- Джим Пуговица, естественно, - сказал Лукас. - Если я не ошибаюсь, они оба понравились друг другу. - И он с улыбкой добавил: - Если между ними и возникали разногласия, то лишь единственно в том, надо ли обучаться грамоте. Во всяком случае, они подходят друг другу. И кроме того, освободил Ли Зи именно Джим. Я и Эмма - мы ему только помогали.
- Ах, если так, то все в порядке, - успокоился император.
- Я того же мнения, что и вы, дорогой мой Лукас. Оба действительно подходят друг другу. Правда, они еще маловаты для женитьбы, но мы могли бы их пока обручить.
- Предоставим это лучше им самим, - предложил Лукас.
- Правильно, - согласился император. - Не будем особенно вмешиваться. Но скажите мне, дорогой Лукас, как мне отблагодарить вас? К сожалению, у меня только одна дочь, иначе бы я вам отдал в жены какую-нибудь принцессу. Может, вы сами подскажете мне, какое у вас самое главное желание?
- Вы не сможете исполнить его, ваше величество, - Лукас грустно покачал головой. - Оно состоит в том, чтобы мы с Джимом и Эммой вернулись в Ласканию. Но вы уже знаете причину, которая вынудила нас покинуть остров. Он тесноват, для всех на нем не хватает места, и потребовалось бы чудо, чтобы мое желание исполнилось. Но у меня есть другая просьба, ваше величество: велите проложить по Ландаю железную дорогу. Это пригодилось бы и вашим подданным, а моя Эмма под старость лет хоть покаталась бы по настоящим рельсам.
- Мой высокочтимый друг, - сказал император с сияющим лицом, - я благодарю вас за то, что вы хотите остаться у нас. Тем самым вы делаете меня счастливым. Я сейчас же прикажу построить для вас самую длинную в мире железную дорогу с самыми роскошными вокзалами. Я надеюсь тем самым смягчить хоть немного вашу тоску по родине.
- Большое спасибо, - ответил Лукас. - Вы очень хорошо сказали, ваше величество. Это очень мило с вашей стороны.
В эту минуту на террасу вышел маленький Пинг-Понг, низко поклонился и пропищал:
- Великий император, корабль для детей готов и ждет в порту. Сегодня на закате он может отправиться в плавание.
- Очень хорошо, - ответил император и кивнул Пинг-Понгу. - Ты действительно очень дельный главбонза.
Лукас встал.
- Я думаю, все главное мы уже обсудили, ваше величество. Если вы не возражаете, я пойду посплю. Я смертельно устал.
Император пожелал ему приятного отдыха, Лукас вернулся в комнату с двухъярусной койкой, лег и, уже засыпая, подумал: "Интересно, что скажет Джим, когда узнает, что мы остаемся здесь и больше не вернемся в Ласканию? Впрочем, он ведь может вернуться домой и один, без меня и Эммы. Я бы не обиделся на него".
Двадцать пятая глава, в которой госпожа Зубояд прощается и из Ласкании приходит письмо
Было около полудня, когда Лукаса и Джима разбудил стук в дверь.
- Откройте! Это очень важно! - слышался взволнованный голосок.
- Да это же Пинг-Понг! - Джим вскочил и открыл дверь. Крохотный главбонза вбежал в комнату, задыхаясь, и пролепетал:
- Извините, высокочтимые друзья, что я вас потревожил, но я должен немедленно передать вам от драконицы большой привет и просьбу, чтоб вы срочно пришли к ней, дело неотложное!
- Уж нельзя и подождать? - недовольно проворчал Лукас.
- Она говорит, - шмыгал носом Пинг-Понг, - что должна с вами немедленно проститься, а перед тем сообщить вам нечто важное.
- Проститься? - недоумевал Лукас. - Что с ней?
- Боюсь, что она… умирает, - озабоченно сказал Пинг-Понг.
- Умирает? - воскликнул Лукас и переглянулся с Джимом. Вот уж этого они вовсе не хотели. - Ну история!
Они быстренько обулись и побежали вслед за Пинг-Понгом в императорский зверинец. Драконица лежала за толстыми прутьями, положив голову на лапы и закрыв глаза, будто спала.
- Ну, в чем дело? - спросил Лукас, и голос его против воли прозвучал участливо и сострадательно.
Драконица не пошевелилась, но вместо этого произошло нечто удивительное. По всему ее телу, от кончика носа до кончика хвоста, вдруг пробежало золотое свечение.
- Видел? - шепнул Лукас, и Джим так же тихо отозвался:
- Что бы это могло быть?
Теперь драконица медленно открыла усталые глаза.
- Спасибо, что вы пришли, - слабым голосом проговорила она. - Извините, что я не могу говорить громче. Я так устала…
- А ведь она больше не шипит и не хрипит, - шепнул Джим.
Лукас кивнул. Потом он громко спросил:
- Скажите, госпожа Зубояд, вы не умираете?
- Нет, - ответила драконица, и даже на миг почудилось, что по ее отвратительной морде пробежала улыбка. - Мне хорошо, не беспокойтесь обо мне. Я просила позвать вас, чтобы поблагодарить.
- За что же? - спросил Лукас, сбитый с толку, как и Джим.
- За то, что вы победили меня и оставили в живых. Кто победит дракона и не убьет его после этого, тот поможет ему превратиться в нечто другое. Никто из злых существ не бывает счастлив, чтоб вы знали. Мы, драконы, только для того и злые, чтобы кто-нибудь из-за этого пришел и победил нас. К несчастью, в большинстве случаев нас при этом убивают. Но поскольку со мной этого не случилось, то произошло другое, чудодейственное…
Драконица прикрыла глаза и помолчала, отдыхая, и снова по ее шкуре пробежало странное золотое сияние. Лукас и Джим молча ждали.
- Мы, драконы, очень много знаем. Но пока мы не побеждены, мы употребляем свои знания только во зло. Мы ищем, кого бы помучить нашим знанием - например, как я мучила детей. Когда же мы преображаемся, мы становимся "золотыми драконами мудрости". И нас можно расспрашивать о чем угодно, мы знаем все сокровенные тайны и можем разгадать любые загадки. Но это случается раз в тысячу лет, потому что в большинстве случаев нас убивают, не дав нам преобразиться.
Драконица снова замолкла, и золотой ореол в третий раз пробежал над ее телом. На сей раз часть золота осталась на ней легким налетом, какой остается на пальцах, когда дотронешься до крыльев бабочки.
- Когда золотое сияние еще раз пройдет надо мной, я усну, и будет казаться, что я умерла. Я пролежу так целый год. Пожалуйста, позаботьтесь, чтоб меня в это время не трогали. Через год в этот же час я очнусь "золотым драконом мудрости". Тогда приходите ко мне, и я отвечу на ваши вопросы. Ибо вы оба теперь мои повелители и господа. Но частицей моей будущей мудрости я обладаю уже теперь, как вы можете видеть по золотому ореолу, который остался на мне. Итак, спрашивайте, но спешите, у нас мало времени.
Лукас поскреб в затылке. Джим дернул его за рукав и шепнул:
- Ласкания!
Лукас мгновенно понял и спросил:
- Мы покинули Ласканию, потому что одному из нас там не хватало места. Что нам сделать, чтобы снова вернуться туда, никого не стеснив при этом?
Какое-то время драконица молчала, и Джим уже сказал шепотом, что она заснула. Но тут послышался еле различимый голос:
- Плывите завтра на рассвете в сторону Ласкании. На второй день плавания вы встретите в 12 часов дня в точке 321°23′3″ западной долготы и 123°21′1″ северной широты некий плавучий остров. Не прозевайте его, а то он пройдет мимо, и больше вы его не найдете. Это очень редкостный вид островов. Возьмите его с собой, поставьте на прикол у Ласкании, а в воду под ним бросьте несколько отростков кораллового дерева. Из отростков вырастут кораллы, они закрепят остров снизу, и к тому времени, когда Джим Пуговица станет целым подданным, у него будет свой островок…
- Пожалуйста! - вскричал Джим, увидев, что глаза драконицы закрываются, - где похитила меня "Чертова дюжина" перед тем, как запечатать в посылку?
- Я… не могу… - прошептала драконица. - Извините… это… долгая история… не теперь…
Она смолкла, и в последний раз золотое сияние пробежало над ее безжизненным телом.
- Прощайте… прощайте… - едва расслышали друзья.
- Ничего не поделаешь, - глухо сказал Лукас. - Придется годик подождать. Но совет, который она нам дала, не так уж плох. Если, конечно, ее предсказание насчет острова сбудется.
- Все это весьма загадочно и таинственно, - сказал Пинг-Понг, подходя ближе. - Если вам будет угодно, идемте к великому императору и сообщим ему обо всем.
Он подобрал полы золотого халата и понесся бегом. Джим и Лукас едва поспевали за ним.
- Поистине, - сказал император, - я много видел и слышал за свою долгую жизнь, но то, о чем вы мне поведали, друзья мои, удивительнее всего. Разумеется, я распоряжусь, чтобы превращению дракона ничто не помешало.
- Тогда мы спокойно можем завтра утром плыть в сторону Ласкании и поглядим, встретится ли нам плавучий остров, - сказал Лукас и закурил трубку, полный новых надежд.
- Ты думаешь, - спросил Джим, - что король Альфонс Без-Четверти-Двенадцатый разрешит нам посадить рядом с Ласканией новый остров?
- А почему нет? - удивился император. - Он даже рад будет!
- К сожалению, все не так просто, ваше величество, - сказал Лукас. - Ведь мы вам еще не рассказали, что мы с Эммой и Джимом тогда просто сбежали не простившись. Король и госпожа Каак, возможно, сердятся на нас. Они скажут, я сорвал мальчишку с места, и будут не так уж неправы. Может, они не пустят нас назад.
- Я поеду с вами, - решительно заявил император, - и все объясню королю Альфонсу.
Но в этот момент маленький Пинг-Понг вдруг хлопнул себя по лбу и горестно вскричал:
- Ах, я недотепа! Ах, я разгильдяй! Тысячу раз прошу вас простить меня, высокочтимые машинисты!
- Да что случилось? - спросил Джим.
- Ужасное! Ужаснейшее! - пищал безутешный Пинг-Понг.
- За всеми хлопотами встречи, снаряжения корабля, а тут еще эта история с драконицей - и я совершенно забыл самое главное! Ах, я ничтожество! Ах, мои мушиные мозги!
- Успокойся, Пинг-Понг, - поднял руку император. - И скажи нам, в чем дело!
- Уже три дня, как обоим высокочтимым машинистам пришло письмо из Ласкании, - слезно произнес главбонза.
- Что? Где оно? - в один голос вскричали Лукас и Джим.
Пинг-Понг кинулся бежать так быстро, как он бегал лишь однажды в жизни - когда нужно было спасать друзей от дворцовой стражи.
- Должно быть, это пришел ответ на наше письмо, - сказал Лукас. - Сейчас все решиться. Ну, где же этот Пинг-Понг?
Но крошечный главбонза был уже здесь и протянул Лукасу толстый конверт, запечатанный сургучом с печатью короля Альфонса Без-Четверти-Двенадцатого. Толстые пальцы Лукаса дрожали, когда он вынимал сложенные листки. Писем оказалось три. Он прочитал вслух первое:
"Дорогой Лукас-машинист! Дорогой Джим Пуговица!
Из вашего письма мы, слава Богу, наконец узнали, где вы. Поверьте, когда обнаружилось, что вас больше нет, был опечален весь народ Ласкании, вернее, весь остаток народа. И сам я очень горевал. Все флаги в моем дворце с тех пор висят, окаймленные траурной лентой. Совсем тихо и одиноко стало на нашем маленьком острове. Никто больше не свистит на два голоса в тоннелях, как это делали Лукас и Эмма; никто больше не лазит по двум вершинам горы, как Джим Пуговица. Теперь по праздникам и воскресеньям, когда я без четверти двенадцать подхожу к окну, мой народ больше не ликует. Мои подданные так печальны, что сердце мое разрывается. Славное мороженое госпожи Каак больше никого не радует.
Конечно, я не ожидал таких последствий, когда отдавал распоряжение устранить старую толстую Эмму. Теперь я вижу, что эта мера не является выходом из критического положения.
Поэтому я прошу вас всех троих как можно скорее вернуться назад. Мы на вас не сердимся и надеемся, что и вы на нас тоже. Я, правда, по-прежнему не знаю, что мы будем делать, когда Джим Пуговица вырастет и обзаведется своим собственным паровозом, но уж мы как-нибудь поищем другой выход.
Итак, приезжайте скорее!
С особым почтением к вам остаюсь - король Альфонс Без-Четверти-Двенадцатый".
- Лукас! - воскликнул Джим. - Да ведь это означает…
- Момент! - сказал Лукас. - Это еще не все.
Он развернул второе письмо и прочитал:
"Милый мой мальчик Джим! Дорогой Лукас!
Мы все очень горюем и тоскуем без вас и совсем не знаем, что делать. Ах Джим, почему ты не сказал, что непременно хочешь уехать? Уж я бы как-нибудь поняла. И я бы хоть положила тебе в дорогу теплые вещи и несколько носовых платков, ведь они у тебя так быстро пачкаются! А теперь ты мерзнешь и еще, не дай Бог, простудишься. Я очень беспокоюсь о тебе. А это не опасно - ехать в драконий город? Береги себя, чтобы ничего не случилось, и веди себя хорошо, мой мальчик. И всегда как следует мой шею и уши, слышишь, Джим? Я ведь не знаю, что за народ эти драконы, но на всякий случай будь всегда вежлив. А когда привезете принцессу домой, то скорее возвращайся к твоей любящей госпоже Каак.
P. S. Дорогой Лукас! Ну вот, теперь Джим знает, что я ему не родная мать. Может, его мать и есть та госпожа Зубояд, которой была адресована посылка? Я очень горюю, но, с другой стороны, рада за моего маленького Джима, что он теперь найдет свою родную маму. Я надеюсь, она не очень сердится на меня, что я тогда оставила его у себя. Попросите, пожалуйста, госпожу Зубояд, чтобы она отпустила Джима в Ласканию погостить. Я бы его еще разок повидала. А может, она смогла бы приехать вместе с ним? Это было бы лучше всего, я бы счастлива была с ней познакомиться. И уж вы, дорогой Лукас, наверное проследите, чтобы с Джимом не случилось ничего опасного? Он ведь такой легкомысленный маленький мальчик.
С сердечным приветом - госпожа Каак".
Лукас задумчиво сложил письмо. У Джима в глазах стояли слезы. Ах, в этом письме была вся госпожа Каак, как живая - такая же добрая и заботливая.
Теперь Лукас развернул третье письмо:
"Уважаемый господин машинист! Мой дорогой Джим!
Сим я присоединяюсь к просьбам его величества и нашей бесценной госпожи Каак. Мне уже наскучило жить без проделок Джима. И вы, господин машинист, без вашего совета и помощи никто в Ласкании не может обойтись. Вот и кран у меня течет, а сам я не в состоянии починить его. Возвращайтесь же скорее домой!
С громадным почтением!
Ваш уважаемый господин Рукав".
У Джима от смеха высохли слезы на черных щеках. И он спросил:
- Значит, завтра утром можем ехать? Опять на Эмме?
- Поплывем на правительственном корабле! - заявил император.
- Поплывем? - переспросил Лукас.
- Ну, конечно, - ответил император. - Вы оба, моя дочь Ли Зи и я сам. Я бы очень хотел познакомиться с госпожой Каак. Похоже, она очень славная женщина. И кроме того, должен же я когда-то посетить короля Альфонса Без-Четверти-Двенадцатого, чтобы наши государства наконец установили дипломатические отношения.
- Черт побери! - воскликнул Лукас. - Вот это будет нашествие на Ласканию! - Потом он повернулся к Пинг-Понгу и спросил: - Ну, сможем ли мы завтра утром отплыть?
- Если я немедленно отдам все необходимые распоряжения, - пропищал главбонза, - то к утру корабль будет готов.
- Прекрасно, - ответил Лукас. - Ну, так отдай же все необходимые распоряжения!
Пинг-Понг вскочил и убежал. Для такого крошечного главбонзы всех этих забот, конечно, было многовато. Но зато он был теперь уважаемая персона и мог красоваться в золотом халате.
Как гласит ландайская пословица, вес в обществе давит и на собственные плечи.
Двадцать шестая глава, в которой дети прощаются, а плавучий остров встречается
К вечернему чаю все снова собрались на террасе и как следует закусили. Перед дворцом ожидала целая вереница карет. Разумеется, детям разрешили самим править лошадьми в сторону порта.
А Лукас и Джим поехали на Эмме, замыкая колонну.
У причала стояли два больших парусника. Матросы делали последние приготовления и поднимали паруса, помогая себе дружными криками - раз-два-взяли!
На втором корабле еще не было парусов. Там пока только загружали запас продовольствия. Нос этого корабля был украшен золотой фигурой единорога. А на бортах слева и справа красовалась надпись, имя императора Ландая:
Пунг Гинг
Это и был правительственный корабль. На рассвете он должен был отправиться в Ласканию.
Когда зашло солнце, с берега подул легкий, но устойчивый ветер. Капитан детского корабля, старый и веселый морской волк, сошел на берег и доложил, что яхта готова к отплытию.
Император созвал детей и сказал:
- Мои дорогие друзья и подружки! Я был счастлив познакомиться с вами. Жаль, что вы не остались погостить у меня, но вообще-то это понятно. Ведь вы еще очень далеко от дома. Передайте привет от меня вашим родителям, родным и друзьям. И напишите, хорошо ли вы доехали. А что касается чертовой дюжины пиратов, которые вас похитили, то будьте уверены, им не поздоровится. В ближайшее время я снаряжу военный корабль, и он уйдет на поиски банды.
Потом слово взял Лукас:
- Так, братцы, - сказал он, попыхивая трубкой. - Я не мастер говорить речи. Черкните же и нам с Джимом открытку с видом ваших мест. Ну, а теперь счастливого пути и до свидания!
Все поднялись в сопровождении капитана на корабль, а в порту начался грандиозный фейерверк. Это был сюрприз маленького Пинг-Понга. Он сам его придумал. Ракеты взлетали в ночное небо и лопались там, рассыпая сказочные цветные огни, а ландайский оркестр играл прощальный марш.
Подняли якорь, и корабль медленно отчалил от пирса. Все кричали "до свидания!" и махали платками. У всех в глазах стояли слезы. Больше всех ревела Эмма, хоть и не совсем понимала, как обычно, что происходит. Но она ведь была очень чувствительная и волновалась даже по пустякам.
Корабль медленно отплыл в ночное море и исчез из виду. В покинутом порту все стихло.
- Будет лучше всего, - предложил император, - если мы заночуем на борту нашей яхты. На рассвете она выйдет в море, и к завтраку мы будем уже далеко от берега.
Друзья и принцесса сразу согласились.
- Тогда попрощаемся с Пинг-Понгом, моим главбонзой, - сказал император.
- А разве он не едет с нами? - спросил Джим.
- К сожалению, нет, - ответил император. - Кто-то должен в мое отсутствие управлять государством. Лучше Пинг-Понга никто не справится. Он хоть и маленький, но очень способный, да вы сами видели. Пинг-Понг приедет в Ласканию как-нибудь в другой раз.
Но крошечного главбонзы нигде не было видно. Обыскали весь порт и наконец нашли его в одной из маленьких карет. Утомленный напряженными трудами, он крепко спал.
- Послушай-ка, Пинг-Понг, - нежно сказал император.
Главбонза вскочил, протер глаза и обеспокоенно спросил:
- А? Что? Что-нибудь не так?
- Прости, что пришлось разбудить тебя, - улыбаясь, сказал император. - Но мы хотели с тобой проститься. Тебе придется во время моего отсутствия управлять государством. Я знаю, что на тебя можно положиться.
Пинг-Понг склонился в низком поклоне перед императором и чуть не упал, такой был сонный. Джим еле успел его подхватить. Он пожал крошечную руку Пинг-Понга и сказал: