ПОГОНЯ
Дарий засел в Экбатанах, собирает войско. Последние гонцы сообщили, что к нему пришли союзники - скифы и кадусии - и что Дарий собирается идти навстречу Александру.
Александр поспешно двинул армию через горы Паретакены. Обоз остался позади, повозки и вьючные животные не успевали за военными отрядами.
Македоняне перевалили горы и спустились в долины Мидии. До Экбатан оставалось три дня пути, а Мидия так спокойна, словно и не знает, что идет война. В этом было что-то странное и тревожное.
Неожиданно на дороге появился небольшой персидский отряд. Богато одетый, богато вооруженный перс, ехавший впереди, остановил отряд и сошел с коня.
Александр глядел на него с удивлением.
- Царь, я - Бисфан, сын царя Оха - Артаксеркса.
- Ты сын Оха - Артаксеркса?!
- Да.
- Что же ты хочешь сказать мне, Бисфан, сын Оха - Артаксеркса?
- Ты спешишь в Экбатаны, царь, чтобы захватить Дария. Но Дария нет в Экбатанах. Вот уже пятый день, как он бежал.
- У него есть войско?
- Есть, царь. Есть конница - тысячи три. И тысяч шесть пехоты.
Александр улыбнулся уголком рта.
- Немного!
Так. Снова бежал. Снова искать и преследовать.
- А что же думаешь делать ты, сын Оха? - спросил Александр.
- Я хочу поступить к тебе на службу, царь. Я буду верно служить тебе.
- А как же твой царь Дарий?
Бисфан, прищурясь, внимательно поглядел на Александра.
- Мой царь? Человек, который бежит теперь, сам не зная куда, предав свое царство, свою страну?
- Хорошо, - сказал Александр, - я принимаю тебя. Присоединяйся к моим конным этерам.
Бисфан поклонился и, вскочив на коня, последовал за отрядом царских друзей.
- Еще один перс… - прошло по рядам этеров. - Своих македонян ему мало!
Мидия встретила македонян прохладой долин, обильных пастбищ, зеленью садов, отягощенных плодами, поселений с полными закромами хлеба…
Экбатаны лежали у самых гор. Страна, покинутая царем и войском, не защищалась.
"Здесь персидские цари спасались от летнего пекла, - думал Александр, с наслаждением дыша свежим воздухом гор и леса, - они были правы. Македонские цари тоже будут приезжать сюда в летние месяцы… Ветер ходит по улицам - совсем как в Пелле!"
Древний акрополь стоял на плоской скале. Семь кирпичных стен окружало его. Зубцы этих стен были окрашены в семь разных цветов. Зубцы первой, наружной, стены были белые, как снег на горах. Зубцы второй стены - черные, как уголь костров. Зубцы третьей - красные, как весенние маки на склонах гор. Четвертой - голубые, как вода у берегов Александрии. Пятой - цвета меда. Шестой - посеребренные. И зубцы седьмой, внутренней, самой высокой, стены хранили следы старой, потускневшей позолоты.
Александр еще в детстве слышал, что где-то, очень далеко, есть такой дворец - Аристотель рассказывал о нем. Но тогда это казалось чем-то нереальным, похожим на легенду. А теперь вот оно, это здание, овеянное волшебством древности, стоит перед его глазами.
Александр, волнуясь, вошел во дворец мидийского царя Астиага. Здесь, в этих залах, когда-то бродил маленький черноглазый внук царя Куруш. В эти двери он входил. По этим лестницам поднимался. Отсюда он глядел на темные шапки лесистых вершин и вспоминал пастуха Митридата… Отсюда Куруш ушел в Персию и поднял восстание против Астиага. Странно его звали - Куруш. Куруш! Эллину трудно выговорить такое имя, Кирос, Кир…
Ни Александр, ни его военачальники не ожидали, что богатства в Экбатанах будут так огромны. Когда сосчитали сокровища, то оказалось, что их хранится здесь на восемьдесят тысяч талантов. На военном совете шел большой разговор - как лучше употребить эти богатства.
Старые военачальники говорили, что хорошо бы все это отправить домой, в Македонию.
- Вот бы разбогатели македоняне! - говорили одни. - На весь народ хватило бы, на несколько поколений - и детям и внукам!
- А если обратить все это в деньги, - говорили другие, - да заняться торговлей?.. Все рынки всех стран были бы нашими, и эллинским торговым городам было бы нечего делать!
Но царь думал совсем о другом. Теперь, когда у него столько богатств, вернуться домой? Нет! Теперь-то, когда у него достаточно золота, чтобы содержать войско, он и пойдет дальше, дальше, до края земли!
Разбирая сокровища, он видел - то на драгоценном сосуде, то на тончайшей ткани - золотую метку: "Из стран Инда".
Страны Инда на краю Ойкумены - обитаемой земли. Туда он и пойдет, в эту богатейшую страну золота, пряностей и благовоний, в страну необычайных чудес. Она лежит там, на востоке, за огромными горами Паропамис… Говорят, что этот горный хребет еще выше, чем Желтые горы, через которые он прошел. Но он преодолеет и это препятствие. Он завоюет Индию, дойдет до Океана, и тогда вся Ойкумена будет ему подвластна. И это уже близко, это уже осуществимо! Замыслы завоевателя, жажда неслыханной славы, жажда увидеть невиданное, пройти там, где не смог пройти даже Кир, - все это обуревало душу Александра.
Александр взял из этих сокровищ часть золота. Одарил военачальников. Наградил воинов за хорошую службу, за отвагу, за преданность. Выплатил жалованье наемным войскам… И это была лишь горсть, взятая из огромных запасов персидских богатств. Остальное понадобится в трудных походах.
Но, однако, что же сказать македонянам, которым он обещал, что битва под Гавгамелами будет последней?
Многих из тех, с кем он вышел из Пеллы, уже нет в его войсках; он терял своих воинов в сражениях, он оставлял их на военных дорогах - раненых, заболевших, потерявших силы… Вот уже и последняя столица персов Экбатаны взята. Война выиграна. Что же теперь скажет царь своему войску?
Александр решил сказать то, что до сих пор скрывал от них. Собрав военачальников всей армии, он объявил им:
- Я иду дальше, пока не настигну Дария. А когда настигну Дария, пойду еще дальше - до конца Ойкумены. Воины, решайте сами. Кто хочет вернуться домой - возвращайтесь. Кто хочет остаться со мной - пусть остается.
Среди союзных войск агриан и фессалийцев, которых уже утомил этот неслыханно тяжелый поход, прошел ропот:
- Идти дальше - куда?.. Это безумие!.. Мы погибнем!..
Но молодые македонские воины, не так давно присланные Антипатром как пополнение, закричали, что они не оставят царя и пойдут дальше вместе с ним к новым победам и завоеваниям. Они хотели славы, хотели добычи, золота, богатств.
Александр простился со своими союзниками, верными стрелками агрианами, и отпустил отважную фессалийскую конницу. Он щедро наградил их и приказал одному из своих полководцев, Эпокилу, проводить их к морю с конной охраной и позаботиться об их переправе. Царь молча смотрел вслед уходившим. Много пройдено вместе, много пережито вместе…
Александр жил во дворце. Роскошь, окружавшая его, все сильнее, все коварнее брала в плен огрубевшего в походах Македонянина. Он, подражая персидским царям, стал принимать своих полководцев, сидя на троне. К нему приходили персидские вельможи, которых уже немало было среди его этеров. Они кланялись Александру, касаясь лбом пола. Он видел, что македонские полководцы переглядывались, пожимая плечами.
"Все вижу, все понимаю, - думал Александр. - Но - привыкайте, привыкайте. Царь великой державы обязан принимать эти почести".
В один из этих дней в Экбатанах, исполненных незаметных, но ощутимых перемен, сын царя Оха - Артаксеркса Бисфан, обращаясь к Александру, назвал его полным титулом персидских царей:
- Великий царь, царь царей, царь всех стран, всей земли!..
Среди царских этеров прошел вздох изумления. Александр внимательно посмотрел на Бисфана:
- Почему ты называешь меня так?
- Это титул царей Персии, царь. Дарий Первый, которого мы называем великим, приказал вырезать этот титул на камне Желтой скалы… Эта скала недалеко от Экбатан, ты можешь ее увидеть. Все цари Персии носили этот титул. Позволь нам и тебя называть так же!
Александр, окинув быстрым взглядом своих македонян, ответил:
- Позволяю!
Этеры молчали. Александр чувствовал, как недоброжелательно они отнеслись к этому; он видел, как они нахмурились, какие кривые улыбки появились на их лицах. Царь, который делил с ними все невзгоды войны, который шагал вместе с ними по всем трудным дорогам, теперь отгораживается от них унизительными для эллинов обычаями персов, он скоро и македонян заставит кланяться ему в ноги!
Птолемей, сын Лага, храбрый военачальник царя, отошел прочь с потемневшими глазами.
- Александр - царь Македонии, - проворчал он, негодуя. - Он царь македонский, и он не должен быть фараоном или азиатским царем царей. Если я напишу домой о "великом царе царей", там люди будут смеяться. И у них будет повод смеяться. Ни один из царей Македонии не возносил себя так высоко над своими македонянами!
Александр не слышал этих слов, но ему их передали. Он промолчал, однако титула не отменил.
"Привыкайте! Потому что я не только царь Македонии, но и царь многих народов, которым титулы царя необходимы".
Весна уже бродила в долинах Мидии. На горах таял снег. Царь приказал войску готовиться к походу и вызвал к себе Пармениона.
- Парменион, ты останешься здесь, в Экбатанах, и сохранишь наши сокровища. Сюда же ты перевезешь все, что лежит в Сузах. А потом придешь через землю кадусиев в Гирканию. Там ты будешь ждать меня.
Парменион выпрямился.
- Ты считаешь, царь, что я больше не гожусь для военной службы?
"Да, ты больше не годишься для военной службы, - подумал Александр, - ты упрям и недальновиден. Ты плохо сражался под Гавгамелами. Ты не понимаешь моих замыслов, и ты противишься им. Ты мешаешь мне".
Но ответил ласково:
- Не поэтому я оставляю тебя в Экбатанах, Парменион, а потому, что никому другому не могу доверить сокровищ. Казначеем же даю тебе Гарпала. Ему ты и передашь сокровищницу.
- Гарпала? - Выцветшие, с красными веками глаза Пармениона негодующе заблестели. - Ты забыл, царь, как твой друг Гарпал сбежал с деньгами под Иссом! И опять его - казначеем?
У Гарпала было слабое здоровье, он не мог участвовать в боях. Да, под Иссом Гарпал сбежал с деньгами. Но как он сожалел об этом потом, как раскаивался. Не гнать же теперь своего друга из войска, не лишать же его почестей, которые даны его остальным друзьям!
И Александр сурово ответил Пармениону:
- Доверие - это лучшее средство исправить человека и дать ему возможность заслужить наше уважение.
Парменион сжал губы так, что они сморщились, поклонился и ушел. Это очень почетно - хранить царское золото в Экбатанах, но это же отставка, это устранение из армии!
Да, это так. Но Парменион не привык спорить. Он знал - приказ царя надо выполнять. На душе было тяжело. Однако старый полководец никому не пожаловался, взял сильный отряд и уехал в Сузы за сокровищами.
- Теперь - за Дарием!
Царь с отрядом наемных всадников, которыми командовал его друг Эригий, этеров и лучников, помчался к Каспийским Воротам, куда ушел от него Дарий Кодоман.
Александр не щадил ни себя, ни своего отряда. Еле отдохнув, еле накормив лошадей, он уже снова садился на коня. День за днем грохот копыт, день за днем на пропотевшей попоне скачущей лошади, почти без сна… В дороге отряд его понемногу уменьшался: молодые этеры, еще не столь закаленные в походах, не выдерживали и отставали один за другим.
Александр менял лошадей и мчался вперед и вперед, одержимый стремлением настигнуть Дария. На горизонте уже вставали одетые лиловой дымкой горы, загородившие собой Каспийское море. С каждым днем их утесы поднимались все выше. И вот уже кончились луга с мягкой и сочной травой, под копытами глухо загремели камни. Начались сухие, безводные долины, окруженные пылающим зноем обнаженных скал. Стало трудно. Темнело в глазах от жары и от жажды. Александр терпел. Терпели воины. У измученных лошадей сбивался шаг. Пехота растянулась длинной вереницей…
На одиннадцатый день беспамятной, безоглядной скачки отряд Александра ворвался в город Раги, лежащий в горах. Сам измученный, осунувшийся царь оглянулся на своих всадников. Запыленные, с запекшимися губами, с помутившимся взглядом… Измученные кони, с глазами, налитыми кровью… За одиннадцать дней они проскакали три тысячи триста стадий.
Когда-то здесь было землетрясение и земля "разорвалась" - осталась большая трещина. Поэтому и город так назван - Раги, от слова "разорвать". Разорвались и горы над Каспием, образовав проход - Каспийские Ворота.
- Далеко ли отсюда до этих Каспийских Ворот?
Жители города, бывавшие на Каспии, сказали, что если так мчаться, как мчится Александр, то всего один день пути.
Один день пути - это недалеко. Можно и передохнуть. Целых пять дней дал Александр для отдыха своему отряду. Но сам покоя не находил. Куда еще, по каким дорогам понесет Дария его неразумная судьба? Где еще придется искать его?
СМЕРТЬ ДАРИЯ
Македонский отряд миновал темное ущелье Каспийских Ворот, когда к царю явились двое из лагеря Дария - знатный вавилонянин Багистан и Антибел, один из сыновей перса Мазея.
Александр только что отослал Кена, одного из своих этеров, с отрядом воинов запастись кормом для коней - впереди, как стало известно, лежала пустыня - и теперь ожидал его обратно. Увидев персидских вельмож, озабоченных и мрачных, Александр почувствовал, что произошло что-то недоброе.
- Где Дарий? - сразу спросил он, как только услышал, что они прибыли из персидского лагеря.
- Его повезли в Бактры, царь.
- Повезли? Он что - умер?
- Нет, царь. Его захватили в плен.
Александр вскочил.
- В плен?! Кто?!
- Его захватил Бесс, сатрап Бактрии, царь. Сатрап Арахозии и Дрангианы Барсаент заодно с Бессом. А также и Набарзан, хилиарх Дариевой конницы. Мы не раз слышали от них, что царь Дарий не может быть ни царем, ни стратегом, что из-за него погибает Персидское царство и что они сами справились бы с Александром, а царь Дарий им только мешает! И теперь они взяли Дария к себе на колесницу и умчались куда-то в сторону Бактрии. Поэтому мы прибыли к тебе, царь. Случилось страшное дело!
Александр тотчас потребовал коня.
- Этеры со мной. Всадники со мной. Легкая пехота со мной. Кратер, ты останешься здесь с остальным войском, дождешься Кена.
Антибел и Багистан вызвались показать дорогу, куда увезли Дария.
Отряд, не слезая с коней, скакал всю ночь и до самого полудня. В жаркие часы передохнули, накормили лошадей и снова бросились в погоню. Еще одна ночь встретила их в пути. Кони изнемогали, всадники, сами еле держась, погоняли их.
На рассвете Александр увидел брошенный персидский лагерь. Кое-где еще догорали костры, стояли палатки.
Услышав конский топот, из палаток вышло несколько человек. Это были персидские воины, ослабевшие, больные люди, которые оказались не в силах следовать за войском. Угрюмо сбившись в кучку, они ждали расправы… Они сразу узнали Александра по его осанке, по сверкающим царским доспехам.
- Где Дарий? - крикнул он, не слезая с коня.
Персы наперебой принялись рассказывать:
- Царя Дария стащили с колесницы и посадили в повозку. Теперь царем стал Бесс.
- И никто из персов не защитил своего царя?
- Артабаз защищал. И сыновья Артабазовы царя защищали. Но не могли защитить. Бесс погнал коней в Бактрию, увез царя Дария и увел войско. А военачальник Артабаз ушел в горы с сыновьями. Защитить царя не мог. А служить Бессу не хотел.
Александр еле сдержал ярость и негодование. Они осмелились так поступить со своим царем! Он молча ударил коня. Измученный отряд ринулся вслед за Александром. Снова началась погоня, хотя лошади хрипели и спотыкались, а всадники от усталости не видели перед собой дороги.
И опять скакали всю ночь. К полудню следующего дня примчались в какое-то селение. Кони стали. Пришлось дать передышку. Александр приказал созвать жителей села.
- Были здесь военные отряды?
- Были. Всадники были. Везли кого-то в закрытой повозке. Вчера останавливались здесь. Торопились. Уехали ночью.
- А не знаете ли вы более короткой дороги, чтобы догнать их?
- Знаем. Но эта дорога заброшена. Там нет воды.
- Показывайте эту дорогу.
Александр отобрал из пехоты около пятисот человек, самых сильных и выносливых. Уставшим всадникам велел отдать своих коней этим пехотинцам. Остальному войску приказал идти по той дороге, по которой увезли Дария. А сам с конным отрядом помчался наперерез Бессу по заброшенной, пустынной дороге, где не было воды.
Еще одна ночь без сна, без отдыха, на коне. За ночь проскакали почти четыреста стадий. На рассвете, среди утренней мглы, стала видна серая полоса главной дороги и на ней густой темной массой медленно и вразброд идущие военные отряды.
- Они!
Македоняне настигли персов внезапно. Персы растерялись: у многих даже не было оружия, и они бросились врассыпную, в горы, в ущелья… Вооруженные пробовали защищаться. Но заря уже разгоралась, и при ее свете они увидели перед собой македонского царя.
- Александр! Александр!
Этот крик ужаса отозвался далеко в горах. Уже никто не защищался. Персы бежали, бросив своих военачальников, ехавших впереди.
Александр снова погнал коня. Он уже видел и Бесса, и крытую повозку, которую мчали сильные лошади. Бесс тоже видел Александра. Он видел, что Македонянин догоняет его, и беспощадно хлестал своего коня…
Серая скала встала выступом на пути. Персы обогнули скалу и скрылись из глаз. Но Александр знал, что им не уйти от него, что он сейчас их настигнет…
Вылетев из-за скалы вслед за Бессом, Александр увидел лишь повозку, брошенную на дороге. Бесс и его отряд уходили от македонян, и только высокая, пронизанная солнцем пыль отмечала их путь.
Македоняне, соскочив с коней, окружили повозку. Откинув шкуры, которыми была укрыта повозка, они увидели Дария. Он лежал неподвижный, весь в крови. Он только что умер; его тело, израненное дротиками, еще не остыло…
- Своего царя!.. Я поймаю тебя! - погрозил Александр вслед Бессу, который уже исчез среди выступов гор. - Я с тобой рассчитаюсь за это, клянусь Зевсом! Убить царя!
Александр снял свой царский плащ и укрыл Дария.
"Жалкий человек! - думал он, глядя в побелевшее лицо перса. - Как беглец, ты скитался по своей державе и погиб от руки людей, которым доверял!"
А в душе его уже нарастало ликование. Дария нет в живых, но народы не назовут Александра его убийцей. Теперь Александр может спокойно принять сан персидского царя, царя всех стран и народов. И продолжать войну, объявив себя мстителем за смерть Дария, погибшего от руки предателя Бесса.
- Клянусь Зевсом, боги помогают мне!
Догонять Бесса сейчас не имело смысла. Александр решил, что все равно придет в Бактрию и Бесс не скроется от его расправы.