Отдаем должное Вашей позиции. В глазах миллионов читателей "Комсомольской правды" она прочна и благородна. Вы - страстный поборник справедливости, смелый обличитель ведомства, чей мундир Вы только что сняли. Мы же, с Вашей подачи, жалкие виновники катастрофы, чудом спасшие свои шкуры в Норвежском море. И теперь пытающиеся спасти честь мундира, который все еще носим; мы недоучки, чьи безграмотные действия погубили боевой корабль, а рыбаки, пришедшие нам на помощь, бессердечные торгаши, которые только и помышляют, как бы не упустить свою выгоду на чужой беде. Все это следует из Вашего сенсационного интервью…
И тем не менее попытаемся отстоять если уж не свою честь, то погибших наших товарищей, ибо "мертвые сраму не имут".
Итак, давайте по пунктам обвинения.
1. Вы не согласны с тем, что атомная подводная лодка "Комсомолец" является опытовым кораблем. Откройте "Советскую военную энциклопедию" (том 6, стр. 82). "Опытовое судно (корабль) - специально оборудованное и приспособленное для проведения различных испытаний нового вооружения, конструктивных узлов корпуса, экспериментальных исследовании силовых установок, движителей и других технических средств в условиях плавания. Обычно для этих целей переоборудуются корабли и суда серийной постройки, в отдельных случаях опытовые суда могут строиться по особому проекту". Именно к такому классу кораблей относилась АПЛ "Комсомолец". Корабль был спроектирован и построен в единственном экземпляре. Первый этап опытовой эксплуатации был окончен в июне 1987 года. В течение 1987–1988 годов была разработана и в августе принята вторая программа специальной эксплуатации корабля, которая, наряду с решением специально поставленных задач, предусматривала выполнение целого ряда мероприятий в интересах научных исследований. Мы готовы представить соответствующие документы.
Эксплуатация опытовых подводных лодок широко практикуется во многих странах: США, Франции и др.
Уникальность ПЛ "Комсомолец" заключалась не в материале изготовления, а в способности погружаться на глубину до 1000 метров и длительно находиться там, что ни одна ПЛ ВМФ СССР сделать не может.
2. Да, действительно, мы все до последних минут были уверены в том, что лодку удастся спасти. Максимально возможная герметизация 6-го и 7-го отсеков, подача огнегасителя в эти отсеки, тенденция снижения температуры в носовой переборке 6-го отсека вселяли надежду о затухании пожара. До 16 часов 20 минут дифферент подводной лодки не менялся, признаков поступления воды внутрь прочного корпуса не было. Значительное нарастание дифферента на корму началось в 16 часов 45 минут, что привело к утрате продольной остойчивости корабля, резкому росту дифферента и, в конечном итоге, потере плавучести, гибели корабля.
Мы не хуже капитана 1 ранга запаса А. Горбачева знаем об аварии советской подводной лодки 60-х годов и не исключали возможность подобного исхода, но рассчитывали все же спасти корабль, и наши расчеты основывались не на слепой уверенности. Оценка состояния корабля продолжалась почти непрерывно в течение всего хода аварии, и борьба за живучесть корабля велась до того критического момента, когда именно расчеты показали неизбежность гибели подводной лодки. По предположению А. Горбачева, пожар выжег, вероятно, большое количество сальников, уплотнений в прочном корпусе… Но это не соответствует истине и подтверждается расчетами. А заявление А. Горбачева голословно и исходит из незнания нашего корабля. Ссылка на пример гибели подводной лодки 60-х годов неправомерна, т. к. пожар на ней продолжался более 2-х суток, к тому же количество забортных отверстий было значительно больше, чем на "Комсомольце".
3. Безусловно, тщательный анализ причин аварии, хода развития событий вновь поставил целый ряд вопросов и острых проблем перед учеными, конструкторами, промышленностью и личным составом подводных лодок. Личным составом нашего соединения разработан целый ряд предложений по усовершенствованию, изменению конструкций ряда систем и механизмов, обеспечивающих живучесть подводной лодки, повышению качества техники.
4. В настоящее время оценка развития аварии, действий личного состава по борьбе за живучесть проводится на основе конечного результата, опираясь на исходные данные, временной график развития событий. И специалисты, и неспециалисты идут от обратного, при этом практически не учитывается реально сложившаяся экстремальная и чрезвычайно противоречивая обстановка в аварийных отсеках АПЛ и на корабле в целом.
Отсутствие на корабле комплексной системы оценки обстановки в аварийном отсеке на основе объективных данных, особенно при отсутствии в нем или гибели личного состава, не позволили в первую минуту оценить обстановку в аварийном отсеке.
Быстротечность и объемность пожара, гибель вахтенного в 7-м отсеке, практически одновременное поступление воздуха высокого давления привели к выбросу масла в 6-м отсеке из системы смазки турбины и объемному пожару в нем, а не, как утверждает А. Горбачев, "…по ряду вводов в 6-й пошел дым". Последовавшие еще в процессе всплытия корабля в надводное положение возгорания в 3-м, 4-м, 5-м отсеках, выход из строя личного состава и снижение эффективности противопожарной системы ЛОХ в сложившейся ситуации практически до нуля - все это поставило нас в тяжелейшие условия. Усугубили положение конструктивные недостатки корабля, а именно:
- отсутствие централизованного управления системой ЛОХ;
- отсутствие штатной системы снятия избыточного давления с аварийных отсеков;
- отсутствие комплексной системы, которая помогла бы прогнозировать возможное развитие событий в экстремальных ситуациях на основе объективных данных;
- невозможность управления герметизацией отсеков из центрального поста.
Потеря же в кратчайший срок управления с центральных пультов частью систем и оборудования, средствами движения корабля и выход из строя связи с аварийными отсеками привели к осложнению обстановки на корабле. При этом не берется в расчет то, что в этой ситуации для герметизации кормовых отсеков необходимо было закрыть вручную значительное количество арматуры, зачастую расположенной в труднодоступных местах.
Времени для этого у мичмана В. Колотилина было очень мало, а старший матрос Н. Бухникашвили, вероятно, сразу погиб. Нам непонятно, по каким расчетам А. Горбачева подводная лодка через одну минуту после объявления аварийной тревоги могла оказаться на поверхности с глубины 486 метров.
Безусловно, прав вице-адмирал В. Зайцев, говоря о том, что сидя в тишине квартир и кабинетов, привлекая узконаправленных специалистов в различных областях науки и техники, можно сейчас предложить в чем-то более эффективные и предусмотрительные решения и действия на нашем корабле, но специалисты ведь исходят из анализа "обратным ходом", без учета острого дефицита времени, противоречивой обстановки, сложившейся на корабле.
5. Мягко говоря, надуманны утверждения тов. А. Горбачева об уровне подготовки экипажа. Не надо отчитываться перед нашим командиром (который, кстати, высоко ценил боевую выучку своих подчиненных) в потустороннем мире, не играйте в порядочность, держите ответ перед нами, живыми. Мы отработали полный курс боевой подготовки, несколько лет готовились к своему самостоятельному "большому" плаванию, обучались в учебном центре флота, с хорошими и отличными оценками сдали курсовые задачи, выполнили боевые упражнения.
Подготовка была проведена в полном соответствии с руководящими документами. Естественно, отрабатывались вопросы борьбы за живучесть, проверялись нами и спасательные плоты, но из-за их конструктивных недостатков они не выполнили спасательные функции. Испытывалась ранее и всплывающая спасательная камера.
Экипаж внимательно изучил опыт эксплуатации механизмов первым экипажем. Тридцать три человека из нас ранее выполняли задачи в длительных походах, в том числе и на этом корабле, среди них мичман В. Колотилин, старший матрос Н. Бухникашвили (6-й и 7-й отсеки). Часть экипажа участвовала в приемке корабля у промышленности. То, что мы впервые вышли в дальний поход, еще не свидетельствует о нашей слабой подготовке. Нельзя же, сидя в Москве, не встречаясь с нами, не изучив документы, по каким-то отрывочным слухам делать умозрительные заключения. Сколько можно будоражить людей, родственников в угоду своим амбициям?…
Нам хотелось, чтобы были названы флагманские специалисты, да еще и целый ряд, как утверждает А. Горбачев, которые вышли в море. Сообщаем Вам - их не было ни одного, нам доверяли.
А. Горбачеву также хорошо известно, что, независимо от выучки, в первый поход с командиром всегда идет старший, имеющий опыт дальних походов. Вот почему на корабле находился заместитель командира соединения. Выход начальника политического отдела планировался заранее.
Может быть, у А. Горбачева и часто стоял вопрос, посылать экипаж в море или не рисковать, но у нас ясность была за несколько месяцев вперед. Мы готовились по плану, и командование на этот счет сомнений не высказывало.
6. Нам трудно судить (впрочем, как и А. Горбачеву) о том, какие велись переговоры между КП флота и руководством БПО "Севрыба". Мы неоднократно встречались с командой плавбазы "Алексей Хлобыстов", но ни о каком "торге" за спасательную операцию речи не велось. В сердечной и бескорыстной помощи мы убедились воочию. Во всей истории русского и советского флота никогда еще не возникал вопрос об уплате за спасение не только своих соотечественников, но и моряков любых стран, о чем свидетельствуют многочисленные факты оказания помощи судам на море. До такого кощунства советские моряки не дошли. Как свидетельствуют очевидцы, никого и упрашивать не пришлось. В таком серьезном вопросе ссылаться на анонимные звонки, слухи, укрываться за мнимым благородством не "выдать" источник информации, на наш взгляд, безответственно и трусливо.
В заключение нам хочется сказать, что до завершения работы Государственной комиссии мы не собирались высказываться в печати. Однако публикация в газете "Комсомольская правда" 17 декабря 1989 года "8 месяцев спустя" о трагедии АПЛ "Комсомолец", героической гибели (мы не боимся этого слова) наших товарищей, подготовленная некомпетентно, без глубокого знания дела, однобоко, без проявления элементарного такта, глубоко нас взволновала. Мы с горечью вынуждены констатировать, что из лексикона журналистов исчезают такие понятия, как долг, достоинство, честь, верность Родине.
Уважаемый тов. В. Юнисов!
Нам хотелось бы спросить Вас: "Кому и зачем понадобилась такая тенденциозная статья, в то время как в правительственной комиссии устанавливаются истинные причины аварии?". Жаль, что у нас в стране еще не принят Закон о печати, иначе авторов подобных пасквилей можно было бы привлечь к должной ответственности.
Пользуясь случаем, хотели бы обратиться ко всем редакциям и журналистам с настоятельным требованием: при подготовке любых материалов по катастрофе АПЛ "Комсомолец" обращаться к компетентным лицам или очевидцам.
Теперь позвольте Вас спросить, уважаемый тов. А. Горбачев, как, на Ваш взгляд, должны отнестись, скажем, медики к одному из своих коллег, который бы стал комментировать операцию другого врача, зная о ней лишь понаслышке, более того, черпая аргументы из газетных статей, авторы которых путают "скальпель" с "зажимом" (ШДА, т. е. шланговый дыхательный аппарат, с ИДА - индивидуальным дыхательным аппаратом), а пуще всего уповая на свой собственный опыт, безапелляционно выдавая предположения за факты или оперируя ими как фактами? Думаем, что медицинская общественность осудила бы его за нарушение врачебной этики. Но ведь Вы именно так и поступаете: не побеседовав ни с одним из нас, не зная особенностей устройства атомохода уникального проекта, зная о трагедии "Комсомольца" по кулуарным пересудам, Вы беретесь судить и рядить о наших действиях на борту аварийной подводной лодки. Воистину, "всяк мнит себя стратегом, видя бой со стороны".
Ну, и уж коль скоро Вы усомнились в достаточном уровне нашей боевой подготовки, то, объективности ради, должны были бы повиниться перед читателями "Комсомолки" за то, что многие годы Вы столь безрезультатно проработали в том самом отделе Главного штаба ВМФ, который отвечает за уровень этой подготовки. Где же Вы были тогда со своим даром публициста-бичевателя?
Впрочем, последуем Вашему же совету: "Давайте не заниматься взаимными упреками. Пусть лучше свое слово скажет для начала следствие". Пусть скажет. Но и Вы должны держать на нем ответ за свои слова, столь же хлесткие, сколь и легковесные. Жаль, отменены дуэли…
По поручению экипажа:
капитан 1 ранга Б. КОЛЯДА,
капитан 3 ранга С. ДВОРОВ,
капитан-лейтенант И. КАЛИНИН,
мичман А. КОПЕЙКА
Совсекретный рекорд:
"5 августа 1984 года атомная подводная лодка К-278, названная впоследствии "Комсомольцем", совершила небывалое в истории отечественного мореплавания погружение: стрелки ее глубиномеров замерли на 1000-метровой отметке! Ни одна из боевых подлодок мира не могла укрываться на такой глубине - ее раздавило бы всмятку. Но у этой экипаж находился под защитой сверхпрочного титанового панциря".
Капитан 3 ранга Александр Бородин, младший штурман первого экипажа "Комсомольца", рассказывал:
- Гидроакустик, который обеспечивал наше погружение с надводного корабля, качал потом головой: "Я из-за вас чуть не поседел. Такой скрип стоял, такой скрежет…" Но прочный корпус выдержал. Обжатие было таким, что мою койку выгнуло, как лук… Старший на борту контр-адмирал Чернов вышел на связь с отсеками по боевой линии и, глядя на глубиномер, сказал совсем неуставное: "Остановись, мгновенье!.." Потом он поздравил всех, и по отсекам пронесли Флаг. Всплывать не торопились. "Успех надо закрепить", - сказал Чернов, и мы погрузились еще метров на сорок.
Бородин вспоминает, и я невольно проникаюсь азартом того погружения. О нем не трубили в газетах, и только сейчас его можно внести в книгу рекордов Гиннеса. Я тихо радуюсь: ведь смогли же построить такой чудо-корабль, несмотря на все наши беды-проблемы. Ведь смогли же… Может, только в подводной да космической технике нам есть чем погордиться.
Кто мог подумать, что спустя пять лет рекордсмен глубины найдет свой вечный покой на месте своего рекорда?! Титановый труп "Комсомольца" с раскрывшимися от удара крышками торпедных аппаратов зарылся в ил на подводных склонах Лофотенской котловины - в девяноста милях юго-западнее острова Медвежий…
Итак, погиб уникальный чудо-корабль, оборваны на взлете сорок две молодые отважные жизни… Больше года Государственная комиссия пытается найти ответы на множество подвопросов, которые сливаются в одно гневно-горестное вопрошание - "кто виноват в этой трагедии?"
Первое, самое простое и самое привычное, что пришло в головы многим искателям истины, - виноват экипаж.
"Как вам удалось утопить такой корабль?" - в сердцах огорошил еще не добравшихся до берега подводников командир первого экипажа Ю. Зеленский. Он бросил им этот вопрос на палубе атомного крейсера "Киров", куда пересадили спасенных с рыбацкой плавбазы.
И в Учебном центре, где отрабатывались оба экипажа, поспешили заготовить на Ванина, погибшего командира "Комсомольца", отрицательную характеристику, предугадывая обычный ход мыслей высокого начальства: преступная халатность…
"Все отказы и поломки происходят у нас только по вине личного состава". С этими словами бдительные военные цензоры на протяжении двадцати лет вычеркивали из моих рукописей любой намек на каверзы, которые таит в себе всякая, не обязательно военная, техническая система. И в утешение авторского самолюбия показывали соответствующий параграф в великом "Перечне запрещений"… А у меня и сейчас еще стоит в ушах тот жалобный мокрый визг, с которым два месяца ходила у меня над головой секция легкого корпуса, отошедшая под ударами волн, как раз над моей каютой. Ходила, ходила да и ухнула в одночасье в глубины Средиземного моря, оставив брешь площадью в полтеннисного корта, обнажив предзимним штормам баллоны воздуха высокого давления… Подводную лодку вернули с боевой службы раньше срока только потому, что пластиковую - опытовую секцию работники одного из НИИ клеили нам во дни великого пасхального разговения да еще не тем клеем… Но, "не надо обижать наш героический рабочий класс", - заметил мне журнальный редактор, вычеркивая "пасхальный" эпизод. Под сенью параграфов "Перечня запрещений" и ревнителей чести рабочего класса судостроительная монополия чувствовала себя столь же спокойно, как и за бетонными оградами своих верфей. Никаких публичных упреков, ни тени сомнений. Претензии - только в бумагах под грифом "секретно". И столь же неслышные миру заверения, знакомые, увы, не только подводникам: "Примите корабль (дом, завод, аэропорт) к сроку, а уж мы доведем (наладим, благоустроим) все в лучшем виде. Только не рубите премии, не обижайте его величество рабочий класс!". И принимали, и не рубили, и не обижали - из пятилетки в пятилетку, из десятилетия в десятилетие. Как грибы растут близ военных причалов постпредства всевозможных фирм. Годами мелькают на палубах и в отсеках цивильные куртки "спецов". Годами порой идет наладка, доводка, доделка различных систем. Тут даже своеобразный кодекс ответственности выработался. Все, что ломается на корабле при стоянке в базе, за это "фирмачи" отвечают, а вот то, что в море, - экипаж. Так было, так "исторически сложилось". Вобщем, как и всюду по стране… И вдруг этот немыслимый Указ - о награждении орденами экипажа, потерявшего свой корабль. Немыслимый, потому что до сих пор моряков, переживших подобное, в лучшем случае не наказывали, но ярлык "аварийщиков" клеился им намертво.
"Господи, неужели у нас в самом деле изменилось отношение к человеку вообще и к плавсоставу в частности?!" Это радостное изумление при чтении Указа возникло, наверное, не только у меня одного, как возникло у кого-то и знакомое возмущение: "Кого награждают-то? Аварийщиков?!"
Отрыдали вдовы погибших, осела земля на свежих могилах, и вот тут и замелькали по газетам сентенции с коварным подтекстом: "Можно ли вообще говорить о грамотных действиях экипажа?.." "Грамотные действия и самоотверженные - не одно и то же. А могут ли быть грамотные действия при том уровне фактической боевой подготовки, что имел экипаж "Комсомольца"?" (В. Юнисов, "Комсомольская правда"). "Экипаж был слаб, и его надо было "поднимать"…" (А. Горбачев). "Человеку, не способному в течение минуты понять, что происходит на лодке, в подводном флоте делать нечего" (Е. Селиванов). А заместитель главного редактора еженедельника "Собеседник" А. Емельяненков, не дожидаясь выводов специалистов, однозначно находит "первопричину трагедии" в вопросах "подготовки экипажа, профессиональной выучки личного состава, его умения вести борьбу за живучесть корабля".
Что в этом граде убийственных вопросов и оценок - нетерпение уязвленного скорбью сердца? Стремление побыстрее определить крайнего в очереди прямых и косвенных виновников? Попытка отвести громы-молнии общественного гнева от монополии Минсудпрома? Модная поза рубаки-обличителя?
Что бы там ни было, но мотив до боли знакомый: товарищи подводники, ответьте, как вам удалось угробить такой замечательный корабль?!
Сначала о корабле. Замечательным он был лишь в способности уходить на запредельную для всех современных подводных лодок глубину. Но уже потому, что он был первым в своем роде, "Комсомолец" изначально, как и все головные корабли, нуждался в конструкторских доработках, то есть совершенным он не был. Об этом говорят и американские эксперты.