Некоторые беспристрастные доброжелатели "Отечественных записок" и намеками и явно, словесно и печатно утверждают, будто бы содержание и направление "Отечественных записок" не соответствует их названию, потому-де, что в них нет ничего отечественного. Мы не станем спорить с этими благонамеренными доброжелателями, но только выставим им на вид несколько фактов. В отделе "Словесности" "Отечественных записок" помещаются разве одни только переводы? Разве не бывает оригинальных статей в отделе "Наук и художеств"? Разве в отделе "Критики" и "Библиографической хроники" рассматриваются не русские книги? Разве не "отечественное" доставляет предмет отдела "Домоводства, сельского хозяйства и промышленности вообще"?.. В "Отечественных записках" есть особый отдел, который под именем "Современной хроники России" представляет собою фактическую летопись русского законодательства и распоряжений высшего правительства по части государственного управления. Что "Отечественные записки" с особенной охотою принимают в себя все, исключительно касающееся до России, – для доказательства стоит только указать на следующие статьи в отделе "Наук и художеств" и "Смеси" прошлого года: "Коронование императрицы Екатерины Алексеевны Петром Великим" (статья, доставленная редакции покойным Д. И. Языковым); "Воспоминание о генерал-фельдмаршале Петре Александровиче Румянцове-Задунайском" Н. Кутузова; "Военно-учебные заведения, подведомственные его императорскому высочеству, главному начальнику, – в царствование императрицы Екатерины 11-й" П. И. Глебова; "Иван Андреевич Крылов"; "Заметки на пути из Москвы в Закавказский край"; "Величина поверхности тридцати семи губерний и областей в Европейской России"; "Народонаселение в губерниях Европейской России" и пр. и пр. В отделе "Критики" разобраны два важные издания, относящиеся к отечественной истории: "Памятники, изданные временною комиссиею для разбора древних актов, учрежденной при киевском военном, подольском и волынском генерал-губернаторе" и "Собрание древних актов городов Вильны, Ковна, Трок, православных церквей, монастырей, и по разным предметам". В отделе "Библиографической хроники" обращено особенное внимание на книги русской истории, чему доказательством могут в особенности служить обширные рецензии на "Синбирский сборник" и "Отношения Новгорода к великим князьям" и др. А что, в то же время, "Отечественные записки" представляют своим читателям и возможно подробную картину движения современных литератур Германии, Англии и Франции, – мы думаем, что одно другому нисколько не мешает и что, в этом отношении, со стороны нашего журнала заслугою больше… Один журнал (мы не назовем его), обвинив в разных ересях всю русскую литературу и достойных представителей ее – Ломоносова, Державина, Карамзина, Жуковского и Пушкина, в том же самом обвинил "Библиотеку для чтения" и "Отечественные записки", вероятно основываясь на том, что в них нет статей теологического содержания! Да, их не было и не будет в "Отечественных записках", потому что теология не входит в их программу. Сверх того, издатель и редактор "Отечественных записок" думает и глубоко убежден, что писать о богословских предметах – должно быть исключительным правом и обязанностью людей духовного сана, которые суть единственные истинные проповедники и блюстители святых истин православной церкви, и что было бы великою профанациею допустить каких-нибудь самозванных ревнителей светского звания мешать, в литературных изданиях, статьи религиозного содержания с любовными стишками, романами, повестями и комедиями… Оставаться в законных пределах дозволенной деятельности, не стараясь самовольно вмешиваться в вопросы, подлежащие не нашему ведению, – всегда было и будет первым" правилом нашего журнала…
Теперь нам остается сказать несколько слов о журналах. Их у нас немного, а и из существующих мы не имеем охоты говорить о всех… Мы указали на все, что было, в каком бы то ни было отношении, замечательного в журналах прошлого года; говорить о направлении изданий, уже пользующихся давнишнею известностью, было бы излишне. И потому скажем несколько слов о новых журналах – "Финском вестнике" и "Иллюстрации". Мы не спешили нашим суждением о них, желая дать им время определеннее высказаться. К тому же мы не любим рассуждать о журналах во время подписки и охотно предоставляем эту благонамеренную методу признанным ее любителям. Мы уже указали на замечательные оригинальные статьи в "Финском вестнике" по части легкой литературы; теперь остается сказать, что в нем были хорошие статьи и серьезного содержания, как, например, "Очерк исторической деятельности до Карамзина" г. Старчевского; "Очерк финляндской войны 1741 и 1742 годов"; "Общественные науки в России" г. В. Майкова и пр. Вообще "Финский вестник" был верен своему назначению – быть специальным сборником: все иностранные статьи его переводились с шведского и знакомили русских читателей с Финляндией. Другого же значения он не имел и, кажется, иметь не будет. Следственно, не ищите в нем того, что требуется от журнала, – определенной физиономии, верности однажды избранному принципу и т. п. Это – сборник, не более. О недостатках "Финского вестника" пока умолчим из уважения к достоинствам, которые он уже обнаружил, надеясь, что в будущем году последние совершенно перевесят первые. – Вот об "Иллюстрации", к сожалению, не можем сказать того же. Картинок в ней много, так что больше требовать было бы несправедливо: в этом отношении мы отдаем "Иллюстрации" полную честь. Прибавим к этому, что в ней многой русских оригинальных картинок – что также большая заслуга со стороны подобного издания. Жаль только, что иностранные картинки в "Иллюстрации" не совсем хорошо отпечатываются, а русские, сверх того (большею частию), дурно рисуются. Нам приятно было встретить в "Иллюстрации" портреты гг. Каратыгина, Брянского, Мочалова, Петрова, г-жи Александр-Мейер; но весьма неприятно было видеть, что эти портреты или почти непохожи, или вовсе непохожи на оригиналы. Хуже всех, в этом отношении, портреты гг. Брянского и Петрова и г-жи Александр-Мейер: тонкие, нежные черты худощавого лица этой артистки очутились на портрете крупными, грубыми, а лицо сделано не только полным, но и одутловатым. Такова художественная сторона "Иллюстрации"; к сожалению, и литературная такова же. Во-первых, в этом издании нет ничего, похожего на журнал, на газету, отчего оно ужасно сухо и вяло. Являются в нем изредка рецензии, но до того неловкие, тяжелые и бедные содержанием и направлением, что нет никакого интереса читать их. Даже ссоры "Иллюстрации" с одною газеткою были так неловки и тяжелы, что не стоило труда и начинать их. Извещая о смерти Августа-Вильгельма Шлегеля, издатель "Иллюстрации" сказал, между прочим, что Шлегель был "порядочным стихослагателем", что он "обратился к критике по недостатку высшего, самостоятельного таланта" и что будто бы "эту профессию (то есть критику) в отдельном ее виде создала бездарность.." (№ 10). Вот истинно европейское, истинно ученое понятие о критике! Мы понимаем, что издатель "Иллюстрации" не может быть доволен критикою, которая не слишком снисходительна бывала к нему, но в то же время не шутя боимся, чтобы он, по изложенной им причине, не сделался критиком… Впрочем, он принимался и за критику, и все с таким же успехом, с каким брался за лирическую поэзию, за драму, за роман, за повесть, за издание "Художественной газеты", "Дагерротипа" и tutti cmanti… Но Шлегель был превосходный переводчик и, для своего времени, превосходный критик. – Статьи, которыми наполняется "Иллюстрация", большею частию запечатлены посредственностью и замечательною небрежностью. Из оригинальных статей только и можно указать на рассказ г. Гребенки: "Чужая голова – темный лес". Ко всему этому надо прибавить особенную манеру издателя выражаться каким-то странным языком; сотрудник у него гласит истину, сени аристократического дома он хочет описать купно с лестницею… Но всего лучше в этом издании "Переписка": ничего еще подобного не бывало в русской литературе! Это самое забавное отделение "Иллюстрации": по крайней мере, мы обязаны ему многими веселыми минутами. Когда-нибудь, в заметках нашего журнала, мы выпишем несколько примеров этой наивно-курьезной переписки, чтобы доставить богатый материал будущему историку русской литературы…
Примечания
"Отечественные записки", 1846, т. XLIV, № 1, отд. V, стр. 1–32 (ценз. разр. 31 декабря 1843). Без подписи.
Настоящая статья является последним обзором, написанным Белинским в "Отечественных записках".
Белинский в этой статье не только подвергает критике романтизм в его идейных и эстетических основах (см. блестящий подбор цитат из писателей-романтиков, – прием, уже примененный Белинским в предыдущем обзоре), но и рисует историю его возникновения и развития.
Вслед за критикой романтизма в статье дается смелое и решительное утверждение "нового направления" русской литературы, ведущего свое начало от Гоголя и свидетельствующего о значительных успехах молодых писателей-реалистов, воспитанных и руководимых Белинским.
Сноски
1
На самом деле. – Ред.
2
Рода или вида. – Ред.
3
Великолепная картина! Любопытно было бы взглянуть, как кометы сумели бы поместиться на скелете земли, чтоб праздновать на ней погребальную тризну и, в то же самое время, с ужасом спешить из мрачной пустоты туда, и проч. Для этого стоило бы погасить пламень надежды на алтаре сердца…
4
Романтизм думает, что стоит только влюбиться в деву неземную, чтоб сделаться поэтом не хуже Байрона, не имея от природы таланта ни на грош. Не знаем, думал ли романтизм, что если бесталантный человек влюбится в деву неземную, то сейчас же сделается первым умником на свете…
5
Бывших. – Ред.
6
Исповедание веры. – Ред.
7
Вещь. – Ред.
8
Телесное. – Ред.
9
Будто бы комедия. – Ред.
10
Всех им подобных. – Ред.
11
"Мельник из Анжибо". – Ред.
12
"Научное путешествие в восточный Алтай и в места, прилежащие к китайской границе". – Ред.
13
Всех подобных. – Ред.
Комментарии
1
"Евгений Онегин", гл. V, строфа VII.
2
"Евгений Онегин", гл. VII, строфа XXII. Белинский цитирует не точно. У Пушкина: "С его безнравственной душой, себялюбивой и сухой", "С его озлобленным умом".
3
Белинский цитирует III и V строфы юмористического стихотворения И. С. Тургенева "Человек, каких много" ("Отечественные записки", 1843, т. XXXI, № 11, отд. I, стр. 191, за подписью Т. Л.).
4
Белинский говорит здесь о славянофильских причудах К. Аксакова, П. Киреевского, А. Хомякова и др., рядившихся в старорусские костюмы.
5
Здесь и ниже Белинский сжато излагает свою концепцию истории русской литературы.
6
Начало литературных споров о романтизме связано было с появлением поэмы Пушкина "Руслан и Людмила" (1820). Особенной остроты эти споры достигают в 1822 году после выхода в свет поэмы Пушкина "Кавказский пленник".
7
Автором повестей "Живописец", "Блаженство безумия" и "Эмма" был Н. А. Полевой.
"Некоторые поэты", доведшие романтическое направление "до последней крайности", – прежде всего Н. М. Языков (см. о нем в статье "Русская литература в 1814 году", том II наст. изд.).
Приводимое ниже стихотворение, анонимно напечатанное в московском литературном альманахе "Эхо" на 1830 год, приписывается новейшими исследователями Н. Языкову.
8
Эти выразительные примеры "неистовой и глубокомысленной романтической фразеологии в стихах и прозе" Белинский почерпнул из пародийной "романтической повести" Говорилина (А. Я. Кульчицкого) "Необыкновенный поединок" ("Отечественные записки", 1845, т. XXXIX, № 3, отд. I, стр. 109–158).
9
Белинский использует здесь остроумную эпиграмму И. И. Дмитриева "Надпись к портрету" (1791):
Глядите: вот Ефрем, домовый наш маляр!
Он в списываньи лиц имел чудесный дар,
И кисть его всегда над смертными играла:
Архипа – Сидором, Кузьму – Лукой писала.
10
Писатель, которого "давно уже знает вся читательская Россия", – Гоголь. В 1845 году Л. Виардо, при помощи И. С. Тургенева, перевел на французский язык пять повестей Гоголя.
11
Нападки на "новую школу" начали появляться в "Северной пчеле" Булгарина в связи с выходом "Тарантаса" В. А. Соллогуба и, особенно, "Физиологии Петербурга" ("Северная пчела", 1845, №№ 73 и 79).
12
Белинский повторяет здесь оценку "Тарантаса" В. А. Соллогуба, данную им в большой статье об этом произведении (см. т. II наст. изд.).
13
По поводу первого издания второй части сборника повестей и рассказов Соллогуба "На сон грядущий" (1843) см. рецензию Белинского (Полн. собр. соч., т. VIII, стр. 236–239).
14
Первая книга "Петербургских вершин", сборника рассказов и очерков Я. П. Буткова, вышла в свет в 1845 году. В 1846 году была напечатана вторая книга "Петербургских вершин", а затем несколько повестей Буткова появилось в "Отечественных записках" 1847–1849 годов.
15
Поэма И. С. Тургенева "Разговор" вышла отдельным изданием в 1845 году. "Новая поэма" Тургенева – "Андрей" появилась в "Отечественных записках", 1846, т. XLIV, № 1.
16
Поэма А. Н. Майкова "Две судьбы" вышла отдельным изданием в 1845 г. Она свидетельствовала о стремлении поэта сблизиться с реалистическим направлением.
17
Белинский здесь коротко повторяет ту оценку "Стихотворений А. Струговщикова", которую он более развернуто дал в специальной рецензии 1845 года (Полн. собр. соч., т. X, стр. 4–10).
18
В литературном сборнике "Вчера и сегодня", составленном В. А. Соллогубом (книга I, СПБ, 1845), были опубликованы незаконченные отрывки из повестей Лермонтова: "У графини В… был музыкальный вечер…" и "Я хочу рассказать вам…", а также стихотворения: "Слышу ли голос твой…", "Отрывок" ("Это случилось в последние годы могучего Рима…"), "Казбеку", "Я не хочу, чтоб свет узнал…" и "Гляжу на будущность с боязнью…".
Первые две статьи в издании "Сто русских литераторов", выделенные Белинским из общей массы посредственности и бездарности, это "Воспоминания о графе Милорадовиче" Михайловского-Данилевского и "Письмо Чесменского инвалида на родину", автором которого был И. Н. Скобелев.
19
За подписью "Не-в" в "Отечественных записках" 1845 года были напечатаны стихотворения Н. А. Некрасова: "Современная ода" (№ 4) и "Старушка" (№ 9). Его же стихотворение "Чиновник" появилось во второй частя "Физиологии Петербурга" с полной подписью.
20
В "Москвитянине", 1845, № 2 было несколько выпадов против Булгарина, что и приветствует Белинский, перепечатывая эти две эпиграммы, вторая из которых в "Москвитянине" была подписана буквами "Н. П.". Упоминавшаяся выше басня "Хавронья" ("Отечественные записки", 1845, № 4 за подписью "***") написана П. А. Вяземским.
21
Эти краткие замечания о стихотворениях Ап. Григорьева предваряют развернутую характеристику их в рецензии 1846 года (Полн. собр. соч., т. X, стр. 292–300). Драма Ап. Григорьева "Два эгоизма" была напечатана в журнале "Репертуар и Пантеон", 1845, № 12, стр. 661–743. В лице славянофила Баскакова был сатирически изображен К. С. Аксаков.
22
Первые две части романа "Счастье лучше богатырства" были напечатаны в "Библиотеке для чтения" 1845 года (№ 2, стр. 101–260 и № 3, стр. 9–156). Части III и IV появились в том же журнале, в 1847 году (№№ 1, 3, 5).
23
Роман "Башня Веселуха или Смоленск и жители его шестьдесят лет назад", "Смоленского старожила" (Ф. А. Фон Эттингера) был напечатан сначала в "Библиотеке для чтения" в 1845 году (№№ 6, 7 и 8) и в том же году вышел отдельным изданием.
Автором незаконченного романа "Петербург днем и ночью" ("Библиотека для чтения", 1845, №№ 9, 10 и 11) был Б. П. Ковалевский.
24
Повесть Жорж Занд "Теверино" была напечатана в русском переводе не только в "Библиотеке для чтения", но и в "Отечественных записках" (1845, № 10).
Роман Фр. Тролоппа (псевдоним Поля Феваля) "Лондонские тайны", одно из многочисленных подражаний "Парижским тайнам" Э. Сю, был переведен на русский язык П. Фурманом; в 1845 году вышел отдельным изданием (пять томов).
"Вечный жид" – нашумевший роман Э. Сю (десять томов, 1844–1845).
25
В № 12 "Отечественных записок" 1845 года была напечатана первая часть романа Герцена (Искандера) "Кто виноват?" (гл. I–IV); в № 4 того же журнала за 1846 год появилось продолжение под заглавием "Владимир Бельтов" ("эпизод между первой и второй частями романа"), позднее составившее три последние главы первой части); в полном виде роман "Кто виноват?" был напечатав в 1847 году в виде приложения к первой книге "Современника".
26
О повести Говорилина (А. Я. Кульчицкого) "Необыкновенный поединок" см. примечание 8.
Автором "Богатой невесты" ("Отечественные записки", 1845, № 5) был третьестепенный писатель 40-х годов П. Меньшиков.