Высоко над ними, Юркин силуэт был четко виден на фоне ясного неба. Юрка шел по перильцам, расставив руки. Вот он поднял одну ногу, балансируя на другой, и Даша тихо взвизгнула. Да что Даша, даже его друзьям сделалось дурно. Но это были только цветочки.
Юрка прошел по перилам - и ухватился за длинный стальной штырь трубку сантиметров пяти в диаметре - выступавший из стены под самой крышей. Вот он подтянулся - и повис над бездной. Потом он совершил переворот на сто восемьдесят градусов - и застыл на штыре вверх ногами, прямой как солдатик. Выдержав паузу в несколько секунд, он стал вращаться на штыре - все быстрее, быстрее, быстрее.
Даша была уже не мертвенно бледной, а просто серой. А Леньке и Димке хотелось зажмурить глаза. Юрка крутился над двором без всякой подстраховки, до земли было больше десяти метров - ребятам, со страху, казалось, что все сто. Одно неверное движение… Да мало ли из-за чего может сорваться рука…
Но вот Юрка стал замедлять темп вращения, вот он опять повис неподвижно, а вот…
Он соскочил на балкончик, оттолкнувшись от штыря и сделав сальто в воздухе. В момент его полета и Даша, и Юркины друзья не выдержали: хоть они и понимали, что нужно молчать, но у всех вырвался короткий крик. Ведь чуть ошибись он в своих расчетах, пролети мимо балкончика и…
Нет, Юрка все рассчитал точно - кроме одного: того, что балкончик железный, и при его приземлении раздастся жуткий грохот.
Первым чувством его друзей, когда они услышали этот грохот, было облегчение: все, Юркин отчаянный спектакль завершился благополучно. Но тут же Ленька подумал с тоской: этот грохот весь двор перебудоражит, да и всех, работающих в этом здании… Сейчас выскочат и так нам накостыляют… И кстати, пришла ему в голову следующая мысль, хоть во дворе и нет ни одного человека, но не исключено, что кто-то смотрит из окон… И тоже могут выскочить и устроить жуткий - и справедливый - скандал.
Юрка тем временем спустился вниз и подошел к Даше. Похоже, он тоже нервничал во время исполнения своего акробатического номера, но старался скрывать пережитое волнение.
- Ну? - сказал он. - Убедил я тебя?
- Ты… ты… - Даша примолкла, чтобы лишний раз перевести дух, а потом посмотрела на Юрку почти с ненавистью. - Ты просто… - теперь она говорила сквозь стиснутые зубы, и её подбородок выпятился. - Ты просто подлец! - она сделалась багровой от гнева. - Скотина и пижон! Недоумок напыщенный! Напугал всех - и радуешься! Это не доказательство, а издевательство! Мне такие друзья не нужны!
Она повернулась и пошла прочь. Через несколько шагов она остановилась на секунду, чтобы презрительно бросить через плечо:
- Тоже мне, канатоходец Тибул!..
- Постой!.. - сперва растерявшийся Юрка догнал и обогнал её, и теперь стоял перед ней, красный от смущения. - Если я - канатоходец Тибул, то ты Суок… Ну, прости… Я действительно не думал, что ты так испугаешься.
Даша стояла и молчала так долго, что стало ощутимо, как сгущается напряжение в воздухе.
- Ладно, - сказала она наконец. - Я тебе верю. Только обещай мне, что ты больше никогда не будешь выделывать таких штучек.
- Обещаю, - смиренно сказал Юрка.
- Поклянись!
- Клянусь!
- Страшной клятвой!
- Чтоб я сдох, чтоб у меня рука отсохла, чтоб… чтоб…
- Ладно, хватит, - Даша невольно улыбнулась. Видно, она была не только вспыльчивая, но и отходчивая. Она повернулась к Леньке и Димке. - Ему можно верить?
- Он - парень слова, - сказал Ленька.
- Но иногда на него находит, - предупредил Димка. - Вот как сейчас. Он просто неуправляемым становится. Может, он и сам не хотел, но… но… но, что называется, само выскочило.
Даша опять кивнула.
- Я это учту на будущее. Подождите пять минут, я спрошу у отца, можно ли мне вас пригласить. Я думаю, он не будет против, но узнать все равно надо.
И она исчезла в подъезде.
- Ну, знаешь, Юрка… - сказал Димка.
- Нам ещё повезло, что никто тебя не видел - и никто не выскочил, когда этот балкончик загрохотал, - сказал Ленька. - Иначе бы нам всем надрали уши, по твоей милости!
- Да ладно, ребята! - Юрка, оправившись от растерянности и смущения, опять был на взводе. - Не это главное! Вы понимаете, что происходит? Дашкин отец всю войну провел в Берлине, привез два "опеля", "в благодарность", после войны ещё куда-то надолго уезжал… Вы представляете себе, встреча с каким человеком нам предстоит? Ради этого можно было ещё и не такое выкинуть!
- Только больше не надо! - поспешно сказал Ленька.
- Разумеется, не буду, раз обещал, - заверил Юрка.
- Вот так! - Димка не мог сдержать торжества. - А вы мне верить не хотели!
Его торжество было даже большим, чем могли представить его друзья почему, мы знаем.
- Главное, чтобы теперь Дашин отец нас принял, - сказал Юрка. - Я просто фантастические рассказы предвкушаю!
Из подъезда выскочила Даша - растерянная донельзя.
- Ребята!.. Я даже не знаю!..
- Что такое? - друзья почувствовали такое разочарование, что хоть стой, хоть падай. - Отец не позволил нас пригласить?
- Нет, отца просто нет дома.
- Так разве он… - начал Димка - и осекся. Он хотел спросить: "…разве он не собирался с утра на охоту?" - но это означало бы выдать себя.
- Хочешь узнать, разве он не на работе? Так он почти не работает теперь, только консультирует! И сегодня он твердо собирался быть дома!.. И, главное, не только отца нет - ещё и Старбус пропал!
- Старбус? - недоуменно переспросили ребята.
- Да, это ружье такое! Старбус - знаменитый шведский оружейник, его ружье - украшение любой коллекции!
- Но если он охотник и уехал с ружьем… - начал Юрка.
- Ты не понимаешь! Объясняю вам, Старбус - это коллекционное ружье, ему ведь около трехсот лет, отец никогда не выносил его их дома. На охоту он брал другие ружья, тоже очень качественные, но намного дешевле. Таким ружьем рисковать нельзя. И есть ещё странности…
- Какие? - спросил Юрка.
- Похоже, отец перед уходом что-то сжигал… какие-то бумаги, - Даша смотрела на друзей почти виновато. - Ребята, я волнуюсь. Понимаете, по большому счету, все это пустяки, и, наверно, все легко объяснится, но это настолько не похоже на отца… Вы даже не представляете, насколько не похоже и насколько не в его привычках. А в милицию звонить - глупо.
- Послушай… - предложил Юрка. - Давай мы поднимемся к тебе и сами все поглядим. Ты не против? Может, мы сумеем тебя успокоить. И вообще, поддержим, чтобы ты не была одна. Ведь если твоего отца нет дома - ты имеешь полное право пригласить нас, так?
Даша подумала немного - и согласилась.
- Пошли. Мне и правда не будет так страшно и одиноко.
Они поднялись на четвертый этаж, Даша отперла дверь квартиры.
- Входите… Ой!
Ребята успели только разглядеть стремительную черную тень - и услышали звон разбитого стекла, будто кто-то отлетел прямо в окно.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
СОЖЖЕННАЯ ФОТОГРАФИЯ
- Фу-у-у!.. - Даша вздохнула с облегчением. - Это кот, который живет на чердаке. Мы с папой его подкармливаем. Но что он там натворил? И почему он ждал возле двери? Обычно он как приходит в окно, так и уходит.
- Странно, что он тебя испугался, раз ты постоянно его кормишь, заметил Ленька.
- Скорей всего, он не меня испугался, а вас, - возразила Даша. И прошла на кухню, друзья - за ней следом.
На кухне обнаружился легкий беспорядок - перевернутое блюдце со сметаной и какие-то осколки, отливающие то розовым, то зеленоватым, в зависимости от того, как волновавшаяся под ветерком в открытом окне занавеска на секунду прятала их в тень и на следующую секунду опять приоткрывала прямым солнечным лучам.
Даша горестно ахнула, опустившись перед осколками на колени.
- Васька, паршивец! И как ты мог… Лучше бы ты окно разбил! Это ж была память о маме…
- А что это было такое? - спросил Димка.
- Венецианское стекло, стилизация под древнеримские изделия. То ли маленькая вазочка, то ли флакончик для туалетной воды, у которого затычка потерялась. Мы использовали как вазочку - для фиалок, для ландышей, для маленьких таких цветов, понимаете… Стекло было такое тонкое - и при этом радужное, чуть-чуть подцвеченное, чтобы переливы были заметней. Говорили, что очень ценная вещь, но главное - это была память о маме… Но странно, добавила Даша, поднимаясь с колен, - что отец оставил её на кухонном столе. Она всегда стояла так, чтобы её было невозможно случайно смахнуть и разбить…
- На то похоже, что он очень спешил, - заметил Ленька.
- Похоже, да… - согласилась Даша. - Но куда он мог так спешить? И почему перед этим он достал вазочку… и не убрал её назад?
- Этому как раз объяснение найдется, - сказал Юрка. - Покажи лучше ружья… И вообще, покажи, что тебя смутило.
- Пошли в комнаты, - кивнула Даша. - Надо бы убрать эти осколки… Но у меня рука не поднимается смести их на совок и выкинуть в мусорное ведро.
В квартире было три комнаты, не очень больших, но уютных. Одна, попросторней других, служила, надо полагать, гостиной. И в ней, на стене, красиво развешанные, были размещены несколько ружей, а также два офицерских кортика.
- Вот, - показала Даша. - Это - коллекционные ружья, а есть ещё два вполне простых, они в шкаф убраны. Кстати, действительно, надо проверить, в шкафу они или нет.
Она прошла в другую комнату (ребята - за ней), где, видимо, жил её отец - в комнате имелись складной диван, письменный стол, несколько книжных полок и большой шкаф - открыла большого шкафа, пошарила в углу, за пальто и костюмами, висящими на плечиках.
- Ружья на месте, - сообщила она. - Даже если бы отец взял Старбус, то и одно из обычных ружей он бы тоже прихватил. Я хочу сказать, из Старбуса он сделал бы выстрел-другой, чтобы ружье не застаивалось, но, в основном, палил бы из простого. И потом, - пришла ей в голову новая мысль, - если бы он поехал на охоту, то на машине. Раз машина на месте - значит, он в городе, и недалеко. В смысле, не на окраину поехал, а гуляет где-нибудь в нашем районе, и скоро должен прийти.
Они вернулись в гостиную.
- Старбус висел вот здесь, где пустое место, - показала Даша. - Вот это - Кокрилль, а вот это - Ланкастер. Это - Алешкин, а это - Новотны, знаменитый пражский мастер прошлого века. Был ещё Генч, но отец продал его, чтобы взять вот это льежское ружье. "Люттихское", как он говорит на немецкий манер. Он, бывает, расстается с каким-нибудь ружьем, если можно приобрести более ценное…
- Так, может, он и со Старбусом поэтому решил расстаться? предположил Димка.
- Что может быть ценнее Старбуса? - удивленно вопросила Даша. - Он приблизительно одной ценности с Комминаци, и, как, говорит отец, повыше первых Леклеров. Еще можно было бы понять, если бы это был Старбус более дешевой серии. Но это ж "подковный" Старбус!
- Как-как? - не поняли ребята.
- Лучшие ружья Старбуса и Комминаци, - объяснила девочка, - делались из старых подковных гвоздей. В смысле, стволы ружей. Дело в том, что подковные гвозди и ковали очень тщательно, чтобы, понятно, они крепко держали подкову, ведь, сами знаете, "Не было гвоздя - подкова пропала, Не было подковы - лошадь захромала…" И что-то ещё происходило, когда лошадь постоянно топала и топала. Вроде того, что гвоздь по-особому отбивался, и металл гвоздя приобретал дополнительные качества, так важные для того, чтобы сделать хороший ствол… Поэтому кузнецы, меняя подковы, не выбрасывали старые гвозди, а собирали их для ружейных мастеров.
Она рассказывала о ружьях так, как скрипач мог бы рассказывать о скрипках Гварнери и Страдивари.
- Здорово! - восхитился Димка. - Ты знаешь о ружьях побольше любого мальчишки!
- Папа рассказывал, - серьезно ответила девочка. Она понюхала воздух. - По-моему, запах дыма выветрился. Или ещё держится?
- Чуть-чуть, - сказал Ленька. - И пахнет как-то странно. Будто твой отец сжигал не только бумагу, но и пластик - или нечто подобное.
- А где он это сжигал? - поинтересовался Юрка.
- Вот в этой пепельнице. Видите, следы пепла остались. Хотя сам отец этот пепел куда-то выкинул.
- В мусорное ведро? - предположил Ленька.
- Вполне возможно, - Даша открыла дверку шкафчика для мусорного ведра под раковиной и заглянула в ведро. - Нет, здесь пепла нет.
- Если он настоящий разведчик, - подал голос Димка, - то он должен был стряхнуть пепел в унитаз и спустить воду.
- Сейчас проверю! - Даша кинулась в туалет, и через секунду окликнула. - Эй, идите сюда!
Друзья подошли - с трудом втиснувшись в маленькое помещеньице.
- Смотрите! - показала Даша.
Кто-то и впрямь стряхнул пепел в унитаз. На фарфоре можно было различить тончайшие сероватые разводы, оставшиеся после слива воды, а внизу в черном квадратике воды, плавал малюсенький, буквально в полсантиметра квадратных, кусочек чего-то.
- Ребята! - сказал Юрка. - Это ж уголок фотографии!
Точно, можно было различить белую каемочку и сероватый, отсвечивающий глянцем фотобумаги, кусочек фона. И больше ничего не осталось.
- Теперь понятно, почему такой странный запах, - сказал Ленька. - Он сжигал фотографию… или несколько фотографий.
- Да… Но какие, и зачем? - вопросила Даша. Она дернула ручку сливного бачка, и вода зашумела, смывая последние разводы пепла и утащив за собой последний кусочек сожженной фотографии. - Все равно по этому кусочку ни о чем не узнаешь. - Но… но мне все больше не по себе.
Ребята вернулись на кухню.
- Я думаю, тебе стоит успокоиться и не волноваться, - сказал Юрка. Ведь ничего из ряда вон выходящего не случилось. Даже то, что твой отец взял ружье и сжег фотографию, ещё ни о чем не говорит. Возможно, он отошел куда-то недалеко, к какому-нибудь своему другу. Который тоже интересуется ружьями. И…
- И почему тогда было не пригласить этого друга к нам в гости? перебила Даша. - Зачем таскать бесценное ружье по городу, да ещё не на машине, аккуратно запакованным на заднем сидении, а в транспорте или пешком? Почему венецианская вазочка оказалась на краю кухонного стола? Чью фотографию отец сжег, перед тем, как так срочно уйти из дому? Я говорю вам, все это, особенно взятое вместе, настолько не в его характере, что я волнуюсь!.. Кстати, осколки все-таки надо подмести.
Она замела осколки, но не стала выкидывать их в мусорное ведро, а оставила на совке.
- И еще, - добавила она, - почему Васька был таким напуганным, почему он так драпанул? Никогда с ним такого не случалось. Да, знаю, знаю, вы скажете, что он испугался вас, но вы-то пришли вместе со мной, а гостей, приходящих вместе с хозяевами, он никогда не боялся!.. Да и еще. Как раз вы появляетесь, и начинаете убеждать меня, что мой отец - это Штирлиц, только тщательно скрывал от меня всю жизнь… И столько доводов приводите, что почти меня убедили. А если он, действительно, всю жизнь жил на… как это называется?… на "секретном режиме", что ли?.. то мало ли какие проблемы могли настигнуть его из прошлого.
- Есть вариант, - сказал Ленька. - Ты можешь проглядеть все фотоальбомы и выяснить, какой фотографии не хватает. Только, разумеется, сделать это без нас, чтобы не выглядело, будто мы суем нос в твою семейную жизнь.
- Вы уже сунули… - хмыкнула Даша. - Но проcмотреть фотографии - это идея.
- Если фотография была в альбоме, а не спрятана где-нибудь отдельно, пробормотал Димка.
- А я бы начал с того, что обзвонил всех друзей отца, - сказал Юрка. Вдруг он у кого-нибудь из них, или кто-нибудь знает, куда он поехал?
- Пожалуй, стоит! - обрадовалась Даша.
Выяснилось, что у её отца всего четверо друзей, к одному из которых он мог бы поехать и которые могли бы знать о его неотложных делах. Даша называла их "дядя Коля", "дядя Сережа", "дядя Володя" и "дядя Алеша". Их обзвон занял всего несколько минут. Никто из них ничего не знал - и не видел повода для волнений. Правда, Даша не стала рассказывать им о разных странностях, чтобы не тревожить их раньше времени.
- Вот, - сказала она, положив трубку после последнего разговора. Ничего! Пожалуй, пойду перелистаю альбомы фотографий. Если найду что-нибудь интересное - скажу вам. Вы пока устраивайтесь. Если хотите, чайник поставьте. В буфете печенье есть.
- Ну? - спросил Юрка, когда Даша удалилась в другую комнату. - Что вы обо всем этом думаете?
- Да… - задумчиво проговорил Ленька. - Странности есть. Может, ему дали новое задание?
- Скажешь тоже! Как он бросит дочь одну в Москве?
- Ну, задание в самой Москве.
- И для этого надо забирать бесценное ружье и сжигать какую-то фотографию?
- Вполне возможно, что надо.
Димка, не принимавший участия в разговоре, подошел к открытому окну, присел на широченный подоконник и высунулся наружу.
- Эгей! - встревожено окликнул его Юрка. - Ты-то не гимнаст!
- Не боись, - ответил Димка, - я не собираюсь выделывать воздушные трюки. Мне просто интересно, как через это окно кошка может попадать в кухню с чердака. Ага, вижу! В крыше - слуховое окно, совсем рядом. Самое верхнее стекло в нем разбито. Вылезти в эту дырку, чуть пройти по желобку для водостока и спрыгнуть на подоконник - это для кошки раз плюнуть! Вес человека желобок, конечно, не вынесет. Да и слуховое окно заперто, судя по всему, вряд ли кто крупнее кошки протиснется.
- Ты всерьез вообразил, будто кто-то мог проникнуть в квартиру через чердак? - спросил Ленька. - Украсть ружье, сжечь фотографию, да ещё вазочку в руках повертеть - брать её или нет? И что Дашин отец сейчас вернется с прогулки и для него это окажется такой же неожиданностью, как для дочери?.. Это бред!
- Надо было все варианты проверить, - ответил Димка, соскакивая с подоконника.
- А если… - Юрка наморщил лоб. - Если в квартире побывал не Дашин отец? Если, и правда, ружье украдено?
- Тогда сожженная фотография вообще необъяснима, - сказал Ленька.
- Ну… - Юрка задумался ещё глубже. - Наверно, объяснение придумать можно, однако не стоит сейчас напрягаться. Подождем немного.
- Давайте подходить с другой стороны, - сказал Ленька. - Если Дашин отец мог понадобится по своей бывшей профессии, то зачем?
- Для консультации! - сразу сказал Димка. - Ведь Даша упомянула, что её отец теперь не работает, только консультирует.
- Консультирует как врач, - напомнил Юрка.
- Это он говорит, что как врач, - уточнил Ленька. - А на самом деле он может консультировать по вопросам разведки.
- Можно допустить, что для этой консультации ему понадобилось ценное старинное охотничье ружье - показать как образец, - продолжал размышлять Юрка. - Положим, за ним пристали служебную машину, поэтому его "опель" на месте. Но, опять-таки, мы утыкаемся в сожженную фотографию и в переставленную вазочку - в них-то какой смысл?
- И про испуг кота Васьки не забудь, - напомнил Ленька.
Димка покачал головой.