Скучающий без друзей семилетний Олежка написал письмо в газету с просьбой прислать ему оловянных солдатиков. Но вместо их, в деревню пришли семеро настоящих солдат. И жизнь мальчика изменилась.
В 1982 году на киноэкраны вышел замечательный фильм, снятый по этой сказке Эдуардом Бочаровым.
Обычно люди получают по одному письму в месяц, а то и полгода ждут весточки.
В редакцию журнала ежедневно приходит тысяча писем, а случается и поболее. Письма привозят с почты в больших бумажных мешках. Читайте и отвечайте!
Напишите письмо в журнал, и вы получите ответ, напечатанный на пишущей машинке: " Здравствуй, дорогой Володя!.. " или " Здравствуй, дорогая Сима!.. "
История, которую я хочу вам рассказать, началась в отделе писем детского журнала. В большом бумажном мешке, среди тысячи писем оказалось такое:
" Здравствуй, дорогая редакция!
Меня зовут Оля... хотя я мальчик. Я живу в Петушках. Дома у нас одни женщины: мама, бабушка Варвара, тетя Наташа, тетя Фрося и маленькая Валька. А папа мой на зимовке, хотя давно уже наступило лето. Ребята со мной не дружат, говорят, что я маленький. А Фомка Горчичников отбирает у меня самокат. Пришлите мне оловянных солдатиков. Пять или шесть. Лучше - семь. До свидания, дорогая редакция ".
На конверте с зеленой маркой той же рукой был написан обратный адрес: село Петушки, дом 17.
Это письмо никого особенно не удивило. В отделе писем привыкли ко всякому. Круглолицая Лариса Кумачева заложила в машинку чистый лист бумаги, и ее пальцы быстро забегали по круглым клавишам: тук, тук, тук...
" Здравствуй, дорогой Оля! Твое письмо редакция получила. К сожалению ..."
И тут к Ларисе подошла студентка-практикантка Ия и сказала:
- Простите, можно, я отвечу Оле, которая мальчик?
Лариса удивленно посмотрела на худенькую девушку, скорее похожую на школьницу, чем на студентку, и протянула ей конверт с зеленой маркой.
Весь вечер Ия сочиняла ответ мальчику Оле. Это было нелегким делом. Девушке показалось, что письмо получается сухим и не принесет утешения. В который раз она рвала листок на мелкие клочки и принималась писать снова.
За этим занятием ее застал вернувшийся со службы папа - командир десантников. Он прочитал письмо мальчика и задумался. Вдруг лицо командира просветлело, и он сказал дочери:
- Я, кажется, что-то придумал.
- Ты напишешь ему ответ? - обрадовалась Ия.
- Я отвечу ему, - уклончиво сказал папа.
И долго еще ходил по комнате, вполголоса напевая старую военную песню.
А на другой день с той же песней по дороге шли солдаты. Их было немного: шестеро рядовых и сержант. Всего семеро. Они шли дружно, в ногу, только один из них, молодой, необученный, то отставал, то, задумавшись, натыкался на идущего впереди. Или путал ногу.
И тогда сержант сердился.
- Рядовой Суббота, - командовал он на ходу. - Раз-два, левой! Левой, а не правой!
У Субботы было худое, обветренное лицо и большие грустные глаза. А уши торчали в стороны.
Сперва солдаты шли полем. Потом громыхнули сапогами по мосту, подняли облачко пыли на пригорке и вошли в село с веселым названием Петушки.
- Подтянуться! - скомандовал сержант. Шаги зазвучали громче, словно солдат стало больше числом. И опять солдат с большими грустными глазами отстал, заглядевшись на резные наличники.
- Суббота! - прикрикнул сержант.
А бабка, мимо которой шло маленькое войско, взмахнула рукой:
- Какая же суббота? Нынче вторник. Когда, пройдя по главной улице села Петушки,
отделение поравнялось с домом номер 17, сержант скомандовал:
- Отде-ление, стой! Раз-два! Шестеро, как один, остановились.
- Нале-во!
Шестеро пар сапог щелкнули каблуками. Пятеро солдат повернулись лицом к дому номер 17, и только один повернулся в другую сторону. Это был все тот же молодой, необученный Суббота.
Оставив свое войско на улице, сержант подошел к калитке, которая держалась на одной петле и слегка раскачивалась от ветра. Но прежде чем войти во двор, он достал из кармана бархотку и стал наводить на сапогах глянец, пока на блестящем носке не увидел свое отражение. И тут до его слуха донеслись возбужденные голоса.
- Отпусти, пантера несчастная! - кричал мальчик.
- Ты мне верни дедушкин бинокль... мореплаватель! - отвечала девочка.
- Хочешь, я тебе фонарик дам с батарейками?
- Не надо мне твоих батареек! Дедушка не сегодня-завтра приедет, что я ему скажу?
- Не выкручивай руку, пантера!
- А это тебе за пантеру!
- А-а-а!
Сержант понял, что сейчас самое время войти. И распахнул калитку.
На середине двора в облачке пыли мелькали руки, ноги, головы. Казалось, человек действительно отбивается от разъяренной пантеры.
Сержант одернул гимнастерку и кашлянул. Но никто не заметил его появления.
Тогда сержант набрал побольше воздуха и выдохнул:
- Здравия желаю!
Он так громко выкрикнул свое приветствие, словно здоровался с целым полком.
На мгновение облачко замерло, сержант смог наконец разглядеть дерущихся: пантерой оказалась девочка с черными блестящими глазами, она вцепилась в волосы мальчика, а тот схватил ее за руки и старался оторвать от своей головы. Увидев сержанта, девочка нехотя выпустила свою жертву. Потом вскочила на ноги и, опасливо косясь на гостя, легко перемахнула через забор.
- За что она тебя так? - сочувственно спросил сержант, когда девочки-пантеры простыл и след.
- За бинокль, - вздохнул мальчик, - я нечаянно утопил в озере бинокль, с которым ее дедушка был на войне.
- Военное имущество надо беречь, - строго сказал сержант. - Ну, об этом после. Здравствуй!
- Здрасте! - Мальчик тяжело дышал. Его длинные, давно не стриженные волосы налезали на глаза и закрывали уши. От недавней схватки лицо было грязным, рубаха вылезла из штанов, а одна тапка потерялась. Два синих удивленных глаза смотрели на нежданного гостя.
- Тебя зовут Оля? - спросил сержант.
- Оля. Только я мальчик, - на всякий случай предупредил маленький хозяин.
- В журнал писал? - Сержант задавал вопросы и требовал точных ответов.
- Пи-писал.
- Оловянных солдатиков просил?
- Оловянных... просил. - Мальчик опасливо посмотрел на сержанта: может быть, нельзя было писать в журнал и просить солдатиков?
Но тут сержант неожиданно утратил свою строгость и, как бы извиняясь, сказал-
- Понимаешь, какое дело, у нас в. полку нет оловянных солдатиков. У нас только настоящие. - И сержант, как старшему по чину, доложил: - Отделение прибыло. Командир - сержант Воскресенье.
И приложил руку к краю пилотки - отдал честь. Мальчик поднял глаза и увидел за забором стоящих в строю настоящих солдат.
- Ты что собрался делать... с оловянными? - спросил сержант Воскресенье.
- Командовать, - ответил Оля.
- Ну, что ж, - сказал сержант, - идем, я познакомлю тебя со своими солдатиками. Сегодня они в твоем распоряжении, можешь командовать.
У сержанта были ровные, как две черточки, брови, а глаза холодные, то есть строгие. И весь он был аккуратный, подтянутый - настоящий военный.
Калитка закачалась на одной петле, а гость и маленький хозяин очутились на улице, где их поджидали солдатики.
* * *
Странная картина предстала глазам мальчика, когда он вышел за калитку и взглянул на застывших в строю солдат: все они заросли волосами - темными, светлыми, рыжими, а у некоторых даже успела вырасти борода. У одних пилотка съехала на ухо, у других вообще не было пилотки. Пуговицы расстегнуты, гимнастерки пузырями вылезли из-под ремня. А к сапогам приросли комья грязи. Перед мальчиком стояло не отделение солдат, а сборище нерях и грязнуль.
Мальчик вопросительно посмотрел на сержанта.
- Каков командир, таковы и солдаты, - был ответ. И мальчик с девичьим именем Оля почувствовал, что сержант сам очень удивлен и расстроен.
Рядом с забором стояла бочка с водой. Оля медленно подошел к бочке и с опаской заглянул внутрь. В круглой раме, как в зеркале, он увидел себя: грязного, заросшего, небрежно одетого. Словно бочка с водой превратилась не в простое, а в кривое зеркало.
- Что же делать... товарищ сержант... Воскресенье? - упавшим голосом спросил Оля.
И тогда сержант скомандовал:
- Рядовой Понедельник, ко мне!
И в то же мгновение перед сержантом очутился боец с лукавыми глазами, со впадинками в уголках рта, словно он собирался улыбнуться, но сдерживался. Но самое интересное, что на нем был неизвестно откуда взявшийся белый халат, пахнущий одеколоном, а из бокового кармашка торчали гребенка и ножницы.
- Под польку или под полубокс? - спросил боец-парикмахер.
Но вместо того, чтобы ответить на вопрос, растерянный мальчик сам спросил:
- Вы из военной парикмахерской?
- Из отделения сержанта Воскресенье! - как по писаному ответил солдат, которому очень хотелось улыбнуться, но он сдерживался.
- Разве солдаты бывают парикмахерами?
- Солдаты бывают парикмахерами, а парикмахеры бывают солдатами. Начнем, пожалуй!
И в ту же минуту бочка превратилась в зеркало, пенек - в кресло. И в руках парикмахера Понедельника, как большое странное насекомое, застрекотала машинка. Потом замелькала гребенка, затанцевали ножницы. Казалось, парикмахер не стриг, а жонглировал своими инструментами, как артист цирка. Через несколько минут работа была закончена, и из круглой рамы на Олю смотрел не заросший неряха, а аккуратный, подтянутый, вполне симпатичный мальчик.
- Чем освежить? - спросил мастер. - Шипр? Цветочный? Олимпийский?
И не дожидаясь ответа, из шипящего баллончика полил голову мальчика одеколоном.
Закончив свою работу, солдат-парикмахер положил в карман ножницы и гребенку и доложил командиру:
- Товарищ сержант, ваше приказание выполнено. Разрешите встать в строй?
- Становитесь, - ответил сержант и, критически оглядев мальчика, сказал: - Теперь другое дело! Так как тебя звать?
- Олег Комаров, - выпалил мальчик.
- Вот именно, - подчеркнул сержант. - В крайнем случае - Олежка.
* * *
Когда мальчик вернулся к солдатам, перед ним стояли уже настоящие воины - подтянутые, почищенные, застегнутые на все пуговицы, стриженые и бритые. Словно парикмахер Понедельник заодно с Олежкой ухитрился постричь да еще вдобавок побрить своих товарищей. Ну, а подтянулись они сами.
- Теперь я познакомлю тебя с твоими солдатами, - сказал сержант и стал, как по списку, выкликать солдат, и тот, кого он называл, делал шаг вперед, а затем снова возвращался в строй.
- Понедельник!
Из строя вышел парикмахер с лукавыми глазами. На нем уже не было белого халата. Из парикмахера он снова превратился в бойца.
- Вторник!
Вторник оказался крепко сбитым солдатом, с загорелым лицом, с широким носом, с густыми темными бровями. Шаг у него был тяжелый, уверенный.
- Среда!
Прежде чем шагнуть вперед, Среда откашлялся, словно собирался запеть. У него были светлые глаза, полное добродушное лицо, на котором золотились тонкие, завитые колечками усы.
- Четверг!
Шаг вперед. Щелчок каблуками. Голова слегка приподнята. Стройный, гибкий, пружинистый. Сразу видно - разведчик.
- Пятница!
У этого солдата были темные волосы, горящие глаза и черная полоска усов над губой. Он произнес непонятное слово: "Рамбавия!" - и улыбнулся. И тогда под черной полоской появилась белая полоска зубов. На плече у Пятницы висела походная рация.
- Суббота!
Молодой, необученный, наверно, опять задумался, потому что шагнул не сразу. И исподлобья посмотрел на мальчика большими серыми глазами.
Когда все солдаты были представлены, сержант Воскресенье сказал отделению:
- Это ваш командир - Олег Комаров... Олеж-ка. - И, повернувшись к мальчику, кивнул ему: - Можешь командовать!
И тут Олежка растерялся. Перед ним в строю стояли настоящие солдаты. Взрослые мужчины. Они ждали его команды, которая должна прозвучать как закон. Но вместо того, чтоб звонко скомандовать, Олежка неуверенно произнес:
- Направо!
Он сам удивился, когда солдаты выполнили его приказание. Правда, повернулись они не дружно, не четко, вразброд. Не по-военному. А последний в строю - Суббота - опять повернулся не в ту сторону.
- Шагом марш! - тихо сказал мальчик.
И солдаты зашагали. Все быстрее, быстрее. Они стали удаляться с такой скоростью, что вскоре превратились в точку.
Сперва мальчик бежал за ними. Потом выбился из сил. И как на спасителя посмотрел на сержанта Воскресенье:
- Что делать?
И сержант скомандовал:
- Отделение!
Его команда взлетела под небо и зазвучала на всю округу. И сразу темная точка стала расти, приближаться, превратилась в группу солдат. Отделение стремительно двигалось задним ходом, пока не очутилось перед домом № 17.
- Стой! - скомандовал сержант. - Раз-два! Налево! Понятно?
- Понятно, - кивнул мальчик. И на этот раз скомандовал громче и отчетливей: - Ша-гом марш!
Солдаты как стояли, так и зашагали. Они шли вперед развернутым строем, все сметая на своем пути.
Упал забор. Загремели ведра. Отлетела в сторону будка, из будки испуганно выскочила собака. Мальчик бежал за ними. Он снова забыл, что надо сделать, чтобы остановить солдат, и только когда солдаты вплотную подошли к дому, вспомнил и крикнул:
- Отделение!
И сразу солдаты попятились. И все, что они смели со своего пути, встало на место. Подскочило ведро. Прыгнула на место будка. В нее вбежала собака. Поднялся заваленный забор.
- Стой! - выдохнул мальчик. - Раз-два!
Он вытер пот с лица. И вдруг почувствовал усталость, словно проделал большую работу.
- Трудно? - спросил сержант.
- Трудно, - согласился Олежка. - Я думал, что командовать легко, а оказалось...
Сержант скупо улыбнулся мальчику и сказал:
- Ничего. Я помогу тебе. Открывай ворота. Заиграл невидимый оркестр, и солдаты, печатая шаг, вошли в Олежкин двор. И тогда сержант скомандовал:
- Отделение! Вольно! Разойдись! Пе-ре-кур! Строй распался. Солдаты разошлись по двору.
Петух шумно захлопал крыльями и, взлетев на забор, стал круглым янтарным глазом разглядывать незнакомых гостей.
В это время до слуха мальчика из-за дома долетели странные слова:
- "Оркестр"... "Оркестр"... Я - "Гитара"... Как слышите? Прием.
Олежка обошел дом и увидел радиста Пятницу, который разговаривал с кем-то невидимым.
- "Оркестр", "Оркестр", вас слышу хорошо. Докладывает "Гитара". Прибыли к месту назначения. Приступили к выполнению специального задания. До свидания, генацвале.
- Где же гитара? - спросил Олежка, когда Пятница кончил таинственный разговор.
- Мы и есть "Гитара", - ответил радист, - а полк - "Оркестр". Это позывные. Только молчок, военная тайна.
А потом Олежка подошел ко Вторнику и спросил:
- Почему никто не курит? Скомандовали "перекур".
- Мы все некурящие, - тихо ответил солдат, - а команда осталась старая... как для курящих. Перекур - значит отдых. Переменка.
А задумчивый Суббота стоял в стороне, и его большие серые глаза были полны печали. Олежка подошел к нему и участливо спросил:
- У вас что-нибудь болит?
- Нет. Только давно писем нет от младшего брата. А его тоже зовут Олежка. Он похож на тебя.
- Почему похож? - удивился мальчик.
- Все мальчики чем-то похожи. Как солдаты, - сказал молодой, необученный.
И тогда Олежка внимательно посмотрел на него и предложил:
- Хотите, я буду писать вам письма? Глаза Субботы сразу повеселели:
- Я получу письмо, а внизу подпись: "Олежка".
- Буду писать каждую неделю, - пообещал Олежка. - Как будто вы мой старший брат и служите в армии.
* * *
А в это время высокий, плечистый Вторник, сдвинув пилотку на затылок, подбросил молоток, поймал и начал стучать. Починил калитку, укрепил забор, прибил перильца, выпрямил помятое ведро. Он стучал громко, словно в такт музыке, которую никто, кроме него, не слышал. И там, где он постучал молотком, все становилось крепче, надежней, исправней. Он вытаскивал старые ржавые гвозди из ненужных досок и вгонял их в штакетник забора, и гвозди начинали новую службу.
- Если вытащить все старые гвозди из старых досок и вбить их куда надо - вся жизнь станет крепче, - объяснил он удивленному Олежке.
За несколько минут с помощью одного молотка солдат Вторник преобразил весь дом №17.
- А я думал, что солдаты только стреляют, - тихо сказал мальчик.
Вторник улыбнулся.
- Солдат все должен уметь, на то он и солдат.