Впоследствии Банджо говорил, что передавал свои сообщения, пользуясь боковой полосой радиочастот радиопередатчика, принадлежавшего представителю Верховного Комиссара в Бенине. Британский дипломат передавал эти послания на немецком языке в Верховный Комиссариат в Лагосе. Далее сообщения передавались вождю Аволово. Заговор, о котором рассказал Банджо, был типичен для Йоруба по сложности замысла. Совместно с двумя другими старшими офицерами армии Биафры (с неутоленными амбициями), Банджо должен был вызвать военный крах Биафры, выведя войска (под различными предлогами) со Среднего Запада, арестовать и убить Оджукву, и в завершение объявить "восстание" подавленным. Герой Нигерии Виктор Банджо должен был после этого вернуться на свой родной Запад, и все его прошлое было бы забыто и прощено.
А еще он сказал, что во второй части переворота, каковая должна была последовать потом, он и Аволово собирались привести вновь сформированную армию Йоруба под свои знамена, свергнуть Говона и, оставив за собой президентство, Банджо должен был дать Аволово возможность наконец-то стать премьером. Кажется маловероятным, что правительство Говона было проинформировано об этом постскриптуме.
Банджо удалось втянуть в свой заговор полковника Ифеаджуану, которого выпустили из тюрьмы, а также коммуниста-офицера, получившего образование в Москве, майора Филиппа Алале, чиновника министерства иностранных дел Биафры Сэма Агбама (который частично провел переговоры между сторонами за пределами Биафры), и некоторых младших офицеров и функционеров.
К середине сентября Банджо был готов выступить. В Энугу полковник Оджукву, хотя и огорченный затишьем на Западе, все еще доверял Банджо и соглашался с его доводами о трудностях административного управления, нехватке личного состава, оружия и боеприпасов. Нигерийцы и на самом деле за последние три недели стали сильнее. Приняв спешную программу рекрутского набора, в результате которой после кратковременного обучения военную форму надевали такие разные люди, как студенты коллежда и заключенные, нигерийцы сформировали сначала одну свежую бригаду, а затем и вторую. Зги силы, получившие название Второй Дивизии, под командованием полковника Муртала Мохаммеда, вели боевые действия с территории Западной Области. Использование высокоскоростных моторизованных колонн все еще могло обеспечить биафрцам господство на Западе - и не позже первой недели сентября, но 12 сентября Банджо самовольно отдал приказ об оставлении без единого выстрела Бенина. Мохаммед вошел в город только 21 сентября.
Затем Банджо отдал приказ оставить Варри, Сапеле, Ауши, Игуебен и другие важные позиции без боя. Изумленные и недоумевающие младшие офицеры Биафры выполнили приказ. Одновременно пали оборонительные рубежи биафрцев южнее Нсукку, и федеральные войска продвинулись на много миль вперед, вниз по дороге на Энугу, расположенный в 45 милях от Нсукку.
Теперь Банджо решил ударить непосредственно по полковнику Оджукву. Он провел на Среднем Западе встречу с Ифеаджуаной и Алале, и они окончательно договорились об убийстве полковника, которое должно было произойти во время поездки Банджо в Энугу, куда его вызвали для дачи объяснения по поводу того, что произошло на Среднем Западе.
Ни один из троих, казалось, не отдавал себе отчета в том, что время их истекало. Странным образом они посвятили в свои планы многих младших офицеров, даже не попытавшись узнать, остались ли эти люди верны Оджукву. Большинство оставалось верными людьми, а некоторые уже встречались с Оджукву и информировали его о подробностях заговора.
Его пришлось долго убеждать, но факты говорили сами за себя. Ифеаджуана и Алале были по отдельности вызваны в Дом Правительства, где Оджукву устроил им очную ставку, а потом приказал арестовать. Банджо тоже вызвали, но он прибыл в сопровождении большого количества солдат, преданных лично ему, которых он пожелал взять с собой во двор Дома. Его уговорили оставить их у ворот в пределах слышимости, а дальше идти одному, но при оружии. Пока он ждал в приемной, полицейский адъютант, молодой и хитрый инспектор, вышел к отряду охраны с бутылкой джина. Пустив ее по кругу, он пригласил их зайти к нему домой и выпить еще. Солдаты согласились и поспешно ушли.
Те, кто из окон Дома Правительства следил за их уходом, сразу же взяли Банджо на прицел своих автоматов, обезоружили его, а потом сопроводили к главе правительства. Была почти полночь 18 сентября, оставалось 6 часов до того момента, когда полковник Оджукву должен был умереть.
Скандал замять было невозможно, потому что главные виновники сами признались в том, что должны были сделать, а вся мелочь была сразу же арестована. Все это страшно деморализовало армию. Теперь весь офицерский состав был дискредитирован в глазах солдат, яростно преданных полковнику Оджукву. Хотя из-за своей прежней дружбы полковник и колебался, да и Алале приходился ему родственником со стороны жены, давление армейских коллег, которые считали, что надо показать пример и остановить разложение, было слишком сильным, и он дал согласие.
Четверо главных заговорщиков были отданы под трибунал. Их приговорили к смерти за государственную измену и расстреляли на рассвете. Вопрос о том, какова была точная степень соучастия или осведомленности некоторых британских официальных лиц в Нигерии, до сих пор служит поводом для догадок в Биафре. Банджо в своем признании, подтвержденном рядом документов, изъятых у него, которые Оджукву показывал автору этой книги, говорит о том, что в заговоре были замешаны британские представители Верховного Комиссариата в Бенин-Сити и Лагосе, служившие связными между Банджо, Аволово и Говоном. Корреспонденты в Лагосе отметили в середине сентября внезапную веселость среди британских чиновников, их уверенные заявления, что "через несколько дней все это кончится". Это резко контрастировало с почти паническими настроениями 20 августа, а предсказания едва ли соответствовали положению на фронте.
Однако, после попытки переворота все переменилось. Ущерб, нанесенный Биафре, был огромен. К 25 сентября биафрцы ушли из Агбора на Среднем Западе, на полпути между рекой Нигер и Бенином, а к 30 сентября снова заняли небольшой район круговой обороны у Асабы, спиной к реке. К северу от Энугу деморализованная пехота постоянно отступала перед продвигавшимися вперед с юга от Нсукки нигерийцами, так что к концу месяца город оказался в пределах досягаемости артиллерийского огня. 6 октября у Асабе биафрцы отошли через Нигер к Онитче и взорвали за собой мост, надавняя постройка которого обошлась в 6 миллионов фунтов, чтобы помешать Мохаммеду переправиться. Однако их ждало огромное разочарование: двумя днями раньше, 4 октября, нигерийцы вошли в Энугу. За границей была широко распространена уверенность в том, что Биафра должна была вот-вот потерпеть окончательное поражение. Но два обстоятельства спасли страну от краха: во-первых, личность полковника Оджукву, который сжал армию в кулак и как следует поговорил с офицерами и солдатами; во-вторых, народ этой страны, который ясно дал понять, что не намерен сдаваться. А поскольку солдаты - сегодня и всегда - это тот же народ, только в форме, то армия быстро это осознала.
Полковник Оджукву счел себя обязанным подать в отставку, которую Конституционная Ассамблея единодушно отвергла. Таким образом с делом Банджо было покончено, и Биафра приготовилась продолжать борьбу. Началась длительная тяжелая работа.
К этому времени перевес нигерийцев в огневой мощи, за счет ввезенного из Британии, Бельгии, Голландии, Италии и Испании оружия, стал почти подавляющим, а дальнейший призыв в армию позволил довести численность федеральных войск до 40 тысяч человек. Части, расположенные в Северной Биафре, теперь были организованы в Первую Дивизию, а войска за Нигером под командованием Мохаммеда - во Вторую. Первой командовал из Макурди, города, расположенного за много миль отсюда в Северной Нигерии, полковник Мохаммед Шува. Если добавить к ним еще и полковника Экпо, начштаба Вооруженных сил, и полковника Биссала, начштаба армии, то получится, что четверо Хауса контролировали нигерийскую армию. Предшественник Биссалы полковник Акахан был убит в вертолетной катастрофе при таких странных обстоятельствах, что поговаривали, что в вертолет подложили бомбу.
Конец осени и зима были неудачным временем для Биафры. На севере был сдан Энугу, а дальше на востоке на участке Огоджа нигерийские войска продвинулись от Огоджи до Икома, перерезав главную дорогу в соседний Камерун. Тогда, 8 октября, недавно сформированная Третья федеральная десантная дивизия под командованием полковника Бенджамена Адекунле, высадилась с моря в Калабаре, на юго-востоке. Если добавить к этому Бонни, который все еще оставался в окружении, и угрозу того, что Мохаммед попытается пересечь Нигер, то получалось, что биафрцам приходилось воевать на 5 фронтов.
Несмотря на яростные контратаки, нигерийцев не удалось выбить из Калабара и получавший постоянную поддержку их морской десант накапливал силы до тех пор, пока Адекунле не перешел в наступление и не прорвался в северном направлении к восточному берегу реки Кросс, пытаясь соединиться с Первой Дивизией в Икоме. Перекрыв вторую дорогу (из Калабара) в Камерун, нигерийцы полностью перерезали сухопутное сообщение Биафры с внешним миром.
Единственный воздушный мост, остававшийся теперь, был перенесен в Порт-Харкорт, и одинокий Б-26, изрешеченный пулями на земле, был заменен таким же одиноким Б-25, который пилотировал бывший пилот Люфтваффе, известный под именем Фред Герц.
В течение всей осени иностранные корреспонденты словоохотливо предрекали, что с Биафрой покончено. Подобные вопли были слышны и раньше, раздаются они и теперь, но биафрцы не очень-то обращали на них внимание.
В октябре - ноябре 1967 года полковник Мохаммед три раза пытался переправиться через Нигер из Асабы и взять Ониче.
В первый раз 12 октября он переправился с двумя батальонами. Одним из боевых командиров в Ониче был полковник Джо Ашузи, волевой и жесткий уроженец Среднего Запада, который во Второй мировой войне воевал в Британской армии, а потом прошел Корею. Он работал Инженером в Порт-Харкорте, и когда началась война, его записали в ополчение. Оттуда он перешел в армию Биафры. Заметив переправлявшиеся войска Мохаммеда, он решил устроить им ловушку.
Корабли причалили к берегу, и солдаты с бронемашинами высадились на сушу. Ашузи наблюдал с территории склада древесины, принадлежавшего Министерству общественных работ, как солдаты-Хауса обстреливали рынок Онитчи, самый большой в Западной Африке, чьи запасы когда-то оценивались в 3 миллиона фунтов. Закончив этот бессмысленный акт разрушения, солдаты построились и маршем пошли через пустынный город. Они прошли уже около мили, когда биафрцы двинулись в атаку. Нигерийцев, потерявших обе своих бронемашины, оттеснили к реке и в конце-концов уничтожили неподалеку от места высадки.
Впоследствии было сделано еще две попытки пересечь Нигер на кораблях, но каждый раз эти суда были расстреляны из пулеметов и потоплены, а нигерийцы понесли тяжелые потери, основном за счет утонувших. Главные потери пришлись на долю солдат-Йоруба Второй Дивизии, и так продолжалось до тех пор, пока их командир не воспротивился дальнейшим попыткам пересечь реку. Оставив Йоруба охранять Азабу, Мохаммед отвел своих Хауса к северу через реку в Северную Область и вышел к границам Биафры с другой стороны, намереваясь занять Онитчу с берегового подступа.
В Лагосе генерал Говон предрек, что война закончится к концу года, но когда это оказалось невозможно, он выдал еще одно предсказание - о поражении Биафры к 31 марта 1968 года, концу года положение в районах к югу и востоку от Энугу оставалось стабильным, нигерийские войска остановились на расстоянии примерно 20 миль к востоку от города, тогда как на юге биафрцы противостояли им на дальних подступах к городу. На северо-востоке федеральные войска удерживали всю провинцию Огоджа, их позиции располагались напротив биафрских на другом берегу реки Анйим, притока реки Кросс. Еще южнее войска Адекунле стояли на полпути из Калабара в Иком, тогда как далеко на юге в секторе Бонни все оставалось почти так же, как и 5 месяцев назад; несколько попыток прорваться с моря на север потерпели неудачу.
Но по мере того как Нигерия получала все возрастающее количество оружия, а поставки Биафре по-прежнему ограничивались примерно двумя самолетами в неделю, сражения становились все тяжелее и кровопролитнее. Нигерийская огневая мощь, особенно артиллерия и минометы, становилась все убийственнее, кроме того, они получили от англичан новые бронемашины, что не только возместило потери, но и существенно увеличило парк бронетехники. Обычно нигерийская армия продвигалась вперед именно благодаря этим бронемашинам, которым биафрцы не могли ничего противопоставить.
В конце декабря дивизия полковника Мохаммеда, численный состав которой был увеличен до 14 тысяч человек, выступила в 68-мильный поход по главной дороге в Онитчу. Они взяли с собой огромное количество боеприпасов. Из документа, найденного в кармане одного убитого нигерийского майора этой дивизии, стало известно, что только у его батальона был резерв в 20 тысяч 105-миллиметровых артиллерийских снарядов. На выходе из Энугу, ближе к городу Уди, Вторая Дивизия встретилась с биафрцами, и началось самое важное сражение этой войны.
Верный традициям Хауса Мохаммед построил свои войска в мощные фаланги, и они двинулись по дороге. К середине февраля они достигли города Авка, а до Онитчи все еще оставалось около 30 миль. Потери Мохаммеда были огромны, поскольку маршрут похода был известен, а федеральные солдаты не любили удаляться далеко от главной дороги. В течение всей войны они остерегались далеко заходить в буш, куда их тяжелая техника вслед за ними пройти не могла, а массированные боевые порядки были легкой мишенью для биафрцев.
Когда полковник Оджукву преподавал тактику в Теши (Гана), у него в классе учился молодой лейтенант Муртела Мохаммед. Теперь в своем кабинете в Умуахье он разрабатывал план, как перехитрить своего бывшего ученика, далеко превосходившего его по силам. Он должен был это сделать: биафрцы, плохо вооруженные, но очень мобильные, не могли атаковать Мохаммеда с фронта. Они сосредоточили свои атаки на его флангах и арьергарде, нанося нигерийцам тяжелые потери. Но Мохаммед, который обращал мало внимания на численные потери среди своих солдат, упорно продвигался вперед. При Авка он упустил самый свой большой шанс. Войска Биафры были очень слабы по фронту, но сильны на флангах и в тылу. Если бы он предпринял мощный прорыв на Авку, то перед ним лежала бы прямая дорога на Оничу. Полковник Оджукву увидел эту опасность и перебросил дополнительные войска на направление главного удара. Ему нужны были 48 часов, и Мохаммед дал их ему: три дня подряд северяне крушили поселок Авка.
К тому времени как они закончили, биафрцы перегруппировали свои силы. На севере Ашузи и его отборный 29-й батальон, после 92-мильного перехода, взял с тыла город Адору в Северной Области. Оттуда, так же с тыла, он отбил город Нсукка, предварительно разведав систему его обороны. Переодевшись, он представился старым фермером, который хочет сотрудничать с нигерийцами, вошел в город и даже поздоровался, походя, с его нигерийским комендантом. Десять часов спустя, снова надев форму, Ашузи во главе своего батальона ворвался в город с незащищенного фланга.
Оттуда он направился на юг к Энугу и при Укехе (город на полпути от Нсукки к Энугу) соединился с полковником Майклом Ивенсо, подошедшим сюда напрямик. Этот эпизод воодушевил биафрцев, а нигерийцев напротив вывел из душевного равновесия, поскольку именно по этой дороге осуществлялось в основном снабжение Энугу. Но необходимость остановить Мохаммеда была слишком острой. Оджукву неохотно отозвал обоих полковников на юг, чтобы помочь в шедшем между Аккой и Абоганой сражении, которое начали войска Мохаммеда в первую неделю марта в 16 милях от Онитчи.
С подходом двух новых батальонов Ашузи и Ивенсо бои разгорелись еще яростнее. Мохаммед отчаянно требовал подкреплений и получил 6 тысяч человек из Энугу, что буквально опустошило гарнизон города. Если бы у Оджукву был лишний батальон, он мог бы запросто взять Энугу, но Мохаммед торопился к Огиди (в 8 милях от Оничи), оставив свои основные силы в Абагане. Головные отряды двух знаменитых батальонов Хауса - 102-го и 105-го - возглавляемые Мохаммедом, прорвались к Ониче. 25 марта. Ашузи понял, что остановить их не удастся, но решил развернуться и двигаться к Ониче за ними по пятам, чтобы не дать нигерийцам времени окопаться. Он рассчитывал сбросить их прямо в Нигер. Этот план мог бы сработать, потому что оба федеральных батальона были обессилены, но по пути другой биафрский батальон принял солдат Ашузи за нигерийцев. Когда они наконец разобрались, что к чему, Ашузи поспешил вперед. У Апостольской церкви он и его люди наткнулись на триста трупов тех членов общины, которые остались, чтобы молиться, тогда как все остальные бежали, и которых Хауса выволокли наружу и убили. Биафрские солдаты были настолько ошеломлены, что отказались идти дальше. Их офицерам пришлось самим выполнить малоприятное дело - убрать тела с дороги.
Когда дорога снова была свободна, Ашузи смог продолжать движение, но с 18-часовым опозданием. Он нашел нигерийцев уже занявшими оборонительные позиции. У него было два варианта выбора: попытаться выбить нигерийцев с их позиций или повернуть назад к Абагане. В первом случае его собственные солдаты и боеприпасы были бы истощены, и он не смог бы справиться с превосходящими силами, которые - он не сомневался - были на подходе. Между Ашузи и другими командирами, которые считали, что никаких сил на подходе нет, разгорелся спор. Ашузи настоял на своем и устроил огромную засаду недалеко от Абаганы. На следующее утро на эту засаду наскочили главные силы нигерийцев: конвой из 102 грузовиков, 6 тысяч человек и 350 тонн снаряжения.
Засада при Абагане была самой крупной. Шальная мина попала в автозаправщик с 8.000 галлонов горючего, и машина взорвалась, выбросив язык горящего топлива на 400 ярдов вниз по дороге, накрыв при этом 60 шедших следом машин, которые очень быстро сгорели. Уцелевшие солдаты в панике соскочили наземь и побежали. Их встретила поджидавшая биафрская пехота. Очень немногие ушли живыми.
Мохаммед все-таки взял Оничу, но из 20 тысяч человек в город он привел только 2 тысячи, оставив большинство своих солдат на дороге. В Лагосе выразили крайнее неудовольствие, когда он, перебравшись на маленькой лодке через Нигер, приехал в город и доложил о случившемся. С тех пор дивизией Мохаммед больше не командовал. 102 и 105 батальоны были выведены из Оничи и из Асабы, им на смену перебросили свежие войска. Вскоре в Ониче было уже более 5 тысяч нигерийцев, и несмотря на многочисленные попытки противника снова взять город, они продолжали удерживать его, доведя к ноябрю 1968 года численность гарнизона до 8 тысяч человек.