Близилось тридцатипятилетие их жизни вместе. Они узнали за это время родительские радости и ничем не вознаградимую муку утрат. Было семеро детей; двоих к концу не досчитались. Знали радость полного единодушия, знали и годы расхождения в музыкальных вкусах. На всю жизнь для Надежды Николаевны остались любимыми первые оперы и симфонические произведения мужа. Каждым тактом они были связаны с их общей молодостью, с первым счастьем взаимной любви. Все, что шло после "Снегурочки", было менее близко. Музыкальное развитие Надежды Николаевны, при постоянном участии в работах Николая Андреевича, домашнем музицировании (особенно за последние годы, когда дети подросли), посещении концертов и театра, все же приостановилось. Не развилось и так много обещавшее собственное композиторское дарование. Сказались домашние заботы, материнство, постоянный недосуг. Но отразилось, видимо, и чрезмерно объективное отношение мужа, осуждавшего любительщину, требовавшего от музыканта полной отдачи себя искусству. Требование, бесспорно, справедливое, но, как и всякая прямолинейная справедливость, жесткое. Что-то перегорело в душе Надежды Николаевны, что-то окислилось в ее характере. Холоднее стали отношения с друзьями, суше тон, плотнее сомкнулись губы. Свое призвание, свою жизнь она без остатка пожертвовала мужу. Но внутренний огонь, горевший в его последних, наиболее зрелых операх, уже как-то мало грел ее. "Псковитянка" для нее была лучше "Китежа", "Снегурочка" милее блестящего, холодного и злого "Петушка". Как ни старайся молчать (а говорить неправду Надежда Николаевна не умела), композитор чувствовал свое одиночество в самом для него важном.
Это было тем ощутимее, что отношение самого Римского-Корсакова к "Золотому петушку" резко колебалось. Решающим моментом была при этом оценка места новой оперы в новой музыке. "…Сочинял "Петушка" денно и нощно… Вышла опера длиною вроде "Майской ночи", - писал он Кругликову 31 августа 1907 года. - Думаю, что будете ею довольны. Гармонию местами довел до величайшей напряженности, для меня: "Нате ж, декаденты, выкусите!
А я все-таки до декадентства не унижусь, кривляки порнографические!" Этот веселый и сердитый задор победителя в трудной борьбе слышится и в разговорах с Ястребцевым. То он сразу после окончания оперы объявляет, что ему надоела вычурная гармония и вообще так называемый новейший стиль и теперь ему хотелось бы в отличие от речитативно-ариозного, по преимуществу, "Петушка" написать специально вокальную оперу. Да и сочинял-то он "Золотого петушка", как в свое время и "Кащея", почти исключительно, чтобы доказать, что и его краюха не щербата. Тут если и не совсем шутка, то полушутка, характерное для Корсакова подтрунивание над самим собою; в том же духе и оброненное в беседе с Ястребцевым замечание об остро диссонантной, таинственной и мрачной музыке в начале второго действия - "это взятка декадентству". Нет сомнений, что на самом деле композитор гордится применением крайних художественных средств к новой, действительно требующей этих средств задаче. Когда молодой даровитый критик похвалил его за "чисто штраусовскую смелость" вступления к "Золотому петушку", Римский-Корсаков с досадой ответил: "Я никогда не отличался особой трусостью по части новых гармоний, но только сочинял их в пределах здравого смысла".
Он мог бы повторить свою мысль: "В искусстве дурно только уродливое; напротив, не уродливое, а только крайнее именно и желательно; оно-то и двигает искусство. Лист был крайний, Берлиоз тоже, Вагнер тоже, и мы были такими же…".
Двигал ли "Петушок" искусство вперед? Порой автор сомневался в этом. Он мерил свои последние оперы крупной мерой, временами проявляя крайнюю придирчивость и несправедливость. Ведь к самому себе он умел быть не только беспощадно справедливым, но и беспощадно несправедливым.
Но с какой радостью узнает он от Лядова, что тот в великом восторге от "Золотого петушка"! С какой болью, с каким гневом принимает несуразные требования цензуры, чующей в либретто крамолу, но не умеющей, по обычной тупости, оценить ее степень! Как жаждет постановки, как надеется и отчаивается.
Снова дирекция императорских театров проявляет трусливую близорукость. На этот раз она пасует перед возражениями московского генерал-губернатора. Чтобы опера пошла на сцене, сперва хотя бы в Частном театре С. И. Зимина, преемнике мамонтовского, понадобилось многое. Понадобилось целых полтора года. Понадобились переделки в либретто, обратившие царя Додона всего только в воеводу… Понадобилась смерть Римского-Корсакова.
Он умер летом, в душную грозовую ночь на 8 июня 1908 года в Любенске. Он был необыкновенно добр и внимателен к друзьям и членам семьи в эти последние свои месяцы, когда приступы удушья стали учащаться и приобретать угрожающий характер. Вся мягкость его натуры, годами прятавшаяся в твердой скорлупе, стала видимой всем. Невозможно без глубокого. волнения читать его последние письма, записи Ястребцева о встречах, короткие, но полные любви упоминания о днях его болезни в письмах Лядова. Он ждал смерти и был спокоен перед ее лицом.
"Мне теперь уже пятьдесят девять лет, - еще пятью годами раньше говорил он И. Ф. Тюменеву. - Жизнь, в сущности, прожита… Смерти я, по правде сказать, не боюсь. То есть, быть может, когда она наступит, я н испугаюсь, но теперь не боюсь. Что же, думается, прожил я на свете назначенный срок; никому худого не сделал; работал; что мог, по своим силам, выполнил, - чего же еще".
Мысль о загробной жизни была чужда и несимпатична ему. Художник и мыслитель, он чувствовал прекрасное в жизни и знал красоту завершенного жизненного подвига. "Обратите внимание на это чудесное дерево, оно положительно вещее, - сказал он Ястребцеву в свою последнюю осень в Любенске, проходя мимо любимого ясеня. - Листья его не желтеют, но стоит ему только почувствовать приближение мороза, и вся листва его как-то вдруг сразу осыпется".
Он сам был таким ясенем и осыпался сразу, когда ни единого листка его творчества не успело коснуться увядание.
ГЛАВА XIX. В МЕРТВЫХ НЕ ВМЕНЯЙ ТЫ НАС, МЫ ЖИВЫ
Летом 1905 года Римский-Корсаков написал В. В. Стасову удивительное письмо. Можно спорить со взглядами, в нем выраженными, нельзя не уважать их. Он писал, что смерть сама по себе, как закон бытия, прекрасна. Что может быть ужаснее вечной жизни? - спрашивал он. - Все будут умирать, а я буду жить? Да это ужасно! А если никто не будет умирать, так ведь это станет похоже на рай земной или на царствие небесное. Боже, какая неинтересная скука! Для чего же тогда жить? Чтоб не развиваться? Стоять на месте? "А как хорошо, - продолжал он, - что нет будущей загробной жизни (я верю в то, что ее нет). Каково было бы смотреть оттуда, как то, над чем трудился и что любил, умирает и забывается… Любил я, положим, Глинку, и вот пришло время, когда Глинку забыли и он стал никому не нужен. И какая справедливая эта смерть, этот абсолютный ноль! Ни наград, ни мщения-… Ну, а пока живется, надо жить, и жизнь любить надо, и я ее люблю и умирать не желаю…"
Пятьдесят лет слишком минуло со дня смерти человека, писавшего эти строки. Глинку не забыли на его родине. Помнят ли Римского-Корсакова?
Трудный путь прошел он при жизни, знал годы дружбы, недолгие годы славы и годы горького одиночества. Преувеличенные хвалы претили ему бесконечно. "Прошу Вас, - писал он Н. Ф. Финдейзену в 1898 году, - не называйте меня на столбцах Вашей музыкальной газеты гениальным, как это Вы сделали в последнем нумере. Это неверно, - я знаю это наверное и заявляю это Вам… Никто этого не может знать так хорошо, как я сам…" Порою его охватывало отчаяние и труд целой жизни казался бесплодным, а оценки, сложившиеся в дружеском кругу, условными и шаткими. И все же, можно думать, в свои последние годы он понимал, какое бесценное наследие оставляет. После 8 июня 1908 года наступила великая проверка.
Она продолжается и по сей день. Музыка Римского-Корсакова живет, и живет ее действующее, активное начало. Обильные всходы посеянных им семян зеленеют на родной почве и далеко за рубежами. В острогротесковых зарисовках С. С. Прокофьева и в его целомудренно-сдержанной лирике мы встречаем порою отголоски "Золотого петушка" или "Снегурочки". Благоухающая ароматами или необузданно-бурная музыка А. И. Хачатуряна находится при всех различиях в кровном родстве с узорчатым Востоком Корсакова. А скольким другим, пока еще менее известным, композиторам привелось пить из чистого источника корсаковского творчества!
Побеги от того же корневища пробились на почве национальных культур - сперва Украины, Латвии, Армении, Грузии, позднее - на плодоносных нивах белорусской, еврейской, азербайджанской, узбекской музыки. Были ли то прямые ученики Римского-Корсакова, как А. А. Спендиаров, М. Ф. Гнесин, В. А. Золотарев, или ученики учеников, или даже ученики косвенные, не формальные, но во всех случаях путь к глубоким истокам народного творчества лежал через художественный опыт автора "Садко".
Неуклонно распространялась музыка Корсакова на Западе, главным образом в странах романской культуры, повсюду пробуждая к жизни скрытые возможности национального искусства. Южный француз Равель, испанец де Фалья, итальянец Респиги во многих своих произведениях явились продолжателями Корсакова не только по приемам филигранной, изысканно красочной оркестровки, но и по характеру ясной, стройной, сдержанной в эмоциональных проявлениях музыки. Переселился во Францию и стал там законодателем вкусов наиболее одаренный из учеников Николая Андреевича, И. Ф. Стравинский. Создавая свою на острых музыкально-цветовых контрастах построенную сказку "Жар-птица" и первобытно-языческую "Весну священную", он, по меткому слову Н. Я. Мясковского, "начал там, где кончил Римский-Корсаков". Правда, в дальнейшем он встал в резкую оппозицию к традициям и к памяти своего учителя. Но и в самых далеких уклонениях от первоначально наметившегося пути он не переставал быть учеником того, кого осуждал.
Музыка Римского-Корсакова прошла невредимо отмели и рифы исторического потока. В известном смысле она объединила драгоценные черты, свойственные порознь искусству Балакирева, Мусоргского и Бородина: неукоризненный художественный вкус первого, бескомпромиссную правду в изображении народной жизни второго, эпическую широту последнего. Но, впитав близкое, она не изменила своему. Никто не раскрыл с такой глубиной народный идеал прекрасного, никто не почтил такой нелицемерной данью дух свободолюбия и человеческого достоинства, не осудил так беспощадно и с такой нравственной высоты дух Александровской слободы. Этот мужественный гуманизм был не только свойством музыки Корсакова. Речь идет о коренной особенности его личности. В услужении Николай Андреевич никогда не бывал, ни у Рубинштейна, ни у Балакирева, ни у самого господа бога, писала Надежда Николаевна Стасову в 1887 году. В истории не одной лишь русской музыки Римский-Корсаков в этом отношении - фигура единственная в своем роде.
Римский-Корсаков у нас чтим и уважаем. Его именем названа консерватория, в которой он без малого тридцать семь лет воспитывал музыкантов. Его оперы не сходят со сцены, а если сходят, то не на очень долго. Близится к завершению академическое полное собрание его сочинений.
И все же мы в великом долгу перед ним. Редкими гостями приходят в оперные театры самые глубокие по мысли и совершенные по мастерству его поздние произведения. Есть еще одна вина. Душевный облик человека, именем которого названа книга, чаще всего заслонен для нас его музыкой. Мы забываем слова поэта:
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.
Мукой и великой радостью. Трудом и подвигом. Делом всей жизни.
Ближе подойти к этим мукам и радостям, прикоснуться в меру сил к душевному миру художника - такова была задача нашего общего с читателем труда.
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА Н. А. РИМСКОГО-КОРСАКОВА
1844, 6 марта - Родился в городе Тихвине Новгородской губернии.
1856, 20 августа - Поступление в Морской кадетский корпус В Петербурге.
1858, 17 апреля - Первое слушание оперы М. И. Глинки "Жизнь за царя" ("Иван Сусанин"),
1859, 20 сентября - Начало занятий по фортепиано у Ф. А. Канилле (до весны 1862 года).
1861, февраль и ноябрь - Двукратное посещение оперы М. И. Глинки "Руслан и Людмила".
26 ноября - Знакомство через Ф А. Канилле с М. А. Балакиревым и Ц. А. Кюи.
Декабрь - Встреча у М. А Балакирева с М. П. Мусоргским и В. В. Стасовым.
1861–1862 - Работа над Первой симфонией по инициативе и под руководством М. А. Балакирева.
1862, 19 марта - Смерть отца, Андрея Петровича Римского-Корсакова (род 4 августа 1784 года). Последняя поездка в Тихвин, на похороны отца.
8 апреля - Окончание Морского корпуса и выпуск в гардемарины
1862, 21 октября-1865, 21 мая - Заграничное плавание на клипере "Алмаз" с крейсированием у южных берегов Балтики и с заходом в порты Германии, Англии, Соединенных Штатов Америки, Бразилии, Испании, Франции, Италии, Португалии, Норвегии.
В Англии в 1863 году написано Анданте Первой симфонии на тему русской народной песни "Про татарский полон". Интенсивная переписка с М. А. Балакиревым.
1865, июнь-1873, май - Служба во флоте (в Кронштадте и Петербурге).
1865, осень - Возобновление музыкальных связей с М. А. Балакиревым и его кругом Знакомство с А. П. Бородиным. Окончание Первой симфонии; первые романсы.
1866 - Близкое знакомство с работой М. А. Балакирева над сборником "Сорок русских народных песен", а также с кавказскими мелодиями, чешскими и венгерскими песнями, изучавшимися М. А. Балакиревым.
Июнь - июль - Написана "Увертюра на русские темы".
1867, июль - сентябрь - По программе В. В. Стасова написана симфоническая картина "Садко".
1868, январь - август - Написана Вторая симфония ("Антар"), Переработана в 1875 году и вторично в 1897 году, когда была переименована в симфоническую сюиту.
Апрель - Знакомство с П. И. Чайковским в Петербурге. Сближение с А. С. Даргомыжским. Знакомство в его доме с сестрами Н. Н. и А. Н. Пургольд.
1868, июнь-1872, январь - Написана опера "Псковитянка" (новые редакции оперы в 1875–1877 годах и в 1891–1894 годах).
1869, 3 января и 21 февраля - Выступления в газете "Санкт-Петербургские ведомости" со статьями об операх Э. Ф. Направника "Нижегородцы" и Ц. А. Кюи "Вильям Ратклиф".
1869, весна-1870, лето - Работа над оркестровкой оперы А. С. Даргомыжского "Каменный гость".
1871, 1 сентября - Начало тридцатисемилетней преподавательской работы в Петербургской консерватории (классы практического сочинения и инструментовки).
4 ноября - Смерть брата, контр-адмирала Воина Андреевича (род. 14 июля 1822 года).
20 ноября - Поездка в Пизу (Италия) за телом брата.
1871, осень-1872, весна - Совместная жизнь с М. П. Мусоргским.
1872, 9 января - Исполнение музыкальной картины "Садко" в Вене под управлением А. Г. Рубинштейна.
30 июня - Женитьба на Надежде Николаевне Пургольд (1848–1919). Двухмесячное свадебное путешествие за границу (Швейцария и Северная Италия).
1872, лето-1873, осень - Написана Третья симфония (переработана в 1885–1886 годах).
1873, 14 мая - Назначение инспектором музыкантских хоров морского ведомства (до 1884 года).
1874, 18 февраля - Первое выступление в Петербурге в качестве дирижера.
Весна - Избрание директором Бесплатной музыкальной школы (до 1881 года). Организация концертов Бесплатной музыкальной школы из произведений Баха, Генделя, Палестрины, Гайдна, Бетховена под собственным управлением.
Лето - Поездка в город Николаев для инспектирования военных оркестров и в Крым (Севастополь, Бахчисарай, Алупка, Ялта). Знакомство с музыкой крымских татар.
1874–1875 - Усиленные занятия гармонией и контрапунктом.
1875, лето - Сочинение шестидесяти одной фуги.
Лето и осень - Написан Первый струнный квартет.
1875–1877 - Гармонизация сорока русских народных песен, собранных Т. И. Филипповым. Составление сборника "Сто русских народных песен". Знакомство с исследованиями А. Н. Афанасьева, И. П. Сахарова и других о народной обрядовой поэзии.
1876, 30 августа - Начата "Летопись, моей музыкальной жизни" (последняя запись - 22 августа 1906 года).
1877, зима - Сближение с А. К. Лядовым, учеником Римского-Корсакова по консерватории. Знакомство с С. Н. Кругликовым, в дальнейшем - московским музыкальным критиком.
1877–1878 - Участие в редактировании партитуры оперы М. И. Глинки "Руслан и Людмила".
1877, лето-1879, лето - Написана опера "Майская ночь" (в основном в Парголове и Лигове).
1878–1881 - Участие в редактировании партитуры оперы М. И. Глинки "Иван Сусанин".
1879, 3 и 9 апреля - Первые дирижерские выступления в Москве в концертах Филармонического общества (так называемых концертах П. А. Шостаковского).
Ноябрь - Оркестрована "Пляска персидок" из "Хованщины" М П. Мусоргского.
23 декабря - Начало занятий по теории музыки с пятнадцатилетним А. К. Глазуновым, в дальнейшем одним из самых близких Римскому-Корсакову музыкантов.
1879, лето-1880, осень - Написана оркестровая пьеса "Сказка" (в Лигове и Стелёве, под Лугой).
1880, февраль-1881, март - Написана опера "Снегурочка" (в основном в Стелёве, под Лугой).
1881, 16 марта - Смерть М. П. Мусоргского.
30 мая - Исполнение "Антара" в Магдебурге под управлением А. Никита.
Июнь - июль - Поездка в город Николаев и Крым (Ялта, Симферополь, Севастополь). Трехдневное пребывание в Константинополе.
1881–1883 - Доработка и редактирование оперы М. П. Мусоргского "Хованщина". Подготовка к изданию произведений М. П. Мусоргского.
1882, 15 и 22 августа - Дирижирование в Москве двумя концертами Русского музыкального общества на Всероссийской промышленно-художественной выставке. Знакомство с М. П. Беляевым.
1882–1883, январь - Написан Концерт для фортепиано с оркестром на русскую тему.