Аннотация издательства: В 1959 году вышла первым изданием книга Маршала Советского Союза В. И. Чуйкова "Начало пути". Это были воспоминания о боях в Сталинграде, о героической обороне города воинами 62-й армии, которой тогда командовал В. И. Чуйков. После Сталинградского сражения армия в составе Юго-Западного фронта была направлена в район Купянска и Сватова. Она освобождала Донбасс, форсировала Северный (Северский) Донец, участвовала в освобождении Украины. Весной сорок третьего года 62-й армии было присвоено высокое звание - гвардейской. Она стала 8-й гвардейской армией. В 1972 году вышла вторая книга воспоминаний: "Гвардейцы Сталинграда идут на Запад", повествующая об этих боях. Гвардейцы Сталинграда, начав свой героический путь на Волге, закончили его в Берлине. 8-й гвардейской армии выпала высокая честь сражаться в составе той группы войск, которой поручался штурм вражеской столицы, завершающий сокрушительный удар но гитлеровскому государству. Рассказу о боях на главном направлении нашего последнего наступления на немецко-фашистских захватчиков, о боях по освобождению Польши, о боях на территории Германии, о штурме Берлина и посвящена третья книга "Конец третьего рейха".
Содержание:
На главное направление 1
Новая задача 7
Висла 11
Сжатая пружина распрямляется 18
Обреченные 26
Скоро! 38
Впереди - гвардейские знамена 40
Агония 42
Штурм 45
Тиргартен 48
Визит Кребса 52
Берлинский Первомай 56
Счастье солдата 60
Примечания 62
Чуйков Василий Иванович
Конец третьего рейха
На главное направление
5 июня 1944 года войска 8-й гвардейской армии были выведены с Днестровского плацдарма в резерв 3-го Украинского фронта.
Перед армией не ставилось общих задач, она спешно пополнялась, довооружалась, готовилась к передислокации. О чем-то я мог догадываться, но на догадку полностью полагаться не смел. Сначала прошел слух, что нас отправляют севернее, затем мне и официально сообщили, что 8-я гвардейская переводится в состав 1-го Белорусского фронта и выводится на главное направление удара наших войск.
Честь высокая. Но в армии мало кто о ней знал, и мы об этом решении не имели права распространяться. Это была очень серьезная военная тайна. Передислокация целой армии должна была совершиться незаметно для противника и неожиданно.
На штаб армии ложилась огромная задача - подготовить и провести эту передислокацию, наметить пути, маршруты, районы сосредоточения, распределить транспорт, наметить на новом месте расположение частей, складов боеприпасов, продовольственных складов.
В штабе у нас к этому времени свершились перемены. На место генерала Владимирова В. Я был назначен Виталий Андреевич Белявский. Он работал до этого в штабе армии начальником оперативного отдела. Это был у нас в армии самый молодой генерал. Ему еще не исполнилось сорока. Его звали в шутку "юный генерал". Энергии в нем было с переизбытком, хватало и старания и тщательности в работе. Делал он все быстро, точно и аккуратно.
10 июня Белявского вызвали в Москву с полными данными о состоянии армии. В этот же день, сразу после его отъезда, был получен приказ о передислокации армии по железной дороге с южного фланга в центр советско-германского фронта. Планы переброски войск пришли в действие.
Погрузка войск была назначена на 6 часов утра 12 июня. Для проведения передислокации была создана специальная оперативная группа во главе с моим заместителем генерал-лейтенантом М. П. Духановым.
Убедившись, что погрузка и отправка эшелонов идет по плану, было решено мне, члену Военного совета генерал-майору Пронину Алексею Михайловичу и командующему артиллерией генерал-лейтенанту Пожарскому Николаю Митрофановичу выехать на машинах в штаб 1-го Белорусского фронта.
Наш отъезд назначался на 14 июня. Я вызвал водителя Каюма Калимулина и приказал готовить машину к дальнему рейсу, бензину взять на тысячу километров.
- На тысячу? - переспросил Калимулин. Мне послышалось сомнение в его голосе.
- На тысячу! - подтвердил я ему. Калимулин покачал головой:
- Я, конечно, выполню приказ… Только зря это, товарищ командующий! Мы можем заправиться и в пути… В Бердичеве, в Виннице, а то и в Житомире.
Можете представить мое удивление, и только ли удивление! Самая настоящая тревога охватила меня. Тайну из тайн, святое из святых - вот так просто проговаривает мой шофер. Он начертил весь путь целиком, которым должна была передислоцироваться армия.
Я поспешил его испытать, насколько он уверен в точности своей информации.
- Не придумывай своих маршрутов! - сказал я ему. - Выполняй приказ… Каюм понимающе улыбнулся.
- Поедем куда прикажете, товарищ командующий… Только мы знаем, куда ехать!
С "солдатским вестником" мне приходилось сталкиваться и ранее. И только ли меня поражала иной раз его осведомленность. Но информация информации - рознь. Здесь я всерьез обеспокоился. Если бы информация о нашей передислокации по железной дороге попала бы в руки врага, наша армия могла бы иметь большие неприятности, понести большие и ничем не оправданные потери. В чем, где граница распространения "солдатского вестника", сумеет ли он на этот раз удержать тайну в пределах границы? Вот что беспокоило меня и начальника особого отдела армии. Но мы беспокоились напрасно. "Солдатский вестник" не попал в руки врага. Где-то у незримой черты солдат замолкал, замолкал, если у него не было доверия к собеседнику. Противник ничего не знал о передислокации 8-й гвардейской армии.
Итак, мы покидаем Днестр…
Минул еще один этап в жизни 8-й гвардейской армии. В один год боевых действий на Украине казалось бы вместилась целая жизнь.
Вспоминались ожесточенные кровопролитные бои, которыми начался наш путь по украинской земле, бои за безвестный дотоле поселок Голая Долина. Этот поселок теперь навечно вошел в историю армии.
Там мы только начинали обучаться ведению наступательных боев, обогащая опыт ведения обороны опытом штурма, броска, стремительного маневра и натиска.
Живо рисовала память ночной штурм Запорожья. Дерзкая была операция, но в силу как раз своей дерзости она завершилась успехом и была осуществлена малой кровью. И на старости лет ее участники будут вспоминать ночные всполохи артиллерийских залпов, пожары, которые колеблющимся красным огнем освещали путь штурмовым группам, ротам и целым дивизиям. Мрачный, туманный угарный рассвет над городом… Кругом горело, чадило, рушилось. Бои на улицах были проведены в столь стремительном темпе, что фашисты не успели взорвать город и Днепровскую плотину. Вперед граната, за ней в пролом очередь из автомата, по углам, по сторонам - еще граната, и наш солдат вскакивает в дот, в блиндаж или в дом, превращенный в крепость… В дыму и тумане он делается почти неуязвимым. А впереди и по сторонам уже шли на подмогу, гремели гусеницами наши танки, на руках катились пушки и минометы. Полное и четкое взаимодействие давало поразительные результаты. А потом… Потом трудный перевал… Началась зима сорок третьего - сорок четвертого года. Мы знали, что в эту зиму готовились силы для окончательной схватки с врагом, что наша промышленность дала фронту тысячи танков и самолетов, что мы своим наступлением выдвигаем далеко вперед плацдармы для этого наступления, готовим почву для распада гитлеровской коалиции, для выхода из войны его сателлитов… Мы честно сражались теми средствами, которые имелись в нашем распоряжении, иногда этих средств было меньше, иногда больше, но всегда меньше того, что надо бы иметь… Начинали мы с упорных боев у ворот Донбасса, но к концу нашего пути уже вырисовывались задачи выхода к государственной границе. То, что с таким нетерпением желалось, о чем и мечтать едва смели, то, ради чего миллионы наших товарищей сложили голову, а миллионы прошли страдный путь - свершилось. Наша земля освобождалась от захватчиков, очищалась от страшной скверны…
Как слагалась обстановка на советско-германском фронте к тому времени, когда 8-я гвардейская получила приказ о передислокации в состав 1-го Белорусского фронта?
Сократилась общая протяженность линии фронта. Наша сторона имела теперь возможность при наступлении достичь большей концентрации сил, но и обороняющиеся углубляли оборону, обильно насыщали ее большими огневыми средствами, людскими резервами. Наступление становилось более концентрированным, оборона - более плотной. У наступающих в связи с этим возрастала потребность в увеличении технической оснащенности, обороняющийся в плотной обороне получал некоторые тактические преимущества.
В этой обстановке каждое новое наступление требовало от нас повышенной маневренности, быстрого и незаметного сосредоточения значительно превосходящих сил на одном каком-то участке, столь быстрого, чтобы противник не успел совершить ответного маневра. Стало быть, значительно повышалась и роль фронтовой разведки и контрразведки.
Родина отдала фронту все, что могла. Это касалось и людских резервов и технического оснащения. Промышленность работала на полную мощность, начали вводиться в строй промышленные предприятия на освобожденной земле. Прошлогодние бои давали свои результаты. Пошли в дело и донецкий уголь, и криворожская руда, и никопольский марганец, и многое другое.
Перед летне-осенней кампанией сорок четвертого года линия фронта имела протяженность в 4450 километров, она все еще простиралась от Баренцева и до Черного моря. Стояли на этой линии фронта одна перед другой многомиллионные армии с таким техническим оснащением, которого еще не знали предыдущие сражения.
Действующая Красная Армия насчитывала в своих рядах около шести с половиной миллионов человек. Её огневая мощь приобрела чудовищную силу. Расчищая дорогу для наступления, готовы были открыть огонь 83 200 орудий и минометов.
Я вспоминаю предвоенные учения в Киевском и Белорусском военных округах. Никто тогда, я смело это утверждаю, никто не мог предполагать, что в войне могут быть задействованы такие силы артиллерии.
Красная Армия имела около 8000 танков и самоходных орудий, силы авиации перевалили за 11 800 самолетов.
Несмотря на то что фашистским захватчикам удалось временно отторгнуть огромные территории, несмотря на то, что на Гитлера фактически работала вся европейская промышленность, несмотря на все наши потери, на перебазирование промышленности в условиях военного времени, наш рабочий класс под руководством Коммунистической партии сумел выковать оружие победы и создал перевес в техническом оснащении нашей армии над армией немецко-фашистского блока. Это было важнейшей победой советского народа. К штурму вражеских укреплений, укреплений мощнейших, мы приходили не с голыми руками.
Сегодня многие западные военные историки, а также битые гитлеровские генералы на все лады твердят, что советское наступление сорок четвертого года проходило при огромном превосходстве советской стороны в технике и в людских резервах…
Огромного превосходства не было, было лишь некоторое превосходство, и Красная Армия била врага не числом, а умением. Хотелось бы кое-что напомнить моим бывшим противникам, а ныне моим противникам в освещении некоторых фактов из истории мировой войны.
А разве наступление сорок первого года, внезапное и вероломное, попирающее все нормы международного права, велось не при многократном превосходстве армии вторжения над Красной Армией?
Гитлер в 1941 году создал многократное превосходство в артиллерии, в танках и самолетах на направлениях своих главных ударов. Его армия имела за собой двухлетнюю практику ведения маневренной войны.
Здесь мы не слышим жалоб со стороны западных военных историков и гитлеровских генералов на то, что они воевали при таком превосходстве. Они это обстоятельство относили за счет своего военного искусства, умения маневрировать войсками, умения концентрировать силы и средства наступления.
Много раз Геббельс объявлял, что с Красной Армией все покончено, в немецкой печати перечислялись разбитые начисто советские формирования, готовился парад гитлеровских войск на Красной площади, дымы Сталинграда объявлялись заревом новой эры в немецкой истории. Все рухнуло! Откуда же теперь слова о нашем превосходстве? Оно было создано в невероятно трудных условиях, невероятными героическими усилиями всего народа и его Коммунистической партии. Кто только в сорок первом и в сорок втором годах не предсказывал краха советского строя. Выдержал, выдюжил, не рассыпался, как рассыпались западные державы. В этом и прочность советского строя, гениальность советской стратегии, советской политики.
Против шести с половиной миллионов наших солдат в сорок четвертом году гитлеровская коалиция смогла уже выставить армию лишь в четыре миллиона. Остальные силы были разбиты в сражениях на советско-германском фронте. Все было мобилизовано в Европе. Но вся мобилизация, всех промышленных средств дала возможность гитлеровскому командованию сосредоточить на советско-германском фронте лишь 49 тысяч орудий и минометов, свыше 5200 танков и штурмовых орудий, около 2800 боевых самолетов.
Ясно, что с такими силами гитлеровская армия уже не могла предпринять сколько-нибудь серьезного наступления. История неумолимо перевела ее в положение армии обороняющейся. Но с такими силами было еще чем держать серьезную оборону.
Должен сказать несколько слов о немецком солдате и о младшем офицерском составе немецкой армии с чисто профессиональной стороны. В наступлении мне их пришлось видеть недолгое время, только в Сталинграде, а в Сталинграде бои носили специфический характер. В обороне я имел возможность оценить их достоинства. Это был сильный противник, искусный, упорный. Авторитет Гитлера и фашистской партии сильно упал в немецкой армии. Но оставалась верность присяге и понимание, что теперь уже и над их страной нависла смертельная угроза. Не думаю, что в 1944 году кто-нибудь в Немецкой армии всерьез верил в гений Гитлера и в обещанное им чудо. Но не нужно было пропагандистских трюков Геббельса, чтобы "подбодрить" немецких солдат. Немецкий солдат знал, что им содеяно на нашей земле и, страшась расплаты, сражался с полной выкладкой, обнаруживая все, на что он способен. Оборона имеет свои характерные особенности. В обороне можно воевать меньшим числом, было бы умение. Так что нам предстояли огромные ратные усилия, чтобы реализовать полученное преимущество.
Теперь нам известны планы Ставки на летне-осеннюю кампанию сорок четвертого года. Тогда мы могли только о них догадываться по множеству признаков, которые могут много раскрыть военному человеку.
Прежде всего о линии фронта. Из начертаний линий фронта и исходила в своих планах Ставка, поставившая целью летом и осенью сорок четвертого года полностью очистить нашу землю от захватчиков и выйти на территорию противника.
Линия фронта в то время образовывала в нашу сторону выступ севернее реки Припять. Южнее реки Припять мы вклинились глубоко в расположение врага. Северный выступ немцы называли "белорусским балконом". Он прикрывал пути к Варшаве и по прямой - к Берлину.
На этом "балконе" немецкое командование могло накапливать силы для ударов по нашим войскам, нацеленным на Восточную Пруссию. Отсюда были вероятны удары во фланг и тыл нашим войскам на юго-западном направлении, в случае нашего наступления на Львов и в Венгрию. Здесь располагались аэродромы, с которых гитлеровская авиация могла совершать налеты на Москву. Последние, пригодные для этого аэродромы.
По директивам Ставки Верховного Главнокомандования 17 апреля прекратили наступательные действия и перешли к обороне: 1-й Белорусский и 1-м Украинский фронты; 18 апреля - 2-й Прибалтийский фронт; 19 апреля - Ленинградский, 3-й Прибалтийский, 3-й и 2-й Белорусские фронты, а 6 мая перешли к обороне 2-й и 3-й Украинские фронты. Бои на западном берегу Днестра за плацдарм Пугачены Шерпены, которые вела 8-я гвардейская армия, собственно говоря, были последними боями перед наступившей паузой; на всем советско-германском фронте протяженностью свыше 4 тысяч километров от Баренцева моря и берега Черного моря в устье Днестра.
На этот раз фашистское командование не имело возможности, как год тому назад, под Курском, бороться за стратегическую инициативу. В результате побед под Сталинградом, под Курском Красная Армия резко изменила обстановку в ходе войны, наше наступление осенью и зимой сорок третьего года и зимой и весной сорок четвертого поставило в повестку дня задачу на полный разгром противника. Война шла к своему логическому завершению.
В сорок первом году фашистские войска вели наступление на всем протяжении фронта, летом сорок второго года полоса наступательных операций значительно сузилась. Гитлеровское командование смогло развернуть наступление лишь на юге страны на Сталинград и Кавказ. В сорок третьем году полоса удара сузилась еще более, и он был отражен под Курском. На летнюю кампанию сорок четвертого года наступления фашистских войск не предвиделось. Армия агрессора, армия вторжения, армия, действовавшая по захватническим планам на частично занятой территории, переходила к обороне. История войн не знает примеров, когда оборона на частично захваченной территории привела бы к победе армию завоевателей. Теперь известно из многих документов, что гитлеровское военное командование в сорок четвертом году не надеялось военным путем избежать поражения. Все надежды Гитлера и его окружения сводились к возможности затянуть войну и найти выход из катастрофы в политическом плане. Интересны некоторые ответы генерал-фельдмаршала В. Кейтеля на допросе, проводившемся группой советских офицеров 17 июня 1945 года в Нюрнберге.
Генерал-фельдмаршал В. Кейтель занимал один из высших постов в вермахте, он был начальником штаба верховного командования.
Вопрос. Когда вам, как начальнику штаба верховного главнокомандования стало ясно, что война для Германии проиграна?
Ответ. Оценивая обстановку самым грубым образом, я могу сказать, что этот факт стал для меня ясным к лету 1944 года…
В. Кейтель добавляет:
"С лета 1914 года я понял, что военные уже сказали свое слово и не могут оказать решающего воздействия - дело оставалось за политикой…"
Проще говоря, гитлеровское командование рассчитывало на возможность столкновения внутри антифашистской коалиции, на возможный ее раскол под воздействием каких-либо, может быть, и неожиданных обстоятельств.