Кречмер был в шоке. Атака на "Форфар" продолжалась не меньше полутора часов. Тем не менее на воде не было видно ни одной спасательной шлюпки. Радость от очередного успеха сразу померкла, когда он подумал о сотнях людей, погибших вместе со своим судном. А всего лишь спустя минуту Кречмер заметил эсминец, который, с трудом преодолевая гигантские волны, торопился к месту гибели "Форфара". "U-99" отошла в сторону, оставаясь на поверхности воды, и лишь потом погрузилась, чтобы перезарядить торпедные аппараты. Затем лодка всплыла и снова взяла курс на конвой. Когда рассвело, из низких туч появился самолет, с которого над местом гибели "Форфара" начали "развешивать" осветительные ракеты. Эсминец тоже находился рядом. Кречмер решил лишний раз не рисковать и обошел опасное место с юга. В полдень Петерсон сделал следующую запись в корабельном журнале: "Видим конвой. Капитан принял решение начать атаку после наступления темноты – в 18.00".
Таков был первоначальный план. Однако в 1.15 с лодки заметили одинокое судно. Оно шло в балласте, а орудийный расчет на палубе беспрерывно поворачивал орудие в разные стороны, будто выполняя какое-то непонятное упражнение. Кречмер двинулся следом. От "U-101" ничего не было слышно. Поэтому он передал сообщение о координатах конвоя, его курсе и скорости в надежде, что неподалеку окажутся еще лодки, которые смогут атаковать. В 8.30 он атаковал одинокое судно, отметив попадание торпеды в его среднюю часть. Судно сильно накренилось, но не затонуло. Не желая больше тратить торпеды, Кречмер решил его поджечь. Это удалось лишь после того, как по нему было выпущено 50 зажигательных снарядов. К 9.30 судно представляло собой ярко полыхающий факел – весьма впечатляющее зрелище, особенно если добавить к общей картине бушующее море и завывающий ветер. "U-99" прошла совсем рядом с бортом. На горящем судне не было видно ни души. Очевидно, экипаж высадился на шлюпки. Судно называлось "Саманангер" и шло под норвежским флагом. В 2.00 оно перевернулось и затонуло. К этому времени конвой уже успел уйти далеко вперед. Кречмер никак не успевал его догнать до того, как он зайдет за минное заграждение, выставленное на входе в Северный пролив. Это заграждение состояло из десятков тысяч мин, установленных достаточно глубоко, чтобы суда конвоя могли проходить над ними, но вместе с тем достаточно мелко, чтобы поймать в ловушку подводную лодку в погруженном состоянии.
Кречмер повернул к югу. Часом позже сигнальщик заметил тень, двигающуюся в северном направлении. Это был танкер, очевидно отбившийся от конвоя во время шторма или вынужденный изменить курс по какой-то другой причине. "U-99" приблизилась к цели, которая совершенно неожиданно остановилась. Лодка осторожно обошла вокруг потенциальной цели, но Кречмер не заметил никакой ловушки. Танкер качался на волнах, гребные винты не вращались. Кречмер решил выждать. На рассвете выяснилось, что с танкера исчезли все спасательные шлюпки. На палубе никого не было видно. Приблизившись, офицеры "U-99" внимательно осмотрели странное судно в бинокли. Они не заметили никаких повреждений. Судно стояло на ровном киле и явно было вполне управляемым. Неужели им довелось встретиться с одним из "призраков"? На борту судна было написано название – "Конч". В это же время два матроса на фордеке выловили из воды спасательный круг с тем же названием. Отойдя на 200 ярдов от цели, Кречмер приказал выстрелить торпеду. Она попала в среднюю часть судна, которое перевернулось и в течение нескольких секунд скрылось под водой.
Лодка опять взяла курс на юг. Погода постоянно ухудшалась. Взбесившиеся волны швыряли многотонную лодку, словно детскую игрушку. "U-99" прошла по краю зарождающегося циклона, миновала его центр, который был относительно спокойным, и теперь получила возможность испытать на себе всю свирепую ярость непогоды. Не было даже речи о том, чтобы в таких условиях кого-то атаковать. И Кречмер вполне мог укрыться от шторма на глубине. Но он считал своим долгом оставаться наверху, надеясь заметить конвой и доложить в Лориент.
7 декабря в 11.35 шторм начал ослабевать. И почти сразу же с лодки увидели очередной одинокий пароход. Была уже середина дня, поэтому Кречмер решил атаковать судно с перископной глубины. Однако выяснилось, что перископ поврежден штормом, а другой, вспомогательный, при таком волнении бесполезен. Тогда Кречмер приказал всплыть и осторожно двинулся вслед за судном, рассчитывая атаковать его после наступления темноты.
В сумерках Кассель перехватил сигнал, передаваемый на волне 600 метров: "Агиа Эйрини" просит немедленной помощи. Нахожусь в точке с координатами 32 градуса 38 минут северной широты, 22 градуса 52 минуты западной долготы. Экипаж 29 человек. Судно получило многочисленные повреждения во время шторма. В трюмы поступает вода". Кречмер принял решение атаковать свою цель немедленно, после чего идти к "Агиа Эйрини" и потопить поврежденное судно раньше, чем подоспеет помощь. Но вывод лодки на атакующую позицию занял четыре часа. Только в 10.29 с расстояния в 500 ярдов к цели пошла первая торпеда. Она выпрыгнула из воды на волне и попала в корму выше ватерлинии. Это означало, что в пробоину будет поступать только вода, захлестываемая волнами. Судно послало в эфир сигнал бедствия, из которого следовало, что "U-99" торпедировала голландский пароход "Фармсум". В результате того, что торпеда угодила в борт достаточно высоко, всю кормовую надстройку вместе с установленным на ней вооружением снесло взрывом в море. Судно остановилось. На нем больше не имелось орудий, чтобы контратаковать. Лодка подползла ближе, и Кречмер выпустил еще одну торпеду, на этот раз целясь в носовую часть судна. Торпеда сбилась с курса и снова ударила в корму, но теперь уже ниже ватерлинии. Только судно все равно оставалось на плаву, и к цели пошла третья торпеда. Она тоже угодила в корпус ниже ватерлинии. После этого "Фармсум" перевернулся и затонул в течение трех минут. Кречмер не стал выяснять, какая судьба постигла экипаж. Его не покидала мысль о том, что он должен еще успеть потопить "Агиа Эйрини". Поэтому он приказал немедленно лечь на курс к точке с указанными в радиосообщении координатами и на максимально возможной скорости повел лодку к поврежденному судну.
В нужное место лодка прибыла перед рассветом. Море казалось абсолютно пустынным. Кречмер решил, что, очевидно, экипаж не дождался помощи, и решил повести поврежденное судно к входу в Северный пролив. Рассчитав предполагаемый курс, он ринулся следом. Уже в 9.35 Кассель перехватил еще один сигнал от ускользающей добычи. "Предпринимаем попытки подойти ближе к берегу. В трюмах вода, рулевое устройство вышло из строя". Далее судно сообщало свои координаты. Через несколько минут береговая радиостанция взяла пеленг на сигналы, передаваемые поврежденным судном, и уточнила его позицию, передав новые координаты на той же волне. Петерсон нанес полученные данные на карту и выяснил, что в действительности судно находится в добрых 60 милях от точки, которую оно указывало в своем сообщении.
Незадолго до полудня радисты "Агиа Эйрини" снова вышли в эфир. На этот раз было передано срочное обращение в Адмиралтейство. "Не можем подойти к берегу. Просим вас о помощи. Судно не слушается руля. Трюмы заполнены водой еще три дня назад. За это время ни одно из судов не подошло на помощь". Далее указывалось положение судна, но только теперь координаты были правильные. Прочитав радиограмму, Кречмер ухмыльнулся.
– Должно быть, у этих ребят очень сердитый капитан, – сказал он.
Спустя час сигнальщики заметили внушительных размеров транспорт, двигавшийся примерно в направлении к "Агиа Эйрини". Он шел на высокой скорости, и было не совсем понятно, спешит он на помощь или следует своим курсом. Кречмер держал лодку на значительном расстоянии. В 4.15 он увидел эсминец, который двигался в том же направлении. В это время на мостик вышел инженер и сообщил, что непогодой повредило один из двигателей. Поломку можно ликвидировать, но для этого необходимо некоторое время пробыть на поверхности. Кречмер только собрался согласиться, когда заметил, что эсминец изменил курс и идет прямо на лодку. А на горизонте появилось еще два эсминца. Не тратя времени на споры с инженером, он заорал:
– Срочное погружение! Ныряем!
"U-99" начала погружаться, но, учитывая наличие только одного электродвигателя, процесс занял намного больше времени.
Кречмер полистал справочник и пришел к выводу, что, судя по силуэту, замеченный транспорт является торговым судном, имеющим вооружение. Кассель доложил, что гидрофоны не отмечают ни малейшего шума. Поэтому спустя двадцать минут Кречмер подумал, что противник вполне мог его не заметить, и решил всплыть, чтобы осмотреться. Поскольку перископ был поврежден, лодка "U-99" полностью всплыла на поверхность, чтобы в ту же минуту поспешно нырнуть обратно в спасительные морские глубины. Транспорт застопорил машины и спокойно покачивался на волнах на расстоянии не более мили, а один из эсминцев находился даже ближе. Почти сразу же Кречмер услышал шум винтов быстро приближающегося эсминца и одновременно мелодичный звон, означающий, что по корпусу лодки ударили импульсы "асдиков". Через несколько минут транспорт, как ни в чем не бывало, запустил двигатель и лег на прежний курс. Остановившись, враг выманил лодку на поверхность и теперь явно намеревался использовать преимущества своего положения.
В напряженном ожидании прошло пять минут. Один из эсминцев прошел прямо над лодкой. Миновало еще семнадцать минут. "U-99" притаилась на глубине 300 футов. Еле-еле вращались винты. В лодке все замерли, люди не произносили ни слова и даже старались лишний раз не шевелиться. А потом вокруг начали рваться бомбы. Лодка металась из стороны в сторону, как раненый кит. Все, что не было закреплено, полетело вверх тормашками, люди тоже не явились исключением. Погас свет. Через несколько минут включилось аварийное освещение. Кряхтя и потирая ушибы, подводники стали подниматься на ноги. Только один из матросов остался на коленях. Скорчившись возле своего рундука, он истово молился, глядя на фотографию своей жены. Вторая серия бомб легла немного в стороне, но все же достаточно близко, чтобы не дать экипажу с облегчением вздохнуть. Люди насчитали 50 взрывов, прежде чем Кассель доложил, что шум винтов стихает. Оставаясь под водой, лодка потихоньку, со скоростью 4 узла, поползла в северном направлении. После бомбежки все без исключения находились в напряжении и, казалось, ожидали еще какой-нибудь неприятности. Неожиданно раздался оглушительный треск. Звук пронесся по лодке и был таким громким, что Кречмера, решившего немного отдохнуть, подбросило на койке, и в ту же минуту он оказался на посту.
– Что это было? – крикнул он озадаченному Эльфу, который нес вахту.
– Не знаю, сэр.
– Что на гидрофонах?
– Все тихо, сэр.
Кречмер принялся мерить шагами помещение, внимательно прислушиваясь. Больше ничего не происходило. Выждав еще какое-то время, он пожал плечами и отправился в каюту, намереваясь вернуться к прерванному отдыху. Но несколько минут спустя он был вынужден снова вскочить. Странный треск повторился, причем на этот раз он прозвучал три раза подряд. Эльф приказал осмотреть корпус лодки, подозревая, что при бомбежке были получены повреждения и вот-вот внутрь хлынет вода. Кассель сидел в компании других старшин и выглядел непривычно задумчивым. Когда непонятный звук повторился еще дважды и возле поста столпилась почти вся команда, его физиономия приобрела багрово-красный оттенок. Кречмер выглядел очень обеспокоенным и ничего не мог понять.
– Что, черт возьми, это может быть? – спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.
Этого стерпеть Кассель уже не мог. Растолкав матросов, он бросился бегом к кладовой, где у него хранились запасы, и распахнул дверь. Его взору предстала весьма своеобразная картина, а в нос ударила отвратительная вонь. Ранее чистые стены теперь были покрыты темно-коричневыми ошметками, при внимательном рассмотрении оказавшимися утиными крылышками и лапками, а между ними зловонными ручейками на палубу стекал сок. Таинственные звуки получили очень прозаичное объяснение. Это взрывались банки с испорченной консервированной уткой. Кассель вздохнул и понял, что пора нести свою повинную голову к командиру. Но кипящий от злости Кречмер пришел сам и недоуменно уставился на устроенное в кладовой безобразие. Тут же всем, стоявшим у двери, пришлось пригнуться. С грохотом, не рассчитанным на слабонервных, одновременно взорвались четыре банки. Слова, произнесенные при этом Кречмером, не подлежат появлению на страницах литературного произведения, даже документального. В итоге Кассель пришел к выводу, что экипажу "U-99", скорее всего, не придется в обозримом будущем рассчитывать на появление в меню утки.
Спустя два часа лодка всплыла. Стемнело. Море вокруг было пустынным. Принимая во внимание поломку двигателя и повреждение перископа, Кречмер решил отказаться от преследования "Агиа Эйрини". Да и торпеды уже были на исходе. Он послал Дёницу сообщение и взял курс на базу. Люди чувствовали себя усталыми и подавленными. Через два дня Дёниц прочитал донесение Кречмера и наложил свою резолюцию: "Очень успешная, грамотно проведенная операция".
В Лондоне специалисты тоже даром времени не теряли. Внимательно проанализировав тактику, применяемую вражескими подлодками на Атлантике, они пришли к выводу, что придется срочно пересмотреть свои взгляды на подводные лодки и защиту от их нападения. Дёниц использовал свои лодки не как подводные корабли, коими они являлись по определению, а как погружаемые. Другими словами, подлодки чаще всего атаковали находясь на поверхности воды ночью, на манер торпедных катеров. Таким образом, при выработке наступательной и оборонительной тактики Королевского ВМФ следовало исходить из того, что в распоряжении противника имеются надводные корабли, которые могут погружаться под воду в целях обеспечения собственной безопасности, главным образом в течение светового дня.
Кризи считал, что его люди должны уметь предугадать любой план Дёница хотя бы за неделю до того, как мысль об этом придет в голову ему самому.
Глава 10
В отпуске
На следующий день Кречмер сообщил экипажу:
– Мы становимся в ремонт. Думаю, мы пробудем на базе не меньше месяца. Это значит, что всех вас ждет трехнедельный отпуск. – Люди взволнованно зашумели. – Вы можете отправиться домой или провести по крайней мере часть этого времени в лагере отдыха в Кибероне. Желающие отдохнуть в горах могут присоединиться ко мне. Я собираюсь покататься на лыжах в Крюмхебеле, это в Силезии. Если хотите, можете взять с собой жен. Я договорюсь, чтобы ваше совместное проживание в отеле оплачивалось по специальному низкому тарифу. Те, кто хочет уехать, сообщите ваши имена Касселю. Он устроит все так, чтобы вы могли отправиться в путь завтра.
Дёниц пригласил Кречмера на ужин. Отведав предложенного ему угощения, командир "U-99", всегда ценивший хорошую еду и вино, решил больше никогда и ничего не есть в штабе. Адмирал решил, что его береговой персонал должен питаться так же, как и гражданское население Германии. Для офицера подводной лодки, привыкшего к совершенно другой пище, меню показалось слишком скудным.
Когда перешли к кофе, Дёниц сказал:
– Я обещал, что, если Баргстен и Эльф примут под командование свои лодки, ты сможешь сам выбрать себе помощника. Время пришло. Кого ты предпочтешь? Вот список офицеров. Выбирай.
И флаг-адъютант Дёница протянул Кречмеру лист бумаги.
– Пусть это будет лейтенант фон Кнебель-Дебериц.
Дёниц с улыбкой обернулся к адъютанту:
– Ну? Что я говорил? – Затем он, явно довольный собственной проницательностью, обратился к Кречмеру: – Я и не сомневался, что ты выберешь его, поэтому заранее послал ему сообщение. Он скоро прибудет и присмотрит за всем, пока ты будешь в отпуске. Я же помню, вы когда-то вместе служили. Думаю, вы и теперь найдете общий язык.
Кречмер знал, что офицер, которого он выбрал, вполне надежен. К тому же в тот момент его больше интересовал собственный отпуск.
– Сколько я могу отсутствовать?
– Полагаю, как и все твои люди, три недели. Кстати, я завтра еду на машине в Колонь. Почему бы тебе не присоединиться? А уже оттуда отправишься домой. Со мной едет только один офицер, так что в машине будет полно места.
На следующее утро зеленая штабная машина выехала из Лориента в Париж. Рядом с водителем восседал адмирал Дёниц, а на заднем сиденье расположились Кречмер и лейтенант-коммандер Лют. (Имя этого человека стало известно в период, получивший название второго "счастливого времени", то есть когда в войну вступила Америка и восточное побережье США стало излюбленным местом охоты немецких подводных лодок. Он был убит уже после падения Германии в 1945 году. Будучи начальником военно-морского училища, он возвращался ночью на базу и был остановлен часовым. Из-за путаницы в паролях часовой застрелил его.) Во время поездки Дёниц в очередной раз попытался уговорить Кречмера отказаться от командования лодкой и либо перейти на службу в штаб, либо стать инструктором в школе, где обучались будущие подводники. Кречмер, как обычно, отказался. Он не стремился оказаться в безопасности и всю оставшуюся жизнь почивать на лаврах.
Более того, его очень беспокоила мысль, что когда-нибудь это действительно может произойти, причем его согласия никто и не спросит.
Всего лишь один год отделял капитана "U-99", признанного аса подводной войны, от молодого и нетерпимого лейтенанта, принявшего под командование лодку "U-23". Но за этот год произошло слишком многое. На плечи неопытного юноши лег непосильный груз, а он выдержал и не сломался. Правда, это наложило отпечаток и на внешность, и на характер молодого человека. Его лицо обветрилось, его прорезали четкие линии ранних морщин. Волосы стали заметно тоньше и на лбу уже начали редеть. Вульгарная юношеская самоуверенность сменилась спокойной уверенностью в своих силах, которая приходит только со знаниями, с опытом. Но внутренне Кречмер был всегда напряжен, не позволял себе расслабляться, чтобы всецело соответствовать своей славе лучшего командира. Не делал он послаблений для себя и на берегу.
Его философия войны была несложной. В море он пребывал в мире с самим собой. Ему нравилось, что опасность может подстерегать его везде, скрытая предрассветной дымкой или клочком тумана. А на берегу он не мог даже представить своего места среди штабных денди. Тем более, что ему были чужды все без исключения виды интриг. В то же время у штабных офицеров, не знакомых с морем, зато до тонкостей изучивших бумажную работу, имелось достаточно времени, чтобы поднатореть в закулисных играх. Среди них он никогда бы не смог стать своим.