За столбами Мелькарта - Александр Немировский 4 стр.


- Потом пираты меня продали тирянам, - продолжает свой рассказ незнакомец. - Они заставили меня спускаться на дно за раковинами-багрянками. Из них выделывается вот эта драгоценная краска. - И человек бережно касается края плаща Ганнона, окрашенного в пурпур. - Мои товарищи утверждали, что легче быть каменотёсом, мельником, чем ныряльщиком. Но у нас было одно преимущество: нас не держали в оковах. Я не думаю, что хозяин пожалел бы для нас железа. Палок ведь ему не было жалко. Просто он понимал, что под водой нужны свободные руки. Однажды я воспользовался этим и уплыл в море. Меня подобрал эллинский корабль. Кормчий продал меня купцам, промышлявшим добычей губок. Год я вылавливал эти губки. Эллины верят, что губки, повешенные у постели больного, приносят ему исцеление. Я спал на этих губках, но, заболев однажды, чуть не умер. Меня отходила добрая рабыня. Да будут к ней милостивы подземные боги! Хозяин засёк её до смерти. В год, когда на Элладу напал персидский царь Ксеркс, мне удалось бежать. Эллинам было не до рабов. И вот я здесь. Иной раз поможешь нагрузить корабль. Кому сейчас нужны ныряльщики! - Незнакомец вздохнул, видимо думая о Гимере, где был уничтожен флот Карфагена. - Возьми меня, Ганнон! - взмолился он. - Я могу продержаться под водой столько времени, сколько понадобится, чтобы заделать пробоины на днище. Я могу срезать незаметно якоря вражеских кораблей. И с парусами справляюсь неплохо.

- Как твоё имя? - спрашивает Ганнон.

- Адгарбал, - отвечает ныряльщик.

- Ты его знаешь, Малх? - обратился Ганнон к старому моряку.

- Я слышал о нём, - отозвался тот. - В гавани зовут его угрём за ловкость.

- Хорошо. Запиши его в команду "Ока Мелькарта", - распорядился Ганнон.

За широкой спиной нового матроса дожидалось ещё несколько моряков, желавших отправиться в плавание. Ганнон поручил их Малху.

Ганнону надо поговорить ещё с сисситами. Их возглавляет сам Габибаал. Нет, не случайно он поддержал Ганнона в Совете Тридцати. Сейчас сисситы слетелись в гавань, как осы на мёд. За ними нужен глаз да глаз. Они привыкли извлекать выгоду из всего - из радости и из горя. Они норовят подсунуть суффету всякую гниль и получить за неё побольше, как за хороший товар. А государственная казна пуста. Ганнону пришлось продать последнее загородное имение отца, заложить менялам все свои драгоценности.

Родные смотрят на Ганнона, как на безумца. Они злословят, что он хочет утопить на морском дне достояние рода Магонидов. Они забыли, что не земля, а море принесло Магонидам славу.

"Свист плетей приятнее завывания бури", - любят они говорить. И верно, плетью они выколачивают недурной доход. Но разве пристало мужчине проверять курятники и свинарники, вдыхать запахи навоза, слышать вопли избиваемых рабов! Ганнон предпочитает всему этому просолённый морской воздух, вой ветра в снастях, бесконечный простор.

* * *

Уже стемнело, когда у дверей "Серебряного якоря" появилась детская фигурка. Её можно было видеть в этот час каждый день. И хозяин таверны и все матросы знали этого мальчика. Одни считали его слугой суффета, другие - воспитанником, третьи говорили, что это его младший брат.

Заметив мальчика, Ганнон поспешил ему навстречу.

- Ты её видел, Гискон? - нетерпеливо задал вопрос Ганнон. - Что она ответила?

- Видел, господин. Она прочитала твоё письмо. Она согласна.

Ганнон от радости схватил мальчика и подбросил его в воздух. Опуская его на землю, он рассмеялся.

- Скоро, Гискон, тебе больше не придётся ходить в храм Тиннит.

- И мы выйдем в море? - оживился Гискон.

- Да, мы все выйдем в море!

Бегство

Магарбал перевёл свой взгляд на Стратона.

- Иди в гавань, - приказал он. - Скажи Ганнону, что я тебя назначил жрецом нового храма за Столбами Мелькарта. Выследи Синту!

Как только Стратон и Миркан скрылись из виду, верховный жрец в исступлении поднял вверх иссохшие костлявые кулаки, и из его груди вырвался вопль. В нём соединились ярость и бессилие.

- Разруби его мечом, о Тиннит! - кричал жрец. - Сожги его огнём! Размели пепел мельничными жерновами и разбросай по ветру!

Назад Дальше