Прерву цитирование, чтобы обратить внимание читателя на следующий момент… Из вышеприведенного отрывка следует, что Ленин, смотря на дело так, как это изложено в его диктовке, просто не мог настолько бурно - до якобы разрыва отношений - реагировать на "грубость" Сталина по отношению к Крупской. Тем более что Сталин отчитал ведь не жену Ленина, а члена партии, обязанного выполнять решение ЦК…
Засим продолжу цитирование:
"…Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мной выше о взаимоотношениях Сталина и Троцкого, это не мелочь или это такая мелочь, которая может получить решающее значение".
Именно эту диктовку чаще всего объявляют поддельной, но Сталин не нуждается в подобном адвокатстве. Он сам не раз потом подчеркивал, что он - да, груб с врагами партии и что в любом случае Ленин критиковал личное поведение Сталина, в то время как в части политических оппонентов Сталина Лениным были даны нелицеприятные политические оценки.
Но все же услышать такие посмертные ленинские слова в свой адрес особой радостью для Сталина не было. Зато они, конечно же, обрадовали троцкистов и Троцкого, который, собственно, и провоцировал больного Ленина против Сталина.
Оглашать пришлось, однако, все.
И про Троцкого - тоже…
КОНФЛИКТ между Сталиным и Троцким не был тайной для широких масс страны по крайней мере с конца 1923 года, когда этот конфликт вышел на страницы партийной печати. Как я уже сообщал, 15 декабря 1923 года Сталину пришлось выступить в "Правде" со статьей "О дискуссии", и там он умно поддел Троцкого, изображавшего из себя "партийного старика", Сталин мягко намекнул на очень уж свежий "большевизм" Льва Давидовича (тот ведь вошел в большевистскую партию лишь в августе 1917 года).
Однако теперь, когда Ленина не стало, четко обозначился и стал обостряться более широкий конфликт между сталинским пониманием ленинизма и троцкизмом. Вскоре конфликт стал виден всем, что называется, невооруженным глазом.
Страсти этого конфликта проявлялись не только в прямой полемике, их можно увидеть, например, в статье Сталина о Свердлове, которая была опубликована в ноябрьском номере журнала "Пролетарская революция" за 1924 год и которую я уже ранее цитировал.
Сталин писал:
"Что значит быть вождем-организатором в наших условиях, когда у власти стоит пролетариат? Это не значит подобрать помощников, составить канцелярию и давать через нее распоряжения. Быть вождем-организатором в наших условиях - это значит, во-первых, знать работников, уметь схватывать их достоинства и недостатки, уметь подойти к работникам, во-вторых, уметь расставить работников так:
1) чтобы каждый работник чувствовал себя на месте;
2) чтобы каждый работник мог дать революции максимум того, что вообще способен он дать по своим личным качествам;
3) чтобы такого рода расстановка работников дала в своем результате не перебои, а согласованность, единство, общий подъем работы в целом;
4) чтобы общее направление организованной таким образом работы служило выражением и осуществлением той политической идеи, во имя которой производится расстановка работников по постам".
Это было сказано о Якове Свердлове, но это же было своего рода деловым манифестом Иосифа Сталина и ответом Троцкому, Троцкисты обвиняли Сталина в бюрократизации партийных органов, а он пояснял, что опасность исходит прежде всего от неделового подхода к повседневной работе. И при этом Сталин осведомлял всю страну о том, как он видит задачи вождя-организатора масс, то есть - его собственные задачи.
И это был тоже ответ Троцкому, как было ответом ему само начало статьи о Свердлове:
"Есть люди, вожди пролетариата, о которых не шумят в прессе (камешек в огород, конечно, Троцкого. - С.К.), может быть, потому, что сами они не любят шуметь о себе, но которые являются тем не менее жизненными соками и подлинными руководителями революционного движения…"
Я уже писал, что все вышесказанное в полной мере было верно в отношении самого Сталина, Как лично сталинской программой были и такие строки:
"Идеологи и агенты буржуазии любят повторять истасканные фразы о том, что большевики не умеют строить, что они способны будто бы лишь разрушать… Партия, породившая такого великого строителя, как ЯМ Свердлов, может смело сказать, что она умеет так же хорошо строить новое, как и разрушать старое".
Разрушать старое, чтобы строить новое, - вот в чем видел Сталин смысл и цель как своей жизни, так и жизни той страны, руководство строительством которой ложилось теперь на плечи Сталина. И он был великим социальным Строителем.
Строить, делать великое державное Дело - вот что надо было Сталину.
И делать его Сталин хотел в России и для России, обеспечивая фактом мощной социалистической
России перспективы для великого народного дела уже во всем мире.
Троцкого интересовало иное…
Если он был в своих претензиях искренен, то его интересовал лишь "мировой пожар".
Но я не исключаю, что пропаганда этого "пожара" была для Троцкого приемом, способом, призванным подорвать советскую власть в России… Ведь объективный ретроспективный анализ дает сегодня все основания рассматривать Троцкого - я готов это повторять и повторять - как выдающегося "крота" "Золотого Интернационала", смертельно враждебного Интернационалу Коммунистическому.
Так или иначе, к концу 1924 года страна и партия оказались перед фактом активной оппозиции Троцкого и троцкистов линии Сталина и тех, кто связывал обнадеживающие перспективы для России именно с ним.
Конфликт раздувал не Сталин, а Троцкий, однако избежать конфликта или уладить его можно лишь при доброй воле и желании обеих сторон.
А троцкисты желали драки, и только драки.
Ну, что ж - Сталин был бойцом и борьбы не боялся.
Драка так драка!
19 ноября 1924 года он выступил с речью на пленуме коммунистической фракции Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов (ВЦСПС), а 26 ноября речь была опубликована в "Правде" под заголовком "Троцкизм или ленинизм?", заняв большую часть номера.
Я МОГУ привести здесь, естественно, лишь несколько извлечений из этой речи, в которой, по собственной оценке Сталина, он коснулся троцкизма "как своеобразной идеологии, несовместимой с ленинизмом, и задач партии в связи с последними литературными выступлениями Троцкого".
Начал Сталин с предыстории Октябрьского восстания, с опровержения распускаемых Троцким и троцкистами слухов о том, что ЦК в целом якобы был против восстания в октябре 1917 года и что лишь выступление "ворвавшегося на заседание" мифического рабочего, якобы заявившего: "Вы решаете вопрос против восстания, а я вам говорю, что восстание все-таки будет, несмотря ни на что", подвигло ЦК на решение о восстании…
"Это не простой слух, товарищи, - говорил Сталин. - Об этом пишет известный Джон Рид (Д. Рид (1887–1920), американский публицист, умер в Москве, похоронен на Красной площади у Кремлевской стены. - С.К.) в своей книге "Десять дней", который стоял далеко от нашей партии и, конечно, не мог знать истории нашего конспиративного собрания от 10 октября, попав ввиду этого на удочку сплетен… Этот рассказ передается… в ряде брошюр, принадлежащих перу троцкистов… Эти слухи усиленно поддерживаются последними литературными выступлениями Троцкого, Едва ли нужно доказывать, что все эти и подобные им арабские сказки не соответствуют действительности, что ничего подобного на самом деле не было на заседании ЦК и быть не могло… Но… на таких легендах стараются воспитывать теперь молодежь и, к несчастью, кой-каких результатов уже добились в этом отношении…"
Сталин поступил просто. Он привел протокол заседания ЦК от 10 (23) октября 1917 года: "Присутствуют: Ленин, Зиновьев, Каменев, Сталин, Троцкий, Свердлов, Урицкий, Дзержинский, Коллонтай, Бубнов, Сокольников, Ломов. Обсуждается вопрос о текущем моменте и восстании. После прений голосуется резолюция товарища Ленина о восстании, Резолюция принимается большинством 10 против 2 (Каменев и Зиновьев, - С/С,)…"
В протоколе было зафиксировано также, что ЦК выбрал на том же заседании политический центр по руководству восстанием - Политбюро в составе: Ленин, Зиновьев, Сталин, Каменев, Троцкий, Сокольников и Бубнов.
"Эти протоколы, - продолжал Сталин, - сразу разрушают несколько легенд. Они разрушают легенду о том, что ЦК в своем большинстве стоял будто бы против восстания. Они разрушают также легенду о том, что ЦК в вопросе о восстании стоял будто бы перед расколом. Из протоколов ясно, что противники немедленного восстания - Каменев и Зиновьев - вошли в орган политического руководства восстанием наравне со сторонниками восстания. Ни о каком расколе не было и не могло быть и речи…"
Здесь проявилась всегдашняя готовность Сталина к лояльности во имя единства. Напомню, что Каменев и Зиновьев 18 (31) октября 1917 года - за неделю до восстания - опубликовали в газете "Новая жизнь" свой протест против решения ЦК. Ленин определил его тогда как "штрейкбрехерство" и потребовал исключения обоих из ЦК и даже из партии, Именно Сталин (наряду со Свердловым и Дзержинским) сгладил конфликт в октябре 1917 года и не был склонен тыкать им в нос двум влиятельным членам руководства в 1924 году.
Развенчал Сталин - убедительно, поскольку был логичен, - и миф об "особой роли Троцкого в Октябрьском восстании".
Сталин сказал так:
"Троцкисты усиленно распространяют слухи о том, что вдохновителем и единственным руководителем Октябрьского восстания являлся Троцкий. Эти слухи особенно усиленно распространяются… редактором сочинений Троцкого, Ленцнером… Я далек от того, чтобы отрицать несомненно важную роль Троцкого в восстании. Но должен сказать, что никакой особой роли в Октябрьском восстании Троцкий не играл и играть не мог, что, будучи председателем Петроградского Совета, он лишь выполнял волю соответствующих партийных инстанций, руководивших каждым шагом Троцкого…"
А далее Сталин опять просто привел протокол следующего после 10 октября заседания ЦК от 16 (29) октября 1917 года.
На этом расширенном заседании ЦК присутствовали, кроме членов ЦК, представители Петроградского комитета плюс представители военной организации, фабрично-заводских комитетов, профсоюзов, железнодорожников - всего 25 человек. Уже решенный вопрос о восстании обсуждался с чисто практической стороны.
Резолюция Ленина была принята большинством в 20 голосов при 2 против (все те же Каменев и Зиновьев) и 3 воздержавшихся. Был избран практический центр по организационному руководству восстанием с задачей руководить всеми практическими органами восстания…
"Кто же попадает в этот центр? - спрашивает Сталин и отвечает: - В этот центр выбираются пятеро: Свердлов, Сталин, Дзержинский, Бубнов, Урицкий. Таким образом, - резюмирует Сталин, - на этом заседании ЦК произошло, как видите, нечто "ужасное", то есть в состав практического центра, призванного руководить восстанием, "странным образом" не попал "вдохновитель", "главная фигура", "единственный руководитель" восстания, Троцкий. Как примирить это с ходячим мнением об особой роли Троцкого? Не правда ли, несколько "странно" все это…? Между тем здесь нет, собственно говоря, ничего странного, ибо никакой особой роли ни в партии, ни в Октябрьском восстании не играл и не мог играть Троцкий, человек сравнительно новый для нашей партии в период Октября… Кто знаком с механикой партийного руководства большевиков, тот поймет без особого труда, что… стоило Троцкому нарушить волю ЦК (где первый голос был, естественно, у Ленина. - С.К.), чтобы лишиться влияния на ход дел…"
Таким был стиль Сталина в начале его руководства партией и страной сразу после смерти Ленина… Таким же он остался и через десятилетия: бить сплетни фактами и именно на фактах выстраивать логическую цепь аргументов.
Конечно, Сталин сказал и о подлинном вдохновителе и руководителе Октября - Ленине. Причем, заметим, не только "пиарщики" Троцкого, но и сам Троцкий не стеснялся трубить о своей якобы решающей роли. Сталин же о своей роли не сказал ни слова.
А она была, как мы знаем, важнейшей, уступавшей лишь роли Ленина.
Речь Сталина, ставшая важной партийной статьей, дала оценку троцкизму как идейному течению, пытающемуся подменить ленинизм троцкизмом.
Хотелось бы процитировать текст статьи максимально подробно, но моя книга о Сталине и так будет неизбежно объемной, а предстоит сказать еще о многом. Поэтому я приведу всего лишь два еще отрывка из статьи "Троцкизм или ленинизм", важные для понимания как Сталина, так и будущих событий.
На конкретных примерах отстаивая правду о Ленине, искажаемую Троцким в его книге "О Ленине", Сталин сказал:
"Партия знает Ленина как примерного партийца, не любящего решать вопросы единолично, без руководящей коллегии, наскоком, без тщательного прощупывания и проверки. Троцкий касается в своей книге и этой стороны дела. Но у него получается не Ленин, а какой-то китайский мандарин, решающий важнейшие вопросы в тиши кабинета, по наитию…"
Пройдет десяток лет, и Троцкий, а с ним и вся свора ненавистников Сталина от белоэмигрантов до "правых" будут создавать уже антисталинский миф о "кремлевском тиране", "мандарине", "диктаторе" и т. д.
А Сталин в это время день за днем будет работать так, что в его кремлевском кабинете вот уж чего не будет, так это "руководящей" тишины! Он редко оставался в своем кабинете надолго один и редко - с кем-либо с глазу на глаз. Как и Ленин, Сталин был примерным партийцем не для проформы, а по сути натуры и долгу большевика. И поэтому он не любил решать вопросы единолично, без руководящей коллегии, наскоком, без тщательного прощупывания и проверки.
Сталин так вопросы и решал - обсуждая их коллективно. И принимал окончательное решение только тогда, когда коллеги по руководству от него этого решения ждали. Ведь в партийно-государственном руководстве СССР талантливых и деятельных фигур было немало, но гениальная-то фигура была одна - Сталин. Он умел видеть проблему шире и глубже других, умел быть дальновиднее других, и только поэтому последнее слово было, как правило, за ним.
Не в силу диктата, а в силу правоты.
А закончил Сталин свое выступление в защиту Ленина и ленинизма следующими словами:
"Троцкизм выступает теперь для того, чтобы развенчать большевизм и подорвать его основы. Задача партии состоит в том, чтобы похоронить троцкизм как идейное течение.
Говорят о репрессиях против оппозиции и о возможности раскола. Это пустяки. Товарищи! Наша партия крепка и могуча. Она не допустит никаких расколов. Что касается репрессий, то я решительно против них. Нам нужны теперь не репрессии, а развернутая идейная борьба против возрождающегося троцкизма.
Мы не хотели и не добивались этой литературной дискуссии, Троцкизм навязывает ее нам своими антиленинскими выступлениями. Что ж, мы готовы, товарищи".
Как показало уже ближайшее и более позднее будущее, Сталин слишком верил в чистоту помыслов многих своих коллег и в их непоколебимую идейную стойкость. Чем дальше, тем борьба большевизма и троцкизма становилась все жестче, И каждый раз ее обострял не Сталин, а Троцкий и прочие оппозиционеры, В ВКП (б) кроме "левого" уклона возникли "правый уклон" и два "уклона" по крестьянскому вопросу….
На XIV съезде Сталин, имея в виду последние, сказал: "Вы спросите: какой уклон хуже?" - и дал затем классический ответ: "Нельзя так ставить вопрос. Оба они хуже…"
Самое же худое было в том, что как "левая", так и "правая" оппозиция от "идейных" "литературных дискуссий" стала постепенно, с годами, переходить к вначале открытой, а затем - к тайной фракционной деятельности.
Потом настало время и для прямых заговоров.
А между прочим, только личная охрана Троцкого во время Гражданской войны составляла где-то полтысячи далеко не кисейных барышень-институток, И подбиралась эта охрана по принципу не преданности идеям рабочего класса, а личной преданности Троцкому, Впоследствии все эти люди сохранили если не преданность высланному из СССР "шефу", то уж, во всяком случае, недовольство и неприязнь к Сталину.
Амбициозно недовольные Сталиным всегда составляли в партии абсолютное меньшинство. Но оно, это меньшинство, было, так что с какого-то момента заговоры лично недовольных, уязвленных в своих амбициях и т. д, были неизбежны.
И все заговоры, несмотря на порой прямо противоположные цели, включали в себя планы ликвидации Сталина… Все деятельное и живое в стране все более имело фокусом именно его, и, не убрав из жизни страны этот фокус, нельзя было отвернуть страну от движения в верном направлении.
Без Сталина Россия могла двигаться вспять, вкривь, вкось, вбок - влево или вправо…
Вперед - только со Сталиным!
Сталин шел вперед сам и вперед же вел Россию, А поскольку путь был неизведанным и непростым, сомневающихся и сопротивляющихся хватало.
Сомневающихся надо было убедить, сопротивляющихся…
Ну, сопротивляющихся Сталин поначалу тоже старался больше переубедить, чем подавить.
9 МАЯ 1925 года состоялась XIV конференция ВКП (б), а с 18 по 31 декабря 1925 года проходил XIV съезд ВКП (б).
Менее чем за два месяца до съезда - 31 октября 1925 года - на операционном столе скончался Фрунзе.
3 ноября его хоронили.
Относительно причин смерти Фрунзе есть разные мнения, но верным мне представляется все же мнение о том, что сорокалетнего Фрунзе просто зарезали.
Кто зарезал - понятно, Те, что делали якобы неудачную операцию.
Но - по чьему указанию это было сделано?
В майском номере журнала "Новый мир" за 1926 год появилась "Повесть непогашенной луны" литературного троцкиста Бориса Пильняка с прозрачными намеками на причастность к смерти Фрунзе Сталина. Но это был, пожалуй, тот случай, когда вор первым начинает кричать: "Держи вора!"
В январе 1925 года Фрунзе сменил Троцкого на посту председателя Реввоенсовета Республики и наркома по военным и морским делам, Ныне уверяют, что это было, мол, дело рук Сталина, но Сталин тогда не обладал настолько непререкаемым авторитетом, чтобы единолично провести такую важную замену. Достаточно сообщить, что Каменев лукаво предлагал заменить Троцкого… Сталиным.