Книга рассказывает о жизни и творчестве одного из величайших деятелей эпохи Возрождения. Из всей огромной литературы, посвященной Шекспиру, ее выделяет отсутствие суховатой академичности, непосредственное живое восприятие огромного наследия, оставленного гением потомству. Чтобы читатель лучше мог уяснить, в каких условиях создавались бессмертные творения, приводятся исторический анализ положения Англии при Елизавете и Иакове. Книга является ярким доказательством слов, высказанной Беном Джонсоном в поэме, посвященной памяти Шекспира:
"Гордись, моя Британия, у тебя есть тот, перед кем преклоняются все сцены Европы. Он был не для одного века, но для всех времен".
Содержание:
ГЛАВА I 2
ГЛАВА II 3
ГЛАВА III 4
ГЛАВА IV 5
ГЛАВА V 5
ГЛАВА VI 6
ГЛАВА VII 7
ГЛАВА VIII 8
ГЛАВА IX 10
ГЛАВА X 14
ГЛАВА XI 16
ГЛАВА ХII 18
ГЛАВА ХIII 20
ГЛАВА XIV 24
ГЛАВА XV 26
ГЛАВА XVI 31
ГЛАВА ХVII 32
ГЛАВА XVIII 34
ГЛАВА XIX 38
ГЛАВА XX 40
ГЛАВА XXI 42
ГЛАВА ХХII 46
ГЛАВА XXIII 50
ГЛАВА XXIV 52
ГЛАВА XXV 54
ГЛАВА XXVI 55
ГЛАВА ХХVII 56
ГЛАВА ХХVIII 58
ГЛАВА ХХIХ 61
ГЛАВА XXX 63
ГЛАВА XXXI 64
ГЛАВА ХХХII 65
ГЛАВА ХХХIII 66
ГЛАВА XXXIV 68
ГЛАВА XXXV 70
ГЛАВА XXXVI 73
ГЛАВА XXXVII 76
ГЛАВА ХХХVIII 79
ГЛАВА XXXIX 82
ГЛАВА XL 85
ГЛАВА XLI 89
ГЛАВА XLII 91
ГЛАВА XLIII 94
ГЛАВА XLIV 96
ГЛАВА XLV 98
ГЛАВА XLVI 99
ГЛАВА XLVII 100
ГЛАВА ХLVIII 101
ГЛАВА XLIX 102
ГЛАВА L 104
ГЛАВА LI 106
ГЛАВА LII 109
ГЛАВА LIII 112
ГЛАВА LIV 113
ГЛАВА LV 117
ГЛАВА LVI 118
ГЛАВА LVII 120
ГЛАВА LVIII 122
ГЛАВА LIX 124
ГЛАВА LX 124
ГЛАВА LXI 125
ГЛАВА LXII 127
ГЛАВА LXIII 127
ГЛАВА LXIV 128
ГЛАВА LXV 130
ГЛАВА LXVI 132
ГЛАВА LXVII 133
ГЛАВА LХVIII 136
ГЛАВА LXIX 138
ГЛАВА LXX 144
ГЛАВА LXXI 145
ГЛАВА LXXII 149
ГЛАВА LХХIII 151
ГЛАВА LXXIV 156
ГЛАВА LXXV 159
ГЛАВА LXXVI 162
ГЛАВА LХХVII 167
ГЛАВА LXXVIII 170
ГЛАВА LXXIX 173
ГЛАВА LXXX 174
ГЛАВА LXXXI 177
ГЛАВА LХХХII 178
ГЛАВА LХХХIII 179
Заключение. 181
Брандес Георг
Шекспир, Жизнь и произведения
В обширной шекспировской литературе предлагаемая вниманию читателей книга Брандеса занимает особое место. В противоположность другим критикам, занимающимся в своих сочинениях художественным анализом драм Шекспира, автор ставит своей главной целью дать нам на основании произведений Шекспира его внутреннюю биографию, отыскать в жизни поэта мотивы его произведений. Долгое время эта задача считалась не только трудной, но положительно невозможной. Шиллер, например, утверждал, что нам никогда не подойти близко к личности Шекспира, ибо он, подобно всякому великому поэту, так же скрывается за своими драмами, как Бог за созданной им вселенной. Ранняя шекспировская критика в Германии разделяла этот взгляд и не сделала ни одной серьезной попытки проникнуть в душу Шекспира на основании его произведений.
Но это не могло продолжаться долго, ибо по мере изучения произведений Шекспира все более и более возрастал интерес к его загадочной личности. Уже Ульрици в первом издании своего сочинения - "Драматическое искусство Шекспира" (1839) не ограничивается художественным анализом драм Шекспира, но старается проникнуть в их нравственный смысл, выяснить посредством их нравственные идеалы поэта; для него Шекспир-моралист даже заслоняет собою Шекспира-художника. Еще дальше пошел по этому пути Гервинус, посвятивший две главы своего труда о Шекспире (первое издание вышло в 1848 г.) характеристике как художественных, так и нравственных идеалов Шекспира и сделавший первую попытку охарактеризовать нравственную личность Шекспира в связи с основными течениями его эпохи. В 1865 г. вышло в свет теперь уже забытое сочинение Джока Герода "Шекспир и его внутренняя жизнь, отраженная в его произведениях", которое преследует, хотя не так удачно, но зато более систематично, ту же задачу.
С легкой руки Гервинуса вошло в обычай в каждом сочинении о Шекспире отводить особую главу внутренней биографии Шекспира. Такие главы мы найдем во всех сочинениях о Шекспире от Крейссига до Даудена, где мастерски выяснена история шекспировского творчества.
Книга Брандеса отличается от всех этих сочинений тем, что у последних все-таки стоит на первом плане Шекспир-художник, тогда как у Брандеса история художественного творчества Шекспира есть не более как материал для характеристики его личности.
В этом главным образом и состоит ее оригинальность. Как смотрит сам автор на задачу своего труда - всего лучше видно из заключительных слов его книга: "Шекспир не представляет собою только собрание 36 драм и нескольких стихотворений; это - человек, который чувствовал и мыслил, радовался и страдал, мечтал и творил. - Давно уже привыкли говорить, что мы ничего не знаем о Шекспире, или все, что знаем о нем, может поместиться на одной странице. Нередко также утверждали, что Шекспир, как безличный дух, носился над своими произведениями. Дошло, наконец, до того, что группа фантазеров стала утверждать, что Шекспир не был творцом своих драм, и приписывать другому лицу честь их создания. Автор этой книги думает, что если писатель оставил нам сорок художественных произведений, то не его вина, если мы ничего не знаем о нем. Он непременно должен был отразить свою личность в своих созданиях, и наше дело искать и найти ее!". Верный этой задаче Брандес прежде всего старается выделить из каждой пьесы Шекспира автобиографический элемент, уловить преобладавшее в ней настроение и определить отношение этого настроения к предполагаемому душевному состоянию поэта в данную эпоху...
...Книга обладает многими солидными качествами, составляющими вообще достоинства критических работ автора - тонкостью психологического анализа, умением читать между строк, меткостью характеристик, острым чутьем всего поэтического и замечательным мастерством изложения. Она читается как самый интересный культурно-исторический роман, который всякий начавший читать непременно прочтет до конца и вынесет из нее, помимо убеждения в тесной связи жизни Шекспира с его произведениями, ту же любовь к Шекспиру как человеку и то же благоговение к его гению, которые водили пером ее даровитого автора...
И. Стороженко.
ГЛАВА I
Вступление. - Трудность и возможность написать биографию Шекспира.
В тот год, как в Риме умер Микеланджело, в Стрэтфорде-на-Эвоне родился Вильям Шекспир. Величайший художник итальянского Возрождения, тот, чьей кисти принадлежат плафонные фрески в Сикстинской капелле, как бы нашел себе замену в величайшем художнике английского Возрождения, создавшем "Короля Лира".
Смерть сразила Шекспира в его родном городе в тот самый день, как в Мадриде умер Сервантес. Два величайших творца человеческих типов в эпоху испанского и английского Возрождения, создавшие Дон-Кихота и Гамлета, Санчо Пансу и Фальстафа, в один и тот же день покинули этот мир.
Микеланджело изобразил могучих и страждущих героев и героинь в одиноком величии. Ни один итальянец не сравнится с ним в скорбной лирике и трагическом величии.
Превосходнейшие образы Сервантеса остаются памятниками юмора, столь возвышенного, что он составил эпоху во всемирной литературе. Ни один испанец не был ему равен в даре создавать комические типы.
Шекспир сравнялся в пафосе с Микеланджело, а в юморе с Сервантесом. Уже одно это дает некоторое мерило для высоты и объема его гения.
Триста лет прошло с тех пор, как этот гений появился во всей своей самобытности, а между тем он все еще, как современник, занимает собою Европу. Его драмы играются и читаются всюду, куда только проникла цивилизация. Всего сильнее, однако, приковывает он того, кто создан природой так, что прежде всего его привлекает и захватывает человеческая душа, таящаяся и открывающаяся в произведении великого художника. "Я не выпущу тебя, пока ты не выдашь мне тайны своего существа" - вот слова, которые напрашиваются на уста подобному читателю Шекспира. Изучая его произведения в их вероятной последовательности и результаты его жизненной деятельности в ее совокупности, он чувствует неодолимую потребность составить себе представление о душевной жизни, отразившейся в них.
Когда от личностей XIX века мы переходим к Шекспиру, то все привычные нам критические методы изменяют нам. О творческих умах нашего времени, прошлого и позапрошлого столетия мы имеем обыкновенно достоверные сведения. Мы знакомы с биографией писателей и поэтов из их собственных сообщений или известий их современников, во многих случаях мы имеем их письма и знаем не только произведения, им приписываемые, но и произведения, об издании которых они сами заботились. Мы не только достоверно знаем, какие произведения они признали своими, но располагаем доказательствами насчет того, что они их признали именно в той, а не другой форме. Если в их сочинениях попадаются смущающие нас ошибки, то это лишь опечатки, пропущенные ими самими или кем-нибудь другим. Их можно исправить без особых затруднений, хотя подчас они могут иметь довольно серьезное значение. Филолог Михаил Бэрнейс очистил текст Гете от многих таких ошибок.
Иное дело Шекспир и современные ему собратья-поэты елизаветинской Англии. Он умер в 1616 г., а первое жизнеописание его на нескольких страницах появилось лишь в 1709 г. Это все равно, как если бы первая биография Гете была написана в 1925 г. Из переписки Шекспира мы не имеем ни одного письма, писанного им самим, и знаем только одно (деловое) письмо к нему. Ни одной строчки рукописей его произведений не уцелело. Только пять или шесть собственноручных его подписей дошли до нас, три на его завещании, две под контрактами и одна, которую, однако, нельзя считать несомненно принадлежащей ему, на экземпляре переведенного "Флорио" Монтеня, хранящемся в Британском музее. Мы не знаем в точности, в каком объеме принадлежат Шекспиру многое из приписываемых ему произведений. Такие драмы, как "Тит Андроник", трилогия "Генрих VI", "Перикл" и "Генрих VIII", представляют в этом смысле большие и разнообразные трудности. В молодости ему приходилось переделывать или ретушировать чужие драмы; в зрелые горы он сотрудничал с более молодыми людьми, которым оказывал поддержку. Но что еще хуже - за исключением двух небольших эпических поэм, отданных в печать самим Шекспиром, мы не знаем ни одного произведения, о котором было бы известно, что он сам издал его. По-видимому, он не устанавливал сам текста, не прочел ни одной корректуры, и если в издании in-folio его пьес, выпущенном в свет после его смерти в 1623 г. двумя его приятелями-актерами, и говорится, что это издание выполнено по первоначальным рукописям, то это утверждение может быть опровергнуто во множестве случаев, где мы имеем возможность контролировать его, а именно там, где это издание просто-напросто перепечатывает, и часто даже с новыми ошибками, старые пиратские издания, составленные или подосланными с этой целью слушателями, или благодаря недобросовестной выдаче из театра списков ролей.
С некоторым правом у нас вошло в обычай говорить, что мы почти ничего не знаем о жизни Шекспира. Мы не знаем в точности ни когда Шекспир покинул Стрэтфорд, ни когда он покинул Лондон. Мы не можем сказать наверно, был ли он когда-нибудь за границей и посетил ли Италию. Мы не знаем по имени ни одной из женщин, которых он любил в Лондоне. Мы не знаем, к кому он написал свои сонеты. Мы можем наблюдать, что общее настроение его души становится все мрачнее, но мы не знаем тому причины. Мы чувствуем, что на душе у него делается светлее, но мы не знаем почему. Мы должны ощупью доискиваться, в каком порядке были изданы его произведения, и можем лишь с трудом определять их дату. Мы не знаем, в силу чего он был, по-видимому, так равнодушен к своей славе. Мы знаем только, что он не сам издавал свои драмы, что он даже не упоминает о них в своем завещании.
Но, с другой стороны, энергия и настойчивость, с какими производились исследования, добыли нам мало-помалу большое количество достоверных фактов, представляющих исходные или опорные точки для начертания биографии поэта. У нас есть документы, купчие крепости, процессуальные акты; у нас есть отзывы современников, ссылки на сочинения Шекспира и отдельные места в них, цитаты, страстные нападки, взрывы негодования и ненависти его врагов, трогательные отзывы о его достоинствах, о привлекательности его характера, о его рано признанном сценическом таланте, о значении, приобретенном им в качестве эпического поэта, и о популярности его как драматурга. Затем, мы имеем несколько дневников, веденных его современниками и, между прочим, записную книжку одного владельца театра и закладчика, ссужавшего актеров деньгами или костюмами и тщательно отметившего время постановки многих пьес.
Эти свидетельства современников дополняются преданием. Отзвуки его мы находим в некоторых записях, сделанных на месте в 1662 году оксфордским священником и стрэтфордским викарием Джоном Уордом, на основании слышанного им от жителей Стрэтфорда, затем в других заметках, сделанных в 1694 году неким мистером Доудэлем на основании того, что ему довелось узнать от восьмидесятилетнего звонаря и церковного служителя стрэтфордской церкви. Представителем предания является преимущественно Роу, первый и столь поздний биограф Шекспира. Он ссылается в особенности на три авторитета. Старейший из них - сэр Вильям Давенант, поэт, ничего, по-видимому, не имевший против молвы, сделавшей его незаконным сыном Шекспира. Однако он мог лишь из вторых рук быть источником для Роу, так как умер до его рождения. То, что рассказывается на основании рассказов, оказалось поэтому по большей части недостоверным. Вторым авторитетом Роу был Обри, антикварий и собиратель анекдотов в духе того времени, посетивший Стрэтфорд спустя полвека после смерти Шекспира во время одной из своих экскурсий верхом. Он составил множество мелких биографий, которые содержат в себе местами очевидные и грубые ошибки, поэтому незначительные анекдоты о Шекспире, сохранившиеся в его рукописи от 1680 года, тоже не могут внушить безусловного доверия. Важнейшим источником Роу является, однако, актер Беттертон, предпринявший около 1690 года путешествие в Уоррикшир со специальной целью собрать устные предания о Шекспире, которые еще должны были жить в тамошнем населении. Благодаря его известиям, заметки Роу и получили свое значение; найденные впоследствии старинные документы во многих случаях ярко подтверждают правильность того, что он рассказывал, опираясь на устное предание.
Таким образом, возможностью набросать в общих чертах биографию Шекспира мы обязаны маленькой группе почтенных, но бездарных людей. Поэтому до нас дошли анекдоты, имеющие ничтожное значение, если даже они и верны, между тем как нам недостает сведений относительно важных данных его внешней жизни и относительно почти всего, что могло бы осветить для нас течение его внутренней жизни.
Правда, в сонетах Шекспира мы имеем группу произведений, которые более, чем другие сочинения его, вводят нас в близкое соприкосновение с его личностью. Но для того, чтобы определить значение сонетов как автобиографического материала, требуются не только литературно-исторические знания, но критическое чутье и такт, потому что мы никоим образом не вправе принимать на веру все, что поэт говорит здесь о себе и от своего имени.