При всех наших преимуществах, и уверенности, которую нам придавало знание, что мы с самого начала были в привилегированном положении и при необходимости могли рассчитывать на поддержку сверху, нам приходилось очень медленно вводить любые меры, которые казались не в ладах с разбитыми теориями коммунистов девятнадцатого века.
При обсуждении сдельной работы, например, мне просто заткнули рот, когда я пытался ее ввести на золотых рудниках в 1928 году. Однако мы продолжали попытки, и в 1929 году получили разрешение испытать модифицированную систему трудовых контрактов при подготовительных работах на Кочкарском руднике. Нам пришлось применять ее осторожно, при упорном сопротивлении и постоянной враждебной критике, и мы не могли развивать ее до 1935 года, когда так называемое стахановское движение сокрушило оппозицию.
Когда мы наконец наладили систему, и она стала стимулировать резкое возрастание производительности и соответствующее уменьшение затрат на рабочую силу, как любой здравомыслящий человек мог предсказать с самого начала, другие управляющие-коммунисты стали внедрять ее на своих предприятиях, хотя некоторые долгое время колебались и невзлюбили саму идею.
Трест "Главзолото" одним из первых принял форму, которая сегодня свойственна большинству советских индустриальных трестов. Тип организации, что мы разработали, с учетом, разумеется, улучшений, предложенных в других отраслях промышленности, в настоящее время настолько общепринят в России, что его нетрудно перенести из одной отрасли советской промышленности в другую, совершенно непохожую, потому что организация везде почти одинакова. Описывая "Главзолото", я характеризую организацию советской индустрии целиком.
Однако необходимо иметь в виду, что трест "Главзолото" все еще "в авангарде", как русские любят говорить. Его организация проще и очевиднее, чем наблюдается в отсталых отраслях.
Припоминаю беседу с американцем, изучавшим колхозы в России. Он рассказал, что посетил десятки хозяйств в различных уголках страны, и все еще не понимал, на что направлена сама система, пока не оказался в немецкой Волжской республике, где население в основном состоит из немецких колонистов, живущих в России со времен Екатерины Великой. Один немец пару дней водил его везде и показывал колхоз, и на исходе второго дня моего американского друга осенило. Он первых раз понял не только принципы, лежащие в основе колхозного движения, но и насколько эффективно их можно применять. Хотя раньше он считал, что система никуда не годится, из немецкой Волжской республики уезжал почти энтузиастом.
Дело в том, что немцы досконально поняли принципы самой системы коллективного хозяйствования, и смогли их объяснить новичку, в то время как люди, которых мой американский знакомый встречал в других краях России, наверное, ясного представления о ее принципах никогда и не имели, потому, естественно, не могли объяснить другим или применять как следует. Я убежден, по собственному опыту, что многие руководители промышленности в России так же не знают принципов, которые, по идее, лежат в основе организации индустрии, и пытаются просветиться, читая всякую ерунду, написанную непрактичными теоретиками в девятнадцатом веке.
Так получилось в результате того, что модернизированная и механизированная промышленность оказалась в руках управляющих-коммунистов без какого-либо промышленного опыта и без особого интереса к организации индустрии.
Неудивительно, что целые отрасли промышленности разваливались при таких управляющих, или что некоторые из них становились заговорщиками, решив, будто революцию "предали", заменив разбитые теории здравым смыслом.
Должен сказать - хотя я не становился ни на чью сторону в коммунистических внутренних политических спорах - я не испытывал симпатии к людям, говорящим о "предательстве" в России. Мой опыт был ограничен только промышленностью, да и то одной отраслью, горнодобывающей. Но как инженер и человек полностью беспристрастный, я негодовал главным образом против тех, кто преднамеренно занимался вредительством на рудниках, портил ценную технику и рудные месторождения. Каковы бы ни были их мотивы, такие действия непростительны.
К счастью для меня, в тресте "Главзолото" было гораздо меньше таких людей, я натыкался на них главным образом, когда работал в других металлургических отраслях. Наш трест пользовался преимуществом разумного руководства с того момента, когда Серебровский начал его создание в 1928 году. Он привел с собой много хороших управляющих и инженеров из нефтедобывающей промышленности, которой руководил раньше, и смог сохранить весь штат до настоящего времени. Он мало кого потерял из ведущих инженеров, будь то из-за перехода в другие тресты или из-за чисток, которые время от времени сотрясали руководящий состав в некоторых отраслях советской промышленности. Трест "Главзолото" не потерял даже многих политработников, главных пострадавших в чистке национального масштаба, начавшейся летом 1936 года и продолжающейся в 1938 году.
Факт остается фактом: советские тресты до сих пор очень сильно зависят от личностного фактора. Главный руководитель имеет громадную власть, и он заполняет организацию своими людьми.
К тресту "Главзолото" это относится так же, как к другим. У нас главный руководитель волей случая оказался таким, как надо, и окружил себя похожими людьми. В некоторых других отраслях, хотя бы на тех же медных рудниках, где я работал, главные руководители оказались неподходящими, и наводнили свои организации дураками и преступниками, так что увольнение главного руководителя неизбежно влекло за собой увольнение значительной части управляющих.
Позвольте дать краткое описание организационного устройства треста "Главзолото", в целом похожего на все другие советские тресты. Это справедливо не только для треста как такового, с главной конторой в Москве, но и для каждого филиала, любого конкретного рудника или группы рудников.
Трест возглавляет директор, которому непосредственно подчиняется главный инженер, он заместитель директора. Директор почти всегда коммунист, политик, который может одновременно быть, а может и не быть первоклассным промышленным руководителем. Главный инженер и заместитель директора - специалист, часто именно он фактически руководит предприятием, если директор слишком невежествен или слишком занят политической работой. Но последнее слово всегда остается за управляющим-коммунистом.
Трест "Главзолото" теоретически подчинен народному комиссариату тяжелой промышленности, но из-за враждебности между Серебровским и Пятаковым, и личного интереса Сталина к нашему тресту, фактически он всегда был во многом автономным.
Центральный трест "Главзолото" охватывает от пятнадцати до двадцати трестов-филиалов, географически раскиданных, но с точно таким же устройством, как у центрального треста. Вдобавок, около десяти крупнейших групп рудников не зависят ни от одного филиала и подчиняются непосредственно Москве.
Тресты-филиалы отвечают за все рудники на своей территории, за исключением упомянутых независимых рудников, и конкретные рудники организованы совершенно одинаково, делятся на те же самые отделы, что и центральный трест и тресты-филиалы.
В такой системе исключено чрезмерное вмешательство или пересечение между различными отделами, а центральная организация может поддерживать тесную связь даже с самыми маленькими и отдаленными среди своих многочисленных рудников и предприятий. Допустим, в качестве иллюстрации, что отдел продовольственного снабжения центрального треста в Москве издает общий приказ, обязательный для всех рудников и предприятий. Приказ пересылают в письменном виде управляющим всех трестов-филиалов и независимых рудников, и одновременно - руководителям отделов продовольственного снабжения во всех филиалах. Из трестов-филиалов он немедленно и одновременно направляется управляющим и руководителям отделов продовольственного снабжения на конкретных рудниках или предприятиях данного треста-филиала.
Чтобы обеспечить быструю связь, в тресте "Главзолото" существует своя собственная радиовещательная система, полностью независимая от государственного Наркомата связи, и кроме того, к большей части крупных рудников подходят телеграфные линии. Если в Москве издают общий приказ, он доходит до организаций описанным способом, и почти мгновенно распространяется по всей России, где занимаются добычей золота.
Трест "Главзолото", как другие советские организации, был вынужден создать более или менее автономную промышленную империю, частично потому, что безнадежно полагаться на другие советские организации, если нужны какие-то товары или услуги.
Подходящий пример - радиосистема; официальный правительственный наркомат очень плохо организовал связь. Аналогично, тресту "Главзолото" пришлось развить собственную транспортную систему, частично потому, что он работал в неосвоенных районах, а частично потому, что обычная транспортная система была, как печально известно, перегружена и неэффективна.
За десятилетний период моей работы в России трест "Главзолото" создал собственный флот из совмещенных пассажирских судов, барж и буксиров, и свой собственный большой парк грузовых автомобилей, снабжающий почти каждый рудник в России. Иногда он даже строил собственные внутренние железнодорожные пути, такой, например, как соединяет группу рудников вдоль реки Лены на пятьдесят миль. Ему пришлось проложить собственные шоссе, открывая таким образом территории, почти недоступные раньше. Отдельные рудники или их группы также приобрели аэропланы, оленей, верблюдов, лошадей и волов в качестве средств перевозки. В русских отдаленных регионах никто не обращает внимания на забавное сочетание аэропланов и воловьих запряжек под заведованием одного и того же транспортного отдела. И тот же человек, который правит воловьей запряжкой или верблюдами, не задумываясь, при необходимости полетит аэропланом. В Казахстане и прилегающих областях России пользуются верблюдами, впряженными в телеги парой, как лошади. Первый раз я был поражен, увидев, как пара верблюдов семенит иноходью и тащит за собой стог сена. Они забавно выглядят, но по скорости не уступают лошадям.
Транспортные операции осуществляются, как и все прочее, из центральной конторы в Москве. Центральный отдел оплачивает все транспортные расходы правительственному наркомату путей сообщения, и контролирует распределение и функционирование грузовых автомобилей и барж. Отдел организует транспортировку лошадьми, верблюдами, оленями, покупает и распределяет животных на различные рудники.
Все отделы работают таким же способом. Каждый отдел в головной конторе издает общие приказы и проводит общие сделки. Эти приказы передаются во все филиалы, подчиняющиеся непосредственно главной конторе, и управляющему филиалом, и в задействованный отдел. Они, в свою очередь, рассылаются филиалами в собственные подразделения. Когда приказы издаются главной конторой, они обычно достаточно общие, чтобы применяться везде; они становятся более конкретными по мере продвижения, но управляющие филиалами и начальники соответствующих отделов получают достаточную свободу действий, чтобы адаптировать свои приказы к местным условиям.
Полагаю, что ближе всего к большим советским государственным трестам стоят наши американские корпорации, и большинство американцев знакомы с тенденцией корпораций приобретать новые и неожиданные предприятия, которые ничего общего не имеют с первоначальными целями. Руководство треста "Главзолото", я уверен, понятия не имело, когда работа начиналась, что им придется разработать одну из самых крупных и необычных коммерческих организаций в России. "Золотые магазины", о которых я уже упоминал в предыдущей главе, имеют репутацию самых эффективных торговых сетей в стране. И тем не менее, их завели по ходу дела для выдачи чего-то вроде премий, чтобы поощрить старателей и арендаторов, и они до сих пор всего лишь часть отдела продовольственного снабжения треста "Главзолото".
Этот отдел был организован в первую очередь для поставки продуктов на удаленные рудники и предприятия. Он открыл свои филиалы, как все другие отделы, в каждом тресте-филиале и отдельных рудниках или группах рудников. Поскольку рудники и старатели так рассредоточены, трудно было ожидать от обычных советских трестов розничной торговли, что они протянут сеть магазинов до удаленных золотоносных районов, так что тресту "Главзолото" пришлось этим заняться. Мы видели, как в 1933 году, когда старатели и арендаторы были снова легализованы, трест решил основать сеть золотых магазинов, продающих товары только в обмен на золото, и обеспечить лучшее снабжение, чем магазины, торговавшие за бумажную валюту, в тех же регионах. Эта задача была поставлена перед отделом продовольственного снабжения.
Сеть золотых магазинов росла очень быстро. Ее управляющим разрешалось закупать некоторые импортные товары в те годы, когда советские фабрики удовлетворяли только небольшую часть спроса, и большинство советских граждан не могли покупать разнообразные продукты, одежду или подарки. Возможность отовариваться в этих магазинах была сама по себе ценным вознаграждением, и тысячи людей стали старателями только поэтому.
Их организаторы показали себя куда более распорядительными, чем большинство управляющих советскими магазинами. Настоящий шок - оказаться в большом золотом магазине в отдаленной части Сибири или Дальнего Востока, где все остальное на примитивном уровне, и обнаружить место, не хуже чем универсальный магазин в Соединенных Штатах, и значительно лучше, чем магазины в европейской части России, кроме разве самых лучших в крупнейших городах. Такова сила золота, даже при советской системе.
Во времена тотального дефицита, когда в некоторых местностях России была реальная нехватка продуктов, золотые магазины были полны консервами, сладостями, спиртными напитками, табаком, сухофруктами, сырами и колбасами, вяленой и соленой рыбой, всяческой одеждой и обувью, велосипедами, фонографами, радиоприемниками, коньками и спортивными товарами, игрушками, горным инструментом и ртутью для горняков. Привилегия делать покупки в этих магазинах до сих пор считается такой привлекательной, что те, кто не может достать золота, переплачивают выше номинала в бумажных рублях за сертификат, который выдается старателям и арендаторам в обмен на золото, и служит единственным средством оплаты в золотых магазинах. Система может показаться слишком суровой по отношению к простым советским гражданам, но служит своей цели: чтобы государству шло все золото, и не было стимула для накопления или контрабанды золота в Китай или Манчжурию.
В золотых магазинах также более любезны и расторопны при обслуживании покупателей, чем в обычных советских. Если старатели или концессионеры хотят, например, купить автомобили или специальное оборудование, им организуют доставку через золотые магазины за сравнительно короткий срок, что очень необычно в России, из-за дефицита практически всех товаров, который все продолжается. Золотые магазины могут доставлять все быстро, потому что они в верхней строчке списка, и первыми забирают доступные товары, как и аналогичные магазины сети "Торгсин", до их отмены в 1935 году. Магазины "Торгсин" тоже продавали товары только за золото или иностранную валюту, и предполагалось, что они привлекут спрятанные накопления. Как только власти удостоверились, что накоплений практически не осталось, магазины "Торгсин" прикрыли.
Как служащий треста "Главзолото", я всегда гордился, видя, насколько эффективны наши разнообразные предприятия по сравнению с большинством других в России. Тот же самый отдел продовольственного снабжения основал и поддерживал сеть придорожных гостиниц и ресторанов в нескольких регионах, где много служащих треста. Среди них есть большие и оживленные, с джаз-оркестрами и другими признаками "цивилизации". Еда и сервис в этих местах всегда были значительно лучше, чем в столовых других советских организаций в тех же местностях. В отличие от золотых магазинов, они открыты для всех посетителей.
XV. Неромантические путешествия
Три или четыре года назад, когда я ехал из Москвы в Европу на русском поезде-экспрессе, в роскошном международном спальном вагоне, построенном для царских железных дорог до революции, мне случилось услышать беседу полных, хорошо одетых американских туристок. Одна из них, не иначе как председательница передового женского клуба в родном городе, говорила другой: "В наше время никак не следует доверять всему, что печатают. Я читала не раз, будто путешествовать в России тяжело, но когда мы приехали посмотреть своими глазами, то поняли, что нас обманывают, а русские поезда такие же комфортабельные, как наши собственные, в Америке".
Я никогда не вмешиваюсь в чужие разговоры, но в тот раз испытал сильное искушение. Стоило бы мне начать лекцию для милых самоуверенных дам, на предмет передвижения по России, я, наверное, не закончил бы до самой границы, потому что путешествия в России - такой предмет, который задевает мои самые глубокие чувства. Они вызвали у меня больше досады, чем все прочие злоключения в России, вместе взятые.
За пять последних лет в России я проехал более двухсот тысяч миль по золотоносным районам, где условия все еще примитивные. После 1932 года мне по работе было необходимо все время ездить, и в районах, где не было таких поездов, как для американских туристок, я путешествовал при помощи железных дорог, лодок, автомобилей и грузовиков, барж, пароходов, оленей, волов, лошадей, ишаков, верблюдов, саней и аэропланов практически любых вообразимых моделей и размеров. Я пересаживался из нарядного спального вагона трансконтинентального экспресса в товарный вагон, наскоро переделанный для перевозки пассажиров, или в грузовик, настолько набитый людьми, что все едва могли поместиться стоя.
Я не принимал близко к сердцу примитивные условия, ведь чего другого можно ожидать в районах, которые только осваивают. Но я был против отсутствия организации; именно потому, главным образом, и неприятно путешествовать в стороне от туристских путей. С 1928 года, с того дня как, приехав в Москву, я не мог найти такси, и до отъезда из России летом 1937 года, меня поглощала непрерывная борьба, чтобы добиться транспорта от русских, которые мало что делали для обеспечения удобства поездок даже для своих высокопоставленных, что уж говорить об обычных, гражданах. Я никогда не мог понять, в чем смысл: привезти иностранного инженера в Россию, платить ему большое жалованье в иностранной валюте, а затем заставлять его тратить целые дни и недели, потому что он не может достать билетов на поезд.