Как всегда, к новому делу – революции – приступали неохотно и неуверенно, можно сказать лениво, как будто чего-то ждали. Я же всегда без устали тормошил и подталкивал к активным действиям своих товарищей. Индивидуальный террор – это порождение интеллигентской слабости – отходит в область прошлого… Бомба перестала быть оружием одиночки-"бомбиста". Теперь ручная бомба – это новый, необходимый вид "народного оружия". Я с ужасом, ей-богу, с ужасом, вижу, что о бомбах говорят больше полугода, и ни одной не сделали! Я убеждал товарищей никогда ни в едином деле не медлить: отряды должны вооружаться сами – кто чем может – ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога, веревка или веревочная лестница, лопата для стройки баррикад, пироксилиновая шашка, колючая проволока, гвозди (против кавалерии) и тому подобное. Даже и без оружия отряды могут сыграть серьезнейшую роль… забираясь наверх домов, в верхние этажи и осыпая войско камнями, обливая кипятком. Пусть каждый отряд сам учится хотя бы на избиении городовых: десятки жертв окупятся с лихвой тем, что дадут сотни опытных борцов, которые завтра поведут за собой сотни тысяч.
Победа? Да для нас дело вовсе не в победе! Пусть знают все товарищи: нам иллюзии не нужны, мы – трезвые реалисты, и пусть никто не воображает, что мы должны обязательно победить! Для этого мы еще очень слабы. Дело вовсе не в победе, а в том, чтобы восстанием потрясти самодержавие и привести в движение широкие массы. А потом уже наше дело будет заключаться в том, чтобы привлечь эти массы к себе! Вот в чем вся суть! Дело в восстании как таковом! А разговоры о том, что "мы не победим", и поэтому не надо восстания, – это разговоры трусов! Ну, а с ними нам не по пути!
Глава 8. Свободные взгляды
Явсегда считала, что женщины подвергаются двойному гнету – дома и в социуме, потому я призывала исправить положение революционным путем, а затем утвердить равные права полов в директивном порядке.
На фоне бурно развивающегося феминизма и социализма мое пламенное красноречие возымело свое действие, и было оценено по достоинству. Я стала весьма популярной пропагандисткой и часто меня просили читать лекции на эту тему. Я думаю, что для современной женщины семья – тюрьма, роль матери и жены – мелковата, и единственное достойное занятие в жизни – профессиональное построение светлого будущего.
Но не стоит полагать, что моя позиция в женском вопросе имела только теоретическую составляющую, в моей жизни хватало и практического опыта. Ратуя за равноправие, я всегда жила, не стесняя себя лишними ограничениями. Отличное образованнее, популярность, экспрессивность позволяли мне всегда окружать себя массой поклонников. И я не видела ни малейшего повода подчиняться кому-либо или чему-либо. И даже не думала подчиняться общепринятым канонам. Я эпатировала революционную публику своим шикарным видом, шокировала поведением, раздражала независимым нравом.
Светски элегантная, кокетливая, непокорная, самобытная, непредсказуемая, я всегда старалась жить в свое удовольствие, где бы не находилась, – хоть в ссылке, хоть в прекрасно обставленной квартире в Париже. Я не выставляла напоказ всю себя вкупе со своими романами и адюльтерами, но и не делала из этого тайну. Я свободна, и мне нечего стыдится.
Я утверждала и утверждаю сейчас – можно быть хорошим коммунистом и в красивой одежде! А также пользуясь пудрой и французской помадой, и я пришла в революцию, чтобы бороться с бедностью. С бедностью, а не с богатством! Чувствуете ли вы разницу? И я никогда не изменяла себе. В шикарных французских платьях я призывала заводских работниц бороться за повышение заработной платы и повела за собой демонстрацию.
Возможно, я бываю спонтанной бунтаркой. Но для меня любые правила – лишь повод их нарушить. Конец 19-го века в Российской империи было временем низвергателей устоев. Однако революционеры всех мастей и форматов в основном боролись с социальными институциями. Личные же табу и стереотипы подвергали обструкции немногие, среди таких единиц я по праву занимала ведущее место. Я не только сама попирала общественную мораль, но и призывала к тому же других.
В нынешнем обществе женщина занимает второе место. На первом месте выступает мужчина, потом – она. Брак должен быть союзом, в который вступают два человека по взаимной любви и никак иначе.
Но что же происходит сейчас? Брак представляет одну сторону интимной жизни буржуазного общества, проституция – другую. Брак – лицевая сторона медали, проституция – оборотная. Если мужчины не находят удовлетворения в браке, они обыкновенно ищут его в проституции. И если мужчина по какой бы то ни было причине отказывается от брака, то он также обыкновенно ищет удовлетворения в проституции. Мужчинам, живущим вне брака по своему желанию или по необходимости, точно так же как и мужчинам, вступившим в брак, но обманувшимся в своих ожиданиях, гораздо легче, чем женщинам, удовлетворить свою половую потребность.
Мужчины всегда относились к проституции как к привилегии, данной им "по праву". Поэтому они гораздо суровее и строже следят за женщиной и осуждают ее, если она, не будучи проституткой, совершит подобный "проступок". Но что женщина обладает теми же потребностями, как и мужчина, что в известные периоды жизни эти потребности проявляются у нее особенно сильно, это их не смущает. Благодаря своему господствующему положению мужчина заставляет женщину подавлять ее самые сильные потребности и ее общественное положение, и брак ставит в зависимость от ее целомудрия. Зависимость женщины от мужчины нигде не проявляется так ярко и возмутительно, как в этом различном отношении к удовлетворению одной и той же естественной потребности. Такого быть не должно! Женщина сама вправе выбирать, с кем быть, и если ей плохо с тем мужчиной, с которым она находится в этот период времени, и он не удовлетворяет ее потребностей, в том числе, и в постели, она вправе уйти от него, и общество не должно ее осуждать! И уж тем более – делать выводы о ее целомудрии, постель – личное дело каждого.
Свободное желание должно быть во всем, не только в любви, но и в работе, и в образовании. В настоящее время сделано все для того чтобы женский пол в среднем стоял ниже мужского во всем. А в образовании – тем более! Бальзак, отнюдь не друг женщин, утверждал, что "женщина, получившая мужское образование, обладает в действительности самыми блестящими и плодотворными свойствами для обоснования счастья, как своего собственного, так и своего супруга", а Гете, хорошо знавший женщин и мужчин своего времени, замечал в "Ученических годах Вильгельма Мейстера" ("Признания прекрасной души"):
"Высмеивали ученых женщин, не хотели терпеть и образованных, вероятно, потому, что считали невозможным стыдить такое множество невежественных мужчин". Но все это не изменяет того факта, что женщины в общем духовно ставятся позади мужчин. И это различие было неизбежно, ведь женщина есть лишь то, чем ее сделал ее повелитель – мужчина. На образование женщины с давних пор обращали еще меньше внимания, чем на образование крестьян, и то, что сделано, в настоящее время недостаточно. Мы живем в эпоху, когда потребность в обмене и мыслями, и идеями растет во всех кругах, и пренебрежительное отношение к духовному развитию женщины представляет крупную ошибку, от которой страдает и сам мужчина.
И было бы очень полезно, если бы женщина вместо излишней чувствительности, которая иногда дает себя чувствовать слишком сильно, обладала хорошей порцией холодного рассудка и точного мышления, вместо нервной раздражительности и пугливости – твердостью характера и физическим мужеством вместо эстетического развития, насколько она вообще им обладает, – знанием мира, людей, сил природы и себя самой.
Но общество – против новшеств и против образования женщин. Хотя во многих странах женщины могут образовываться наравне с мужчинами. Но только в России до сих пор это находится в зародышевом состоянии. Не надобно чтобы слабый пол вдруг оказался выше сильного. Все создано таким образом, чтобы поработить и душу, и тело, и разум женщин.
Такое несправедливое положение женщины очевидно, и всякий, кто не слеп, должен это видеть, тем не менее ежедневно приходится слышать болтовню об "естественном назначении женщины", указывающую ей на домашнюю жизнь и семью. Подобные разговоры громче всего ведутся там, где женщина пытается добиться занятий высшего рода, например, в области высшего преподавания и управления, медицине, по юридической части, естественным наукам и так далее. Выискиваются самые смехотворные возражения, и они отстаиваются с ученым видом. И для защиты самых абсурдных и нелепых вещей господа, мнящие себя учеными, ссылаются здесь, как во многом другом, на науку. Их главным козырем является утверждение, что женщина по умственным способностям ниже мужчины и в умственной области ничего значительного создать не может.
Везде женщину сегодня ожидают несправедливые препятствия. В чем бы она ни хотела себя найти, везде общество найдет кучу запретов и унижений для нее.
Даже возьмем, к примеру, работающих сейчас женщин. Установлено, женский труд вообще оплачивается хуже труда мужского даже и там, где женщина выполняет одинаковую с мужчиной работу. В этом отношении предприниматель не отличается ни от государства, ни от общины. Так, женщины, служащие на железной дороге и на почте, за одинаковую работу с мужчинами оплачиваются хуже, чем мужчины; учительницы оплачиваются во всякой общине хуже, чем учителя. Причины этому следующие: якобы у женщины меньше потребностей, а главное – она беспомощнее.
Хотя такие утверждения абсолютно абсурдны! Многие дамы будут посильнее и поумнее большинства мужчин. Но им не дают доказать это, запирая в рамки общепринятых норм.
Но женщина, подобно мужчине, должна быть полезным и равноправным членом общества, наравне с мужчиной она должна иметь возможность вполне развивать свои физические и умственные способности и, выполняя свой долг, должна требовать признания и своих прав. Свободная и равная мужчине, она будет охранена от унижающих ее требований.
Современное развитие все больше толкает общество к такому порядку вещей. Большие и тяжелые недостатки нашего общества вызывают необходимость установления нового строя. И я буду повторять снова и снова, что свобода – это право выбора во всем! Я буду добиваться того, чтобы женщины видели свои возможности, и главное – могли ими воспользоваться.
Нельзя проживать свою жизнь, изменяя себе, своим внутренним стремлениям и желаниям. И никакие нормы не могут запретить женщине делать то, что она хочет, особенно, если эти нормы принадлежат обществу, которое изо дня в день не идет в ногу со временем, а уходит к истокам пещерной жизни. Я своим примером – многодетной мамы, женщины и занятого любимым делом человека – докажу, что "слабый пол" носит такое название только потому, что общество его ослабляет! И не дает ему выйти из-под гнета устаревших догм!
Вспомните слова Маркса: ни одно животное, а тем более – разумное существо не появляется на свет в цепях. Это значит, что свобода есть родовая сущность всего духовного бытия, в силу чего человечески хорошим может быть лишь то, что является осуществлением свободы. Опасность, угрожающая каждому человеку, заключается в утрате им самого себя. Отсутствие свободы представляет собой смертельную опасность для человека.
Свобода не есть особое свойство или особое право человека – это его истинное существо. К свободе относится не только то, чем я живу, но также и то, как я живу, не только тот факт, что я осуществляю свободу, но и тот факт, что я делаю это свободно.
В противном случае архитектор отличался бы от бобра лишь тем, что бобр – это архитектор, покрытый шкурой, а архитектор – это бобр, не имеющий шкуры. Так и в человеческой среде свобода во всем есть путь к светлому будущему! Выстроенному по новым правилам новой России!
Глава 9. Обиды и непонимание
Когда наши отношения с Инессой переросли в более интимные?.. Как это всегда бывает у женщин, она стала просить большего. Ей уже не хватало того, что мы проводим много времени вместе. Я не совсем понимал, как на это реагировать. Наверное, я сам виноват в том, что позволил ей устраивать мне сцены, но прошу понять и меня – я увлекся и очаровался этой женщиной.
Лев Троцкий всегда посмеивался надо мной, говоря: "Ты не знаешь безразличного отношения к людям… Нередко в подлинном смысле слова влюбляешься в людей". Он в таких случаях дразнил меня: "Знаю, знаю, у вас новый роман". Я сам всегда знал об этой своей черте и смеялся в ответ чуть-чуть конфузливо, чуть-чуть сердито. Даже Наденька отмечала что: "у меня постоянно бывали такие полосы увлечения людьми. Подметишь в человеке какую-нибудь ценную черту – и вцепишься в нее".
Это все мой характер – уж больно я увлекающийся человек, – и я всегда предпочитал общаться с такими же родственными мне натурами. Не мог я долго общаться в личном плане с такими товарищами, которые вроде очень хороши, то есть честны и полезны партии как революционеры, но беда у них есть, хотя это уже относится к области личных качеств, что скучны, они словно филины, и смеются раз в год, да и то неизвестно по какому поводу. Я чурался скучных, мрачных и бесстрастных людей… Если можно так выразиться, я любил страстных (вернее, пристрастных) и веселых революционеров. И в тесном дружеском кругу я немедленно становился душою всего общества. Именно около меня слышались самые страстные речи и наиболее веселый смех. Я старался быть центром всеобщего веселья. Друзья говорили, что мой юмор, жизнерадостность, клокочущая энергия проявлялись даже когда я отдыхал; вокруг меня стоял стон от смеха. Да, я хотел, чтобы люди могли и от души повеселится, разнообразить свой досуг.
Именно поэтому мне нравились натуры разносторонние и страстные. Инесса меня увлекла, влюбила в себя. А затем начала укорять:
– Ты стал проводить много времени с супругой, а про меня забыл! – говорила она со слезами на глазах.
– Как можно забыть про тебя?! У меня как всегда много работы, ты же знаешь, а Надя – она всегда возле меня и помогает как обычно.
– Нет, все не так, как обычно! Мы больше не так близки, ты как будто отдаляешься от меня. Это из-за того, быть может, что Надежда Константиновна грозилась уйти от тебя? Скажи мне правду!
– С супругой мы все выяснили. И это наше дело, ты в него налезь. Надежда все поняла и не собирается уходить. Дело только в том, что работы слишком много. Ты сама пропадаешь день и ночь на собраниях.
– Все не то, что ты говоришь! – почти расплакавшись, сказала Инесса и, подойдя ко мне, села на пол подле моих ног, кладя свою голову мне на колени. Я машинально провел по ее волосам пальцами – мягкие и нежные, они были так приятны на ощупь, что не хотелось убирать руку… Я посмотрел на нее, она подняла голову и тоже взглянула на меня. Длинные косы уложены в пышную прическу, открыты маленькие уши, чистый, резко очерченный лоб и зеленоватые, удивительные глаза.
Она была необыкновенно хороша! Это какое-то чудо! Ее обаяния никто не выдерживал, даже я. Своим очарованием, естественностью, манерой общаться Инесса выжигала пространство вокруг себя. Все переставало существовать, когда появлялась она. Но как, как объяснить ей, что ее вольнодумные поступки и убеждения коробят меня? Да, я был не против равноправия женщин, но это не значило, что я за то, чтобы они были полигамны и рушили институт брака! А как показывала предыдущая жизнь Инессы, в ней было столько хаоса и сумбура… И меня смущал тот факт, как просто она оставила своих детей.
Сейчас у меня как будто было две женщины рядом. Две полные противоположности. Надежда Константиновна – скромна, сдержана и даже где-то застенчива, Инесса – влюбчива и ветрена. С супругой у нас не имелось детей, она не умела готовить и вместо шумных компаний предпочитала уединение, а по обыкновению бесконечные гости ее всегда утомляли. Хотя как сами понимаете, наш образ жизни не позволял надолго оставаться в уединении. Инесса же имела пятерых детей от двух, если можно так выразиться мужей, пару любовников, прекрасно готовила, вела домашнее хозяйство и при этом мгновенно становилась душой любого общества. С Наденькой мне было спокойно, уютно, но бывало и скучно – ведь мы знали о друг друге абсолютно все. С Инессой мне открылся неведомый мир страсти во всех ее проявлениях.
И мои романтические чувства к Инессе не мешали нам совершенно в нашем главном деле – деле революции. Я помню, как просил Арманд отправится в Брюссель, и она не отказала мне:
"В целях установления единства 11-ти организаций РСДРП всех направлений необходимо дать бой ликвидаторам и их союзникам на международной объединительной конференции в Брюсселе. Крайне важно основной доклад прочитать с толком. Для чего необходим прекрасный французский. Прекрасный! Кроме тебя, никого нет. Изо всех сил прошу согласиться хотя бы для прочтения доклада. Старших детей легко можно на три дня оставить, младшего Андрюшу возьми с собой. Ты знаешь, по тактическим соображениям я в Брюссель не поеду. Все очень будут злиться, захотят отомстить тебе. Но я уверен, что ты покажешь свои коготки. Заранее восторгаюсь, как они нарвутся, публично встретив спокойный и немного презрительный твой ответ… Я вполне уверен, что ты одержишь победу. Я забыл о денежном вопросе. Оплатим письма, телеграммы (пожалуйста, телеграфируй чаще), и гостиницу, и железнодорожные расходы и т. д. Помни об этом".
Я очень ценил это в Инессе, что она могла разделить рабочие моменты и наши личные. Но, конечно, я не ждал, что Надя будет все время спокойно относиться к нашему треугольнику.
Но свое раздражение супруга держала при себе. Встречала Инессу по-прежнему радостно, как добрую подругу. И нервные срывы, которые, очевидно, бывали, она, как я выяснил, доверяла все переживания только своему дневнику:
"Эта крашеная сука смогла переспорить Ильича в вопросах о тред-юнионах, и он изменил позицию! Немыслимо!". Вот что я однажды прочел в ее дневнике, когда Надя случайно забыла его на столе в гостиной. Вот что она на самом деле думала об Инессе, и далее следовало еще много не слишком лестных слов об Арманд.
Я долго думал о разговоре с Инессой, в тот день она сначала поставила меня перед выбором – либо она, либо Надежда – и через минуту уже жарко шептала мне на ухо, что от свободных отношений между нами втроем никто не будет страдать! И все будут счастливы.
Тогда я даже задумался, а возможны ли такие отношения? Наверное, если бы я и Надежа Константиновна абсолютно разделяли точку зрения Арманд, мы бы вполне могли быть счастливы. Но мы всегда с интересом обсуждали проблемы свободной любви. Ведь эта тема волновала Инессу всегда – Арманд провозглашала настоящую любовь вне брака и отрицала лживые отношения двух людей, связанных лишь церковным обетом. Но, мы, тем не менее, не считали, что нужно рушить институт брака, – все-таки не стоит забывать о том, что с Надеждой мы вступили в законные отношения по обоюдному желанию. И никто и ничто нас к этому не принуждал. И уж я точно был против полигамии, по крайней мере, в той форме, о которой с такой горячностью и даже, я бы сказал – некоторой долей безумия, местами перебарщивая, говорила Инесса.
В тот день я разругался с Арманд, и она уехала из нашего дома, опечаленная и заплаканная. А поздним вечером меня уже ждал неприятный разговор с супругой.