В мышином семействе, обитающем в старинном королевском замке, родился мышонок по имени Десперо. В отличие от своих сородичей он обладал храбрыми благородным сердцем, а ещё любил читать и слушать музыку. Однажды он увидел принцессу Горошинку и влюбился в неё. А когда коварные крысы хитростью заманили принцессу в мрачное подземелье, Десперо, словно рыцарь в сияющих доспехах, спас её от верной гибели.
Мышонок Десперо больше всего на свете любил слушать музыку и читать книги о рыцарях в сверкающих доспехах. Так бы он и жил, мечтая тоже когда-нибудь кого-нибудь спасти, если бы не узнал однажды, что хитрый крыс по имени Роскуро заманил в глубокое мрачное подземелье прекрасную принцессу Горошинку. Вот тут и настал звёздный час храброго и благородного Десперо.
Пора и ему совершить удивительные и славные подвиги!
Кейт ДиКамилла начинала как автор книг из серий "Звездный путь" и "Звёздные войны", но именно детские сказки принесли ей всемирное признание и множество наград, в том числе золотую медаль всеамериканской ассоциации, "Выбор родителей" и "Медаль Ньюбери" за особый вклад в детскую литературу. Российским читателям ДиКамилло запомнилась благодаря удивительным историям о весёлой дворняге Вин Дикси и трогательном фарфоровом кролике Эдварде.
Содержание:
Книга первая - РОЖДЕНИЕ МЫШОНКА 1
Книга вторая - КЬЯРОСКУРО 7
Книга третья - УХ ТЫ! ИСТОРИЯ МИГГЕРИ СОУ 10
Книга четвёртая - НАВЕРХ, К СВЕТУ 14
ПОСЛЕСЛОВИЕ 21
Кейт ДиКамилло
ПРИКЛЮЧЕНИЯ МЫШОНКА ДЕСПЕРО
Посвящается Люку,
который попросил меня придумать
сказку с неожиданным героем
Мир погружён во тьму, и свет в нём - на вес золота. Садись-ка поближе, читатель, и доверься мне. Я расскажу тебе сказку.
Книга первая
РОЖДЕНИЕ МЫШОНКА
Глава первая
ПОСЛЕДЫШ
Эта сказка началась так: за толстыми, крепкими стенами замка родился мышонок. Совсем маленький. У родителей он был последышем, самым младшим ребёнком, причём единственным, кто выжил из последнего помёта.
- Где мои дети? - слабым голосом проговорила измученная родами мама-мышь. - Покажите детей!
Папа-мышь поднял тщедушного мышонка повыше.
- Только один, - ответил он. - Остальные мёртвые.
- Mon Dieu! Мой бог! Только один?
- Да, вот этот. Как ты хочешь его назвать?
- Столько сил потрачено - и всё впустую! - Мать вздохнула. - Такое разочарование! Я в отчаянии!
Мама-мышь была родом из Франции и прибыла в этот замок когда-то давно в багаже французского дипломата. Разочарование и отчаяние были её излюбленными словечками. Она произносила их по самым разным поводам.
- Так ты дашь ему имя? - повторил отец.
- Имя? Ему? Разумеется, дам! А толку? Он всё равно умрёт, как все остальные. Боже, какое разочарование! Какая трагедия!
Мама-мышь поднесла носовой платок к кончику носа, а потом принялась обмахиваться платком, точно веером.
- Так ты настаиваешь, чтобы я дала ему имя? - Она фыркнула. - Что ж, изволь. Я назову его Десперо, потому что в моём родном языке есть похожее слово. Это дитя - именно Десперо, ибо он принёс с собой безмерное разочарование и отчаянье. Где же наконец моё зеркальце?
Муж протянул ей осколок зеркала. Антуанетта - а именно так звали маму-мышь - глянула на своё отражение и ахнула.
- Тулиз, немедленно принеси мою сумочку с косметикой, - велела она одному из сыновей. - У меня чёрные круги под глазами.
Пока Антуанетта подкрашивала глаза, папа-мышь уложил новорождённого в колыбель, на клочья одеял. Апрельское солнце, ещё слабенькое, но напористое, пробилось сквозь окна замка и дальше - через щель в стене и наконец дотронулось своим золотым пальцем до младенца.
Мышата сгрудились вокруг, чтобы рассмотреть новообретённого братца.
- У него слишком большие уши, - заявила сестрица Мёрло. - Я таких ушей в жизни не видела.
- Смотри-ка, папа! - окликнул отца мышонок по имени Ферло. - У него глаза открыты. Ведь это неправильно, да, пап?
Да, это было неправильно. Десперо не следовало открывать глаз. Но он открыл. И увидел, как по потолку, отразившись от маминого зеркальца, побежал овальный солнечный зайчик. Мышонок смотрел на него и улыбался.
- С ним что-то не так, - подтвердил папа-мышь. - Отойдите-ка от него подальше.
Братья и сёстры Десперо поспешно сделали шаг назад.
- Всё, - донёсся с кровати голос Антуанетты. - Этот последний. Больше мышат у меня не будет. Дети - это такое разочарование. Они губят мою красоту. Да-да, губят безвозвратно. Так что больше никаких мышат. Этот - последний.
- Последний, - повторил папа-мышь. - И он скоро умрёт. Он не выживет. С открытыми глазами нельзя выжить!
Но представляешь, читатель, - он выжил.
И сказка наша как раз о нём.
Глава вторая
ТАКОЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ!
Десперо Тиллинг выжил.
И само его существование вызвало в мышином сообществе немало пересудов.
- Мельче мышонка я в жизни не видела, - заявила тётушка Флоренс. - Мелок до нелепости. Таких мышат просто не бывает. Уж на что все Тиллинги мелкие, но не до такой же степени! - Тут она снова взглянула на Десперо с прищуром, точно подозревала, что от этого взгляда он попросту исчезнет. - Таких мышат не бывает, - повторила она свой приговор. - Никогда.
Десперо смотрел на тётку, обвив хвостиком задние лапки.
- А уши! Уши-то какие огромные! - воскликнул дядя Альфред. - Не мышиные, а прямо ослиные!
- Неприлично большие уши, - подтвердила тётя Флоренс.
И тут Десперо этими ушами пошевелил.
Тётка аж ахнула.
- Говорят, он родился с открытыми глазами, - шепнул ей на ухо дядя Альфред.
Десперо посмотрел на дядю в упор.
- Так не положено, - отрезала тётя Флоренс. - Ни один мышонок, хоть крошечный, хоть большеухий, не смеет рождаться с открытыми глазами. Так не положено.
- Его папаша Лестер говорит, что он нездоров, - заметил дядя Альфред.
Десперо чихнул.
Он ничего не сказал в своё оправдание. Да и что он мог сказать? Дядя с тётей не ошиблись. Он действительно до смешного мал. У него действительно несоразмерно большие уши. И он действительно родился с открытыми глазами. К тому же он и впрямь получился каким-то хилым: то чихает, то кашляет, поэтому в одной лапке у него всегда зажат носовой платок. И температура у него поднимается довольно часто. От громких звуков он вообще теряет сознание, а ещё - и это больше всего тревожит его родственников - он не проявляет ни малейшего интереса к тому, чем положено интересоваться всем мышам.
Например, он совершенно не думает о пище и не стремится подобрать всякую крошку. Когда его старшие братья и сёстры едят, Десперо просто замирает, склонив головку набок.
- Слышите этот сладкий, этот чудесный звук? - как-то спросил он у родственников.
- Когда у людей изо рта падают крошки и ударяются об пол, я всегда слышу. По мне, так слаще звука на свете нет, - ответил его брат Тулиз. - Я его всегда различу.
- Нет, это что-то другое, - возразил Десперо. - Сладкий звук… тягучий… похоже на… на мёд.
- Может, уши у тебя и большие, - фыркнул Тулиз, - но к голове они явно как-то не так приставлены. Разве можно услышать мёд? Его можно только почуять. Когда он есть. Но сейчас его нет.
- Отставить мёд! - рявкнул на Десперо папаша Лестер. - Хватит витать в облаках. Бери ноги в руки да ищи крошки.
- Умоляю тебя, сынок! - воскликнула мама Антуанетта. - Ищи крошки. Ешь их, чтобы порадовать мамочку. Ты такой костлявый! Ты такое разочарование для своей мамочки!
- Прости, - понурившись, прошептал Десперо. И опустил голову к самому полу.
Ты думаешь, он вынюхивал крошки, читатель?
Нет, он просто слушал. Его огромные уши улавливали какой-то удивительно сладкий звук, который другим мышам было, кажется, не дано услышать.
Глава третья
ОДНАЖДЫ ЖИЛ ДА БЫЛ…
Братья и сёстры Десперо прилежно старались обучить его мышиным повадкам. Однажды братец Ферло решил показать ему замок, а заодно преподнести урок бега и юрканья.
- По прямой бегать нельзя, надо петлять, - наставлял он младшего брата и тут же показывал на скользком, натёртом воском полу, как это делается. - Непременно оглядывайся то через правое плечо, то через левое. Ни на что не отвлекайся и ни в коем случае не останавливайся.
Но Десперо не слушал братца Ферло. Он смотрел на свет, на разноцветный свет, лившийся через окна-витражи. Он встал на задние лапки да так и замер, зажав у сердца носовой платочек, - глаз не мог отвести от струившегося сверху сияния.
- Ферло, - наконец вымолвил он. - Что это? Откуда такие краски? Мы что, в раю?
- Ну ты и фрукт! - отозвался Ферло из дальнего угла. - Стоит себе посреди зала и про рай разглагольствует! Давай лапами двигай! Ты - мышь, а не человек! Значит, должен бегать и юркать.
- Что-что? - рассеянно переспросил Десперо.
Но Ферло нигде не было.
Как и пристало правильному мышонку, он юркнул в норку под лепным плинтусом.
Как-то раз сестрица Мёрло отвела Десперо в библиотеку замка. Свет там лился потоками через высокие стрельчатые окна и ложился на пол яркими жёлтыми пятнами.
- Беги за мной, братишка, - велела Мёрло. - Я научу тебя, где и как лучше всего грызть бумагу.
Мёрло проворно вскарабкалась по ножке и спинке стула, а оттуда перепрыгнула на стол, где лежала огромная открытая книга.
- Теперь сюда, братишка, - скомандовала Мёрло, взбираясь прямо на страницы книги.
Десперо последовал за ней: с пола - на стул, со стула - на стол, со стола - на книгу.
- Помни, самое вкусное - это клей. Он вот здесь, на корешке. Края тоже вполне съедобны, они тонкие и крошатся на зубах.
Сестра выгрызла кусок с края страницы и оглянулась на Десперо.
- Теперь ты попробуй, - пригласила она. - Сперва откуси кусочек клея, а потом заешь его бумагой, с самого краешка. А вот эти каракули - вообще объедение.
Десперо посмотрел на книгу, и тут случилось нечто чудесное. Чёрные значки, или каракули, как называла их Мёрло, вдруг обрели форму и смысл. Они превратились в слова, а слова сложились в удивительную мелодичную фразу: Однажды жил да был…
- Однажды жил да был… - прошептал Десперо.
- Что? - обернулась Мёрло.
- Ничего.
- Ешь давай! - велела Мёрло.
- Я не смогу. - Десперо даже попятился.
- Почему?
- Ну… потому что можно испортить сказку.
- Сказку? Какую сказку? - Мёрло возмущённо уставилась на брата. На её длинном усике негодующе подрагивала бумажная крошка. - Всё-таки папа был прав. Он сразу, ещё когда ты родился, сказал, что с тобой не всё в порядке.
Сестрица Мёрло бросилась вон из библиотеки - поскорее рассказать родителям о последнем разочаровании, связанном с Десперо.
Когда сестра скрылась наконец из виду, уже ничто не мешало Десперо протянуть лапку и потрогать чудесные слова: Однажды жил да был…
Он вздрогнул. Чихнул. Высморкался в платочек, который всегда был у него наготове.
- Однажды жил да был… - произнёс он вслух, наслаждаясь каждым звуком.
А потом Десперо, поводя лапкой от слова к слову, прочитал всю сказку с начала до конца - сказку о прекрасной принцессе и рыцаре, который служил ей верой и правдой и был преисполнен отваги.
Десперо читал, но даже не подозревал, что отвага скоро понадобится ему самому.
Кстати, читатель, я уже говорила, что под замком было подземелье? Настоящая подземная тюрьма, где водились крысы! Огромные крысы. Гадкие. И Десперо предстояло вступить с ними в неравную схватку.
Читатель, запомни: непростая судьба (будь то встреча с крысами или что-то совсем другое) уготована всякому мышонку и человеку, который смеет быть не таким, как все.
Глава четвёртая
ПОЯВЛЯЕТСЯ ГОРОШИНКА
Вскоре братья и сёстры оставили любые попытки научить Десперо мышиным повадкам - зряшное это было занятие. Так что Десперо оказался предоставлен сам себе и совершенно свободен.
Дни он проводил, как ему заблагорассудится: бродил по замку и мечтательно смотрел на свет, струившийся сквозь разноцветные стёкла. Ещё он ходил в библиотеку и перечитывал сказку о прекрасной девушке и рыцаре, который вызволил её из беды. Главное же, он в конце концов понял, откуда берётся этот сладкий, как мёд, звук.
Это была музыка.
Сам король Филипп играл на гитаре и пел по вечерам, перед сном, для своей дочери, принцессы Горошинки.
Мышонок прятался за стенкой принцессиной спальни и слушал во все уши. Или нет, он слушал сердцем. От гитарного перебора, от голоса короля сердце теснило, душу распирало, а внутри становилось как-то по-особенному легко.
- Чудо, - повторял мышонок. - Чудо! Точно в раю. Точно мёдом по сердцу.
Стремясь расслышать каждую ноту, Десперо однажды высунул из норки левое ухо, а потом и правое - вдруг он что-нибудь упустит? Вскоре он, сам того не заметив, высунул и лапки - сперва одну, а потом и другую. А после… мышонок даже сам не понял, как это произошло, но, боясь пропустить даже ползвука, он весь, целиком, вылез из норки. Десперо хотел быть поближе к музыке.
Вообще-то он знал, что делать это не положено. Хотя он не очень-то обременял себя мышиными правилами, но один самый главный закон обычно соблюдал неукоснительно: никогда ни при каких обстоятельствах не попадайся на глаза людям.
Но… музыка. Во всём виновата музыка. Из-за музыки он совсем потерял голову и утратил даже те немногие мышиные инстинкты, которыми наделила его природа. И вот теперь он стоял посреди спальни, на виду у людей, и востроглазая принцесса Горошинка его конечно же очень скоро заметила.
- Папа! - воскликнула она. - Смотри, мышка!
Король умолк. И прищурился. Он был близорук, то есть с трудом различал то, что не находилось прямо у него под носом.
- Где мышка? - спросил он.
- Вон же, - ответила принцесса и показала пальцем на Десперо.
- Милая моя Горошинка, это никакая не мышка, - сказал король. - Это просто жучок. Таких маленьких мышек не бывает.
- Нет, папочка, это мышка.
- Жучок, - твёрдо сказал король.
Он любил, чтобы за ним всегда оставалось последнее слово.
- Мышонок! - не отступалась Горошинка, которая прекрасно знала, что права.
Десперо же начал понимать, что совершил непростительную ошибку. И задрожал. От ушей до пят. И чихнул. И уже собрался было бухнуться в обморок.
- Он нас боится, - сообразила Горошинка. - Посмотри, папа, он весь дрожит. Знаешь, по-моему, мышонок хотел послушать музыку. Сыграй ещё что-нибудь.
- Ты хочешь, чтобы король играл для жучка? - Король озадаченно наморщил лоб. - Думаешь, так и подобает? Тебе не кажется, что мир перевернётся с ног на голову и покатится в тартарары, если короли будут петь для жуков?
- Папа, я тебе объяснила: это не жук, а мышонок. Ну спой! Пожалуйста!
- Ладно, изволь. Если это доставит тебе удовольствие - я, король, готов петь для жучка.
- Для мышонка, - упорствовала Горошинка.
Её отец поправил на голове тяжёлую золотую корону. Откашлялся. Ударил по струнам и затянул песню про звездопад. И песня эта оказалась такой же сладкой и тягучей, как лившийся сквозь витражи свет. Она завораживала, как сказка из книжки в библиотеке.
Десперо позабыл все свои страхи. Он хотел одного - слушать музыку.
Мышонок подполз ближе, ещё ближе, и скоро, читатель, он уже сидел у самых ног короля.
Глава пятая
ЧТО УВИДЕЛ ФЕРЛО
Принцесса Горошинка посмотрела на Десперо. И улыбнулась ему. И пока король пел ещё одну песню - про густые сиреневые сумерки, которые окутывают сонные садовые изгороди, - принцесса протянула руку и погладила Десперо по макушке.
Потрясённый Десперо поднял глаза. И решил, что Горошинка - в точности как прекрасная девушка из книжки в библиотеке. Принцесса снова улыбнулась Десперо, и на этот раз мышонок осмелился улыбнуться ей в ответ. И тут случилось нечто невообразимое. Он влюбился.
Читатель, ты, конечно, можешь… нет, ты просто обязан спросить: разве не нелепо, что крошечный, болезненный большеухий мышонок влюбился в человека? В прекрасную принцессу по имени Горошинка?
Ответ ясен. Разумеется, это нелепо.
Любовь вообще большая нелепость.
Но любовь - это ещё и чудо. И она обладает огромной властью. И любовь Десперо к принцессе Горошинке со временем окажется именно такой - могущественной, чудесной. И останется нелепой.
- Ты такой милый! - шепнула мышонку принцесса. - Такой маленький.
Десперо смотрел на неё с обожанием.
В это время его братцу Ферло как раз случилось пробегать мимо принцессиной спальни. Он бежал по всем правилам: петляя и оглядываясь то через правое плечо, то через левое.
- Ну и ну! - выдохнул Ферло, заметив брата, и остановился.
Заглянул в комнату. Усики его напряглись, точно натянутая тетива.
Ферло увидел, как его брат, Десперо Тиллинг, сидит возле самых ног короля. Ферло увидел, как его брата, Десперо Тиллинга, гладит по голове принцесса.
- Ну и фрукт! - присвистнул Ферло. - Совсем сбрендил! Тут ему и крышка!
И Ферло заспешил дальше по всем правилам - где бежал, где юркал, - чтобы поскорее сообщить папе Лестеру Тиллингу эту ужасную, эту совершенно невероятную новость.
Глава шестая
ОПЯТЬ ТВОЙ БАРАБАН!
- Нет, это не мой сын! Он просто не может быть моим сыном! - Зажав усики передними лапками, папа Лестер причитал и в отчаянии мотал головой.
- Ну, разумеется, это твой сын, - отозвалась Антуанетта. - Чей же ещё? Вечно ты говоришь всякие глупости. Откуда такие мысли?
- Всё ты! - ворчал Лестер. - Ты во всём виновата. Кровь твоя французская в башку ему ударила, и парень с ума спятил.
- C’est moi? - возмутилась Антуанетта. - Я виновата? Почему всегда я? Если твой сын - сплошное разочарование, то ты виноват в этом ничуть не меньше, чем я.
- Надо что-то делать, - твёрдо сказал Лестер и потянул себя за усик так сильно, что вырвал его вовсе. Тогда он принялся размахивать им над головой, а потом наставил на жену. - Иначе мы все из-за него погибнем. Надо же! Додумался! Уселся у ног человечьего короля! Невероятно! Уму непостижимо!
- Не драматизируй! - сказала Антуанетта и, вытянув вперёд лапку, стала рассматривать свои накрашенные коготки. - Он же просто маленький мышонок. Какой от него вред?
- Кое-что я в этой жизни усвоил прочно, - ответил Лестер. - Мыши должны вести себя по-мышиному, иначе бед не оберёшься. Я созову внеочередной Мышиный совет. И мы все вместе решим что делать.
- Господи! - вздохнула Антуанетта. - Вечно ты носишься с этим Мышиным советом. Пустая трата времени.