12 января
Сегодня – День работников прокуратуры. Газета "Труд" публикует материалы встречи в редакции с генеральным прокурором Юрием Скуратовым.
Конечно же, больше всего вопросов о резонансных убийствах.
О деле Листьева:
– Для нас картина во многом уже ясна. Пострадавший, как выяснилось, сам был, мягко говоря, далеко не ангел в своих коммерческих делах и уж, конечно, не мог претендовать на титул чуть ли не национального героя. Суду будут представлены необходимые доказательства.
Об убийстве генерала Рохлина:
– Если отбросить политическую подоплеку, а ее здесь нет, то по нашей основной версии – это чисто бытовое убийство, весьма заурядное. Заметьте: когда защита обратилась к суду с просьбой об изменении Рохлиной меры пресечения, суд, рассмотрев материалы обвинения, не счел возможным выпустить ее из-под стражи. Думаю, через пару месяцев расследование будет закончено, и дело отправится в суд.
Об убийстве Старовойтовой:
– Оно оказалось очень сложным из-за обилия ее связей самого разного рода: политических, коммерческих, сугубо личностных, деловых. Вокруг нее было очень много всяких людей. Отсюда – многообразие версий, направлений работы. Основные версии – политическая, коммерческая, версия об элементарном ограблении. Четвертая версия связана с личностными отношениями. Вот по этим версиям мы пока и работаем. Чудом оставшийся в живых помощник Старовойтовой на допросах недоговаривает некоторые вещи, молчит по ряду позиций, которые для нас наиболее интересны. По делу накоплена серьезная материально-следовая база. Выяснилось, что ее телефон прослушивали, найдены отпечатки пальцев, протекторные следы. С них сделаны слепки. Так что в принципе работа неплохо идет. И мы надеемся, что преступление будет раскрыто.
Скуратов подтвердил, что по делу Козленка допрошен в качестве свидетеля Черномырдин. Сотрудник Генпрокуратуры съездил в США и в Доминиканскую Республику, допросил причастных к делу лиц.
О Станкевиче сказал, что в Польше по нему было принято незаконное, чисто политическое решение, и это нашло логическое подтверждение в предоставлении ему Варшавой статуса политического эмигранта. Для российской стороны статус Станкевича как обвиняемого в получении взятки в 10 тысяч долларов остается неизменным. Решение о его розыске остается в силе, и в любой стране мира, за исключением Польши, он должен быть арестован и доставлен в Россию.
* * *
В "Комсомолке" пронзительно-острая статья Юрия Гейко "Весть о смерти Пуго депутаты встретили аплодисментами". И подзаголовок: "Гэкачепист – министр внутренних дел – и его жена застрелились из пистолета, который принес им сын-чекист".
С фактической стороны, наверное, все верно. Но с морально-этической… Я не стал бы подчеркивать, что они покончили с собой именно из того пистолета, который принес сын. Не думаю, что подзаголовок дал сам автор. Скорее всего, кто-то на выпуске постарался, чтобы было сенсационнее.
И – иллюстрация. Две газетные полосы сопровождены, кроме редких фотографий супружеской пары из семейного архива, хулиганской надписью на стене Белого дома в августе 1991 года: "Забьем снаряд мы в тушку Пуго". Да, такая надпись была, но зачем воспроизводить ее сейчас?
Гейко – талантливый журналист. Проделал кропотливую работу по сбору обстоятельств смерти Бориса Карловича Пуго и его супруги Валентины Ивановны, кандидата технических наук, доцента МЭИ. Я прочел публикацию с большим интересом, но не нашел в ней того, чего бы не знал и чего бы не упоминал в своих публикациях про Бориса Карловича. А я тоже писал о нем, и, кстати, немало.
Его жизнь оборвалась 22 августа 1991 года в девять часов утра, после того как стало ясно, что ГКЧП потерпел поражение. Два пистолетных хлопка раздались в квартире Пуго в центре Москвы после звонка Ерина по ВЧ. Тогдашний министр внутренних дел РСФСР спросил у союзного министра, можно ли к нему приехать. Пуго понял, что приедут с арестом, а звонок – уточняющий, проверяют, дома ли он. Сказал: можно, приезжайте.
По официальной версии, Пуго приставил ствол пистолета к виску жены и нажал курок. А затем выстрелил себе в висок. Умер сразу. Жена скончалась в час ночи следующего дня. Наверное, в какой-то момент рука стрелявшего дрогнула…
Гейко правильно отмечает: в те августовские дни о кончине Пуго и его супруги писали разное. Одни – что застрелились сами, другие не верили. Мол, стреляются люди чести, а это путчисты. Да и самоубийство людей с политического Олимпа – прерогатива не нашего времени. У нас их стреляют.
В моем архиве сохранилось много таких публикаций – злобных, циничных. Даже сейчас, по прошествии времени, их страшно читать. Что же мы за люди такие? Жестокие, бессердечные…
В тот день, 22 августа 1991 года, шла сессия Верховного Совета. И действительно, когда докладчик, прервав выступление, сообщил, что два часа назад путчист Пуго и его жена застрелились, в зале вспыхнули аплодисменты. Это подтвержденный факт, зафиксированный стено– граммой.
А дальше ужас продолжался. Вадим Пуго, сын погибших, смог похоронить прах родителей только весной 1992 года. В это трудно поверить, но две урны с пеплом отца и матери стояли четыре месяца на подоконнике в их квартире. Кремировали за городом, чуть ли не нелегально. Место на кладбище не давали. Проводить в последний путь не пришел никто из друзей и коллег. Когда хоронили урны, не было сказано ни одного слова – власти запретили. А ведь он был первым секретарем ЦК Компартии Латвии, председателем Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, министром внутренних дел СССР. Какбычегоневышлики…
Так сами ушли из жизни или им помогли? Скорее всего, сами. Добровольно ли? Трудно сказать. Следствие сочло, что постороннего вмешательства не было. Доказательство – оставленные ими записки. Борис Карлович, обращаясь к родным, попросил у них прощения, написал, что жил честно – всю жизнь. Жена Пуго: "Дорогие мои! Жить больше не могу. Не судите нас. Позаботьтесь о деде. Мама".
Не знаю, стоило ли бы подверстывать колонку о судьбе других членов ГКЧП, да еще с таким "выносом": "Из членов ГКЧП не промахнулся только Пуго. Остальные неплохо устроились!.."
И далее: экс-премьер СССР Валентин Павлов – ныне банкир, экс-министр обороны СССР Дмитрий Язов – консультант Главного управления международного военного сотрудничества Минобороны России, бывший президент Ассоциации госпредприятий СССР Александр Тизяков возглавляет объединение "Промагро", бывший заместитель председателя Совета обороны СССР Олег Бакланов работает в банке "Мир", бывший председатель Крестьянского союза СССР Василий Стародубцев – губернатор Тульской области.
Вряд ли можно противопоставлять их нынешнее безмятежное существование трагической судьбе Пуго. У каждого свой выбор. Вот только в памяти всплыли произнесенные кем-то в августовские дни восьмилетней давности слова: просто Пуго оказался самым совестливым из гэкачепистов.
13 января
На станции метро "Библиотека им. Ленина" кто-то сзади дергает меня за рукав. Оборачиваюсь. Ба, да это же один из бывших руководителей ТАСС. Вместе допоздна корпели над текстами выступлений Горбачева для печати.
– Привет, Николай! С Новым годом тебя и с новой книжкой. Кое-кто ею недоволен, трепыхается…
И он назвал имя нашего общего знакомого, долгожителя Старой площади, упомянутого в книге "ЦК закрыт. Все ушли…". Там я привожу свой телефонный разговор, состоявшийся через некоторое время после того, как мы оказались на улице, с Валерием Сидоровым, которого взял к себе Аркадий Вольский в Союз промышленников и предпринимателей. Я позвонил Валерию, с которым был в хороших отношениях, насчет работы, а тот в свойственной ему шутливой манере сказал, что к нему обращаются многие. И, смеясь, назвал имя нашего общего знакомого, присовокупив несколько ироничных слов.
Тассовец:
– Понимаешь, больше всего его задели эти слова. И дальше, мол, ничего не сказано, не объяснено, что это шутка.
Я оторопел: наш знакомый, о котором шла речь, воспринял слова Сидорова буквально! Боже мой, ну до чего же они прямолинейные! Никаких оттенков не приемлют. Только казенные формулировки. Кстати, иносказательная фраза Сидорова была в то время расхожей. Тогда в чем только нас, цековских работников, не обвиняли. Мы, которые помоложе, даже приветствовали друг друга при встрече этой фразой. Страна полыхала межнациональными конфликтами. Лилась кровь, гибли люди. Сидоров, кстати, много времени провел в Нагорном Карабахе – первой "горячей точке".
А мне наш общий знакомый о своей обиде ничего не сказал. Сразу после Нового года звонил, и мы проболтали более сорока минут о днях минувших. О книге он сказал, что ему о ней сообщил Шумаков, бывший директор издательства ЦК "Панорама".
Хотя, если такая реакция, надо исправить в следующем издании. И вообще следует относиться к своим персонажам деликатнее. Ну, конечно, писать не языком партийных съездов, но и не забывать, что это живые люди.
* * *
Мосгорсуд оставил в силе решение Люблинского межмуниципального суда от 21 декабря минувшего года о продлении содержания под стражей Тамары Рохлиной до 3 апреля.
Адвокаты вдовы генерала, обвиняемой следствием в убийстве мужа, требовали освободить ее из СИЗО, изменив меру пресечения на подписку о невыезде. Назвали решение Мосгорсуда "антигуманным".
Позицию судей не поколебало обращение Госдумы в Мосгорсуд с просьбой об освобождении Тамары Рохлиной. Сегодня же Госдума приняла обращение к генеральному прокурору Юрию Скуратову с просьбой об изменении меры пресечения.
* * *
Пресс-центр Воздушно-десантных войск выразил надежду, что в ходе следственных действий Генпрокуратуры будет доказана непричастность Константина Мирзоянца и других десантников к убийству журналиста "Московского комсомольца" Дмитрия Холодова в октябре 1994 года.
Майор Мирзоянц – бывший заместитель командира отряда спецназа ВДВ. Уволился с военной службы в 1996 году по состоянию здоровья, работал в коммерческой структуре. Задержан в конце декабря прошлого года.
* * *
Узнал потрясающую новость: в ночь на 10 сентября 1970 года в СССР совершил перелет капитан греческих ВВС Михалис Маниадакис. На двухмоторном военно-транспортном самолете "Дакота" взлетел с авиабазы на острове Крит и приземлился на советском военном аэродроме Бельбек в Крыму.
В пути увернулся от четырех турецких перехватчиков и от советской зенитной ракеты! Невероятно! Бежал от "черных полковников" – военной хунты, захватившей власть в Греции.
Военные самолеты угоняли не только из СССР – тот же летчик-перебежчик Беленко, например, посадил МиГ-25 в Японии. Угоняли и в СССР. Фантастика! Об этом происшествии не было ни строчки в прессе.
14 января
Примаков отправил в отставку первого заместителя министра финансов Алексея Кудрина.
* * *
Чеченскому террористу Салману Радуеву сделана сложнейшая операция на верхней части головы. Прежние пластины заменены сверхдорогой костной пластикой.
* * *
Сегодня начинается суд над Биллом Клинтоном. Впервые судят действующего президента. В Америке такого не видели 130 лет.
На сенатской галерке – 596 мест. Туда выдают бесплатные билеты для любопытствующих зевак. Для них отведено 50 кресел, и занимать их можно только в течение 15 минут, поскольку жаждущих посмотреть на Монику Левински – не счесть.
Увы, Моника, кажется, не придет. Договорились первые две недели свидетелей не приглашать, а там видно будет.
Расследование сексуальных похождений Клинтона продолжалось четыре года и обошлось бюджету в 40 миллионов долларов. В деле насчитывается 60 тысяч страниц.
Для отрешения от власти Клинтона требуется 67 голосов. У его противников – республиканцев – 55 голосов. Судя по раскладу сил, импичмент не состоится. Хотя все может быть.
15 января
Лужков заявил, что "в России имеются очень серьезные проблемы со степенью активности президента". Лужков теперь не просто мэр, но и лидер движения "Отечество". Частушка:
Из-за денежных мешков
Показался мэр Лужков.
Создает "Отечество"
Своему купечеству.
* * *
Сегодня в "МК" интервью с Салманом Радуевым. Ровно три года назад отряд чеченских боевиков под его предводительством захватил село Первомайское в Дагестане. Похваляется, что отбил 22 штурма федеральных войск.
Вот это настоящая свобода слова! Матерый террорист гордится тем, что нанес серьезный урон российским вооруженным силам. И газета это печатает!
А сколько подробностей из его жизни! Даже о том, что на днях Радуеву сделали операцию на верхней челюсти – заменили титановые диски костной пластикой. Операция прошла успешно. Не исключено, что в ближайшее время будет проведена еще одна операция – теперь уже на черепе. Бедненький Салманчик… Как же ему, наверное, больно…
* * *
Полтора года назад парижский суд присяжных признал французского ученого-ядерщика Франсиса Темпервеля виновным в сотрудничестве с разведкой СССР. За передачу советским, а затем российским спецслужбам нескольких тысяч секретных документов его приговорили к девяти годам лишения свободы. Пять из них он уже провел в предварительном заключении. В тюрьме скостили еще два года – за примерное поведение. Он мог бы выйти из тюрьмы по условно-досрочному освобождению, но отказался.
Когда я готовил публикацию для газеты "Новости разведки и контрразведки" об этом человеке, поразился тому, чем он занимался в тюремной камере. Изучил английский и испанский языки, получил заочно дипломы эксперта в области бухгалтерского учета и налогового законодательства!
Темпервеля сдал российский перебежчик.
* * *
Высший суд Берлина обязал столичные власти выплатить бывшему главе госбезопасности ГДР Эриху Мильке около двух тысяч марок компенсации за три месяца пребывания в следственном изоляторе. Кроме того, берлинские власти должны оплатить услуги его адвоката.
В 1992 году Мильке должен был предстать перед судом вместе с прежним партийным и государственным руководителем ГДР Эрихом Хонеккером и другими высшими руководителями. Они обвинялись в причастности к гибели перебежчиков на германо-германской границе и у Берлинской стены.
Однако глава "Штази" был освобожден от судебного разбирательства из-за ухудшившегося состояния здоровья. Попытки привлечь его к суду предпринимались неоднократно, но летом прошлого года дело было закрыто.
Эриху Мильке – 91 год, живет в Берлине.
16 января
В книге Сергея Бурина "Григорий Котовский. Легенда и быль", только что поступившей в продажу, нашел ироничные пассажи в мой адрес. Касаясь темы убийства Котовского, Бурин с высоты своего всезнайства поучает меня: мол, не следует придавать загадочный характер факту отсутствия в литературе, в том числе и в опубликованных воспоминаниях вдовы Котовского Ольги Петровны, имени убийцы ее мужа. "Как делает, скажем, известный белорусский автор Н. Зенькович, в присущем ему детективном стиле рассказывающий, с каким трудом он "установил" имя убийцы".
Менторская манера Бурина объясняется, конечно же, фразой "белорусский автор Н. Зенькович". Да, я белорус и горжусь этим. Но сказать обо мне, что я "белорусский автор", то же самое, что сказать: Сергей Бурин – областной автор. Ведь его книга о Котовском вышла в серии "Человек-легенда", разработанной, судя по выходным данным, смоленским издательством "Русич". А Смоленск, если мне не изменяет память, является административным центром Смоленской области. Тогда, по логике Бурина, и поэт Александр Твардовский – всего лишь областной смоленский поэт, поскольку родился в Смоленской области. Да и Иван Тургенев – всего лишь орловский областной писатель, а Лев Толстой – тульский.
Пусть читатель меня извинит за такие параллели. Конечно, фигуры Твардовского и тем более Толстого и Тургенева несопоставимы со скромным документалистом. Ладно, можно стерпеть и малозначимость белоруса Зеньковича по сравнению со столичной, нет, даже с мировой известностью господина Бурина. Мне не впервой слышать уничижительные реплики насчет географии моего происхождения. А вот как отнестись к оценке моего публицистического стиля, который Бурин назвал почему-то "детективным"? Наверное, книги, в которых нет скучного нанизывания фактов, Бурину представляются "детективами". Если он написал монографию, тогда где ее основательность, научный инструментарий? Элементарные сноски, наконец? Какую мою книгу он имеет в виду: "Тайны кремлевских смертей", вышедшую в 1995 году, или более позднюю "Маршалы и генсеки"? В обеих есть главы о Котовском.
А как относиться к его ернической фразе: "Заглянув во все три Советские энциклопедии и в несколько биографических изданий о Котовском, Зенькович пришел в отчаяние". Ну, зачем же так? Почему вы, господин Бурин, решили, что я пришел в отчаяние? Где у меня об этом сказано? Не надо приписывать мне тех эмоций, которых у меня и в помине не было.
Далее он приводит цитату из моей книги: "Неужели ни в одном печатном источнике так и не фигурирует имя убийцы? – спрашивает он. – Я был уже готов утвердиться в этом мнении, как вдруг совершенно неожиданно в библиотеке ЦК КПСС в одном из запертых на замок шкафов обнаружил пожелтевшую от времени тридцатистраничную брошюру… От недостатка воздуха и солнечного света она почти истлела и буквально расползлась у меня в руках, едва только я извлек ее из хранилища, куда она была заточена, судя по инвентарному номеру и дате на штемпеле, в 1929 году… Сохранился ли чудом еще где-нибудь подобный экземпляр, сказать трудно. Поистине библиографическая редкость!"
Понимаю, что цитировать самого себя – не самое привлекательное занятие. Но цитировал-то Бурин! Что он хотел сказать этой цитатой, не знаю. Наверное, чтобы подтвердить присущий мне "детективный" стиль. Ну и где здесь он его нашел?
Бурин комментирует этот фрагмент так: "Все это, конечно, очень красиво и захватывающе (а главное – лестно для самого автора), однако в таких сложностях не было никакой нужды. Требовалось лишь повнимательнее познакомиться с открытыми фондами библиотек (например, Исторической или Фундаментальной Академии наук), почитать газетные подшивки тех лет – и тогда Н. Зеньковичу стало бы ясно, что фамилию Зайдера никто и не думал скрывать. Так, в сборнике "Путь Котовского", изданном в 1926 году Центральным советом общества бессарабцев, довольно подробно описаны обстоятельства гибели нашего героя со слов следователя одесского губернского суда Егорова, которому было поручено вести дело об убийстве".
Батюшки-светы! Мне, занимавшему во время сбора материалов о Котовском должность заместителя заведующего Идеологическим отделом ЦК КПСС, вместо того чтобы обратиться в спецхран уникальной библиотеки ЦК КПСС, надо было искать сборник, подготовленный Центральным советом общества бессарабцев! Спасибо за совет, уважаемый господин Бурин! Кстати, вдумчивый исследователь, узнав о том, что другой автор обнаружил некий потрясающий документ в закрытых для широкого пользования хранилищах, обязательно обратился бы к этому автору. А господин Бурин поступил по-иному: разгневался, почему я пользуюсь другими источниками, а не теми, которые ему были известны.