- Прекратите этот балаган, - прорычала Эльфина мистеру Шесть и мистеру Восемь. - Перекройте все выходы и немедленно арестуйте всех до одного!
Мистер Шесть и мистер Восемь не отвечали.
Мэр и Эльфина обернулись к ним.
- Это приказ, - сказал Мэр Крамб, впрочем, не очень уверенно.
Ни звука в ответ.
Отто набрался смелости и бросил взгляд через плечо. Потом, всё больше удивляясь, протянул руку и пальцем ткнул мистера Шесть в толстое пузо.
Мистер Шесть слегка покачнулся и продолжил невозмутимое созерцание чего-то невероятно важного, находящегося где-то по ту сторону горизонта.
- Какого… - воскликнула Советник Кринк.
- Зебби! - позвал Отто.
Но малышка совсем растерялась. Она уперлась в резной потолок и принялась жалобно звать тонким голоском:
- Мама! Мама! Геппи! Геппи!
- Будьте добры, оставайтесь на своих местах, - воззвала к зрителям Долорес, тревожно поглядывая на потолок. - Прежде чем концерт продолжится, один человек хотел бы сказать вам несколько слов.
На сцену поднялся дирижер - худощавый человек в поношенном фраке. Устало вздохнув, он повернулся лицом к публике. До сих пор он не оставлял надежды на то, что предсказание неизвестного Кармидийца окажется верным, что осуществится иной вариант будущего, полный загадок, тот, в котором Эльфина будет повергнута. Но теперь надеяться было больше не на что. В его силах было сделать только одно - предупредить народ.
- Меня зовут Альберт, я Кармидийский Король, - заговорил он. При звуке его имени и горожане, и Кармидийцы тревожно притихли.
Отто помахал Зебби рукой.
Эльфина, наконец, перестала трясти и пинать мистера Восемь и схватила Отто за плечо. Отто укусил ее за палец. Взвыв от боли, Советник Кринк замахнулась на мальчика, но мэр Крамб перехватил ее руку.
- Успокойтесь, дорогая моя, - пробормотал он. - Вы не в себе.
- Министр Модернизации лгала вам о том, что происходит на дорогах и в шахтах, - говорил между тем Альберт. - В ямах и обвалах виноваты отнюдь не волшебки. - Он поднял руку, приглашая кого-то из-за кулис, и на сцену, зажмурившись в ярком свете прожекторов, вышел Меграфикс.
- Это Меграфикс, один из тех, кого мы, Кармидийцы, с гордостью называем нашими предками из уважения к тому факту, что они жили здесь задолго до нашего появления и выкопали все туннели и пещеры в окрестных горах и во множестве других мест. Он и его собраться были захвачены в плен, их силой заставили копать ямы на дорогах и устраивать обвалы в шахтах.
Никто из горожан (да и почти никто из Кармидийцев) никогда не видел пещерника. Меграфикс, испуганный, но полный достоинства, возвышался над Альбертом, как гора. В когтистой лапе он сжимал обломок скалы величиной с рояль.
- Откуда нам знать, что это правда? - выкрикнул один из зрителей, с виду шахтер.
Меграфикс уронил камень, и тот с грохотом проломил сцену.
- Этот камень из-под вашего Бульвара, - сказал Меграфикс - Мои собратья ждут возле театра. Они принесли еще много таких камней.
Может, кто-нибудь из публики еще сомневался в его словах, но они предпочли оставить свои сомнения при себе.
- А теперь разрешите представить вам женщину, которая знает о Городе - о нашем Городе - больше, чем кто бы то ни было, - выкрикнул Альберт. - Это Араминта!
Галерка изумленно ахнула.
Из-за кулис вышла Араминта.
- Я Араминта, Кармидийская Королева, - заговорила она. Голос у нее было сухой, будто пропитанный пылью. - Я уже слышала немного о том, что здесь происходит. Слышала, что волшебок выселяют из родных домов, заставляют участвовать в балаганных представлениях. Слышала, что скоро сюда придут жители Внешнего Мира и отберут у нас Город. Пострадаете даже вы, горожане, считающие, что знаете всё на свете. Ничего-то вы не знаете! Ваш город полон волшебства.
Мэр обернулся к Эльфине.
- Мне всё равно, поверите вы или нет, но я вас предупреждаю, - продолжала Араминта. - А мне надо найти моего ребенка, дочку, которая родилась на барже в Краснолунье почти тридцать лет назад. Я была в тюрьме и не могла вернуться домой.
Эльфина вскочила с кресла и перегнулась через барьер ложи. Ее пальцы впились в толстый бархат перил, и он порвался, как бумага.
- Теперь моя дочь - взрослая женщина, - говорила Араминта - Она где-то здесь, в Городе. Может быть, даже сидит в этом театре. Я прошу ее: подойди ко мне. Я дни и ночи мечтала о встрече с ней. Она - сумеречница, как и я.
Ее голос брал за душу.
Араминта подошла к краю сцены.
- Она этого не знает. Меня увели от нее, когда ей было всего шесть лет. У меня есть вещь, очень нужная ей, ее талисман. Мой собственный талисман отобрали в тюрьме, но этот я спрятала. Он принадлежит ей. Это секрет сумеречников, место, где хранится наша энергия. Мать всегда вырезает такой талисман для своего ребенка.
Араминта обвела публику взглядом и подняла руку. На ее ладони блеснул какой-то черный предмет на тонкой серебряной цепочке.
- А-РА-МИН-ТА! - принялись скандировать Кармидийцы.
Тут за кулисами, у самого занавеса, Отто увидел свою мать с серой кошкой на руках. Возле нее стоял дедушка Кулпеппер и крепко держал Гепси, которая отчаянно вырывалась и показывала пальчиком на потолок.
- Не дайте им разрушить наш Город ради денег, как разрушили мою жизнь! - вскричала Араминта. - Вы всю жизнь были разделены надвое, но что, если ненавистный враг на самом деле скрывается в наших сердцах?
Высоко под потолком жалобно заплакала Зебби.
Отто так сильно дернул висевшую у него на шее цепочку, что кожу будто опалило огнем. Он понял, что черная резная кошка с рубиновыми глазами - талисман Араминты. Он встал, раскрутил фигурку над головой и, что было сил, бросил ее на сцену.
Араминта вскрикнула и бросилась к талисману.
Тут уж закричали все зрители: у них на глазах очертания Араминты начали бледнеть и расплываться в воздухе. Фигура престарелой женщины стала размытой, будто ее скрыли струи водопада.
А еще через мгновение на сцене стояла тигрица.
- Видите? - крикнул Отто Советнику Кринк. - Разве вы не знали?!
Эльфина, отбиваясь от Мэра и мистера Слейта, вскочила на барьер ложи. Постояла там с секунду и… сделала шаг в пустоту зрительного зала.
Зал захлестнули крики ужаса. Но Эльфина мягко, как кошка, приземлилась в проходе. И ринулась к сцене - навстречу тигрице.
Отто видел, как его мать опустила на пол серую кошку. Дедушка, видимо, пытался ее остановить. В суматохе он выпустил Гепси. Та взмыла к потолку, громко зовя Зебору.
Эльфина вскарабкалась на сцену и встала перед тигрицей. Ее лицо исказилось от боли. Мать и дочь шагнули друг к другу. Потом сверкнула молния, раздался треск, похожий на удар грома, и Советника Кринк охватили языки зеленого пламени.
Теперь уже все зрители вскочили со своих мест.
- ТЫ ЗАБРАЛА МОЕГО СЫНА! - крикнула Долорес.
Пламя взвилось огненным фонтаном и угасло.
Крики ужаса сменились потрясенным молчанием. Эльфина превратилась в камень.
Тигрица Араминта вскинула голову и зарычала. Потом подняла огненно-рыжую лапу, и из ее когтей что-то выпало. Маленькая резная фигурка, талисман, который она берегла для своей дочери. Она катнула его по сцене, и талисман коснулся ног каменной Эльфины.
Камень треснул сверху донизу и раскололся.
Зал затаил дыхание.
В камне была замурована еще одна тигрица. Снежная тигрица - серебристая в черную полоску.
Она медленно переступила через каменные обломки и обвела зал неуверенным взглядом, жмурясь и моргая.
Рыжая тигрица склонилась над ней.
- Двое снова соединились, - прошептал Отто.
Половинки занавеса начали съезжаться.
Наступила напряженная тишина.
- Смотрите! Вверху! - крикнул кто-то.
Под потолком, залитым яркими лучами прожекторов, нашли друг друга Гепси и Зебора. Зебби больше не плакала.
Рука об руку поплыли они, окутанные пылающими облаками своих волос. Малышки смеялись. Кружились. Трепетали, как язычки пламени, как олицетворение самого света.
Как бабочки.
Снег
В огромный, таинственный Город Среди Деревьев пришла зима. Отто и Мэб летели над Бульваром.
Далеко внизу мистер Шесть и мистер Восемь приводили в порядок улицы, починяли фонарные столбы. После освобождения волшебок Полиция Обыденности стряхнула с себя чары замораживающего заклинания (на что ушло немало времени). Тогда мэр Крамб нашел бывшим городовым работу в Оперативном Отряде по Ремонту Мостовых, однако (под угрозой задержки заработной платы) попросил их не умножаться больше сорока восьми.
Близился вечер. Небо над западными горами стало розовым.
- Собираются снежные тучи, - заметила Мэб. - Бабушка приглашает тебя завтра к нам в гости. Сказала, что испечет блины. А ты куда собрался?
Отто круто взмыл вверх и облетел вокруг верхушки Кармидийской Башни. Давным-давно - по крайней мере, ему теперь казалось, что это было давным-давно - он слышал, что никому не известно, какие фигурки венчают башню, но полагают, что это могут быть жуки.
- Я должен был догадаться, - сказал он, осторожно спускаясь к Мэб.
- О чём?
- Бабочки. На вершине Башни - две бабочки.
- Конечно, бабочки, об этом даже младенцы знают…
- Такие же, как две бабочки в том предсказании, те, которые соединились вновь.
- Ты имеешь в виду своих сестер, мистер Отто? Ведь речь шла именно о них.
- Не называй меня так.
- Но мне казалось, ты хотел, чтобы я называла тебя Отто.
Он поднялся выше, туда, где ледяной воздух морозно покалывал лицо. Далеко внизу переливалась флагами и разноцветными палатками Арена, Высочайшим Постановлением Мэра Крамба превращенная в рынок. Отто развернулся над Крутосклоном и замедлил ход, поджидая Мэб. Всё-таки она тащила на себе целое дерево.
- Выпендриваешься? - спросила девочка, подлетая.
Он пропустил ее слова мимо ушей. На ладонь села первая снежинка.
- Давай-ка скорее, мистер Отто, а то я замерзла…
Вскоре они добрались до окраины Города. Под ними расстилалась пустошь, прорезанная пологими берегами по-зимнему серой, тихой реки.
- Смори, вон они…
По тропинке вдоль реки шли два человека.
- Не упади, Отто, а то люди засмеют…
Отто не упал. Правда, приземлился чуть дальше, чем рассчитывал - метрах в двадцати перед Альбертом и Араминтой, так что пришлось ему сворачивать коврик и идти им навстречу. А вот Мэб, куда лучше управлявшаяся с ковром-самолетом, просвистела прямо над макушкой его шляпы и опустилась в точности там, где надо.
- Мне кажется, это где-то здесь, - сказал Альберт. - Но сейчас всё изменилось. К тому же дело было ночью, а дерево, конечно же, не сохранилось. И было всё это давным-давно…
- Это только тебе кажется, что давным-давно, - сухо возразила Араминта - Его не обязательно закапывать в том же самом месте, тем более что дерево у нас есть.
Мэб протянула ей дубовый саженец, и Араминта почтительно прикоснулась к тонкому стволу.
- Такой молодой, - прошептала она. - И такой мудрый.
- Смотрите, - воскликнул Альберт. - Сюда Меграфикс идет!
Пещерник, чуть приволакивая ноги, стремительно шагал по тропинке. С ног до головы он был закутан в какие-то черные вязаные одежды.
- Меня задержали в шахтах, - сообщил он, прикрывая глаза когтистой лапой. - Мы почти закончили восстановительные работы, шахты снова откроются на будущей неделе. Почтительнейше приветствую Короля.
- И я тебя тоже, - вежливо ответил Альберт. - И благодарю за то, что ты вышел из гор в такое время года. Мы знаем, что тебе это неприятно.
- Еще как неприятно! - подтвердил Меграфикс - Неприятно до крайности, но, тем не менее, помочь вам - для меня большая честь. По дороге сюда на мой нос опустилось что-то белое и необычайно холодное. Нечто вроде замерзшего мотылька.
- Это снег, - пояснил Альберт. - Вроде дождя, только холоднее.
- Отвратительно! - проворчал Меграфикс.
- Вот здесь - хорошее место, - окликнула их Араминта. - Не слишком близко к воде. - Она поднялась повыше по склону, остальные вскарабкались за ней.
Меграфикс склонился к земле и принялся копать ее огромными когтями. Замерзшая почва, твердая как камень, легко поддавалась. Во все стороны летели обледеневшие комья и песок.
Остальные благоговейно смотрели, как он работает. Даже Араминта, которая, казалось, видела и перепробовала всё на свете.
Меграфикс трудился без устали, размеренно, как будто это не требовало от него никаких усилий. Вскоре яма стала такой глубокой, что он вынужден был спуститься в нее, чтобы копать дальше.
- Достаточно, - сказал, наконец, Альберт.
- Еще немножко, - возразила Араминта. - На всякий случай…
Прокопав на полметра поглубже, Меграфикс вылез из ямы. Он даже не запыхался.
Араминта принесла ящик, а Альберт - свиток бумаги, тот самый, куда он скопировал рисунки предсказания. Араминта положила свиток в ящик, запечатала его, и все отступили на шаг, глядя, как Меграфикс забрасывает яму землей. Потом они посадили деревце.
- Как думаешь, корни скоро дорастут до него? - спросила Араминта.
- Думаю, скоро, - ответил Альберт.
Меграфикс утоптал землю вокруг деревца.
- Осторожнее, - предупредила Араминта.
С минуту все постояли молча, глядя, как небо и равнина вокруг них становятся всё тише и всё холоднее.
Потом Меграфикс распрощался и торопливо ушел, а Мэб с Араминтой решили вместе пешком вернуться в речные трущобы.
- Ты знаешь, что Тигродом был назван в мою честь? - спросила Араминта, когда они отошли подальше.
Ответа Мэб Отто не расслышал, поэтому так и не узнал, что наконец-то нашлась хоть одна вещь, про которую девочке не было ведомо всё на свете.
А Отто с Альбертом пошли домой.
Сначала они ничего не говорили, просто шли молча, бок о бок.
- Помнишь, на предсказании был рисунок сердца, разбитого надвое, а потом снова соединенного? - спросил, наконец, Отто.
- Помню, конечно.
- Так чье же это было сердце, как думаешь?
- Произошло так много всего, - ответил Альберт, немного подумав. - Не знаю, может, Араминты, может, Эльфины, а может, и самого Города.
Снег пошел гуще.
- В понедельник у мамы день рождения, - напомнил Альберт. - Ты не забыл?
- Я подарю ей шарф, - сказал Отто. - Его для меня связала мадам Моргана. Ты слышал, что ведьмицы открыли свой собственный магазин? Вот откуда у них такая потрясающая одежда.
- А я подарю ей вот это, - сказал Альберт и достал из кармана громадный лунный камень, который Меграфикс вручил Отто в бильярдной.
Оба остановились и долго-долго смотрели на камень.
- Будто лучик света, - сказал Отто. - Лучик луны.
- Как думаешь, ей понравится?
Отто поднял глаза и заглянул в спокойное лицо отца.
- На днях она мне сказала, что я должен гордиться тобой, потому что ты многое сделал для Кармидийцев. Ты их спас…
- Так сказала МАМА?
- Да, пап, сказала.
Альберт смотрел на огромный Город, залитый огнями тысяч уличных фонарей, свет которых терялся в пелене густого снегопада.
- Так сказала мама… - прошептал он.
- Смотри, смотри, вон там! - вскричал Отто, указывая в ту сторону, откуда они пришли. По тропе шел тигр, в полумраке казавшийся рыжевато-черным. Позади него мелькнула еще одна тень, сливавшаяся с белесым зимним пейзажем, почти неразличимая на фоне заснеженной земли. Тень пересекла тропу и направилась к Альберту и Отто. В воздухе затрепетало белое облачко ее дыхания.
На них в упор, не мигая, смотрела снежная тигрица. Она шла к ним. На какое-то мгновение она оказалась так близко, что стоило ей наклонить величественную голову - и ее лоб коснулся бы ладони Альберта.
Когда она проходила мимо, Отто почувствовал волну тепла, исходившего от ее тела. Потом тигрица снова ушла - словно растворилась в сумерках.