Вместо работы секретаршей на радиостанции "Голос Америки" она, как оказалось, хочет заняться... искусственным осеменением. На мой недоуменный взгляд Наташа пояснила: "Искусственным осеменением... животных". При этих её словах в комнату тогда вихрем ворвался папа Мейер, вытолкал дочь и, обернувшись ко мне, стал меня уговаривать, чтобы я на ней не женился, так как мы с ней друг другу не подходим, и что вообще - все это плохо кончится.
Я стоял тогда как дурак и ничего не понимал. Сначала он долго и упорно подсовывал мне свою дочь, прямо как старый сводник, а теперь вдруг сам же меня и отговаривает. Все наоборот! Однако глаза мне тогда застилала юная и упругая Девичья плоть... Недаром говорят, что любовь слепа...
Накануне моего приезда в Вашингтон, не выдержав её бесконечных и туманных отговорок, я в сердцах написал Наташе в одном из последних писем такую фразу: "Ты ведешь себя так, словно у тебя что-то не в порядке, словно ты туберкулезная или ты - лесбиянка, которая не может себе в этом признаться".
Тогда я вовсе не думал, что она лесбиянка. Написал я это просто так, сгоряча. Но как оказалось - этим письмом я попал ей в самое больное место. Маска с нее была сброшена, и поэтому, очевидно, она встретила меня, как заклятого врага.
А как же ее новая любовь, спросите вы? Кто же был этот ее летчик? С голубыми глазами...
Да не было у нее никакого летчика. Просто она опять спуталась с бабой. Этого "летчика" я знал довольно хорошо. Им оказалась ее подружка Лека Болдырева, дочка НТС-овского вождя в Вашингтоне. Лека была прыщавая, наглая и довольно неаппетитная особа, с которой, честно говоря, ни один настоящий мужчина в постель бы не пошел. А моя идеальная невеста, моя дворянка Наташа фон Мейер, страстно лобзала эту бабу, а мне рассказывала сказки про летчика с голубыми глазами.
* * * * *
В Вашингтоне я прожил месяц и довольно часто встречался со своими старыми мюнхенскими знакомыми. Те уже пообжились в Америке и довольно дружелюбно делились со мной своим американским опытом: "Гриша, почти все русские, живущие в Вашингтоне, работают в "хитрых органах". В тех самых... На три буквы... Другой работы здесь просто нет. Причем им нужно регулярно подавать список всех своих знакомых и вообще всех тех, кто ходит к тебе на дом. Поэтому, если только ты не врешь, что ты инженер-энергетик, послушай доброго совета и иди лучше работать по своей гражданской специальности...".
А другой мой знакомый мне советовал: "Если ты, Гриша, не женишься, то в этом Вашингтоне скоро сопьешься. Америка - это тебе не Германия. Так что положи свой "холостяцкий секс" в холодильник, в заморозку... Помнишь Кольку Козлова? В Германии он спал с любой немкой, кроме своей жены, а когда приехал в Америку, то пришлось ему, бедному, спать только со своей собственной женой".
Наслушавшись этих добрых советов, я перебрался из Вашингтона в Нью-Йорк и там вскоре встретился с моей будущей женой. История же с Наташей фон Мейер постепенно отошла на задний план и стала потихонечку забываться. Клин клином вышибают.
Приехал я в Америку тогда довольно обеспеченным человеком (в банке у меня было 10.000 долларов - гонорары за мою первую книгу и за фильмы, снятые по ней) и торопиться с устройством на работу мне особой необходимости не было. К тому же я решил начать свою новую жизнь в Новом Свете с написания новой своей книги - романа из советской жизни о новой породе людей, о Homo sovetiqus, т.е. о "Человеке советском".
В то время за 10.000 долларов в Нью-Йорке можно было купить хороший трехэтажный дом, как тот, в котором я сейчас живу. На сегодняшний день этот дом стоит 250.000 долларов. Т. е. в середине 50-х годов в Америке 10.000 долларов были большими деньгами.
Однако дом я тогда не купил, а начал свою жизнь в Нью- Йорке с того, что приобрел себе роскошную автомашину "Lincoln" с откидывающимся верхом - кабриолет цвета слоновой кости. Такие машины богатые американцы покупали новыми за 6.000 долларов и меняли их каждые два года. Я же купил "Lincoln" двухгодичной давности всего за 2.000 долларов и катался на нем по Америке без каких-либо проблем 10 лет.
Купив машину, я засел за написание своей новой книги. Для писателя есть неумолимый закон - чтобы герои книг жили, их нужно списывать с жизни, нужно хорошо знать то, о чем ты собираешься писать. Вот я и решил тогда вставить в свой новый роман мою историю с Наташей фон Мейер, т. е. историю о том, как "идеальная невеста" вдруг оказалась лесбо-садисткой. Разве это не интересно? А чтобы понять причины столь странного ее поведения, я начал усердно штудировать книги о гомосексуализме.
Эта история с Наташей была для меня тогда большим шоком. В возрасте 35 лет я впервые в жизни столкнулся с гомосексуальностью, да еще и в лице собственной невесты. В СССР об этом ничего не говорили и не писали, зато в Америке чуть ли не половина издаваемых книг была тогда посвящена этой теме. Вот я и решил тоже написать про это, про ГОМО совьетикус", т.е. про советских людей нового для меня типа.
Тогда я не имел ни малейшего представления, что это окажется - проклятая тема. Если бы я только знал тогда, что за всем этим кроется, то, ей Богу, никогда бы за эту тему не взялся. Ведь с одной стороны, для писателей эта тема - золотая жила, ключи познания Счастья и Несчастья, Ума и Безумия, Жизни и Смерти, но с другой стороны, эта тема - непроходимое и топкое болото. Как в сказке про Ивана Царевича: направо пойдешь - коня потеряешь, налево пойдешь - голову потеряешь, прямо пойдешь в своем исследовании - и коня и голову потеряешь. Вы будете на каждом шагу натыкаться там на загадки, тайны и постоянную ложь.
Итак, сижу я, пишу свой роман, а жизнь подбрасывает мне все новые и новые материалы. Как-то съездил я в Вашингтон и случайно встретился там с Барминым, начальником вашингтонского отдела "Голос Америки", который пригласил меня тогда даже на ланч, очевидно для того, чтобы разнюхать последние нью-йоркские новости. Сидим мы с ним, мирно беседуем, и вдруг он ехидно так спрашивает меня: "Так Наташа вам что - отказала?" - и изучающе на меня смотрит, как я буду на это реагировать.
"И, слава Богу, что отказала", - ответил я ему. "Ведь ваша Наташа - просто лесбиянка", - и подчеркнул при этом слово "ваша".
"Ничего она не лесбиянка!" - зло и даже как-то враждебно вскрикнул тогда Бармин. "Просто она вам отказала потому, что вы ей не подходите!". От злости он даже поперхнулся при этом своей яичницей со шпинатом. У него тогда была язва желудка, и он сидел на специальной диете. А я смотрю на него и думаю про себя: "Чего это ты, дядя, так разволновался?".
Я уже знал тогда, что Бармин был садистичен и любил поиздеваться над своими подчиненными. Он также очень любил подхалимаж, очень любил, чтобы его называли "генералом", а это уже указывает на наличие комплекса неполноценности и на легкую манию величия, т.е. на наличие у него комплекса власти, что обычно связано с гомосексом. Вспомнилось также, что при рукопожатии рука у него была мягкая, как у женщины, и сворачивалась в трубочку. В точности, как у папы Мейера...
В Вашингтоне в то время был разгул маккартизма, и из Госдепартамента пачками гнали гомосексуалистов. В прессе - вопли и стенания, мол, идет открытая охота на ведьм. В таких условиях Бармину не слишком-то удобно было держать на работе лесбиянку. Поэтому он, похоже, так и обозлился на меня. Я вспомнил, что Бармин был уже трижды женат, причем вторая его жена была... внучка президента Теодора Рузвельта, которая родила от него дочку и вскоре с ним развелась. Вот и спросил я его тогда: "Александр Григорьевич, недавно в газетах писали, что одна из внучек президента Рузвельта здесь, в Вашингтоне недавно кончила жизнь самоубийством. Это, случайно, не ваша бывшая жена?"
Вместо ответа Бармин опять поперхнулся своим шпинатом, закашлялся и пулей выскочил из-за стола. Он убежал тогда из ресторана так быстро, что на столе остался его недоеденный ланч.
"Опять разнервничался, - подумал я. - Любишь над другими ехидничать, а сам этого не переносишь. Потому-то у тебя, наверное, и язва желудка".
Когда-то в Мюнхене Бармин подарил мне свою книжку "Тот, который сбежал", в которой он рассказывал о том, как он сбежал на Запад во время Великой Чистки 1937 года, опасаясь, что его тоже подчистят. Теперь, уже вооруженный новыми знаниями, я решил еще раз перелистать эту его книгу, и вот, читая ее заново, я обратил внимание на некоторые странные вещи в его личной жизни, которые я в первый раз просто не заметил. Например, историю о том, как он женился. Ехал он тогда поездом в Бухару, а с ним в одном вагоне ехала молодая и красивая вдова советского посла в Бухаре - товарища Апрелева. Я вспомнил, что вождь меньшевиков - Мартов, был в девичестве Цедербаумом. А кто же такой был тогда в девичестве Апрелев?
Похоже, что эта молодая вдова была женой какого-то старого еврея-революционера... Далее Бармин пишет, что эту красавицу-вдову почему-то раздражали все мужчины, которые пытались за ней ухаживать. Бармин пишет, что он тогда тихо к ней подсел и предложил хитроумный выход - фиктивный брак. С ним... Да, да, да - фиктивный брак. И капризная красавица, которая всем отказывала, вдруг тут же согласилась и пошла с ним на этот фиктивный брак...
Свою первую брачную ночь счастливые новобрачные провели так: жена спала в спальне, а Бармин - на балконе. И последующие ночи прошли точно также - она в спальне, а он - на балконе. Почти как Ромео и Джульетта, однако вскоре фиктивная жена запсиховала и сбежала от Бармина, а позже настояла на разводе. Стали они жить раздельно. Потом опять сошлись...
В конце концов, эта фиктивная жена от него забеременела, разродилась раньше срока двумя недоносками и при родах умерла. Оба недоноска тогда тоже чуть не умерли, однако врачи их все же выходили. Анализируя все это, я понял, что у нее, видимо, были весьма веские основания опасаться нормального брака.
Похоже, что фиктивная жена Бармина была такой же фокусницей, как и моя Наташа. Однако Бармин раскусил ее с первого взгляда. Так же, как Наташа сразу же раскусила поэта Ваню Елагина. Потому-то Бармин и защищает Наташу... Как классово-близкий элемент.
Все эти люди живут как бледные спирохеты, по принципу: один за всех - и все за одного! Если вы думаете, что это был лозунг мушкетеров или же советских пионеров, - вы глубоко ошибаетесь. Это - старый масонский лозунг. Это лозунг тех тайных обществ, которые сами себя называют гуманистами, а церковь их называет сатанистами.
Второй брак Бармина тоже был не менее странный. Каким-то образом нищий беженец из СССР, вчерашний коммунист, вдруг женился на... внучке президента Теодора Рузвельта! Красавец - мужчина? Ухарь-купец, удалой молодец? Да нет, как раз наоборот. У таких типов все наоборот...
Недалеко от Си-Клифа есть дом-музей Теодора Рузвельта, и в нем находится целая коллекция масонских дипломов бывшего президента США. Этакие мистические дипломы разных тайных обществ. Что же у них там была за тайна? Похоже, коммунист Бармин знал эту тайну довольно хорошо и поэтому так запросто женился на внучке самого президента Рузвельта.
Но и вторая его жена тоже оказалась фокусница. Она сделала от Бармина ребенка и моментально выбросила мужа на улицу, а Бармин ходил тогда по своим знакомым и всем жаловался: "Я железо на тачке вожу, а она требует с меня алименты - по 500 долларов в месяц, а у меня в кармане и 5 долларов нет..." Вскоре газеты сообщили, что внучка Рузвельта, журналистка из Вашингтона, кончила жизнь самоубийством. Вот чем заканчиваются все эти тайны и все эти фокусы.
Помню, ехали мы как-то с Барминым в моем открытом Линкольне по Вашингтону и остановились на светофоре у мрачного и сонного масонского храма. Внезапно Бармин вдруг кивнул на него головой и сказал мне поучительно: "Вот где находится настоящее правительство Америки. Не в Белом доме, а вот в этом доме". Я помню, подумал тогда: "Много ты, однако, знаешь, братишка. Потому-то ты и стал здесь, наверное, начальником "Голоса Америки". Потому-то, похоже, тебя и хотели пристрелить в СССР во время Великой Чистки".
В третий раз Бармин женился в возрасте 53 лет, на 25-летней бабенке из украинской секции "Голоса Америки", т.е. он годился тогда ей в отцы. Прямо - Мазепа и Мария. Сверхмужчина! Супермен! А на самом деле - опять все наоборот. Для того чтобы все это понять, нужно хорошо знать их тайну, нужно знать то, что некоторые женщины только кажутся женщинами. На самом деле это - двуполые русалки, но чтобы видеть этих русалок, нужно самому быть водяным, т.е . мужчиной, который только кажется мужчиной.
Как правило, все эти женщины - холодные и фригидные русалки, у которых частенько присутствует женская импотенция, т.е. фригидность. Они не могут любить по-настоящему: по-человечески, по-женски. Ни душой, ни телом. У них - алибидомия и частенько - аноргазмия, т.е. отсутствие оргазма, т. е. они не кончают.
У некоторых русалок не работают "райские врата", т.е. врата эти не смазываются из-за дефекта бартолиниевых желез. Вот и приходится таким русалкам хитрить и тайком от мужа (если он нормальный) смазывать себе там вазелином. Частенько по совету своей матери, старой и опытной тещи-русалки.
В конце концов, эти райские врата оборачиваются для мужа самыми настоящими вратами ада. Всем этим русалкам, как правило, хочется казаться нормальными, хочется выйти замуж, хочется иметь детей и жить как все нормальные женщины. Но как это сделать? Вот и находятся тогда всякие фокусники-водяные, предлагающие этим русалкам хитрые браки, т.е. предлагающие им замаскироваться через фиктивный брак, брак по расчету, и русалки, как правило, с радостью на это соглашаются. Не сидеть же им всю жизнь в старых девах.
Все эти фокусы прекрасно знает американская разведка ЦРУ, и все эти фокусы прекрасно знает советская разведка КГБ. С той только разницей, что в Америке таких людей делают начальниками "Голоса Америки", чтобы они поднимали в СССР на очередную революцию себе подобных, а в СССР таких типов раньше стреляли, а теперь сажают в дурдома или же выбрасывают за границу, как бионегативный яд.
Кстати, этот Бармин был вовсе не Бармин. В 30-х годах на советской службе в Париже он был известен как Графф. Это, уже сбежав на Запад, Графф стал Барминым. Фамилия Бармин происходит от выражения "царские бармы". Таким образом, оба эти его псевдонима указывают на наличие легкой мании величия. Из-за этой-то мании величия Графф-Бармин и закончил свою карьеру весьма нетривиально.
25 лет Бармин вещал по "Голосу Америки", расхваливая советским русалкам и ведьмакам американскую свободу и права человека, где под "человеками" подразумевались, как правило, только его ведьмачьи собратья. Однако под конец своей карьеры он помешался. Мания преследования, причем - в острой форме. Ведь мания величия и мания преследования -родные сестры. Психологи называют это комплексом вины, а люди попроще говорят, что человеку не дает покоя его нечистая совесть.
Свободолюб Бармин начал периодически убегать из дома и прятаться в кустах по Вашингтонским паркам, а его третья жена - Галочка, привычно звонила при этом куда надо, и на Бармина устраивали настоящую охоту. Находили, отлавливали, а он, отбиваясь от санитаров, пытавшихся надеть на него смирительную рубашку, истошным голосом вопил на весь Вашингтон: "Да какая же тут свобода!? Где же тут права человека!?".
Да, братишка... За что боролся, на то и напоролся. Бармину мерещилось тогда, что его хотят убить. Мерещилось, что ему хотят отрезать язык и половые органы. И он думал, что хотят ему все это сделать все те новые эмигранты из СССР, которых он 25 лет усиленно зазывал в Америку.
Бармин так этого боялся, что даже не пускал в дом своего кума Володьку Юрасова, который работал тогда на "Радио Свобода". Кстати, этот Володька был довольно многогранной личностью. Он написал интересную книжку "Параллакс" и постоянно выступал по радио, иногда - как Рудольф, а иногда - как радио-полковник Панин. Он же был известен и как ближайший сотрудник маршала Жукова. В моем романе "Имя мое легион" он довольно подробно описан как Остап Остапович Оглоедов, сын Остапа Бендера.
Бармин считал кума Володьку стукачом КГБ и поэтому не хотел с ним разговаривать даже по телефону. В этом, надо признаться, была доля истины. Бармин прекрасно знал, что главная заслуга Володьки на "Радио Свобода" заключалась в том, что он стучал и в ФБР, и в ЦРУ. Стучал на всех и вся. Поэтому Бармин считал, что кум Володька стучал также и в КГБ.
Забавно, что и начальник "Голоса Америки" в Мюнхене - Чарли Львович Маламут, который тоже долго баламутил своих советских собратьев, в конце своей карьеры тоже помешался. У него тоже была мания преследования, и он тоже бегал и прятался по Мюнхену, как Бармин бегал и прятался по Вашингтону. Этот Маламут был женат, но детей у него не было. Причем, когда Наташа Мейер работала у него в Мюнхене, то она говорила всем, что он для нее был "как приемный отец".
Позже, встретив этого "приемного отца", я сказал ему:
"Знаете, ваша приемная дочь оказалась лесбиянкой. Люди видели, как она с Люськой Черновой в уборной целовалась". "Клевета! - злобно завопил тогда приемный папеле. - Вас за это в тюрьму посадить надо!"
А я смотрю на него и думаю: "Недаром у тебя, дядя, детей нет. И реакция у тебя та же самая, что и у Бармина. Правильно о вас говорят - один за всех и все за одного".
Кстати, имя Маламут по-еврейски означает религиозный учитель, т.е. он был, похоже, из рода раввинов. К тому же Чарли был старым и заслуженным троцкистом и даже переводил книги Троцкого на английский язык. А хвалебное предисловие к книге Бармина "Тот, который сбежал" написал Макс Истман, тоже старый троцкист, женатый на Елене Крыленко, родной сестре знаменитого наркома юстиции Н. В. Крыленко, который, в свою очередь, ликвидировал в Москве всех этих троцкистов, и которого потом тоже расстреляли.
Прямо какой-то змеиный клубок обнаружился, где все эти змеи кусают друг друга за хвост - в точности по первому закону марксизма о единстве и борьбе противоположностей.
Решил я тогда заново перечитать и книгу Бертрама Вольфа "Трое, которые сделали революцию". Эта книга была о Ленине, Троцком и Сталине. Автор - еврей-троцкист, крупный историк и социолог, один из основателей американской компартии, член Исполкома Коминтерна, а позже - советник Госдепартамента США и "Голоса Америки", профессор Гуверовского "Института по вопросам Войны, Мира и Революции"... То есть он - человек авторитетный.
И вот этот авторитетный троцкист пишет в своей книге, что Троцкий уже в возрасте 20 лет, сидя в жандармской тюрьме в Одессе, специально выписывал, штудировал и конспектировал книги по масонству, и даже имел на эту тему солидные конспекты - тетради в черных клеенчатых переплетах, общим объемом ни много ни мало - свыше 1.000 страниц. Однако все эти черные конспекты потом куда-то бесследно исчезли и в собрание сочинений Троцкого не попали.
В других же серьезных книгах прямо пишут, что пламенный вождь пролетариата Леон Троцкий был масоном. Таким образом получается, что троцкизм - это масонство в коммунистической партии, т.е. это было как бы левое крыло масонства.