При голубой вспышке он увидел, как хлещет ливень и мчатся по асфальту потоки, белые от пены. Казалось, что началось наводнение. Еще раз блеснула молния, и тополя словно зажглись изнутри зеленым светом. Ветер и потоки ревели и трубили. Была в грозе такая удаль и такая сила, что Алешке не захотелось закрывать окно. Пусть надувается штора, пусть качается лампа у потолка, пусть в шкафу звенят с перепугу тонкие стаканы. Он только взял с вешалки старый мамин плащ и укрылся им на диване, чтобы колючие брызги не сыпались на руки и ноги.
Молнии загорались часто, и потолок от них делался голубым. Хлестала и бурлила за окном вода.
"Загудели влажные зюйд-весты, -
подумал Алешка, -
Водяной стеною ливень рухнул…"
И он уснул под шум воды.
Глава четвертая
Утро было солнечное и влажное. На асфальте блестели лужи и валялись ветки кленов, обломанные грозой. Налетал ветерок. И когда Алешка вышел из подъезда, синий воротник у него за спиной встрепенулся и захлопал, как праздничный флаг. Алешке стало весело и показалось, что сегодня обязательно случится необыкновенное.
Алешка зашагал к Владику Василькову за шляпой трубочиста.
Но бывают события, из-за которых летят вверх ногами все планы. Алешка прошагал два квартала и услышал мяуканье. Сиплое и протяжное. На большом тополе, почти у верхушки, сидел серый кот. Он был мокрый и поэтому казался очень тощим и несчастным. Наверно, злые собаки загнали кота на дерево еще вчера и бедняга сидел там всю ночь под грозой и ливнем. Забрался с перепугу, а слезть боится.
Алешка прищурился и разглядел на кошачьем ухе здоровенную розовую царапину. Он чуть не взвизгнул от радости: "Кузя!" Теперь, пожалуй, не нужен был цилиндр трубочиста. Получив ненаглядного Кузю, Софья Александровна обязательно захочет наградить спасителя. А она ведь видела, как Алешка не мог оторваться от клипера. И что, в самом деле, для нее этот клипер по сравнению с Кузей??
Не надо думать про Алешку плохо. Если бы не было никакого кораблика, он бы, конечно, все равно не прошел мимо несчастного кота. Но сейчас Алешка особенно старался и спешил. Он скинул сандалии и с разбегу атаковал мокрый ствол тополя. Подъем начался хорошо. Ствол был наклонный, шероховатый, и Алешка легко добрался до половины тополя. Правда, колени ободрал, а матроска на животе промокла и помялась, но это была чепуха.
Потом ствол разветвился, и до Кузи пришлось ползти по скользким сучьям. Алешка дополз. Хотел аккуратно взять Кузю. Глупый кот зажмурился и протяжно завопил. Когтями он намертво вцепился в кору. Делать нечего. Алешка ухватил Кузю за шиворот и стал отдирать от коры. Кузя отодрался, но тут же вцепился в Алешкино плечо. Алешка тихо взвыл и скатился с тополя почти кубарем.
Внизу ждали болельщики.
- Геройский парнишка, - сказал высокий дядька с усами.
- Намучился котик-то, - вздохнула тетушка в цветастой кофте. - И хозяев, поди, нет у бедняжки?
"Бедняжка", почуяв близость земли, ослабил когти, но все еще сидел, зажмурившись и прижав уши.
- Знаю я хозяйку, - буркнул Алешка, нащупывая ногами сандалии. Исцарапанное плечо и колени болели.
"Ладно, - подумал он. - Зато есть доказательства, что я эту скотину с большим трудом достал, даже с риском".
И, шлепая незастегнутыми сандалиями, Алешка потащил Кузю к домику Софьи Александровны.
Домик был пуст. Стекла оказались выбиты, дверь перекошена, труба над крышей рассыпалась. Углы совсем скособочились, из щелей в мокрых стенах торчала пакля.
Ничего не понимая, Алешка заглянул внутрь. В опустевших комнатах стояла темная вода. В ней плавали обрывки бумаги и трехногий стул.
Алешка прижал к груди обмякшего от переживаний Кузю и стал обходить домик со всех сторон.
Видно было, что ночной ливень бушевал здесь вовсю. Потоки подмыли землю и сдвинули домик к оврагу. На склоне оврага, там, где вода ночью устремлялась вниз, вырваны были напрочь кустарники.
У самого обрыва на перевернутом ведре сидела девочка лет восьми с прямыми длинными волосами пшеничного цвета. Она держала на коленях лупоглазую куклу и тихонько пела странную песню:
Вырастет за городом
Лес-трава.
Ты в лесу не бойся
Ни волка, ни льва.
Только серой мыши
Бойся иногда.
С серой мышью в сказку
Приходит беда…
- Послушай, - окликнул Алешка. - Что тут случилось? Где Софья Александровна?
Девочка подняла на Алешку прозрачные глаза.
- Что случилось? - повторила она певучим голоском. - Дом водой подмыло, дождем затопило. Беды понаделало - ой-ей-ей… А Софью Александровну на новую квартиру племянник увез. Он ее давно звал, да все сговорить не мог. А теперь-то уж и сговаривать не пришлось. Рано утречком приехал на машине, погрузил все добро, да и поехали. Дом-то скоро в овраг сползет…
От нехорошего предчувствия у Алешки засосало под сердцем.
- А имущество? - спросил он. - Ничего не пострадало?
Девочка вздохнула:
- Ну как не пострадало!… Тумбочку водой унесло, две испанские шляпы. Да еще кораблик маленький. Хороший такой. Ящик стеклянный от него остался, а самого нет.
"Так я и знал!" - с отчаянием подумал Алешка.
А девочка продолжала:
- Софья Александровна так переживала из-за шляп. И кораблик жалела. Тумбочку нисколечко не жалела, а кораблик - очень. Говорит: "Лучше бы я его тому мальчику подарила".
От удивления Алешка опустил руки, и Кузя шмякнулся на землю. Алешка машинально подхватил его опять.
- Ой, да это Кузенька! - обрадовалась девочка. - Я и не узнала. Нашелся, мой хорошенький. Давай, мальчик, я его Софье Александровне отнесу. Вот обрадуется!
Она встала, положила куклу на ведро, выпрямилась. Маленькая такая, тонкая, в синем выгоревшем платьице с белыми кружочками. И Алешке вдруг показалось, будто он видел ее где-то уже, только вспомнить не может. Он протянул девочке кота, и Кузя замурлыкал у нее на руках.
- А какому мальчику она хотела подарить кораблик? - спросил Алешка, чуть не плача от огорчения.
- Тому, который у нее вчера был. Какому же еще? Других она не знает.
- Вот что, - сказал Алешка, - спущусь-ка я в овраг. Может, кораблик в кустах застрял. Не мог он далеко уплыть.
Он ступил на край обрыва и взялся за куст.
Девочка торопливо остановила:
- И не думай. Только в глине перемажешься да обдерешься. И ничего там нет. Софьи Александровнин племянник туда в резиновых сапогах лазил, шляпы искал да все остальное. И ничегошеньки. Ручьем унесло.
- А вдруг найду…
- Что уплыло, не догонишь, - возразила девочка тихо, но так уверенно, что Алешка остановился.
- Почему?
- А вот потому…
"Ну ее, - подумал Алешка. - Спущусь, поищу".
- Постой, Алеша, - сказала девочка.
Он удивился:
- Ты разве меня знаешь?
- Немножко, - хитровато ответила она.
Непонятно все это было. И почувствовал Алешка беспокойство и надежду. Он подошел к девочке:
- Послушай… А может, знаешь ты, где кораблик искать?
- Не-а, - откликнулась она. Поглядела на Алешку серьезно, подумала и вдруг сказала: - Не знаю. А узнать помогу.
Алешка усмехнулся:
- Ты что, колдунья?
- Маленько, - сказала девочка без улыбки.
Алешка сказал слегка насмешливо:
- Ну, давай.
- Ты иди на угол Первомайской и Садовой. Там есть справочное бюро…
- Там есть сапожная будка. И больше ничего, - перебил Алешка. - Не дури мне мозги.
Девочка не рассердилась и не обиделась.
- Ты послушай. Это смотря для кого. Для одних - сапожная будка, для других - справочное бюро. Работает в нем старичок. Он знает все-все на свете.
- А ты откуда знаешь про старичка?
- Это же мой дедушка.
- Он, конечно, тоже колдун? - спросил Алешка не без ехидства.
- Конечно, - строго сказала девочка. - Только он не любит, когда к нему лезут с вопросами. Надо знаешь как спрашивать? Придешь в будку, постоишь просто так, а потом говори, будто сам с собой. Ну, например: "Интересно, где бы мне раздобыть ковер-самолет?" Если у дедушки хорошее настроение, он ответит.
- А если плохое?
- Ты не бойся. У него сегодня хорошее.
- Интересно… - сказал Алешка. - А с чего это вдруг ты взялась мне помогать?
У девочки порозовели кончики ушей, но смотрела она все так же прямо и серьезно.
- Потому что ты красивый и смелый, - тихо сказала она.
- Я?! - обалдело переспросил Алешка.
- Конечно. Даже не побоялся на такую высотищу за Кузей лезть. Вон, исцарапался весь, а все равно…
- Да ну тебя, - пробормотал Алешка. - Я с тобой по-хорошему, а ты дразнишься.
- Не-а, - сказала девочка. Прижала Кузю к ситцевому платьицу и убежала.
"Смелый - это еще туда-сюда, - думал Алешка. - Но красивый… Надо же выдумать такое!" Потом он вспомнил правдивые глаза девочки и поверил. Не тому, конечно, что он красивый, а рассказу про справочное бюро и дедушку. И решил: "Попробую".
Будка была низенькая, сколоченная из облезлой фанеры. Легонькая. Даже удивительно, что ее не смахнула с места ночная гроза. Дверца оказалась открыта, и Алешка вошел.
В углу, отгородившись широкой доской, как прилавком, сидел сухощавый старичок в черном берете с хвостиком. На круглом носу - очки, на щеках - седая щетина. Перед старичком на тонкой железной "лапе" висел ботинок. Старичок тюкал по ботинку молотком и тихо бормотал.
- Здрасте… - робко сказал Алешка.
Старичок не откликнулся.
"Ну и ладно", - подумал Алешка обиженно и стал оглядываться. Внутри будки все было обыкновенно: полки с деревянными колодками и башмаками, вырезанные из "Огонька" картинки, старый табель-календарь. В углу тикали кособокие ходики, у которых вместо гири висел ржавый большой замок.
Глядя на этот замок, Алешка проговорил, будто между прочим:
- Интересно бы узнать, можно ли найти маленький кораблик, если его унесло потоком и никто не знает куда?
Алешка услышал, что старичок перестал колотить по ботинку и хмыкнул.
- Твой, что ли, кораблик-то?
Алешка растерялся. Конечно, клипер не его. Но ведь Софья Александровна все равно хотела подарить модель ему…
- Мой… почти, - сказал Алешка. И украдкой взглянул на старичка.
Тот смотрел не сердито, даже улыбался.
- Почти? - спросил он.
"Все знает", - подумал Алешка, и стало ему очень неловко.
- Ну… не совсем, - начал объяснять он. - Но ведь этот кораблик сейчас все равно ничей, раз его бросили… По морским законам даже настоящий корабль, если его бросают, может стать призом того, кто его найдет.
Старичок дребезжаще засмеялся.
- Ишь ты, морской волк. Прямо адмирал Нахимов… А с чего это ты решил меня про такое дело расспрашивать? Или надоумил кто?
- Внучка ваша, - неохотно сказал Алешка.
- А-а… Ты, Алеша, видать, приглянулся ей?
- Еще чего! - воскликнул Алешка и почувствовал, что краснеет.
- Ну-ну, не петушись, - усмехнулся старичок. И сказал: - Кораблик найти можно, да путь далекий… Ручьем унесло, говоришь? Все ручьи в реки бегут, все реки в море текут. А на берегу самого синего моря стоит город Ветрогорск. А в городе есть Музей Удивительных Морских Открытий и Кораблей. Иначе - просто Корабельный музей. И всеми делами там ведает Хранитель музея. Много у него дел, а самое любимое - собирать модели кораблей. И такой он мастер, такой любитель маленьких кораблей, что есть у него просто удивительная способность: ни одну модель не упускает, притягивает как магнит. Где бы какой кораблик ни потерялся, куда бы ни унесло его волнами, обязательно доплывет до Ветрогорска. Будто есть какое-то чувство особое у этих маленьких кораблей. Вроде как у перелетных птиц. Скажем, упустили вчера мальчишки свою игрушечную бригантину, а сегодня она, глядишь, уже в музее у Хранителя… Ищи, если хочешь, только дорога не близкая.
- Прямо сказка получается, - сказал Алешка.
- А как же! - охотно откликнулся старичок. - Сказка и есть.
- Настоящая?
- А вот это не знаю… - Старичок поглядел внимательно и даже строго. - Не знаю, Алеша. Это как у тебя получится. Смотри сам.
- Но… что же смотреть? Что должно получиться?
- А ты вспомни-ка, Алеша. Все настоящие сказки про одно: как человек ищет человека. Братец, Иванушка - сестрицу Аленушку, Руслан - Людмилу, Иван-царевич - Василису Премудрую. А маленький Звездный мальчик свою матушку ищет, которую злой колдун унес.
- Это верно. И в "Снежной королеве" Герда ищет Кая.
- Да. А принц - Золушку.
Напоминание о принце не понравилось Алешке. И от досады он решил возразить старику:
- Не во всех сказках так. Некоторые Иваны-царевичи, например, какое-нибудь перо Жар-птицы ищут или еще что-нибудь. А принцы тоже всякие бывают…
- Это верно. Только ведь перо-то Жар-птицы зачем? Не для себя они его добывают, а все для того же - чтобы в конце сказки любимую от беды спасти. Или хорошего друга отыскать.
- Но ведь и я кораблик не для себя ищу, - сказал Алешка немного обиженно. - Я подарить его хочу… хорошему другу… То есть она не знает еще, наверно, что я настоящий друг. Но я очень хочу подружиться.
- А разве нельзя без кораблика?
- Конечно, можно! Вы думаете, что я за кораблик хочу дружбу добыть? Просто у нее день рождения, а клипер- самый лучший для нее подарок! Знаете как она обрадуется!
- Это хорошо, если обрадуется, - задумчиво сказал старичок. И добавил торжественно: - Радость для человека - очень важная вещь… Что ж, попробуй, Алеша, раз так решил. Я дам тебе совет.
- Спасибо!
- Спасибо, Алеша, говорят в конце сказки. А пока слушай. Тебе нужен билет до Ветрогорска…
- Да!
- Ты ступай в Транспортное агентство, туда, где кассы для поездов, самолетов, автобусов, ковров-са… Кха… В общем, для всего на свете.
- Это на Первомайской улице?
- Нет, это другие кассы. На улице Полярных Капитанов.
Алешка и не слыхал про такую улицу.
- Где это, дедушка?
- А, не знаешь? - хитро сказал старичок. - Слушай. Пойдешь по Садовой до конца, там будет старый стадион…
- Ага! Мы зимой там военную игру устраивали.
- Ну вот. Ты его не обходи, а найди в заборе щель. И шагай напрямик. А как стадион-то перейдешь да в другую щель вылезешь, там и будет улица Полярных Капитанов. А кассы - в доме номер двадцать два, по левую руку… Ну, ступай.
- Спасибо!
- Ты подожди со спасибо-то. Ты послушай еще. Если где в пути что-нибудь опасное встретишь, случай непонятный какой-нибудь или, скажем, загадку, ты от этого дела не беги. Сказка без этого не обходится. Ну и о главном не забывай, шагай себе смело.
- Ладно. Я пойду.
- Иди, Алеша. Да постарайся ничему не удивляться.
Глава пятая
Алешка сразу поверил, что будет сказка. Ведь он был поэт, хотя и маленький. А все поэты - и маленькие, и большие - в глубине души верят в сказки.
Но улица, по которой он шел, была очень обыкновенная. Проезжали мимо обыкновенные автобусы, шли навстречу обыкновенные люди, прокатила вдоль асфальта обыкновенная поливальная машина и обдала всех брызгами. Прохожие обыкновенно заругались ей вслед. И забор у стадиона был обычный - старый, из неструганых серых досок.
Одна доска оказалась оторванной, и Алешка пролез в щель (тоже обыкновенное дело). Он отыскал проход под рассохшимися деревянными трибунами и вышел на поле.
Стадион был старый, давно уже на нем не проводились игры. Поле заросло высокой травой.
В траве паслись лошади. Белые, гнедые и вороные. Они бродили далеко, но едва Алешка ступил в траву, как все они подняли головы. Будто по сигналу. И стали смотреть в Алешкину сторону. Ему даже не по себе стало. Он задержал шаги. Тогда золотисто-коричневая лошадь, осторожно ступая, направилась к Алешке и остановилась в трех шагах. У нее была красивая гордая голова и добрые глаза. Лошадь посмотрела на Алешку вопросительно и немного печально. И он понял ее. Не услышал, а именно понял. Она спрашивала:
- Простите, пожалуйста, вы не тот мальчик, который ищет коня, чтобы скакать в Тридевятое царство?
"Вот это да! Начинается", - с легким замиранием подумал Алешка. А вслух сказал:
- Нет. Понимаете, у меня другая дорога.
- Извините, - вздохнула лошадь и медленно отошла.
Другие лошади сначала выжидательно смотрели на нее, а потом принялись щипать траву.
Над стадионом повисла тишина - стеклянная, звонкая. В ней прятались тайны и стрекотали кузнечики. Кузнечиков было множество. Они прыскали во все стороны, когда Алешка раздвигал ногами шелковистую траву.
Алешка перешел поле, отыскал в заборе дыру и оказался на улице Полярных Капитанов. Улица была тихая, незаметная, с одноэтажными и двухэтажными домами.
Дом номер двадцать два тоже был старый. Его построил, наверно, в прошлом веке какой-нибудь купец. Вверху у купца было жилье, внизу - магазин.
Над парадной дверью, на чугунной решетке балкона, Алешка увидел длинную голубую вывеску:
Транспортное агентство
В окнах первого этажа пестрели плакаты Аэрофлота и висела на капроновой леске модель самолета "Ил-62".
Алешка надавил плечом тяжелую дверь.
Внутри все было обыкновенно. И пусто. Под потолком лениво вертелся большой вентилятор. На стенах - расписания самолетов и поездов. Табличка: "У нас не курят". Написанное красным карандашом объявление: про какие-то экскурсии. Алешка пригляделся. И у него холодок пошел по спине.