Стоя в сторонке, - поскольку боярский сын пригрозил, что каждого, кто осмелится подойти к дереву, ждет смерть, - люди любовались его серебряными листочками и золотым плодом с двумя голубыми звездочками. Пораженные увиденным, они расходились по домам и рассказывали каждому встречному:
- Ах, если бы вы только знали, какое удивительное дерево выросло напротив дворца нашего боярина!.. Серебряные листья звенят, не умолкая, словно бубенчики, а на самой верхушке висит золотой плод, похожий на яблоко, с двумя голубыми звездочками, которые так и смотрят в душу.
Люди слушали, раскрыв рот, и опрометью бежали к боярскому дворцу, чтобы поглядеть на чудо собственными глазами…
Как-то раз мимо дерева проходила пастушка, у которой когда-то звездолобые олени украли маленькую дочку. Не слыша окриков стражи, старая женщина прилегла отдохнуть в его тени.
И в ту же минуту золотой плод с двумя голубыми звездочками сорвался с верхушки, сверкнул, точно молния среди ветвей, и упал прямо на колени ошеломленной женщине…
Обезумевший с горя жених Лулу-Саны подбежал к пастушке, обнажив меч, и вдруг застыл на месте от неожиданного зрелища:
На коленях у женщины, суча розовыми ножками, лежала крохотная голубоглазая девочка с золотыми волосами.
- Господи! Моя ненаглядная дочка, которую когда-то унесли олени, опять со мной! - вскричала пастушка.
Этот крик счастливой матери, казалось, влил волшебные силы в тельце ребенка, и девочка стала расти прямо на глазах. Не успела женщина обнять дочь после долгой разлуки, как девочка проворно вскочила с ее коленей и уверенно встала на ноги. Пастушка и боярский сын от удивления не могли вымолвить и слова: девочка вдруг превратилась во взрослую девушку, и перед ними предстала Звездочка, какой она была в день своей гибели…
- Милая Лулу-Сана, любимая моя невеста ожила! - радостно воскликнул молодой боярин.
Он раскинул руки, которыми только что сжимал рукоятку меча, и заключил улыбающуюся девушку в объятия.
* * *
На следующий день в боярском дворце сыграли пышную свадьбу. Девять дней и девять ночей пировали гости. На самом почетном месте сидела счастливая пастушка, мать невесты. А рядом с ней, чуть живые от усталости, пристроились звездолобые олень с оленихой, которые наконец-то вернулись со Стеклянной горы с драгоценным бриллиантовым перстнем - свадебным подарком для своей любимой приемной дочери.
Были там и лесные друзья Лулу-Саны - зайцы, серны и белочки.
Не было на пиру только дочери боярского советника да безобразной колдуньи, матери двухголового великана. Первая с горя и зависти утопилась в том самом озере, куда она толкнула Звездочку. А вторая убежала за тридевять лесов и гор, и с тех пор о ней ни слуху, ни духу…
ЗАВИСТЛИВЫЙ ОСЕЛ
Много лет тому назад неподалеку от небольшой деревушки, на приветливой лесной полянке, стоял нарядный белый домик. В домике мирно и счастливо жили старик со старухой. А перед домиком с утра до вечера расхаживал важно-преважно, словно деревенский богач, серый осел Марко.
У старика и старухи не было детей, не было у них ни собаки, ни кошки. Вот почему они любили длинноухого красавца как родного сына. Каждое утро старуха потчевала своего любимца пшеничными отрубями, и пока он ел, не отходила от него ни на шаг. Она не могла нарадоваться, глядя, как ее питомец уписывает пахучие отруби. Смотрит, а сама, знай, приговаривает:
- Ах ты, мой пригоженький! Как же мне не любоваться тобой? Ну чем не богатырь?
Весь день старуха не оставляла осла в покое. Принесет ему сухих хлебных корок и, довольно потирая руки, бормочет себе под нос:
- Ах, какой ты у меня сытый да холеный: шерсть блестит, как шелковая!
А стоило ослу зареветь во все свое мощное ослиное горло, как старик и старуха бросали все дела и выбегали из дома. Как зачарованные, стояли они посреди поляны и молча слушали громогласный рев, от которого раскачивались ветки на деревьях… Когда Марко замолкал, они радостно переглядывались, словно очнувшись после приятного сна, и из их уст тут же начинали литься, как весенняя капель с крыш, новые похвалы в адрес осла.
- Вот так горло! Ну и песня!.. - восклицал старик. Старуха будто только и ждала этого. Она тут же начинала ему вторить и не закрывала рта до тех пор, пока не провозглашала Марко великим певцом, поющим лучше, чем все соловьи на свете.
Так продолжалось много лет…
И осел настолько привык к похвалам, что не мог прожить без них и дня. Но вот однажды старик купил на базаре курочку. Что за чудо была эта курочка! Глаза черные, кругленькие, словно бусинки. Перья гладкие, блестящие, как шелк. А на голове гребешок красный - настоящая корона.
- Где ты нашел такую курочку? - воскликнула старуха, когда старик с курицей вошел во двор, и заулыбалась во весь рот.
- Я ее купил тебе, старуха. Будет нести яйца и тешить тебя на старости лет! - ответил заботливый хозяин.
Услышав такие слова, старуха чуть было на радостях не тронулась в уме.
Бросилась к старику. Выхватила у него из рук курочку. Прижала ее к груди, и из уст ее полились похвалы, какие раньше она расточала перед ослом.
- И где ты только нашел такую красавицу? Ах ты, моя пригожая, моя ненаглядная! Сегодня же заставлю деда построить моей раскрасавице домик - беленький, чистенький, тепленький… Вот уж обрадовал меня старую мой дед!..
Ни одно из этих медоточивых слов не пролетело мимо длинных ушей Марко - все слышал избалованный осел. И его стали снедать зависть и злоба. Он набрал полную грудь воздуха, разинул рот да как заревет - аж деревья в лесу закачались.
Но увы!..
На этот раз никто не обратил внимания на его рев, никто не стал как раньше хвалить его голос. Старуха продолжала превозносить до небес красоту курочки. Старик по приказу хозяйки уже хлопотал над постройкой куриного домика. Впервые с тех пор, как осел жил у стариков, на его мощный рев отозвалось только далекое эхо.
- Видать, они совсем выжили из ума! - решил Марко.
- Восторгаются никудышной курицей, а про меня - красавца из красавцев, музыканта из музыкантов, гордость их двора - совсем забыли… Ну, это им так не пройдет!
Оскорбленный осел поджал хвост, обиженно опустил длинные уши и отправился в свой хлев. Там он долго-долго думал, как бы проучить старика со старухой за то, что они променяли его на какую-то курочку. Наконец, после долгих грустных размышлений о людской неблагодарности, осел решил:
- Убегу от них!.. Вот потеряют меня глупые старики, тогда поймут, кто такой Марко!
Сказано - сделано.
На заре Марко бесшумно выбрался из хлева, одним ударом копыт разнес в щепки курятник, который успел смастерить старик, и, гордо вскинув голову, помчался с горы, даже не взглянув на прощанье на белый домик, где старики, ни о чем не подозревая, продолжали спокойно спать…
День застал беглеца возле молодого березового леса, где на полянках было так много цветов, а в густой кроне берез порхали и пели птицы. Как известно, все цветы и все птицы на свете очень любят солнце. Вот почему, когда осел вместе с первыми лучами солнца ступил в лес, весь лес огласился радостным гимном пернатых в честь дневного светила. А цветы тянулись вверх на своих тонких стебельках, поднимались на невидимых ножках - каждому хотелось первым увидеть солнечные лучи, окунуться в их ласковый свет.
Но Марко истолковал все это по-своему, по-ослиному:
- Конечно же, в мире далеко не все так глупы, как старуха со стариком! - пробубнил он с чувством удовлетворения. - Стоило мне войти в лес, как все его обитатели чуть не умерли от радости, что такой знаменитый осел оказал им честь своим посещением! То ли будет, когда | попаду в город, где живут образованные люди… Выше голову, Марко! Есть еще на земле подлинные ценители, которые знают, какова разница между какой-то там курицей и красавцем ослом!
И Марко, помахивая хвостом, двинулся через лес неторопливой, торжественной походкой. Идет, ни на кого не глядя, никого не приветствуя кивком головы. И невдомек ослу, что его-то самого тоже никто не заметил… Выйдя на дорогу, осел остановился, оглянулся назад, задрал еще выше голову и на прощанье великодушно огласил лес звучным ревом.
Услышав этот страшный рев, лесные обитатели застыли от ужаса.
Но Марко и это воспринял по-своему, по-ослиному… "Видишь, Марко, - сказал он себе, радостно ухмыльнувшись. - Все смолкли, чтобы послушать твое пенье! Да, братец, твое место - среди знаменитых певцов, в опере!.. А старик и старуха - просто жалкие невежды! Разве не глупо упустить такого великого певца ради крикливой курицы!"
И, довольный и счастливый, осел, помахивая длинным, облепленным репьями хвостом, быстро-быстро засеменил напрямик через луг к большому городу, где, как он слыхал, имелась опера…
По дороге ему часто попадались длинноухие братья. Одни из них с аппетитом жевали чертополох. Другие блаженно валялись в придорожной пыли. Третьи - сытые, довольные, уставившись на какой-нибудь цветок, часами размышляли, съесть его тотчас или дать срок - пусть одну-две ночи полюбуется на звезды… Короче говоря, все они занимались серьезными ослиными делами. И все как один, завидев важного путника, спускающегося с гор, поворачивали к нему головы и от души приветствовали его более или менее радостными ослиными криками.
Но Марко не удостоил ни одного из своих собратьев взглядом. Он продолжал свой путь, устремив взор в сторону большого города, где была опера, и время от времени обиженно бормотал:
- Что эти бездельники себе воображают!.. Неужели я - знаменитый певец, венец природы - покинул родное село, оставил привольную жизнь ради того, чтобы проводить с ними время в пустых разговорах?! Они даже не знают, как надо обращаться со мной… Горланят: "Здравствуй! Здравствуй!" Разве я им ровня? Нет, я с таким невоспитанным обществом не хочу иметь ничего общего. Всяк сверчок знай свой шесток!..
Марко остановился только тогда, когда перед ним выросло огромное белое здание оперы. На его счастье, дверь была открыта. И осел, не мешкая, пробрался внутрь и притаился в темном углу переполненного людьми зала.
В опере как раз шел концерт, и на сцене выступала девочка.
Ее песня, задорная и звонкая, неслась над притихшим залом, ее голосок то звенел колокольчиком, то напоминал нежное журчание лесного ручейка. Все слушали девочку, затаив дыхание, с просветленными лицами, в глазах у многих стояли слезы.
Марко же, скорчив недовольную мину, хмуро смотрел на завороженных пением девочки людей и думал:
"Странный народ! Слушают, разинув рты, мяуканье ребенка, словно никогда в жизни не слыхали настоящего пенья! Ну разве это песня, разве это голос… Эх, дай-ка я разочек рявкну, а потом посмотрим - захотят ли они слушать этого жалкого котенка!"
Девочка закончила песню и смолкла. Зал огласился восторженными аплодисментами. Они отозвались в длинных ушах Марко ударами невидимых кнутов и до боли задели его честолюбивое сердце. Чаша его терпения переполнилась, и он заревел так громко, что весь зал онемел от ужаса.
"Вперед, Марко! Пробил твой час - покажи миру, кто ты такой!" - сказал он себе и, не дав публике опомниться, быстрой рысцой пересек зал и одним прыжком очутился на опустевшей сцене. Свысока оглядел онемевших слушателей, сделал глубокий вдох, поднял голову и вдохновенно заревел во все свое ослиное горло.
Здание оперы задрожало, словно во время землетрясения, тревожно зазвенели стекла в окнах, закачались люстры. С грохотом попадали декорации, обрушились картины со стен. Испуганно закричали дети, тут и там послышались крики о помощи. Люди, у которых от ужаса волосы встали дыбом, бросились, обгоняя друг друга, на улицу.
А Марко, закрыв блаженно глаза, опьяненный трубными звуками собственного голоса, ничего не видя и не слыша, пел все громче и громче… Он продолжал петь даже тогда, когда в зале не осталось ни одной живой души. Лишь когда его громкий рев оборвался и из горла стали вылетать непонятные звуки, напоминающие стоны, великий певец решил, что пора остановиться. Он перестал петь, но глаз не открыл - ждал, когда публика разразится восторженными аплодисментами.
"Они сейчас собьют друг друга с ног, каждый захочет поблагодарить меня за то, что я продемонстрировал им настоящее пение!" - думал длинноухий певец, застыв на сцене как статуя.
К большому удивлению Марко, крики раздались не из зала, а откуда-то из-за кулис.
- Ну-ка, убирайся поскорее отсюда, длинноухий нахал!.. - гаркнуло за его спиной несколько голосов.
И в то же мгновенье на спину певца обрушилось с десяток кизиловых дубинок.
Марко подскочил, как ошпаренный.
- Эй вы, слепцы, не видите разве, что перед вами не простой осел, которого можно бить дубиной, а великий певец! - возмутился он и хотел было броситься на обидчиков. Но, увидев угрожающе вскинутые кизиловые дубинки, тут же отказался от мысли вести какие бы то ни было разговоры и без оглядки пустился бежать куда глаза глядят.
Он бежал долго-долго.
Подгоняемый насмешками горожан, на одном дыхании пересек город, выбежал в поле и помчался напрямик, не разбирая дороги, словно за ним гналась стая ос.
Была уже поздняя ночь, когда Марко рухнул на траву посреди лесной полянки, ни живой, ни мертвый от усталости.
- Что за ужасный мир! Какой грубый народ! Не оценить такого певца! - простонал осел и гут же заснул мертвым сном.
Но спал он недолго.
После полуночи его разбудила дивная песня. Невидимые певцы с восторгом славили чью-то красоту…
В голову ослу тут же пришла приятная мысль:
"О чьей красоте, как не о моей, могут они петь в моем присутствии?!"
И ему расхотелось спать. Он вскочил на ноги, огляделся.
Над лесом, по усыпанному звездами небу, плыла кроткая полная луна. Под ее мягкими лучами лес и небольшое озеро, на берегу которого лежал осел, блестели, словно золотые. О луне, об ее удивительной красоте пели до изнеможения лесные птицы…
Услыхав это, Марко позеленел от зависти и злобы. Все огорчения и обиды, которые он пережил в последнее время, захлестнули его бурным потоком. У него закружилась голова. В глазах потемнело. И тут взгляд его скользнул по гладкой поверхности лесного озера.
Там, в водах озера, окруженное сиянием, блестело, как золотой каравай, отражение луны. Увидев его, Марко вздрогнул, и тотчас его губы растянулись в брезгливой усмешке.
- Так вот ты где прячешься, незаслуженно прославляемая красавица!.. Ну, погоди, я тебя проучу, будешь знать, как появляться там, где пребываю я! Да я тебя сейчас выпью, проглочу, как кочан капусты! - пробормотал он и кинулся к озеру.
Спустя мгновенье осел принялся с ожесточением пить озерную воду в том месте, где, ничего не подозревая, плавало отражение луны, окруженное золотым сиянием. Марко пил, пил и пил, грозно ворча:
- Свети, свети, красавица, не так уж долго осталось тебе светить! Скоро ты навсегда померкнешь в моем брюхе!..
Но вот, откуда ни возьмись, на небе появилось черное облако и закрыло луну своей густой вуалью. В тот же миг в зеркальной глади озера исчезло ее отражение.
Увидев это, Марко подумал, что и впрямь выпил луну. Задрав вверх мокрую морду, он заревел во всю мочь:
- Эй вы, крикливые пичужки! Смотрите, я выпил вашу хваленую красавицу! Что же вы смолкли? Почему больше не воспеваете ее великолепие?
Но облако полетело дальше.
Луна тут же засветилась снова - еще более прекрасная, еще более ослепительная. И сразу же со всех сторон - словно эхо ослиных слов - грянул дружный птичий смех:
- Ха-ха-ха!.. Глупый осел!.. Ха-ха-ха!
Чтобы спастись от этого смеха и не видеть больше луны, осел закрыл глаза и бултыхнулся в озеро. Больше его никто не видел.
НЕБЛАГОДАРНЫЙ КУПЕЦ
I
В одной далекой стране жил-был богатый купец. Его лавки были завалены дорогими-предорогими товарами. По широким морям плавали его корабли - числом не меньше десятка. После каждого их возвращения в бездонных сундуках купца появлялись новые мешки золота. А дом купца - о, своей роскошью он не уступал домам самых богатых вельмож!..
Пока купец владел этими богатствами, он ничем не отличался от других богачей мира. Бедняки привлекали его внимание только тогда, когда нужно было выудить у них из кармана последний грош. Нищих же, протягивавших руки в надежде получить жалкие объедки с его стола, он травил злыми собаками. Сам же ел и пил до отвала, ходил с высоко задранной головой, думал, что счастливым дням не будет конца, что никогда не придут к нему плохие дни.
Но вот однажды - купцу тогда только что исполнилось сорок лет - мимо его дома проходила недоля. Приглянулся он ей, она украдкой пробралась внутрь и засела в нем.
С того дня на богача посыпались несчастья. Его корабли во время бури затонули вместе с товаром. Разбойники очистили сундуки, набитые золотом. В довершение всего разразился пожар, и на месте лавок и дома купца осталась груда развалин. В одно прекрасное утро богач проснулся последним бедняком. Не было у него больше слуг, не было приятелей, которые расточали ему похвалы. Даже собаки и те одна за другой разбежались… Купец совсем пал духом.
Раз ночью он решил:
- Без денег для меня нет жизни… Завтра пойду утоплюсь!
На рассвете купец выбрался из развалин своего дома. Простился с пепелищем, горько заплакал и, понурив голову. отправился искать глубокий водоем, чтобы утопиться.
Шел он, шел и к вечеру очутился на берегу большого озера. Воды озера были синие-синие и прозрачные, как хрусталь, а дна не было видно, словно дна у него вообще не было.
- Вот то. что я ищу. Брошусь в воду - и конец всем горестям! - воскликнул отчаявшийся купец и храбро зашагал к берегу.
Но когда он захлебнулся и стал тонуть, ему стало жалко жизни… И купец начал отчаянно бить по воде ногами, грести руками, покуда кое-как не выбрался на берег. Но, посидев на берегу, он впал в уныние и опять бросился в озеро. Глотнув воды, он снова испугался и изо всех сил стал грести к берегу.
Так повторилось несколько раз.
Когда трус в седьмой раз выбрался на берег, низкий голос вдруг пробасил, как из бочки:
- Послушай, что с тобой? Не пойму я - ты купаешься или собираешься топиться?!
Купец повернул голову на голос и так и обомлел. В граве, чуть ли не у самых его ног. сидела огромная безобразная жаба. Была она зеленая, с тремя глазами, причем третий глаз был величиной с гусиное яйцо и полыхал ярким пламенем, словно раскаленный уголь. Несчастный купец, не помня себя от страха, был готов дать стрекача.
Но жаба опять заговорила человечьим голосом:
- Не бойся, не убегай. Ничего худого я тебе не сделаю!.. Скажи мне. отчего ты хочешь утопиться. авось я тебе помогу.
В словах ее было столько участия, что купец не стал убегать, подошел к жабе и признался:
- Да, я хотел утопиться, но духу не хватило…
И купец рассказал о постигших его несчастьях. Странная жаба слушала, не сводя с него немигающих глаз.
Когда он кончил свой рассказ, жаба приказала ему:
- Закрой глаза и не раскрывай их до тех пор, покамест я тебе не велю. Не то будет худо!
Купец послушно закрыл глаза и стал ждать.