собственной индивидуальности с неповторимым художественным обаянием.
Утёсов - великолепный комедийный актер, блестящий мастер коротких интермедий. Если же говорить именно о песнях, то здесь стихия артиста - драматизм, лиризм или глубокое патетическое чувство… Конечно, у артиста бывали порой и срывы: невыразительная музыка, слабые тексты.
Летом 1964 г. в эстрадном театре "Эрмитаж" шел концерт, в котором с шумным успехом выступали И. Кобзон и М. Кристалинская. Вышел Утёсов и, обращаясь к публике, сказал: "До меня выступали молодые исполнители, и они пели новые песни. А я, старик, спою те вещи, которые мне особенно дороги". Он запел, и в зале воцарилась та тишина, которая настоящему артисту дороже самых горячих оваций - тишина благоговейного отношения к искусству.
Старый запевала Утёсов пел под аккомпанемент оркестра, с которым выступал уже 35 лет, и сотни зрителей, старых и молодых, воодушевленно подхватывали эти песни".
* * *
Семидесятилетие Утёсова стало заметным общественным событием в СССР. Его поздравляла буквально вся страна. Вот телеграмма от Юрия Завадского: "Дорогой Леонид Осипович! Вы человек по-настоящему счастливый. Вы заслужили народное признание. Вы любимец миллионов слушателей, а присвоение вам столь высокого звания на самом высоком уровне - лишь подтверждение этому. Крепко вас обнимаю, поздравляю с высоким званием, желаю счастья, творческих успехов, доброго здоровья. Ваш Завадский".
Двадцать третьего апреля 1965 года, в день, когда Утёсову исполнилось семьдесят лет и тридцать два дня (а может, и тридцать один), в Театре эстрады состоялся праздник, посвященный этой дате. Едва ли в истории этого театра был еще такой юбилей. Толпы жаждущих тянулись от кинотеатра "Ударник" до площади у театра. В 17 часов организаторам стало ясно, что им не обойтись не только без милиции, но даже без конного патруля. И тут случилось непредвиденное - людей по билетам стали пропускать в 17 часов, а в 18 часов, как предполагалось, вечер не начался. Хотя, казалось, все готово - сцена, кресло для юбиляра, на балконах слева и справа от сцены оркестры Утёсова и Эдди Рознера. В начале седьмого среди гостей пошел беспокойный шепот. Все задавали вопрос: не случилось ли что-нибудь с юбиляром? Потом пронеслись слухи: "Леонид Осипович здоров, но возражает против открытия вечера". Но почему? Оказалось, что нет главного гостя - министра культуры Екатерины Фурцевой. В ту пору еще не было сотовых телефонов, и предупредить об опоздании она не могла. Леонида Осиповича она заверила, что непременно будет на вечере. И хотя именитых гостей было достаточно много - открыть вечер не отважился никто.
Кое-кто уже выходил на улицу, покурить и просто успокоить нервы. В 18.55 вышедшие вернулись в зал, а в 19.01 на сцене появилась сама Екатерина Алексеевна. Прежде чем сказать положенные приветственные слова, она открыла красивую красную папку и торжественно, хорошо поставленным голосом, зачитала указ Президиума Верховного Совета, подписанный Анастасом Ивановичем Микояном, о присвоении Утёсову Леониду Осиповичу звания народного артиста СССР. Это был первый случай присвоения столь высокого звания артисту эстрады. Шквал оваций, остановить который не могла даже Фурцева, длился более десяти минут… И только после этого Екатерина Алексеевна произнесла короткую, но удивительно теплую речь в адрес юбиляра. Они стояли вдвоем перед двухтысячной аудиторией.
Минута торжественного молчания. И снова аплодисменты, аплодисменты…
Чтобы описать этот вечер, нужна целая книга. Здесь же остановимся на одном поздравлении - одесситов. Они привезли в подарок Леониду Осиповичу бутылку с водой из Черного моря, банку с одесским воздухом и конечно же огромный поднос с фаршированной рыбой, приготовленной не только в Одессе, но и по-одесски. После краткого вступления известного конферансье Аркадия Астахова Михаил Водяной спел куплеты на мотив выходной арии Мишки Япончика из музыкальной комедии "На рассвете" (музыка О. Сандлера, слова А. Баренбойма). Водяной поздравлял юбиляра от имени знаменитого бандита:
Признаюсь тебе честно и прямо:
Жизнь настала совсем уж не та, -
Мне Одесса была раньше мама,
А теперь я совсем сирота.Молдаванка меня позабыла
И не даст за меня ни гроша.
От Одессы, что Мишку родила,
Не осталось уже ни шиша.Помню я тебя, Ледя, мальчишкой -
Ты все время был вундер-чудак;
Помню, как ты остался с манишкой,
Когда Моня увез с тебя фрак.Боже мой, боже мой, что же это творится:
За меня не дают ни гроша,
А тобой, а тобою Одесса гордится
И глядит на тебя не дыша!Твои песни народ распевает,
Даже бабушка тихо поет:
Тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот, наверное, не пропадет…
Это был единственный момент за весь вечер, когда Леонид Осипович не мог сдержать слез…