Первую весну только и знало оно петь, на вторую весну зацвело невиданными цветами, а на третью родило плоды-орешки. Стали люди страны Садовника выращивать серебряные деревья. Нелёгкое это было дело! Семь ли дней они трудились или семь лет, только зацвели наконец по всей стране серебряные деревья. А созрев и вдоволь пожив на свете, они дарили людям в награду за их труды долголетие и непобедимость. С тех пор какой бы враг-чужеземец ни нападал на страну Садовника, уходил ни с чем.
За это люди и назвали серебряное дерево деревом счастья.
- Любопытная легенда! Дерево счастья... По-латыни это будет - Арбор Фортунэ... Вот бы найти его! Вас-солибас! - вскричал Гранат. Это было его любимое восклицание. - Отправлюсь-ка я в соседние страны да потолкую с тамошними мудрецами.
Как назло, все любознательные мудрецы соседних стран оказались в походах и экспедициях, а на совет явились только неженки и ленивцы.
- Что, нам больше всех нужно? - закричал мудрец в халате со звёздами, развалившись в мягком кресле.
- Зачем губить здоровье, простуживаться на сквозняках? - сказал другой мудрец, закрывая форточку.
- Больно надо слоняться по свету, трепать халаты, пылить ботинки! - заявил третий мудрец и сдул пылинку с лакированного башмака.
- Но ведь надо же найти дерево счастья... - неуверенно произнёс Гранат.
- И вовсе не надо! - хором закричали мудрецы. - Нам и без этого дерева хорошо! Мы мягко сидим и сладко едим!
"Да и нам, свирельцам, разве плохо живётся?" - подумал Гранат.
Но, вернувшись в Свирелию, он решил все же посоветоваться со своими друзьями, хоть они и не были мудрецами.
- Может, это только вымысел? - осторожно предположил учитель Минус. - В книгах по истории нигде не упоминается страна Садовника... Впрочем, это ещё ничего не значит. - Учитель принял глубокомысленный вид, поднял палец и заговорил задумчиво и торжественно:
- Пусть затерялся след народа, что вырастил дерево счастья, - ведь люди не имеют корней и события носят их по свету. Но серебряное дерево!.. Вполне вероятно, где-нибудь оно сохранилось...
- На дереве поёт листва - вот что главное! Ах, как это прекрасно! - мечтательно произнёс маэстро. - Если б эти волшебные деревья росли у нас, свирельцы сильней полюбили бы музыку и не спали бы на моих концертах...
- Для меня важно другое - долголетие... Значит, дерево имеет целебные свойства... А что, если оно поможет спасти моего больного?.. - озабоченно сказал Гематоген. Он говорил о свирельце по имени Гнилушка, который болел опасной болезнью и доставлял Гему немало огорчений.
Художник Карало переводил взгляд с одного говорящего на другого и то кивал, то покачивал головой. На Карало, как всегда, не обращали внимания.
- Вас-солибас! Значит, всё-таки надо поискать дерево! - воскликнул Гранат. - Не хотят другие мудрецы - не надо. Пойду в поход один!
Глава вторая.
КАК ЗАБОЛЕЛ ГНИЛУШКА И КАК ДОКТОР ГЕМ ЕГО ЛЕЧИЛ
Эта неприятная история с Гнилушкой, о котором вздыхал Гематоген, случилась семь лет назад, когда Гнилушка был ещё мальчиком.
Уже тогда привык он бездельничать, часто убегал из школы в лес и там разбойничал.
- Я хитрее всех в лесу! - хвастал Гнилушка перед своим приятелем Рулькой, с которым вместе учился тогда в 5 "Б" классе у учителя Минуса. - Спорим: какого хочу зверя и какую хочу птицу заманю!
И правда, все звери в лесу боялись Гнилушку и прятались от него, а доверчивые зверьки и птицы то и дело попадались в Гнилушкины капканы, и он их мучил.
Рулька думал, что вот какой Гнилушка ловкий и смелый, и никогда не говорил ему "не надо так делать", а наоборот, иногда брал с него пример. Однажды Гнилушка надумал спалить хвост белке за то, что она нечаянно уронила ему на голову шишку, а Рулька взял да и принёс ему спички.
Недаром, завидя в лесу приятелей, деревья в страхе подбирали ветки, птицы бросались к своим малышам, а муравьи прекращали возню и замирали в муравейниках.
Но никому из свирельцев и в голову не приходило, что Гнилушка хитрый и злой. Он казался тихоньким и благовоспитанным, губы он изгибал в улыбочке, речи не забывал сдабривать словами "спасибо" и "пожалуйста", а глядеть умел сладко и маслено.
Гнилушка никогда ни к кому не приставал, не ссорился с мальчишками и не дрался, наоборот, держался от всех подальше, а если приставали к нему, хныкал и шёл жаловаться.
Зато Рулька любил дразниться, ввязываться во всякие происшествия и обсыпать всех песком. А если какой-нибудь сильный мальчишка приставал к слабому мальчику, Рулька краснел, как помидор, выпячивал губу и начинал дымиться. И конечно, набрасывался на задиру с кулаками. Тут же появлялся милиционер Гарпун, грозно свистел на своей свирели ноту до, и Рульке доставалось.
Оттого-то свирельцы, если замечали непорядок в лесу или ещё где-нибудь, сразу думали плохое не о тихоне Гнилушке, а о его приятеле Рульке-драчуне.
И долго ещё никто не узнал бы правды о Гнилушке, если б не Рулька.
Однажды пришёл Рулька на лесную поляну, где они с Гнилушкой обычно объедались ягодами, и увидел костёр. Над костром на прутиках что-то жарилось, а рядом валялся жёлтый Гнилушкин картуз.
- Ура! Гнилушка печёт лесные груши! - обрадовался Рулька. - Съем их и спрячусь - вот будет смеху!
Но тут он заметил, что под кустом валяется разорённое гнездо. Ещё вчера Рулька видел, как в нём сидела, выставив хвостик, маленькая пичужка, а сейчас она металась над кустом и билась грудкой о землю. На миг птица замирала на ветке и горестно глядела на Рульку.
Не успел Рулька сообразить, что здесь случилось, как к нему подбежал Гнилушка. В руке у него вниз головами висели три птички. Он помахал ими перед Рулькиным носом и хвастливо крикнул:
- Сейчас и этих поджарю!
Рулька уставился на приятеля и глядел на него во все глаза, будто первый раз в жизни увидел.
Гнилушка швырнул птиц на землю, подбросил в костёр хворосту и, заметив на ветке птичку, хихикнул :
- Ты ещё здесь?! А-а-а, и тебе захотелось ко мне в живот!
Но как только разбойник полез в карман за рогаткой, от головы Рульки повалил дым, словно от костра. Не успел Гнилушка прицелиться, как полетел кубарем и угодил в костёр.
- Ой, ой, обжёгся! Что ты лезешь! Я и тебе дам попробовать! - завизжал он.
Но Рулька не слушал, а что есть силы тузил врага, так, что зелёные искры из Гнилушкиных глаз рассыпались по всему лесу.
Шум этот привлёк внимание милиционера Гарпуна, который как раз оказался поблизости, на берегу Свирельки. Гарпуну очень хотелось стать моряком, и он любил иногда посидеть у реки, порыбачить или просто в тишине помечтать о море, о том, как он, Гарпун, стоит на капитанском мостике, а ветер надувает белоснежные паруса.
Услыхав Гнилушкины вопли, Гарпун отогнал приятные видения и поспешил на место происшествия. Он взял под козырёк, пыхнул изогнутой трубкой и крикнул басом:
- Что случилось, тысяча морских чертей?! Но, вспомнив, что он не капитан, а милиционер, Гарпун спрятал в карман свою пиратскую трубку, достал свирель-свисток и пронзительно просвистел ноту до.
- Тронешь ещё хоть одну птицу - голову оторву! - помотал кулаком перед Гнилушкиным носом Рулька. - Вот что наделал, - добавил он, показав на подбитых птичек и разоренное гнездо.
Гнилушка хотел было по привычке притвориться невинным, но Гарпун важно тронул бакенбарды, похожие на куски мочалки, взял под козырёк и громовым голосом приказал:
- Следуйте за мной!
А когда Гнилушка попытался улизнуть, Гарпун сгрёб его в охапку и понёс. Разбойник визжал на весь лес и кусался, но милиционер не очень-то обращал на это внимание.
- Гром и молния! Это настоящий припадок бешенства, - ворчал он. - Срочно покажу его Гематогену.
Рулька плёлся вслед за Гарпуном, неся в подоле рубашки подбитых птичек. Деревья, на боках которых Рулька не раз вырезал своё имя, укоризненно качали ветками, птицы, в которых он понарошку целился из рогатки, тонкими голосками выкрикивали что-то сердитое, а белка, которой Гнилушка спалил пушистый хвост, прыгала с ветки на ветку и всему лесу показывала на Рульку голым прутиком хвоста.
"Так мне и надо", - горько думал Рулька, бережно прижимая птичек. Одна из них была совсем плоха. В клюве своём она держала мошку, видно, несла её на ужин птенцам. Две другие ещё дышали.
Когда Гарпун принёс Гнилушку в больницу, Гематоген долго прослушивал и ощупывал его, заставлял высовывать язык и говорить "а-а-а". Особенно внимательно Гем разглядывал Гнилушкины глаза.
- М-мда, - в раздумье сказал Гематоген своему ассистенту Витаминчику и медицинской сестричке Ампулке, - подозреваю самое худшее... Посмотрим, однако, что покажут анализы.
- Больного нужно изолировать, он может заразить других, - сказал осторожный Витаминчик, и кончики его ушей запылали от беспокойства.
Гнилушку отвели в изолятор. Гарпун, козырнув, зашагал прочь. А Рулька позвал сестричку Ампулку. Она всегда ласково говорила "детка" и большим и маленьким и умела небольно вынимать занозы.
Отдав сестричке птиц, чтоб она их вылечила, Рулька отправился прямым направлением к учителю Минусу.
Рулька шёл и думал, что вот хоть с завтрашнего дня он возьмёт и станет хорошим мальчиком. А захочет - может, и самым хорошим мальчиком во всей Свирелии. И всякие драки бросит...
О чём толковали в тот вечер Минус и Рулька, не знала даже кошка Минуса Гипотенуза, которая сидела за дверью и жалобно мяукала. Но с тех пор странные привычки появились у Рульки. Только он замахнётся на кого-нибудь кулаком, как вдруг начинает бормотать:
- Пятью три - пятнадцать, пятью четыре - двадцать, пятью пять - двадцать пять...
И кулак сам собой опускался. Только Рулька задымится и откроет рот, чтобы нагрубить, как опять поумножает немного и уже не дымится, а улыбается.
Оказывается, учитель Минус научил Рульку полезной штуке, которую все знают, но применяют редко.
Но дела с арифметикой у Рульки шли неважно, вот и приходилось ему то и дело подучивать таблицу умножения. Потому и прозвали его Пятью-пять.
И представьте, скоро Рулька перестал грубить и не только выучил назубок таблицу умножения, но и наловчился быстро перемножать большие числа. Теперь он бормотал: "Двадцать пять на двадцать пять будет шестьсот двадцать пять". Но для прозвища всё это было длинно, и Рульку всё равно звали Пятьюпять.
С тех пор родители-свирельцы стали охотно воспитывать детей по системе учителя Минуса. На детских площадках прекратились драки, а в школах все бывшие драчуны получали по арифметике пятёрки.
С Гнилушкой же дело было плохо. Опасения доктора Гематогена подтвердились: уже первые анализы показали, что кровь Гнилушки заражена, а на экране рентген-аппарата все увидели его сердце, не красного, а серого цвета.
- Случай редкий, говорил Гематоген ассистенту Витаминчику, сестричке Ампулке и учителю Минусу, который пришёл узнать, как самочувствие Гнилушки. - Сердце больного, по-видимому, поразил вирус зла. Жестокость - очень показательный признак болезни.
- Но ведь Гнилушка ещё мальчик! - раздался голос учителя Минуса. - Откуда взяться злобности в мягком детском сердце?
- В том-то и опасность, - вздохнул Гематоген. - Вирус зла поражает именно детей. И не всех, а только ленивых... Важно уберечь от вируса ребят, которые ходят в детский сад и в первый класс...
Гематоген не привык делать мудрёные лекарства, и, у кого бы что ни болело, он лечил всех лесным воздухом и родниковой водой, мазями из хвои и микстурами из трав. Гнилушку же он вдруг предложил лечить трудом и музыкой.
- Да, да, не удивляйтесь! Ещё в древней медицине применялся этот метод лечения сердца. Больней должен работать в огороде старушки Прялки-Моталки, а по вечерам слушать концерты маэстро Тромбуса. Следить за состоянием Гнилушки буду я сам. И чтоб никто не напоминал ему о недуге...
- Вирус поражает ленивых... - в раздумье произнёс Минус и смущённо кашлянул. - Значит, в болезни Гнилушки есть и моя вина...
И правда, учитель частенько закрывал глаза на проделки Гнилушки. Стоило тому притвориться, будто у него болит голова, и Минус отпускал хитреца домой, вместо того чтоб заставить его решать задачку.
- Теперь я буду получше воспитывать своих учеников, чтоб они росли трудолюбивыми и добрыми, - пообещал учитель.
- Да, общеукрепляющее воспитание совершенно необходимо для защиты от вируса зла, - сказал, будто из книжки прочитал, Гематоген.
Вскоре к Гематогену пришли маэстро Тромбус и милиционер Гарпун.
- Ваш больной не бывает на моих концертах, - сообщил маэстро.
- И к Прялке-Моталке не ходит, - добавил милиционер. - Разрешите, я буду отводить его на работу и на концерты?
- Ни в коем случае, - возразил Гематоген. - Насильно лечить нельзя... Надо осторожно...
- Разрази меня гром - ведь он же отлынивает! - пробасил Гарпун и сердито задымил своей трубкой.
Прошло немного времени, и рентген показал, что на сердце у Гнилушки кое-где появилась окаменелость.
- Придётся назначить обычное лечение, - растерянно вздохнул Гематоген. - Больному надо семь лет прожить в Дальнем лесу среди сосен, у большого родника, по три раза в день делать семьдесят семь глубоких вдохов и выдохов и принимать родниковую воду - тоже каждый день три раза по семь глотков. От этих процедур кровь его сделается чистой, как сосновый воздух и родниковая вода...
А Гнилушке только того и надо - жить в лесу! Не будет он у всех на виду, не придётся ему всё время притворяться добреньким и смирненьким!
Семь братьев Рубако, семь лесорубов, отправились в Дальний лес, срубили три стройных спелых дерева и напилили из них досок, а плотник Плошка построил Гнилушке красивый домик с резными окнами.
- Мне бы ещё подвальчик, - попросил Гнилушка, сладенько улыбаясь.
Удивился плотник - зачем мальчишке подвал? - но не жалко доброму Плошке.
- Пожалуйста, - говорит, - будет тебе и подвал!
Поселился Гнилушка в лесном домике, а Витаминчику Гем велел каждый день навещать больного и проверять, как он лечится.
Сам Гематоген между тем решил осмотреть всех свирельских малышей - вдруг Гнилушка заразил кого-нибудь и случится эпидемия!
На берегу реки Свирельки Гематоген, Ампулка и Минус встретили мальчика в одних трусиках. Хлюпая носом, он запруживал канавку. Руки, ноги и живот его были в цыпках.
- Это Лягушонок, друг милиционера Гарпуна, - представил его учитель. - Жить не может без воды.
- Ужас какие цыпки! - воскликнула Ампулка. - Иди ко мне, детка, я сейчас помажу тебя вазелином...
Лягушонок метнул зоркий взгляд на Ампулкин карман - оттуда торчали всякие стекляшки и иголки, которыми колют пальцы, - понюхал воздух - от Ампулки пахло уколами, - быстро спрятал руки за спину и заявил:
- Не дам мазать!
Минус повернулся к Гематогену и сказал:
- Гарпун всегда хвалил Лягушонка, говорил, будто он ничего не боится...
- Посмотрим, посмотрим, - откликнулся Гематоген.
Лягушонок глядел исподлобья и приготовился, чуть тронь его, поднять рёв.
Минус поспешил перевести разговор на другое.
- А почему ты на речке, а не в детсаду?
- "Почему, почему"! Запруду строю! - сердито ответил Лягушонок и, ещё больше надувшись, добавил: - Не хочу уколов.
- Ну что ж! - вздохнул учитель, делая вид, будто не замечает, что Лягушонок грубит. - Оставайся со своими цыпками, а мы пошли... к Гарпуну!
Лягушонок глянул на Ампулку. Она поправила свою санитарную сумку и тоже вроде бы собралась идти к Гарпуну.
- Не надо! - закричал Лягушонок и протянул Ампулке обе руки.
Ампулка помазала вазелином его руки, ноги и живот совсем не больно.
- Ты и правда смелый... - опять вступил в разговор Гематоген и достал свою свирель-трубку. - Дай-ка я тебя послушаю... И никаких уколов ты не боишься?..
Лягушонок снова зажмурился, чтоб не видеть Ампулкиных иголок. Ампулка уколола ему палец и взяла кровь. По правде говоря, было больно, но Лягушонок не подал и вида.
Когда с неприятным делом было покончено, Лягушонок важно отвернулся от всех и, деловито шмыгая носом, занялся своей запрудой.
Коренёк, сын лучшего в стране лесничего Чинария, тоже не пришёл в детский сад. Его долго искали в лесу и нашли наконец у сторожки старого лесника Хвойки.
Хвойка отдыхал на пеньке, приглаживая лохматые усы, которые любили лезть старику в нос, в рот и в уши, а рядом с ним копал ямки и сажал кусты Коренёк. Ярко горел на солнце его огненно-рыжий чубчик, золотились сорок четыре веснушки на курносом носу, пробивался румянец на тугих, густо окроплённых веснушками щеках. Ловко орудовал лопатой Коренек, вздувались под рубашкой мускулы, а ладони у него были широкие, как лопаты.
- Какой здоровый ребёнок! - восхитилась Ампулка.
- Сразу видно, что работа мальчику на пользу, - заметил доктор Гематоген. - Такого и осматривать не надо.
Коренек повёл крепким плечом, вытер ладони об живот и уставился в землю, застеснявшись.
- Весь в отца пошел, тоже лесничим вырастет, - прижмурился от удовольствия Хвойка.
Мальчика Фитилька врачебная комиссия застала дома. Высунув от усердия язык, он вычерчивал какую-то схему, придумывая необычный прожектор, который должен собирать и отражать свет звёзд.
- Способный ученик. Взгляните, одни пятёрки, - шепнул Минус, раскрывая школьный журнал, который он захватил с собой, чтоб не пропустить кого-нибудь из учеников. - Ещё только в первом классе, а уже как соображает! Из него получится хороший изобретатель.
- Только пусть не переутомляется и ест побольше витаминов, - посоветовал Гематоген.
Трое друзей-первоклассников - строгий Шишка, сын Ампулки, толстый Стружка с ушами, как вареники, сын столяра Плошки, и маленький чернявый Мушка, сын охотника Осечки, - только что вернулись из похода и устраивали в школьном уголке выставку камней.
- Я уколов не боюсь! - храбро заявил Шишка. - Мне их у-у-у сколько раз делали! Только сперва иди ты, Стружка!
- А я не люблю уколов, - неуверенно произнёс Стружка. Губы его задрожали и тоже сложились вареником.
- Это совсем не укол, а просто анализ, - успокоил сам себя маленький Мушка, покорно вздохнул и первый подошёл к Ампулке.
Снова Ампулка взяла у ребят кровь, а Гематоген внимательно их осмотрел. Доктор был доволен.
- Курс воспитательного оздоровления, уважаемый Минус, вы провели великолепно, - похвалил он учителя. - Все ваши воспитанники заняты делом.
И верно, к кому бы из первоклассников ни приходили Минус, Гем и Ампулка, всех они заставали за какой-нибудь работой. А когда Ампулка и Гем сделали анализы крови свирельчат, оказалось, что кровь у них ярко-красная и совершенно здоровая. Вирус зла их не заразил.
А Гнилушка? И от новых процедур он уклонялся, и опять на него жаловались.
- Я так не могу лечить! - нервно выкрикивал бледный Витаминчик. - Это не мальчишка, а... а... Приходишь к нему в лес, а он убегает на Волчий хребет... И я должен гоняться за ним?! Там волки! Я не могу так работать!
Вслед за Витаминчиком к Гему явился охотник Осечка.